В начале октября 2021 года президент Джо Байден, директор ЦРУ Уильям Бернс и другие высокопоставленные члены команды национальной безопасности США собрались в Овальном кабинете, чтобы выслушать тревожный брифинг главнокомандующего вооруженными силами США генерала Марка Милли. «Чрезвычайно подробные» разведывательные данные, собранные западными разведывательными службами, позволяют предположить, что Владимир Путин может планировать вторжение в Украину. Согласно информационным заметкам, которыми Милли поделился с Washington Post ., первая и самая фундаментальная проблема, с которой столкнулся Байден, заключалась в том, как «закрепить и обеспечить соблюдение международного порядка, основанного на правилах» против страны с исключительным ядерным потенциалом, «не ввязываясь в Третью мировую войну». Милли предложил четыре возможных ответа: «Нет. 1. Не допускайте кинетического конфликта между вооруженными силами США или НАТО и Россией. №2: Сдержать войну в географических границах Украины. № 3: Укрепить и сохранить единство НАТО. № 4: Усильте Украину и дайте ей средства для борьбы».
По мере приближения первой годовщины катастрофического путинского вторжения США до предела раздвинули все четыре свои собственные красные линии. Война остается географически сдерживаемой, но министр иностранных дел России Сергей Лавров в декабре обвинил Соединенные Штаты и НАТО в том, что они играют «прямую и опасную роль» в войне, чуть меньше, чем объявив НАТО реальным комбатантом. НАТО остается в значительной степени единым целым, хотя в альянсе появляются трещины. Президент Хорватии Зоран Миланович недавно заявил, что он «против отправки какого-либо смертоносного оружия [в Украину], поскольку это продлевает войну», и назвал поддержку Киева Западом «глубоко аморальной, поскольку решения нет». Армия Украины сейчас оснащена лучше, чем у большинства членов НАТО,
Так как Запад пересекает Рубикон поставок боевых танков Киеву, стоит вернуться к первой и самой насущной загадке Милли — как избежать превращения конфликта на Украине в мировую войну. И стоит реально рассмотреть различные сценарии окончания войны.
Сценарий победы Украины однозначен: изгнать российские войска с каждой пяди своей территории, включая Крым и самопровозглашенные «республики» Донбасса, аннексированные Россией. Некоторые киевские официальные лица также говорили о принуждении России к выплате репараций и о том, чтобы поставить ее командиров, включая Путина, на скамью подсудимых международного трибунала по военным преступлениям.
Но это не всегда было позицией Зеленского. В первые дни войны, а также во время нескольких раундов неудачных переговоров между Москвой и Киевом, которые проводились при посредничестве турок в марте и апреле, Зеленский широко намекал, что предметом переговоров могут быть как полное членство в НАТО, так и статус Крыма и Донбасса. подлежат плебисциту под международным контролем после вывода российских войск к границам, существовавшим до 24 февраля (что повлечет за собой оставление Крыма и повстанческих районов Донбасса под, по крайней мере, временным контролем России).
Оглядываясь назад, можно сказать, что это была сделка, на которую должен был пойти Путин. Но переговоры сорвались из-за самонадеянности и неуступчивости России, из-за того, что Украина начала одерживать тактические победы на поле боя, и, что, пожалуй, самое главное, из-за того, что волна военной поддержки со стороны Запада позволила Зеленскому отказаться от своего раннего прагматизма, порожденного слабостью, и переход на максималистскую позицию, более ясную с моральной точки зрения, но более рискованную в политическом и военном отношении.
По словам Гидеона Роуза, автора книги « Как заканчиваются войны» , каждая когда-либо вевшаяся война состояла из трех фаз: начального нападения, борьбы за преимущество и финальной стадии. Этот эндшпиль неизбежно имеет один из двух исходов: либо ход войны необратимо поворачивается в пользу одной из сторон, как это было в случае с победами союзников в 1918 и 1945 годах, либо конфликт заканчивается каким-то обоюдно согласованным миром — в лучшем случае договорным, как этот. между Египтом и Израилем в 1973 году, в худшем случае застойная ситуация, как в Корее в 1953 году или на Кипре в 1974 году.
Война в Украине в настоящее время все еще находится в средней фазе: борьба за преимущество. Ни Россия, ни Украина не заинтересованы в переговорах, потому что каждая сторона по-прежнему пытается либо одержать победу, либо, по крайней мере, укрепить свои позиции на поле боя и, таким образом, иметь более сильную позицию, чтобы в конечном итоге заключить мир. Высшие европейские лидеры НАТО согласились с позицией США по поставкам наступательных вооружений Киеву. Даже канцлер Германии Олаф Шольц, который до вторжения не хотел послать Киеву ничего более смертоносного, чем партия из 5000 касок, наконец согласился отправить боевые танки Leopard 2.
Но стоит копнуть глубже в это очевидное союзническое единство, и вы увидите явную пропасть между видением победы НАТО и Украиной. Зеленский настаивает на том, что Крым должен быть возвращен для восстановления территориальной целостности Украины. Известные западные комментаторы, такие как генерал-лейтенант в отставке Бен Ходжес, бывший командующий армией Соединенных Штатов в Европе, настаивают на том, что захват Крыма является «стратегически жизненно важным» для будущей военной безопасности Украины. Но также ясно, что борьба за возвращение Крыма и бывших повстанческих республик Донбасса повлечет за собой совсем другую войну. Вместо освобождения будет захватническая война. Аннексия Крымского полуострова Россией в 2014 году была явно незаконной, а последующий референдум, на котором 97 процентов избирателей проголосовали за присоединение к Российской Федерации, был далеко не свободным и справедливым.
Ситуация в повстанческих республиках Донбасса менее однозначна – не в последнюю очередь из-за массовых де-факто этнических чисток, в результате которых до двух третей довоенного населения Донецкой и Луганской народных республик уехали, как на Украина и Россия. Но Анн Нива из французского Le Point, одна из немногих независимых западных журналистов, посетивших подконтрольный России Донбасс в конце прошлого года, говорит мне, что «не встречала никого, кто хотел бы воссоединиться с Украиной». Это довольно близко согласуется с моими собственными репортажами в Донецке и Луганске (украинском языке «Луганск») еще в 2014 году: люди, сочувствующие Киеву, были запуганы и запуганы, заставив их бежать, в то время как те, кто остался, были более или менее единодушно настроены антиукраински. Мужское население мятежных республик было безжалостно массово мобилизовано, а плохо экипированные местные жители Донбасса, некоторые из которых были сфотографированы в бою с винтовками Мосина образца 1930-х годов, составили большую часть пушечного мяса России. Еще неизвестно, заставит ли пролитая кровь их и их близких симпатизировать Киеву, но недавняя газета New York Timesотчет выявил раскол в лояльности даже среди жителей Херсона и частей Донбасса, освобожденных киевскими войсками.
Это поднимает очень неудобный вопрос: хочет ли Запад заниматься принуждением людей к воссоединению с нацией, частью которой они не хотят быть? В Украине эта тема была табуирована еще до войны. Первый министр иностранных дел Зеленского Вадим Пристайко, а ныне замечательный посол Украины в Лондоне, был уволен после того, как предложил оставить решение будущего Донбасса местным жителям.
Трагедия этой войны в том, что нет справедливого и безопасного решения. Формально передать контроль над частями Донбасса и Крыма Путину означало бы вознаградить за агрессию и создать огромный моральный риск. Это оставит Украину без естественной или защищаемой границы и оставит у власти кремлевский режим, который по-прежнему представляет явную опасность для Киева и его соседей. И наоборот, поддержка продвижения Украины к ее границам 1991 года повлечет за собой поддержку того, что местное население воспримет как принудительную захватническую войну. А если говорить более серьезно, то потеря Донбасса и Крыма — если судить по российской истории — будет такой же фатальной для путинского режима, как поражение в русско-японской войне, Первая мировая война и Афганистан были для царей и в СССР. Многие украинцы по до боли очевидным причинам приветствовали бы именно это, как и многие сторонники Киева на Западе. Но загнанная в угол, разваливающаяся, обладающая ядерным оружием Россия рискует именно сценарием Армагеддона, которого США так старались избежать.
Компромиссное решение администрации Байдена заключалось в том, чтобы неуклонно сокращать российские вооруженные силы, не провоцируя прямой конфронтации между Кремлем и НАТО, и в то же время стараясь удержать скептически настроенных членов. Но Венгрия, Австрия и Хорватия по-прежнему категорически против отправки большего количества военной техники; итальянские правые глубоко расколоты; и были спорадические антивоенные демонстрации в Германии и Чехии. Не говоря уже о небольшом, но активном собрании в Республиканской партии США, возглавляемом агрессивной конгрессменом от Джорджии Марджори Тейлор Грин, которая заявила в ноябре, что «при республиканцах Украина не получит ни копейки… наша страна на первом месте».
Путин, со своей стороны, по-прежнему имеет огромные резервы людей и низкотехнологичных вооружений, которые он может бросить в конфликт, даже когда его арсенал высокоточных ракет иссякает. В то время как основное препятствие для военных действий Киева носит материальный характер, Кремль больше всего беспокоит политическое. Дальнейшая мобилизация для Путина рискованна, но отнюдь не фатально. И в военном состязании между качеством и количеством — превосходство Киева в моральном духе, дисциплине, обучении и снаряжении против парового катка советского образца мощи Москвы — к сожалению, наступает момент, когда количество побеждает. Вот почему Путин, по общему мнению, готовит крупное наступление, вероятно, с нескольких направлений, чтобы развить недавние кровавые успехи вокруг Соледара и создать тактическое преимущество на земле, прежде чем западные танки смогут быть развернуты и их украинские экипажи. Россия не может надеяться выиграть эту войну,
Зеленский также находится в гораздо более шатком положении, чем предполагает его нынешняя популярность. Он пообещал своему народу полную победу, и опросы показывают, что ему верят почти 90 процентов избирателей. Невыполнение этого требования было бы политически фатальным. Так же как и подписание любого мирного соглашения, которое влечет за собой потерю украинской земли. Это почти неизбежно приведет к столкновению Зеленского и его западных покровителей. Если Путин продвинется вперед, а затем объявит о прекращении огня и призовет к переговорам, альянс НАТО немедленно расколется на тех членов, которые хотят справедливости, и тех, кто хочет мира. Само по себе это не помешает Украине продолжать борьбу. Но именно НАТО держит руку на пульсе военной техники, и потенциальная вечная война станет проверкой решимости даже самых верных союзников Украины. Даже при оптимистичном сценарии вытеснения русских к границам, существовавшим до вторжения, Украина все равно останется расчлененной, а Путин, вероятно, останется у власти. К сожалению, у этой войны практически нет реального исхода, который не закончился бы криками украинцев «Предательство!». Но если альтернативой будет участие в Третьей мировой войне, это может оказаться наименее плохим вариантом.
«Как закончится война?» - задается вопросом новый выпуск журнала The Spectator (Прочитано 881 раз)