Летом одесситы просыпаются рано, звеня с налета унитазами от нахлынувших чувств.
Унизительная жара тоже просыпается, но вставать не спешит. Зачем так рано? Успеется…
Появляются первые прохожие, спеша, а ближе к парку – толкаясь. Они нагружены провизией и жаждой приключений. А приключений хватит на всех, едва толпа станет стройной колонной, марширующей на Ланжерон.
Шесть утра – самое время топать ногами в сандалиях на босу ногу.
Пробегающие мимо физкультурники-пенсионеры привычно спрашивают: «Кто играет?» – забыв – склероз! – что на стадион толпами уже давно не ходят.
– Наши! – сурово отвечают им шутники.
– Какие наши? – причитают пенсионеры. – Там и наших-то нет…
Лестница, ведущая на Ланжерон, уже не вмещает желающих, и народ топает вниз по склонам, доводя почву до кондиции плохого асфальта.
Места на пляже занимаются без боя – все свои! – но с перебранкой.
– Шоб я тебя тут в полдень видел!
– Ага, шоб я в полдень тебе тут место уступил!
Счастливцы уже пробуют ногой воду, потом входят в нее, радостно и демонстративно визжа.
Вода чиста и прозрачна, как бюджет инженера.
– Хорошо! Нет, вы не знаете, как хорошо-о-о-о!
– Знаем, знаем, мы и сами местные-е-е-е!
Первые насладившиеся уже выходят из воды и устраиваются поудобней на своих подстилках. На свет появляется провизия: хлеб с маслом, помидоры и крутые яйца..
Часы добираются до полвосьмого.
– Пошли, купнемся напоследок! – сообщают себе граждане. И идут. Хочется же!
Нестройные толпы устремляются вверх, кто спеша, кто не очень. Одни начинают работу в полдевятого, другие – в девять, третьи – в «начальство не опаздывает, а задерживается»…
Жара, опомнившись, начинает умничать, посильно пособляя хозяйкам, жарящим рыбу.
Просыпаются «гости города». Они не понимают, что проспали, зато понимают, что поход «на море» неизбежен, как и лозунг «Зачем тогда ехали?».
Песок, не успевший остынуть после утренних визитеров, неохотно принимает их в себя. Провизия из расчета – дневной рацион штангиста, питье – от компота до самогона, дети и карты. О, они тут надолго. До конца отпуска!
А во дворах тем временем – аврал. Стиральные машины теперь у всех, но белье все равно сушить надо. Вот и протянуты, как и пятьдесят, семьдесят, сто лет назад вдоль двора веревки, а на них – простыни, наволочки, простыни, наволочки. Гостей нынче прибыло. Эх, хорошо дружить семьями с троюродным братом жены товарища!
Цены на Привозе растут, как чужие дети. О Новом и говорить страшно.
– Зато на вашем Привозе обвешивают!
– А на вашем Новом нет?
– Тоже, конечно, но не так!
А пока газовые плиты – эти аналоги примусов – горят синим пламенем. Обожженные солнцем, придут гости. Красные лица, голодные глаза, слегка или сильно облезшие тела. Потребление сметаны возросло в разы. Говорят, она, если ею намазаться, спасает от ожогов. Может, и не врут.
Кондиционеры, включившись в общий ритм, заводят «Песню о Буревестнике».
…А в Одессе, возле моря,
Ветер туч не нагоняет…
О дожде помнят только старожилы.
– Была черная, черная туча. И нависла она над городом. И прогремел гром. И…
– Эх, было же время! Жили же люди! – завистливо вздыхают слушатели.
Зато хорошо на дачах. Дорожки политы, гости отправлены «в город» в Оперный – вы ж такого в своем (далее идет выбор из списка всех городов мира) не увидите! Гости верят и отчаливают.
Покой!
Веранда. Чай с вареньем. Что-то полезное для сна по телевизору.
И даже одинокое соло комара кажется своим и близким.
✍🏻А.Бирштейн.
/Я из Одессы! Здрасьте!/
Летом одесситы просыпаются рано, звеня с налета унитазами от нахлынувших чувств. (Прочитано 894 раз)