Молодой человек сыт и здоров, но ему мучительно грустно.
Молодой человек хорошо одет и неплохо образован, но в глазах его столько боли, что смотреть страшно.
Что это такое? Что за новые беды? Это значит «беситься от жира» или это нечто иное?
Это, именно, нечто иное, доказывающее, что сытость, помноженная на здоровую и мирную жизнь, вовсе не дает в результате счастье.
Счастье не равно сытости, а иногда даже ей противоположно.
И это не апология голода. Это просто еще один из парадоксальных фактов.
Тотальный мировоззренческий материализм отказывается в это верить, но жизнь смело залазит в окно, если ее вытолкали в двери.
Сытые и здоровые повсеместно грустны и несчастны. Потому что ни разу не крикнули в отчаянии: Где, Ты, Господи?
Потому что ничьи слезы не вытирают. Потому что никакому делу себя не посвятили, и никак не могут найти или выбрать это самое дело. Потому что жизнь, в конечном итоге, кажется им бессмысленной и вряд ли стоящей того, чтобы ее прожить.
«Настоящие проблемы у человека начнутся тогда, когда у него будет гарантированный хлеб на каждый день». Примерно так говорил незабвенный Федор Михайлович и был, как обычно, пронзительно прав.
Нельзя пренебрегать душой. Нельзя все тревоги о человеке сводить только к человеческой плоти.
Душа может обидеться. Замолчит, забьется в угол, сделает на время вид, что ее нету. А потом возьмет и отомстит. И отомстит жестоко.
Она болеть начнет.
Кто знает боль души, тот согласится: человек согласен отрезать себе палец или выколоть глаз, лишь бы душевная боль утихла. Да она еще и не утихнет, как на зло. Просто будешь без глаза или без пальца, но с той же болью в душе.
Страх высоты, страх морской или речной глубины, страх перед колесами поезда отступает назад, когда болит душа. И вот, замученные душевной болью люди, летят с крыш, уходят на морское дно и ложатся на рельсы, практически доказывая, что невидимое способно болеть сильнее видимого.
Но нам все равно невдомек. Словно по пояс деревянные, мы пытаемся лечить душу исключительно таблетками, или массажем, или электрошоком.
А необъяснимая грусть сытого и здорового молодого человека, тем временем, неопровержимо доказывает то, что в нем живет отодвинутая на задворки, подвергнутая пренебрежению, поставленная под тысячу сомнений бессмертная душа.
Я говорю именно о молодом человеке. Потому что созревший, перезревший и постаревший человек слишком загружен проблемами и грехами, чтобы страдать от чистой метафизики.
А молодой человек свеж, идеалистичен, бескомпромиссен. Ему нужен чистый смысл в союзе с правдой и истиной. А снотворное и слабительное ему пока не нужны.
Так и Римская империя на вершине всемирной славы смертельно затосковала в лице лучших своих сынов и дочерей.
Большевики привычно солгали, когда сказали, что христианство принимали в основном рабы и прочие обездоленные. Христианство радостно принимали абсолютно во всех слоях общества. Его пили, как свежую воду в жаркий день. Пили и богатые, и бедные. Просто патрициев всегда в сотни раз меньше, чем прачек и пекарей.
Возможно и наше время есть время той особой сердечной усталости, когда кроме Евангелия ничто человеку не поможет. И нужно человеку заново понять то, что обманчиво кажется известным.
Кому-то заново, а большинству впервые.
Так что, если увидите молодого человека с невыносимой печалью в глазах, знайте, что это хороший человек. Он по Богу тоскует и по вечной жизни, хотя сам о себе пока что этого не знает. Вся товарная линейка на рынке развлечений и удовольствий счастья ему не приносит. И он уже почти ненавидит этот фальшивый и крикливый мир, как ненавидят продажную женщину, сулившую блаженство, а подарившую дурную болезнь.
Говорить с таким человеком может не каждый. Если вы не можете, просто помолитесь о нем. Непременно помолитесь. Кратко, но искренне.
Протоиерей Андрей Ткачев
Молодой человек сыт и здоров, но ему мучительно грустно. (Прочитано 1052 раз)