Околокнижная жизньКак Лев Толстой юную жену под себя воспитывалВ 2020 году исполняется 176 лет со дня рождения Софьи Толстой, в девичестве Берс. Какой была ее жизнь рядом с этим великим писателем? Попробуем в этом разобраться.
Софья в молодости
В 1844 году в семье врача Императорских московских театров (1842) и статского советника (1864) Андрея Берса и дочери тульского помещика Любови Берс родилась дочь Софья. У нее было хорошее детство, Соня росла в достатке и любви. В 1861 году она сдала экзамен на звание домашней учительницы при Московском университете.
Лев Толстой дружил с Любовью - матерью Софьи, а потому был вхож в семью Берсов. Первой, на кого пал его искушенный взгляд, была Лиза, сестра его будущей жены, но любви не получилось. Об этом он сокрушается в своём дневнике:
«Лиза Берс искушает меня; но этого не будет. Один расчет недостаточен, а чувства нет»Однажды, находясь в гостях у Берсов, Толстому попадает в руки повесть, написанная юной, восемнадцатилетней Софьей. Главный герой «успевший пожить, необычайно непривлекательной наружности, но благородный и умный князь Дублицкий» напомнил Льву Николаевичу самого себя. Его трогает это произведение настолько, что все следующие вечера он приезжает только к ней, вести длинные задушевные разговоры. Тогда в дневнике 34 летнего Толстого появляется такая запись:
«Я влюблен, как не думал, чтобы можно было любить. Завтра пойду, как встану, и все скажу или застрелюсь».За плечами писателя был серьезный опыт общения с женщинами и несколько влюбленностей, вероятно Софья действительно покорила, раз он тотчас решил жениться.
Толстой сказал - Толстой сделал.
На следующий же день он отправился делать предложение своей любимой, и услышал "Да", к явному неудовольствию старшей сестры.
Под венец молодая шла в слезах. Про Толстого часто пишут, что он дал своей жене перед свадьбой прочесть дневник своих похождений. Но что именно она там прочитала?
Дневник Льва Толстого
[17 марта 1847 года. Казань]. 17 Мар. Вотъ уже шесть дней, какъ я поступилъ въ клинику, и вотъ шесть дней, какъ я почти доволенъ собою. — Я получилъ Гонарею.Как мы можем наблюдать, у Льва Николаевича был беспокойный переменчивый нрав и склонность к постельным авантюрам.
В дневниках Софьи можно прочесть, как она к этому отнеслась:
«Там он описывал и свою связь с Аксиньей, бабой Ясной Поляны. Я пришла в ужас, что должна жить там, где эта баба. Я плакала ужасно, и та грязь мужской холостой жизни, которую я познала впервые, произвела на меня такое впечатление, что я никогда в жизни его не забыла».Аксинья была хороша собой. А еще она была замужем, что не помешало Льву Николаевичу крутить с ней бурный роман. Александра Оболенская и Зинаида Молоствова - другие женщины из прошлого, тоже были не свободны.
Это лишь малая часть добрачных отношений Льва Николаевича, если вы хотите узнать больше - то вот ссылка на его дневники
ссылка
Молодой Лев Толстой
Вот, как подытоживает писатель свои похождения:«В молодости я вел очень дурную жизнь, а два события этой жизни особенно и до сих пор мучают меня. Эти события были: связь с крестьянской женщиной из нашей деревни до моей женитьбы... Второе — это преступление, которое я совершил с горничной Гашей, жившей в доме моей тетки. Она была невинна, я ее соблазнил, ее прогнали, и она погибла».После женитьбыПривыкшая к московской жизни Софья в первое время очень тяготилась непривычным бытом в имении мужа. Ниже привожу цитаты из ее мемуаров "Моя жизнь".
Вообще меня поражала простота и даже бедность обстановки Ясной Поляны. Пока не привезли моего приданого серебра, ели простыми железными вилками и старыми истыканными серебряными, очень древними ложками. Я часто колола себе с непривычки рот. Спал Лев Николаевич на грязной сафьяновой подушке, без наволоки. И это я изгнала. Ситцевое ватное одеяло Льва Николаевича было заменено моим приданым, шелковым, под которое, к удивлению Льва Николаевича, подшивали тонкую простыню. Просьба моя о ванне тоже была удовлетворена.Лев Николаевич, помимо писательства, вел очень активную жизнь. Например, он предложил проводить собрания учителей из соседних сельских школ, и непременно участвовал в обсуждении различных школьных вопросов. Софья некоторое время тоже посещала эти собрания, но вскоре забеременела и перестала. Причиной тому она называла тошноту, вызванную непременным курением своего мужа и других мужчин. К слову, бросить курить Лев Николаевич пытался несколько раз, но удалось только к старости.
Также муж планировал научить Софью работать на скотном дворе:Лев Николаевич хотел меня приучить к скотному и молочному делу и водил меня на скотный двор. Я старалась смотреть и считать удои, сбивание масла и прочее. Но вскоре от запаха навоза у меня делалась тошнота и рвота, и меня бледную, шатающуюся уводили домой...
Софья описывает мужа как человека обладающего разносторонними интересами. С безумной страстью он отдается каждому новому увлечению, (Запомните эту его особенность, пригодится позже) будь то иностранные языки, школы, японские свиньи, педагогика, охота. Посмотрим же на то, как себя чувствовала его молодая жена:
Лев Николаевич эту весну страшно увлекался пчелами. Купил несколько ульев у моего деда Исленьева, читал книги, делал рамочные ульи и имел такой вид, что для него теперь центр всего мира составляет пчельник и потому все должны исключительно интересоваться пчелами. Я старалась проникнуться всей значительностью пчелиной жизни, но трудно этого достигала.
Занятия пчелами отвлекали Льва Николаевича от дома и от меня, и я часто скучала и даже плакала в одиночестве. Пойду на пчельник, иногда сама снесу Льву Николаевичу обед, посижу там, иногда пчела меня ужалит, и иду одинокая домой.
Как мы видим, Софья следовала за своим мужем всюду, будь то скотный двор, или пчельник. Все больше поступаясь своими интересами, она начала растворяться в нем. Совсем юная девушка верила каждому слову своего Льва Николаевича и старалась его во всем слушаться. Например, однажды он негативно высказался о ссорах в семье. Стремясь быть хорошей женой, поначалу вспыльчивая и ревнивая Соня училась подавлять свой характер и первой просить прощения. И только с возрастом пришло понимание происходящего:
В его характере этой черты не было. Гордый и знающий себе цену, он, кажется, во всей своей жизни сказал мне только раз "прости", но часто даже просто не пожалеет меня, когда почему-нибудь обидел меня или замучил какой-нибудь работой. Странно, что он даже не поощрял меня никогда ни в чем, не похвалил никогда ни за что. В молодости это вызывало во мне убеждение, что я такое ничтожество, неумелое, глупое создание, что я все делаю дурно. С годами это огорчало меня, к старости же я осудила мужа за это отношение. Это подавляло во мне все способности, это часто меня заставляло падать духом и терять энергию жизни.
Роды и дети
Наконец, близится срок родов. 28 июня 1863 года начинаются схватки.
Страданья продолжались весь день, они были ужасны. Левочка все время был со мной, я видела, что ему было очень жаль меня, он так был ласков, слезы блестели в его глазах, он обтирал платком и одеколоном мой лоб, я вся была в поту от жары и страданий, и волосы липли на моих висках; он целовал меня и мои руки, из которых я не выпускала его рук, то ломая их от невыносимых страданий, то целуя их, чтобы доказать ему свою нежность и отсутствие всяких упреков за эти страдания.
Лев Николаевич проявляет себя как нежный муж. Когда на свет появится ребенок по имени Сережа, (имя выбрала Софья, чтобы сделать приятное мужу) произойдет трансформация:
Няни у нас не было: Лев Николаевич" очень строго требовал, чтобы я сама и кормила и ходила за ребенком после того, как уедет акушерка. Я еще повиновалась ему беспрекословно и считала еще тогда все его желания и мысли безусловно непогрешимыми и несомненно хорошими.А вот как Софья описывает его отношение к сыну:
Лев Николаевич никогда не брал на руки Сережу. Он радовался, что у него сын, любил его по-своему, но относился к нему с каким-то робким недоумением. Подойдет, посмотрит, покличет его - и только. , "Фунт",- вдруг назовет он сына, глядя на его продолговатый череп. ^Или скажет: "Сергулевич", почмокает губами и уйдет...Начиная с этого момента, Софья воспринимает свою жизнь как бесконечный день сурка. Беременность, роды, кормление, воспитание и все сначала. Льва Николаевича это устраивает. Он по прежнему ведет активную жизнь, занимается охотой, много пишет и совершенно не планирует включать в эти занятия жену (кроме переписывания его романов).
Всего жена родила тринадцать детей. Пятеро из них умерли в детстве.Очень интересным для меня фактом стала увлеченность Софьи лечебным делом. Доктора поблизости не было, а образованная мать уже нескольких детей все же обладала некоторыми знаниями:
...вынесла я кое-какие знания из моего родительского дома, отчасти научилась от докторов, лечивших в нашем доме, уже когда я вышла замуж, а то справлялась по лечебникам.
Рецепты докторов я всегда берегла и по ним, зная, в каких случаях употреблялись лекарства, я их брала и для своих больных. Счастливая у меня была на это рука, и много я получила радости от выздоравливающих моих пациентов и пациенток. Бывало, особенно летом, выйдешь на крыльцо, а тут уже стоят бабы, одни и с детьми, стоят телеги с привезенными больными. Всякого расспросишь, посмотришь, дашь лекарство. А то сколько раз пришлось присутствовать при тяжелых родах.
А после шестых родов помощь потребовалась и самой Софье, из-за чего врачи запретили ей рожать. Ослабленный многочисленными родами организм был истощен. Ей пророчили слабых и болезненных детей, и сложные роды в будущем, если она проигнорирует эту рекомендацию.
Лев Толстой же был против. В тот период (помните его увлеченность?) он считал, что физическая близость без деторождения невозможна. А это значит, что жена будет рожать столько, сколько Бог даст, игнорируя врачебные предписания:
«Кто ты? Мать? Ты не хочешь больше рожать детей!
Кормилица? Ты бережешь себя и сманиваешь мать у чужого ребенка! Подруга моих ночей? Даже из этого ты делаешь игрушку, чтобы взять надо мной власть!»Софья не смогла перечить мужу. К сожалению врачи оказались правы и трое их малышей, появившихся на свет, умерли в раннем возрасте. Зато еще четверо остались живы. К сожалению поздний ребенок Иван (Родителям было 60 и 44) в семь лет умер от скарлатины.
Ванечка Толстой, самый младший и самый любимый, единственный из детей, кого Лев Николаевич брал на руки.
Итак, мы с вами можем заметить, что патриархальный уклад провинциального поместья, постоянные беременности и сложный характер мужа плохо влияли на Софью. В 1863 году она писала:
«Мало-помалу я совсем отстала от хозяйства, а Лев Николаевич все горячее относился к нему. Беременность меня замучила; дела настоящего у меня не было; домашнее хозяйство, переписывание для Льва Николаевича — все это было слишком мало для моей энергичной, живой натуры».************
Часть 2
Падения беременной женыМы уже знаем из прошлой статьи, что Лев Николаевич требовал от жены продолжать рожать детей, зная, что она и последующие дети могут этого не пережить.
А как он относился к ней беременной? Вот выдержка из дневника Софьи "Моя жизнь". Ей девятнадцать, она беременна вторым (!) ребенком:
Я была беременна Таней уже пять месяцев, но меня не нежили и не берегли, напротив, я должна была ко всему привыкать и приспособляться к деревенской жизни, а городскую свою, изнеженную -- забывать. Ехать надо было через брод; спустившись по очень крутому берегу в речку Воронку, Лев Николаевич как-то неловко дернул вожжу, лошадь круто свернула, и меня опрокинуло из покосившейся на бок телеги прямо в воду. Лошадь дернула, чтобы выехать на другой берег, кринолин мой завернулся в колесо, и телега поволокла меня по воде. Я слышала, как Лев Николаевич вскрикивал: "Ах! Ах!" -- но не мог удержать лошадь. Но вот что значит девятнадцать лет. Ничего со мной не случилось!Беременность Таней продолжалась, и вот, снова приключение:
В это же лето, но еще позднее, уже после уборки хлеба, поехали мы раз в катках кататься. Были сумерки, мы проезжали гумно, где намели на самой дороге кучу, которой днем не было. Сестра, не видя ее, прямо наехала на эту кучу и первая слетела с маленьких козел, потом упали все мужчины; лошади, без вожжей, понесли. Лев Николаевич с ужасом кричит мне: "Соня, сиди, держись, не прыгай!" Я, держась за козла, лечу одна, тройкой, на катках, прямо к конюшне. Но вот косогор, длинная подушка от катков опрокидывается вместе со мной, и я падаю со всего размаха на свой беременный уже 7-ми месяцев живот.И снова молодой организм выдержал.
Тане 10 лет
По этим двум описанным случаям я не могу назвать Льва Николаевича тираном (если вы можете - пишите в комментариях). Он искренне беспокоился за беременную жену.
Продолжает же Софья в том же ключе, что и начала:
Не баловали меня в Ясной ничем. Купалась я просто в речке, даже шалаша для раздевания не было, и было жутко и стыдно. У нас, в Покровском, отец нам выстроил свою собственную великолепную купальню, а в Ясной была простота, которую Лев Николаевич и тогда старался вносить во все. Так, например, моему маленькому Сереже он купил деревенской холстины и велел сшить русские рубашки с косым воротом. Тогда я из своих тонких, голландских рубашек сшила ему рубашечки и поддевала под грубые, холщовые. Игрушек тоже покупать не позволялось, я из тряпок шила сама кукол, из картона делала лошадей, собак, домики и проч. Как вы думаете, была ли Софья избалованной, или её обиды понятны?
Толстой и его детиИтак, всего их было рождено тринадцать, но пятеро умерли в детстве.
Илья, Лев, Татьяна и Сергей
Надо сказать, что семейные ценности имели для Льва Николаевича большое значение. Он много размышлял не только о супружеских отношениях, но и об отношениях между детьми и родителями.
Это вылилось в создание трилогии "Детство", "Отрочество", "Юность", где Толстой дал яркое описание внутренних ощущений ребенка:
При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Очень важно, что ощущения эти не всегда праздничны. На смену белой полосы приходит чёрная:
Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков, которые, может быть, нравились ему, без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его. Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы, которую несет поваренок для супа? Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и желание казаться молодцом! Они произвели единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.Лев Николаевич строит честный и открытый диалог с читателем.Софья в своих дневниках называет своё знакомство с этой повестью - первой эпохой, которая наиболее всего повлияла на неё:
"Детства и отрочества" Льва Николаевича, открывшая мне красоту слова, красоту литературной деятельности, и этим путем я ее полюбила, стала изучать литературу вообще, и всю свою раннюю молодость, 13, 14, 15 лет, я читала запоем всех русских литераторов и много иностранных в подлинниках и переводах. Но и Льва Николаевича, открывшего мне своим "Детством" сокровища литературные, я стала, конечно, поэтизируя его, любить как человека; и, несмотря ни на какие перипетии в нашей жизни - не разлюбила никогда.
И нам уже кажется, что лучшего отца для своих детей придумать сложно, ведь, кто если не он будет так хорошо понимать своих детей?
Вегетерианство и кормление бедныхКогда Лев Толстой открывал для себя что-то новое, он отдавался этому без остатка. И от своих родных он требовал такой же бескорыстной отдачи.
Вот что пишет об этом Софья Андреевна:
Идеи новые Льва Николаевича испортили мою жизнь и жизнь моих детей: и сыновей и дочерей. Ломка всей их юной жизни сильно повлияла и на их душевную и на физическую жизнь.
Однажды Лев Николаевич увидел, как режут свинью. По моему мнению дикое решение, отправиться после этого на бойню, чтобы еще острее пережить эмоции. Напитавшись болью и страхом убитых животных он принимает решение отказаться от мяса.Толстой сказал - Толстой сделал. Начав пропагандировать вегетарианство, как идею отказа от насилия он... правильно, требует от своей семьи беспрекословного отказа от мяса:
Можно отучить себя от жалости даже к людям, и можно приучить себя к жалости даже к насекомым. Чем больше в человеке жалости, тем лучше для его души.
Гуманно? Безусловно это красиво звучит. От взрослого сформированного человека, выбравшего свой путь. Но тащить по этому пути других людей, по моему мнению, совершенно безнравственно. Вот, что пишет Софья Андреевна:
Худенькая, слабая Маша надорвала в непосильной работе и вегетарианстве свои последние силы и здоровье.
О какой работе говорит Софья?
Летом Лев Николаевич работал с крестьянами в поле - уходил засветло и косил траву или рожь. Сено возил в дома вдов и сирот.
Все это меня очень мучило; мне казалось, что Лев Николаевич надрывал свои силы в непосильной работе, а кроме того, я чувствовала, что сочувствовать, участвовать в этих работах ни я, ни мои дети серьезно и всецело не могли. Трагизм положения все более осложнялся; презрительное отношение мужа к моей жизни, моему хозяйству и трудам семейным, издательским и другим, заражало и детей, и я часто чувствовала их иронию, когда они говорили о моих корректурах и издании. Старшие дети все-таки жалели иногда меня и помогали мне.
Дочь Маша родилась худая и болезненная. На взрослом фото она с сестрой Татьяной (слева)
Быт и деньгиВ первые дни моего замужества приходили все разные люди нас поздравлять: дворовые, крестьяне, школьники. Моя мать дала мне на мои расходы, чтобы первое время не брать денег у мужа, 300 рублей, и я почти все раздала поздравляющим нас.
Как мы видим, из родительской семьи Софья вынесла установку: "Просить у мужа деньги - неправильно". Но, так как Софья все время рожала и воспитывала детей, то денег ей взять было негде. Поэтому приходилось просить у Льва Николаевича:
Деньги мне давал Лев Николаевич на хозяйство и мои личные расходы сколько мог и считал нужным. Когда деньги все выходили, я просила его дать еще, и всегда мне было трудно и неприятно просить, и я страшно старалась тратить как можно меньше.
Лев Николаевич поглощен своими мыслями, Софья Андреевна же ждет от него знака, или слова
Софья стыдилась не только просить денег. Она стыдилась желания жить так, как она хочет, заниматься любимыми сердцу вещами и вести быт так, как это было в ее родительской семье. Софья искренне любила мужа, но та простота, к которой стремился Лев Николаевич, тяготила её.
Жили же мы очень дружно, почти всегда были веселы, и любили так сильно друг друга, что были совсем поглощены в взаимные интересы.Эту фразу я оставила специально, чтобы вы понимали - они начали свои отношения с огромной любви, и, как у многих у них был длинный счастливый период семейной жизни. Маленькие недовольства друг другом сначала копились, а потом вылились во взаимное раздражение.
Порою являлись у Льва Николаевича опасенья за мою молодость и страх, что я буду скучать. Вероятно, эти опасения возникали у него вследствие прочитанных им слов в моем дневнике, где я пишу: "Мне тесно и душно здесь, и я сегодня убежала, потому что мне все и всё стало гадко". "...Голоса веселого никогда не слышно, точно умерли все". Но я старалась скрывать это и считала себя же виноватой в своих молодых порывах.То есть Софья Андреевна понимала, что хочет другой жизни, но не видела иного выхода.
Лев Николаевич и Софья Андреевна. На многих совместных фотографиях она чуть развернута корпусом к нему, он же принимает закрытую позу.
Весь день мой был поглощен тем, что делает Лев Николаевич, что ест, что пишет, что читает, в каком расположении духа и проч. Когда же его дома нет, я опять-таки живу его интересами: пойду в его кабинет, уберу все, пересмотрю в комодах его белье и вещи; перечитаю на столе его бумаги и стараюсь всеми силами войти в его умственный мир, понять его.В какой-то момент все бытовые вопросы легли на плечи Софьи Андреевны:
Когда уехали старшие дети, ничего еще не было решено насчет зимней жизни. Лев Николаевич молчал и продолжал свои обычные занятия: пилил с крестьянами в лесу дрова, шил по вечерам сапоги, а утром писал то "Крейцерову сонату", то статью "Об искусстве". Я знала, что опять решать придется мне, и мучилась ужасно.
Лев Николаевич, конечно, хотел остаться в Ясной. Видя нерешительность и мучения жены, он странно объяснил её состояние. Пишет в дневнике 24-го сентября 1889 г.:
"За обедом Соня говорила о том, как ей, глядя на подходящий поезд, хотелось броситься под него. И она очень жалка мне стала".Ну и напоследок скажу, что не только Софья Андреевна была недовольна браком.
Картина И. Е. Репина, Обратите внимание на позы
23 сентября сравнялось ровно 25 лет нашей свадьбе.
Мы решили очень просто отпраздновать его. Собрались все дети, приехал бывший моим шафером мой старший брат Саша с серебряным кубком мне в подарок. Приехал и Дмитрий Алексеевич Дьяков, лучший друг Льва Николаевича. Когда Дьяков поздравлял нас и сказал, что можно искренне поздравить с таким счастливым браком, Лев Николаевич его оговорил словами, больно кольнувшими меня: "Могло бы быть лучше!"Софья Андреевна поняла эту фразу так:
Эти краткие слова ярко охарактеризовали эти вечные непосильные требования, предъявляемые мне моим мужем, которые я, несмотря на страшные усилия вечных моих трудов, не могла никогда удовлетворить.
ссылка
Как Лев Толстой юную жену под себя воспитывал (Прочитано 1760 раз)
Похожие темы (5)
