Лиля Брик разила наповал, как молния. Маленького роста, сутулая, с асимметричным лицом, - она смотрела на мир и видела в нем красоту и что-то еще... И мир отвечал ей тем же.
"Она хотела нравиться всем — молодым, старым, мужчинам, женщинам, детям. И нравилась!», - скажет позднее одна из женщин, у которой она уведет мужа, красавица Галина Катанян.
Конечно, она была не всю жизнь такой.
Юная революционерка-идеалистка к концу непомерно длинной жизни, прямо-таки неприлично длинной для того количества мужей и мужчин, - к концу этой жизни она стала просто странной монументальной старушкой с волной сплетен за плечами. Или все же что-то осталось?
Ее муж Ося и духовная связь с ним через всю жизнь, даже после развода, особенно после развода. Роман с необъяснимо-загипнотизированным и верным ей Маяковским, которого она называла "мой щеник".
Неприязнь Ахматовой, муж которой был увлечен Лилей. Шепотки за плечами "это она убила поэта, и мужа своего Примакова заложила КГБ, а иначе как выжила?"
А она выжила? Эта женщина на 86м году жизни покончившая с собой, признавшись в любви ко всем своим мужчинам поименно напоследок письменно, даже умершим.
Кто эта мумия, идущая по Кутузовскому в Москве? "Размалевана как клоун Олег Попов – с каким-то невероятным вишневым румянцем в пол-лица, бордовым ярким ртом и нарисованными бровями прямо по напудренному лбу", - вспоминает театральный критик Сергей Николаевич (это фамилия)
Но свет был!
И на дне даже ее стареньких глаз и за занудным перечислением в ее поздних дневниках "что-привести-из-парижа" и ехидными фразами типа: "Как-то там Инна-мученица? ..жаловалась на желудок. Однако уплетала с аппетитом", - все-таки есть слабый отблеск величия, какое-то странное отсутствие страха и принимание людей, даже давно надоевших и высмеиваемых.
А какая она была в начале разбега? «Нежная и неистовая", - как скажет в мемуарах Василий Катанян, отца которого она увела из семьи. И обладавшая отменным чувством юмора.
В ее ранних воспоминаниях встречаются просто жемчужины: "Квартира у В. была огромная. Холл в мавританском стиле, и, когда я сидела в нем, мне хотелось крикнуть: «Банщица, пару!» или "У Фанюши В. были сестры победнее... интересовались они главным образом царями..., пекли куличи и праздновали Рождество, а Мане И., сестре Фанюши, так и не удалось подарить сестре изящнейшее яйцо на Пасху. Обошла все магазины и не нашла подходящего, всё не те инициалы, на всех яйцах X и В, X и В, а ей нужно Ф. и В."
Как такое происходит? Как антипатия стремительно превращается в симпатию? Какого рода "излучение" должен распространять человек, чтоб покорить своего врага и превратить его в друга? Ее обаяние действовало почти на всех, редкий пример невосприимчивости - скала Ахматова.
Искренним недругом Лили была и красивая молодая комсомолка Наталья Рябова. У Натальи сложился странный роман с Владимиром Маяковским.
Они гуляли, разговаривали, "Натинька" приходила в гости к "Владимиру Владимировичу", когда он бывал наездами в Киеве.
Из воспоминаний Н. Рябовой: "Однажды Владимир Владимирович несколько раз сказал: «Наша Булька». Тут я решилась и спросила возможно более естественным голосом. — Чья «наша»? Он подошел ко мне, глядел на меня очень серьезно и внимательно. — Наша. Мы — это значит: Лиля Юрьевна Брик, Осип Максимович Брик, Маяковский Владимир Владимирович. Мы живем вместе."
После такого признания отношения не заладились. Комсомольское сознание Наташи было шокировано дикой ситуацией “брака на троих” и серьезным отношением Володи к Лиле. Да и какая женщина захочет быть всегда на втором месте? Остались друзьями.
В последние годы перед гибелью поэт был часто раздражен и не удовлетворен собой. Рябова искренне винила в этом "своевластную эгоистку" Лилю Брик. И в его гибели, конечно.
С Лилей Наташа избегала пересекаться при жизни Маяковского, а после смерти его, работая над выпуском книги стихов поэта, поставила издательству условие: "буду посещать встречи в издательстве, только если не надо встречаться с Брик". Там обещали. Но судьба рассудила по-своему. Женщины случайно встретились в коридорах издательствах.
Пять минут говорят Наталья Рябова и Лиля Брик. Наталья меняет свое мнение о Лиле Брик на противоположное. И они дружат всю последующую жизнь.
Мало того! Свою книгу воспоминаний о Маяковском Наталья посвящает Лиле Брик. Это, собственно, как?
Магнетизм натуры, притягивающей симпатии, как мужчин и женщин не возникает на пустом месте. Чтоб создать гравитацию - нужно много весить, быть наполненной.
Остается ли это свойство в человеке до старости? Само собой? Или обаяние можно профукать?
Еще из воспоминания Николаевича: "Однажды я стоял в очереди в кассу гастронома “Украина”, когда Катанян пришел с Лилей, заботливо посадил ее на мраморный подоконник, а сам пошел пробивать сырки и кефир. Вся очередь, в основном состоящая из женщин среднего возраста и старше, растерянно замерла при виде старухи, словно явившейся в гриме и костюме из оперы “Пиковая дама”. Лиля делала вид, что не замечает этих взглядов.
Уставившись в одну точку, она что-то тихо насвистывала, покачивая ногой в черном лаковом сапоге. Когда Катанян вернулся, голосом маленькой девочки потребовала себе сырок в шоколадной глазури и, развернув его хищными пальцами с алым маникюром, стала быстро-быстро уплетать, словно белочка орехи.
Кажется, она даже почти пропела от удовольствия: “Какой свежий!” Вся очередь смотрела, как жует Лиля Брик. “Из-за этой еврейки стрелялся Маяковский”, – кто-то тихо произнес за спиной, и я буквально кожей почувствовал ожог ненависти."
И не только он. Это уже из воспоминаний Лили Брик: "Вчера опять звонили какие-то: можно Брик? Ха-ха-ха-ха… почему вы угробили Маяковского?.. и хлоп трубкой."...
"Мне было двадцать три года, когда я увидела ее впервые. Ей — тридцать девять. В этот день у нее был такой тик, что она держала во рту костяную ложечку, чтобы не стучали зубы. Первое впечатление — очень эксцентрична и в то же время очень «дама», холеная, изысканная и — боже мой! — да она ведь некрасива! Слишком большая голова, сутулая спина и этот ужасный тик…
Но она улыбнулась и всё лицо как бы вспыхнуло этой улыбкой, осветилось изнутри. Я увидела прелестный рот с крупными миндалевидными зубами, сияющие, теплые, ореховые глаза. Изящной формы руки, маленькие ножки. Вся какая-то золотистая и бело-розовая."
Пишет Галина Катанян о Лиле Брик, которая увела у нее мужа.
Этим воспоминаниям можно доверять: они не будут возвеличивать на пустом месте.
В 39 лет. "Бело-розовая и золотистая". И притягивающая. Открывающая все лучшее внутри человека. И такой она и была до смерти Осипа Брика, своего мужа. Любовь к которому, возможно, была единственно-полной и наполняющей ее во всей ее любвеобильной жизни.
Как звезды в разный период своей жизни меняются полностью - от субгигантов до красного карлика, преобразовывая свои параметры светимости и плотности, так и люди могут быть совершенно разными в течении своей жизни.
Лиля изменилась не тогда, когда погиб Маяковский, не тогда, когда арестовали ее второго официального мужа Виталия Примакова - советского военачальника и героя Гражданской войны.
Никакие тяжелые повороты судьбы не лишали ее светимости и обаяния.
Но 22 февраля 1945 года, не дожив до победы два с небольшим месяца, умирает, на лестнице перед дверью своей квартиры от остановки сердца ее бывший муж Осип Брик. И Лиля Брик, какой ее знал и любил Маяковский и все остальные люди, умирает вместе с Осей.
Остается оболочка. Умение разговаривать, писать и заботиться о себе. И долгая жизнь, несмотря на слабое здоровье. Которую Лиля прервала сама в 86 лет. Кто знает, сколько бы она еще прожила.
После смерти Оси это была уже не совсем она. Духовная близость с Осей, дружба с ним, запредельная какая-то любовь, когда физической близости нет, а необходимость общаться осталась, взаимопонимание, которого не было ни с одним их многочисленных ее мужчин, - все это разорвалось.
Лиля осталась одна. А одиночества она не любила. Не выносила. Одиночество - это когда "не к кому прижаться", говорила Лиля. И если физически всегда был кто-то рядом, то духовно "прижаться" так, как к Осипу, стало не к кому.
Они познакомились еще в гимназии, Осе было 17 лет. И семь лет длилось непонятное. Вроде бы они были из абсолютно разного теста. Она яркая, нестандартно-мыслящая, будущая женщина-омут. Он - еврейский очкарик, тихий юноша с горящими революцией глазами. Но каждый раз при встрече, что бы Лиля не думала о себе и об Осиной неуместности в ее жизни, она говорила "Ося, я люблю вас".
Из воспоминаний Лили: Постояли, поговорили, я держалась холодно и независимо и вдруг сказала: «А я вас люблю, Ося». С тех пор это повторялось семь лет. Семь лет мы встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент я не могла не сказать, что люблю его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом.
В эти семь лет у меня было много романов, были люди, которых я как будто любила, за которых даже замуж собиралась, и всегда так случалось, что мне встречался Ося и я в самый разгар расставалась со своим романом. Мне становилось ясным даже после самой короткой встречи, что я никого не люблю, кроме Оси."
И после его смерти Лиля стала превращаться в ту самую даму с большим количеством яркой косметики в зеленой норковой шубе из самого Парижа, с рыжей косичкой и шелковым платком Hermes, идущей по сужающемуся коридору жизни рядом с Василием Катаняном, крепко держащим ее под руку, боготворившим и покупавшим сладости.
Но уже не обаяние лилось на людей, а просто ее слава, тень ее ярко прожитой жизни заставляла людей внимательнее вглядываться в эту женщину.
"Как смешно, что они хотят опубликовать мои воспоминания после моей смерти. Я уже умерла. Как я могла остаться живой после того, что я пережила", - говорила Лиля. И в большей мере имела в виду смерть бесценного Оси.
Автор: Елена Замлынская
Она была такая.... (Прочитано 1075 раз)