Захар ПрилепинЖИЛИ-БЫЛИ БЕСЫ: АЛЕКСАНДР, СЕРГЕЙ, ВЛАДИМИР
Затеявшийся спор (не по моей инициативе, а с подачи одного телеведущего, в который раз обвинившего Советский Союз в тотальной бесовщине) выявил для меня несколько отчасти любопытных, но по большей части грустных вещей.
Поверьте, что безо всякого высокомерия я говорю сейчас это: в сущности, мои дорогие оппоненты не говорят нечего нового.
Я прочитал уже не сотни, а тысячи гневных комментариев, где помимо утверждений, что я буду гореть в аду, содержатся лишь воспроизведенные в стотысячный раз банальности и общие места антисоветско-либерального дискурса, который теперь взяли на вооружение радикальные монархисты и националисты.
В итоге это выглядит так (не примерно так, а именно так): я делаю целые программы (по сути лекции) и целые статьи с десятками цифр, ссылок и цитат по той или иной теме, доказывая, что русская революция была не делом «сионистов» и «немцев», а народным, более того – мужицким деянием. Что отношение к еврейскому вопросу у Ленина было такое, что на его фоне Сталин и Путин кажутся законченными юдофилами. Что большевики не создали Украину, а победили. Что в кровавых последствиях Гражданской войны виновны как минимум обе враждующие стороны, но вообще – если б не Юденич, если б не американская помощь Колчаку, если б не создание Добровольческой армии на Дону – никакой Гражданской войны просто не было бы.
Ну и так далее.
Знаете, как мне отвечают оппоненты?
Ленин – вождь сионистов, он создал Украину, он убил 10 (одна, по её словам, воцерковленная женщина написала… 50 (!!!) млн человек). Он ненавидел русских. Большевики строили царство сатаны.
На этом аргументация, как правило, заканчивается.
Ну отлично.
А вот, говорю я, будущие маршалы Победы – русские мужики в основном из крестьянских семей, которые, по сути, и выиграли Гражданскую войну (они! а не какая-нибудь Розалия Землячка, с которой мои оппоненты носятся как оглашенные) – что с ними будем делать?
Мне говорят: нет, это просто военные, они всегда воюют за Отчизну (я, кстати, согласен – они увидели, что Ленин/Сталин за Отчизну – и пошли воевать за красных). Но в целом, говорят мне, ваша революция и ваша советская власть – лютая бесовщина, чуждая русскому человеку.
Грустно, родня.
Тогда смиренно пойдём дальше, продолжая разговор про русских людей.
Кто же ещё у нас безоговорочно поддержал революцию и большевиков?
Забудем о «военных», перейдем к литераторам (сатанистам).
***
Александр Александрович Блок. Русский дворянин из старинного дворянского рода. Автор таких ключевых для русской литературы и русского сознания вещей, как цикл стихов «На поле Куликовом» и поэмы «Скифы».
Безоговорочно приняв революцию, написал в связи с этим цикл статей, где обвинил противников большевизма (либеральную фронду в лице Мережковского, Гиппиус и так далее) в том, что они «не любят и никогда не любили России». Написал в 1918 году религиозно-революционную поэму «Двенадцать» – где 12 красноармейцев, держа в руках красное знамя, ведёт Исус Христос.
Когда в 1921 году (после всех ужасов Гражданской) Блока спросили, не разочаровался ли он в своих убеждениях, он ответил, что и сегодня написал бы «Двенадцать».
***
Сергей Александрович Есенин, из рязанской крестьянской семьи. В связи с революцией создал цикл революционно-религиозных поэм, сами названия которых говорят за себя: «Пришествие», «Преображение», «Небесный барабанщик», «Инония» (иная страна). Подавал в 1918 году заявление о вступлении в РСДРП (б) – его не приняли. Во время поездки за границу вел себя как посол из Советской России, неоднократно устраивал скандалы с публичным исполнением «Интернационала» и публичной демонстрацией красного знамени.
На конечном этапе своего творчества, в 1924-1925 годах посвятил ряд крупнейших вещей образу Ленина: вспомним маленькую поэму «Капитан земли» или классические фрагменты поэмы «Гуляй-поле»:
Суровый гений! Он меня
Влечет не по своей фигуре.
Он не садился на коня
И не летел навстречу буре.
Сплеча голов он не рубил,
Не обращал в побег пехоту.
Одно в убийстве он любил –
Перепелиную охоту.
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в черных масках,
А он с сопливой детворой
Зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
Что льют успех на женщин томных, –
Он с лысиною, как поднос,
Глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс...
. . . . . . . . . . . . . . .
Была пора жестоких лет,
Нас пестовали злые лапы.
На поприще крестьянских бед
Цвели имперские сатрапы.
. . . . . . . . . . . . . . .
Монархия! Зловещий смрад!
Веками шли пиры за пиром,
И продал власть аристократ
Промышленникам и банкирам.
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь...
И он пришел.
Черная и нелепая мифология о том, что большевики «убили златокудрого поэта» за то, что он «писал правду», говорит только о том, что это люди не читали Есенина.
***
Владимир Владимирович Маяковский. Трибун русской революции. При этом – поэтический гений и новатор. Возможно, самый знаменитый поэт в мире (на всей, повторяю, планете) в первой половине XX века. Один из главных мировых литературных брендов (символов) века – наряду с Хэмом, Элиотом и Киплингом.
Автор поэмы «Владимир Ильич Ленин» и вообще – собственной обширной ленинианы.
Многие не помнят, что Маяковский был носителем русской дворянской фамилии (отец его был дворянином). Но ещё чаще забывается, что по отцовской линии Маяковский был из запорожских казаков (прадед поэта был полковым есаулом), а мать – из кубанских казаков.
То есть по роду, как это ни весело звучит, Маяковский – казак. И казаки вправе его считать своим.
Тем не менее исследований современных кубанских, запорожских и донских филологов под названием «Маяковский – великий сын казачества» я так и не встречал. Они нынче всё больше про Туроверова почему-то вспоминают.
***
Алексей Александрович Сурков. Из крестьянской семьи. Работал столяром, весовщиком, в 1918 году ушел добровольцем в Красную Армию. Конный разведчик, пулемётчик. Член партии с 1925 года. Участник Финской и Великой Отечественной.
Кандидат в члены ЦК КПСС.
Суркова знает вся страна как автора стихов к ставшим народными песням – например, «Бьётся в тесной печурке огонь…»
В Отечественную написал несколько других сильных текстов, чья правда была очевидна тогда, но которую пытаются полностью нивелировать сегодня:
В боях присягаем отбитой у немцев Варшавой,
Зольдау и Краковым, Праснышем, Лодзью и Млавой,
Бессчетные вёрсты под пулями пройдены нами,
И нас осеняет великого Ленина знамя.
***
Николай Алексеевич Клюев. Крупнейший крестьянский поэт прошлого века; учитель Есенина. Участник революции 1905-1907 гг., отбывал тюремное наказание. В 1918 году вступил в партию большевиков.
Автор сборника стихов о Ленине (1924).
Одна из постоянных тем в творчестве Клюева – близость христианства (старообрядчества) и идей социализма.
Есть в Ленине керженский дух,
Игуменский окрик в декретах.
Как будто истоки разрух
Он ищет в «Поморских ответах».
Мужицкая ныне земля,
И церковь – не наймит казённый,
Народный испод шевеля,
Несётся глагол краснозвонный.
Нам красная молвь по уму:
В ней пламя, цветенье сафьяна, –
То черной неволи басму
Попрала стопа Иоанна.
Образный ряд приведённых стихов, в сущности, ясен. Керженский дух – дух старообрядчества. «Поморские ответы» – одно из главных произведений староверов. Церковь, по мнению Клюева, после революции перестала быть «казённой», то есть – подневольной самодержавию, и в этом безусловное благо. «Глагол краснозвонный» – это правда большевизма, которая отзывается в душе народа («народный испод»); русскому мужику «красная молвь по уму» – то есть социализм ему понятен, нужен.
Брусничный цвет и мох олений
Повыпряли, как пряжу, Л-е-н-и-н.
За ними старому медведю,
На свежем буквенном прогале
Строка торжественная С-т-а-л-и-н
Сверкнула золотом и медью.
Чудесные стихи, конечно.
Только не начинайте мне с этого места рассказывать, что Клюев был репрессирован за его «русский дух». Убийство Клюева в 1937-м – преступление и жуткая трагедия; но об этом надо вести долгий и кропотливый разговор, и не уверен, что он понравится любителям коротких ответов.
***
Велимир Хлебников (Виктор Владимирович Хлебников). Русский, отец – ученый, мать – историк. Считается одним из крупнейших поэтов-экспериментаторов эпохи. Революцию принял безоговорочно. Автор великолепной панегирической поэмы «Председатель Чеки», которую либеральные филологи последовательно не помещали в собрания его стихов. Участник похода Персидской Красной армии – на помощь восставшим для создания Персидской советской республики.
***
Валерий Яковлевич Брюсов. По отцовской линии – из крепостных, по материнской – из купеческого рода Бакулиных. Самый влиятельный русский поэт начала XX века. Безусловно принял Октябрьскую революцию, с 1920 года – член партии.
Из стихов Брюсова о Ленине:
Кто был он? – Вождь, земной Вожатый
Народных воль, кем изменён
Путь человечества, кем сжаты
В один поток волны времён.
***
Александр Трифонович Твардовский. Сын кузнеца. Мать – из однодворцев.
Первая поэма Твардовского – «Путь к социализму» (1931). Автор классического советского стихотворения, которое миллионы советских детей учили наизусть – «Ленин и печник» (1938).
Подполковник (1944), член партии, кандидат в члены ЦК КПСС.
В иерархии – со времен создания «Василия Тёркина», пожалуй, главный советский поэт: после смерти Маяковского, после всех коллизий в жизни Пастернака, после того, как Николай Тихонов уже не мог в силу причин творческих соответствовать этой роли, крестьянский сын Твардовский по заслугам занял это место.
Несмотря на то, что многие члены его семьи были «раскулачены», Твардовский посчитал коллективизацию благим и необходимым делом (читайте поэму Твардовского «Страна Муравия»).
На этом пока остановимся.
***
Список поэтических титанов, о которых мы вкратце упомянули здесь, далеко не полон; но в любом случае мы видим русские имена, соразмерные в смысле культурном – военному гению Конева, Тимошенко, Жукова, Мерецкова, Рокоссовского…
Мне скажут: но это же не вся русская поэзия?
Нет, конечно.
Скажут: а где Цветаева, например.
Рискну напомнить, что муж Марины Цветаевой был советским агентом, разведчиком, о чем она с какого-то момента наверняка знала. И как только его «вскрыли» – Цветаева вернулась в СССР.
И сразу имя Цветаевой в контексте белой идеи смотрится несколько, что ли, иначе, да?
Николай Гумилев, вопреки сложившемуся о нём представлению как об образцовом белогвардейце, всю Гражданскую войну работал в советских учреждениях и никак не рвался на помощь Деникину или Колчаку. Зачем же он оказался, когда Белое дело уже проиграло, в числе монархических заговорщиков – вопрос, требующий отдельного обсуждения. У меня есть свои предположения, но об этом в другой раз.
Нынешняя наша тема, напомню, другая – «бесы» (чаще всего втайне подразумевается – «еврейские бесы»), захватившие русскую власть и русскую культуру сто лет назад.
С прискорбием сообщу своим нелюбезным оппонентам, что советские литературные организации (Всероссийский союз поэтов, Союз писателей) – и в ленинские, и в сталинские времена последовательно возглавляли только исключительно русские люди: упомянутый Валерий Брюсов, Леонид Леонов, Алексей Горький, Алексей Толстой, Фадеев, Тихонов, упомянутый Алексей Сурков.
Если любой неистовый монархист сейчас, зажмурившись, вспомнит учебник советской литературы и попытается найти там хоть одного, прямо говоря, еврея в школьной программе, то ему будет даже сложнее, чем дагестанцам возле турбины. В советских учебниках, напомню, содержались следующие посвященные классикам советской литературы главы: Горький, Блок, Есенин, Маяковский, Фадеев, Шолохов, Островский, Твардовский.
Там даже Эренбурга, Пастернака и Каверина не было.
Мне скажут – ну это при Сталине и после него было! А при Ленине-то, при Ленине – всё русское было запрещено и за русскую классику полагался расстрел!
Да, из пушки «Авроры», несомненно.
Но вот вам первая советская общенациональная программа по литературе от, внимание, 1921 года.
Устное поэтическое творчество: лирика, старины, сказки, духовные (!!!) стихи.
Старинная русская письменность: «Слово о полку Игореве», «Повесть о Юлиании Лазаревской»; повести о Ерше Ершовиче, о Горе-Злочастии, о Савве Грудцыне, о Фроле Скобееве.
Михаил Ломоносов. Лирика.
Денис Фонвизин. «Недоросль».
Гаврила Державин. «Фелица», «Бог», «Памятник», «Евгению. Жизнь Званская».
Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы).
Николай Карамзин. «Бедная Лиза», «Что нужно автору?»
Василий Жуковский. «Теон и Эсхин», «Камоэнс», «Светлана», «Невыразимое».
Александр Грибоедов. «Горе от ума».
Александр Пушкин. Лирика, поэмы, «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Повести Белкина».
Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Песня про купца Калашникова».
Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба», «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Портрет», «Ревизор», «Мертвые души».
Алексей Кольцов, Евгений Баратынский, Федор Тютчев, Афанасий Фет, Николай Некрасов. Избранные лирические стихотворения.
Александр Герцен. «Былое и думы» (отрывки).
Иван Тургенев. «Записки охотника», «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Новь», «Стихотворения в прозе».
Иван Гончаров. «Обломов».
Александр Островский. «Свои люди – сочтемся» или «Бедность не порок», «Доходное место», «Гроза», «Снегурочка».
Михаил Салтыков-Щедрин. Сказки (три-четыре по выбору преподавателя), «Пошехонская старина».
Федор Достоевский. «Бедные люди», «Братья Карамазовы» (!!!) или «Преступление и наказание».
Лев Толстой. «Детство», «Отрочество», «Юность», «Война и мир», «Хаджи-Мурат», «Исповедь», «Алеша Горшок».
Глеб Успенский. «Нравы Растеряевой улицы», «Власть земли».
Всеволод Гаршин. «Художники», «Красный цветок».
Владимир Короленко. «Сон Макара», «Слепой музыкант», «Река играет», «Лес шумит».
Антон Чехов. «Степь», «Мужики», «Вишневый сад».
Максим Горький. «Челкаш», «Песня о Соколе», «Бывшие люди», «Песня о Буревестнике», «На дне», «Мать», «Детство».
Леонид Андреев. «Жили-были», «Молчание», «Жизнь человека».
Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Александр Блок. Избранные стихотворения.
Крестьянские и пролетарские поэты нашего времени.
Конец списка.
Ни одного автора, писавшего на иврите. И на идише – ни одного. Незадача, правда?
У вас, кстати, есть к этой ленинской литературной программе вопросы? Может, как-то её покритикуете? Обнаружите, постаравшись, там ту самую бесовщину, что «уничтожила всё русское»?
Или, напротив, честно самому себе признаетесь, что именно эта программа и заложила то самое «русское» в сознание многомиллионной массы в большинстве своем необразованного народа?
Вы ведь и сами учились примерно по этой, 1921 года программе, дорогие наши монархисты!
Да, Константин Бальмонт – поначалу самый что ни есть советский поэт (по происхождению – русский, из семьи военного) – неожиданно выехал в эмиграцию, и его из школьной программы за это убрали. Но остальными так и продолжали мучить советских детей, последовательно унижая в них национальное чувство путем изучения Ломоносова, Державина, Пушкина и Гоголя.
В связи с этим напомню две истории из жизни Ленина, которые, возможно, пояснят, отчего у «бесовских большевиков» была такая по-настоящему прекрасная программа по литературе.
Так вот; был такой советский поэт Анатолий Борисович Мариенгоф – по матери из русских дворян, по отцу – еврей.
Революцию он восторженно принял и писал, как ему казалось, крайне революционные стихи. Одно из его стихотворений дали посмотреть Ленину.
Кровью плюём зазорно
Богу в юродивый взор.
Вот на красном черным:
– Массовый террор.
Ленин прочитал и коротко резюмировал: «Больной мальчик».
Другой случай, уже после Гражданской: Ленин встречался со студентами, спросил, какую поэзию они любят.
– Нам нравится Маяковский! – сказали они. – А вам?
– Пушкин лучше, – с мягкой улыбкой ответил Ленин.
Для Ленина, поймите, даже Маяковский был чрезмерен. Ленин был безусловным русским консерватором в искусстве. Все эти заполошные революционные поэтические истерики он терпеть не мог.
– А где про евреев? – спросят меня.
Точно, мы ж про евреев.
Крупнейшие поэты русский эмиграции, последовательные ненавистники большевизма – Владислав Ходасевич и Георгий Адамович – были евреями.
Сейчас скажут: ну не одни же Ходасевич и Адамович уехали в эмиграцию?
Нет-нет.
Был, как мы уже говорили, Николай Туроверов – казак, участник Гражданской, белогвардеец – и он был сильным поэтом.
Но в ряду, где Блок, Есенин, Маяковский, он, увы, занимает уже не столь заметную позицию. С гениями рядом вообще сложно простроиться.
Эмигранты Дмитрий Мережковский и жена его Зинаида Гиппиус – тоже сильные поэты.
Однако едва ли вы будете спорить, что русский человек сегодня состоит, если говорить о поэзии, куда больше из осмысленной и запомнившейся в лучших образцах поэзии Есенина, поэзии Блока, поэзии Твардовского, и даже сама лучшая белогвардейская поэзия этому соцветию – не конкурент.
Более того: из Есенина, Твардовского, Блока соткано даже миропонимание тех русских людей, что сегодня неустанно твердят про «бесовских большевиков».
Противоречие это они несут в себе, но чаще всего о том даже не догадываются.
Если б догадывались – не торопились бы обзываться «бесами».
Те же мои оппоненты, что об этом противоречии помнят – на самом деле элементарно не жалеют русскую (советскую) национальную культуру. Они готовы выкинуть свиньям в корыто гений Блока и Есенина, сплюнуть и растереть и Маяковского, и Твардовского, лишь бы продолжать свою тоскливую песню про «бесов», захвативших сто лет назад Россию.
В этом смысле глухота их воистину поразительна: как бы спасая русский народ от «бесовщины» – они старательно не слышат золотые голоса этого самого народа.
ссылка
Захар Прилепин ЖИЛИ-БЫЛИ БЕСЫ: АЛЕКСАНДР, СЕРГЕЙ, ВЛАДИМИР (Прочитано 813 раз)
Похожие темы (5)
