«Дедовщина» и издевательства офицеров над солдатами в царской армии получили распространение из-за официально введенной и долгое время действующей системы телесных наказаний. Старшие притесняли младших как в действующей армии, так и в военных учебных заведениях.
Офицерское самодурство
Наверное само понятие дед пришло именно со времен Российской Империи, когда срок службы составлял 25 лет, и увольнялись как правило настоящие деды. Формирование неуставных отношений многие связывают именно с Царской Россией. Ведь в солдаты набирали крепостных, которые всегда считались бесправными. И поэтому удары и даже убийства солдат не несли зачастую для офицера никакой ответственности.
Жестокое отношение к подчиненным со стороны царских офицеров изучавшими эту тему историками считается основной причиной неуставных отношений в армии до ХIХ века. В результате таких издевательств солдаты массово дезертировали из частей. Ситуация начала меняться в лучшую сторону в конце столетия, когда в России ввели всесословную воинскую повинность. Количество побегов сократилось, поскольку уменьшился и срок воинской службы (в царской армии солдаты прежде служили 25 лет).
Из сохранившихся до наших дней приказов можно узнать, как обращались старые солдаты и офицеры с рекрутами – их, помимо непосредственного кулачного «внушения», секли плетьми, шпицрутенами, отбирали часть жалованья... Аракчеев, по воспоминаниям современников, оставлял гренадеров без усов, выдирая их самолично. За применение к солдатам шпицрутенов высказывались такие выдающиеся полководцы царской армии, как Румянцев и Суворов.
Только по окончании Крымской войны институт телесных наказаний в российской армии был на время упразднен, а число случаев избиений офицерами солдат постепенно стало уменьшаться. Офицерские должности в армии начали занимать вольноопределяющиеся (вчерашние студенты), и это существенно поменяло взаимоотношений между начальством и подчиненными.
Что же касается неуставных отношений среди солдат, то в правление Петра I, Екатерины II, Павла I и во времена Александра I «дедовщина», включая несогласия на религиозной почве, всячески пресекалась. Деды-солдаты, пережившие 25 лет беспрерывных войн, учили новобранцев выживать. Солдат, прошедший суворовскую военную школу, не мог поднять руку на такого же, как и он солдата, так как понимал, что в бою рядом с униженным им сослуживцем, он может не почувствовать надёжного плеча товарища, который прикроет его в атаке. "Сам погибай, а товарища выручай!"
В начале XIX века неуставные отношения также строго пресекались. Генерал-лейтенант маркиз Филипп Осипович Паулуччи, будучи генерал-квартирмейстером Кавказской армии, 3 ноября 1810 года записал в своём дневнике:
"Тифлисского пехотного полка унтер-офицер Ермолаев, бывший в рекрутском депо при разделении партии по полкам, взял у рекрута 5 руб. наглым образом. За таковый непозволительный и нетерпимый в службе поступок, разжаловав в рядовые оного унтер-офицера, предписываю прогнать его шпицрутенами чрез 500 человек один раз, а взятые деньги от него отобрать и отдать рекруту. Экзекуцию же сию исполнить завтрашнего числа в 8 часов. Случай сей поставляю корпусу на вид на тот конец, чтобы господа начальники полков строго наблюдали, дабы нижним чинам никто никаких не оказывал несправедливостей..."
«Цуки» в военных училищах
Неуставные взаимоотношения были распространены и в царских военных училищах, их, в частности, описывал А. И. Куприн, сам в прошлом офицер. «Дедовщина» выражалась в попытках самоутверждения старшекурсников над курсантами младших курсов, это явление назвалось «цук». Данный порок, представлявший собой бесцельное издевательство старших над младшими, русские курсанты переняли у учащихся немецких и французских университетов.
В конце XVIII века Екатерина II подписала указ, согласно которому кадетские корпуса должны были изолироваться от общества, чтобы извне к будущим офицерам не проникали разлагающие соблазны светской жизни: эта мера была вынужденной, поскольку среди курсантов участились случаи воровства, увлечения азартными играми, пьянства и дебошей. Царица отменила телесные наказания в армии, но Александр I в 1805 году ввел их вновь. В результате среди воспитанников кадетских корпусов стали появляться так называемые «закалы» – курсанты, которые хвастались перед товарищами способностью перенести больше сотни ударов плетьми за свои проделки. Подобная удаль, как считали «закалы», давала им право гнобить тех, кто младше и слабее.
«Дедовщина» в царских военных учебных заведениях возникала, в том числе, и потому, что их воспитанники до зачисления в кадетские корпусы в силу возраста не успевали должным образом социализироваться, выстроить нормальную систему социальных отношений и вписаться в нее. Модель обособленного социального общества они формировали в замкнутом мире военного училища. «Цуканье» с его иерархическими и поведенческими правилами к концу ХIХ века распространилось почти на все учебные заведения дореволюционной России.
По воспоминаниям офицеров, неуставные взаимоотношения между старшекурсниками и воспитанниками младших курсов юнкерских и кадетских корпусов, выражавшиеся в издевательствах и глумлении, участились перед началом Первой мировой войны. Сами курсанты объясняли подобные проявления как способ «фильтрации» будущих офицеров – «цук» помогал отсеивать морально и физически слабых кандидатов в военачальники. Тем не менее, современники писали в тогдашней прессе, что «благодаря» «цуканью» в казармах военных училищ царит гнетущая атмосфера, более характерная скорее для тюремной камеры или помещения арестантского отделения.
П. А. Кропоткин описывал нравы, которые царили в середине XIX века в самом привилегированном военно-учебном заведении Российской империи — Пажеском корпусе. Старшие воспитанники, камер-пажи, «собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие — вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков».
Знаменитый путешественник и учёный П. П. Семёнов-Тян-Шанский, в 1842 году в 15-летнем возрасте поступивший в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, вспоминает в своих мемуарах:
"С новичками обращались, унижая их достоинство: при всех возможных предлогах не только били их нещадно, но иногда прямо истязали, хотя без зверской жестокости. Только один из воспитанников нашего класса, отличавшийся жестокостью, ходил с ремнём в руках, на котором был привязан большой ключ, и бил новичков этим ключом даже по голове."
Сходные порядки царили в Николаевском инженерном училище, располагавшемся в Михайловском замке. Весьма возможно, что широко распространённая в Санкт-Петербурге легенда о призраке Михайловского замка в своей основе имеет попытки запугивания младших воспитанников со стороны старших с целью укрепления своего авторитета.
В начале XX века в Николаевском кавалерийском училище младшие именовались «зверями», старшие — «корнетами», а второгодники — «майорами»: "Приёмы этого младенческого «цука» поражали своим разнообразием и оригинальностью и были, очевидно, выработаны целыми поколениями предшественников. Суровые «майоры» первого класса заставляли новичков в наказание и просто так «жрать мух», делали на коротко остриженных головенках «виргуля» и «смазку», и просто заушали по всякому случаю и даже без оного."
«Цук» был откровенным издевательством старших над младшими: от младших требовали не полагающегося юнкерам старших классов отдания чести, заставляли делать приседания, выть на луну, им давались оскорбительные прозвища, их по многу раз будили ночью и т. д. Офицеры-воспитатели военно-учебных заведений не только знали об издевательствах, но многие из них были уверены, что «подтяжка даёт младшему классу дисциплину и муштровку, а старшему — практику пользования властью».
Следует отметить, что участие в подобных обычаях было относительно добровольным: когда вчерашний кадет, гимназист или студент попадал в стены училища, старшие прежде всего спрашивали его, как он желает жить — «по славной ли училищной традиции или по законному уставу?». Изъявивший желание жить «по уставу» избавлялся от «цука», зато «своим» его не считали, называли «красным» и относились к нему с презрением. К «красному» с особой дотошностью придирались командиры низшего звена — взводные юнкера и вахмистры, а главное — по окончании училища его не принимал в свою офицерскую среду ни один гвардейский полк. Поэтому подавляющее большинство юнкеров предпочитало жить по «традиции», издержки которой списывались на товарищескую спайку.
................................
Кропоткин П. А. Пажеский корпус // Записки революционера. — М.: Московский рабочий, 1988.
Тутолмин С. Н. Дедовщина: ретроспектива. Историко-психологическое исследование // Имперское возрождение. — 2007. — Вып. 12. — № 4.
Марков А. Л. Кадеты и юнкера. — Буэнос-Айрес, 1961
Зайончковский П. А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX—XX столетий: 1881—1903. — М., 1973.
Трубецкой В. С. Записки кирасира: Мемуары. — М.: Россия, 1991
О долге и чести воинской в российской армии: Собрание материалов, документов и статей / Сост. Ю. А. Галушко, А. А. Колесников; Под ред. В. Н. Лобова. — 2-е изд. М.: Воениздат, 1991
Дедовщина в царской армии (Прочитано 2434 раз)