Из записаных книжек заведующего арестантскими помещениями Петропавловской крепос

[Миссис уксус]

3

Из записаных книжек заведующего арестантскими помещениями Петропавловской крепости полковника Г. А. Иванишина

 25 июля 1907
Представитель Петербургского военно-окружного суда генерал-лейтенант Мухин вручил в моей квартире в Трубецком бастионе обвинительный акт 15-ти политическим подсудимым, обвиняемым в подготовлении к цареубийству. Между подсудимыми было 5 молодых женщин.
 
Любопытно отметить женскую черту характера: несмотря на крайнее напряжение нервов, вызываемое такими случаями, как вывод для вручения обвинительного акта и в суд, женщины при вводе в комнату, где сидит представитель суда Мухин, прежде всего старались украдкой заглянуть в зеркало (Прокофьева, Педькова), чтобы увидеть свое лицо, а затем уже слушали председателя о назначении им часа времени на вызов защитника и свидетелей.
 
Надо заметить, что заключенные в Трубецкой бастион не имеют зеркал и не видят своих лиц по целым месяцам.
 
Хотя надо добавить, что и некоторые мужчины при выводе на допрос в мою комнату просили моего разрешения посмотреться в зеркало (Феодосьев, Кит Пуркин и др.).
 
По отзывам всех заключенных, в письмах к родственникам, Трубецкой бастион настолько изолирован, что жизнь в нем заключенных совершенно останавливается и застывает; настоящего для них не существует, они живут только воспоминаниями прошлого, что и варьируют на все лады в письмах. Письма «с воли» и редкие свидания с родственниками их радуют совершенно так, как радуют письма и свидания институток. Здесь заключается поразительное явление: взрослые с высшим образованием люди становятся совершенно похожими на детей закрытых учебных заведений, преимущественно женс[ких] институтов, отсюда вывод не в пользу закрытых институтов.

 Революционер-анархист о членах своей партии
 
30 июля 1907 г. в моей квартире судебный следователь по особо важным делам СПб. окружного суда Тлустовский допрашивал убежденного революционера-анархиста Николая Пумпянского, который в откровенном разговоре заявил, что он признает анархизм только как чистую идею и пропагандирует ее в печати, пролития крови не выносит и из живых существ разве только может убить рыбу.
 
Относительно революционеров-исполнителей заявил, что они никуда не годятся: «Я сидел в канун июля (1907 г.) в Московской тюрьме; из бывших там 193 чел. политических дай Бог, чтобы было два порядочных человека, а остальные все какая-то сволочь, недостойная названия человека». На предложение Тлустовского занести эти слова в протокол, т. к. такие взгляды могут послужить к облегчению его вины, сделать этого не дозволил, заметив, что он держится общих правил партии: не давай никаких показаний.

Источник: Минувшее: Исторический альманах. 17.
М.; СПб.: Atheneum; Феникс. 1995.









Фото с новой экспозиции "Квартира смотрителя" на 2 этаже музея "Тюрьма Трубецкого бастиона" в Петропавловской крепости

/ Любовь к Петербургу /