Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты:
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
А.С.Пушкин, «19 октября»
Поэт и декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер вспоминал о своем детстве: «Я по отцу и по матери точно немец, но не по языку: до шести лет я не знал ни слова по-немецки, природный мой язык — русский, первыми моими наставниками в русской словесности были моя кормилица Марина, да няньки мои Корниловна и Татьяна».
В 1811 году родственник Кюхельбекеров Барклай-де-Толли помог определить Вильгельма в Царскосельский лицей. В Лицее Кюхельбекеру на первых порах пришлось нелегко. Ему сразу дали прозвище Кюхля и кличку «урод пресовершенный». Неуклюжий, глуховатый, рассеянный, готовый взорваться, как порох, при малейшей обиде, Кюхля был предметом ежедневных насмешек товарищей, подчас весьма жестоких.
Кюхельбекер Вильгельм, лютеранского вероисповедания, 15 лет. Способен и весьма прилежен; беспрестанно занимаясь чтением и сочинениями, он не радеет о прочем, оттого в вещах его мало порядка и опрятности. Впрочем, он добродушен, искренен… Раздраженность нервов его требует, чтобы он не слишком занимался, особенно сочинениями.
Лицейская характеристика В.Кюхельбекера
Чего только не вытворяли с бедным Кюхлей — дразнили, мучили, даже суп на голову выливали, а уж эпиграмм насочиняли — не счесть. Одна из них — пушкинская: «и было мне, мои друзья / и кюхельбекерно, и тошно» — стала почти пословицей. Вильгельм даже с горя пытался утопиться в пруду, но его выловили, и в тот же день в лицейском журнале появилась смешная карикатура.
С Пушкиным, впрочем, они вскоре сошлись накоротке. Вильгельм восхищался поэтическим даром товарища, а Пушкин вполне оценил энциклопедические познания, литературный талант и прямой характер Кюхли. «Когда на что решусь, уж я не отступлю!» — таков был один из его главных принципов. И он осуществил его – в дружбе, в литературе и в жизни.
После декабрьского восстания он был арестован. По особому указу Императора Николая I его заковали в кандалы как «особо опасного государственного преступника». Кандалы были сняты только спустя много лет, после выхода на поселение в 1835 году. Кюхельбекер провел в сибирской ссылке долгие 20 лет, омраченные известиями о гибели близких друзей — Грибоедова и Пушкина.
Последние годы жизни Кюхельбекер провел в Тобольске. Он поздно женился на полурусской-полубурятке, родил троих детей. Жене ни разу не удалось правильно выговорить фамилию мужа.
В.Кюхельбекер умер в Тобольске 11 августа 1846 года. К тому времени он был уже слеп, и последние слова его были: «И так кругом тьма, теперь — вечная».
Он смог оставить семье только большой сундук, доверху набитый рукописями, над которыми взрослые читатели измывались не хуже лицейских подростков.
Но как ни бранились по его адресу литературные критики, Вильгельм Кюхельбекер стал подлинным русским поэтом. Блестящий знаток русской поэзии Корней Иванович Чуковский однажды восторженно воскликнул: «Да знаете ли вы, какие у Кюхельбекера есть стихи? Пушкинские!»
Усталость (1845)
Мне нужно забвенье, нужна тишина:
Я в волны нырну непробудного сна,
Вы, порванной арфы мятежные звуки,
Умолкните, думы, и чувства, и муки.
Да! чаша житейская желчи полна;
Но выпил же эту я чашу до дна, —
И вот опьянелой, больной головою
Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.
Мне нужно забвенье, нужна тишина
© Сергей Цветков
Кюхля — живая мишень судьбы. (Прочитано 869 раз)