Олесь БУЗИНА: Я не могу бросить моих хохлят, они запутались. 15.04.2017
Олесь стал настоящим Данко для своей обезумевшей страны и ей еще предстоит понять, кого она потеряла (это фото публикуется впервые). Фото: из архива семьи Олеся Бузины
В 2015 году я была студенткой Донецкого национального университета и писала бакалаврскую работу об особенностях авторского стиля Олеся Бузины. Тему выбрала неспроста. Олесь для меня всегда был воплощением журналиста – отважный бунтарь, интеллектуал-правдоискатель и гуманист. Его авторский стиль был достоин целой диссертации, а не только курсовой.
Курсовая работа стала реквиемом
А к тому времени уже случилась Одесса и в Донбасс пришла война. Олесь, верный себе, – не уехал спасаться, делал все, чтобы остановить кровь, в отличие от тысяч других украинских журналистов.
Случившееся с Украиной он описал емкой и одновременно лаконичной фразой: «Страна неслась на полной скорости к Ассоциации с ЕС, но водитель вдруг ударил по тормозам, страна ударилась головой в лобовое стекло и сошла с ума». Единственный на всю страну голос правды, которому с легкостью удавалось перекрывать нестройный хор лживых украинских СМИ.
15 апреля у меня прошла предзащита курсовой, и кафедра журналистики даже хотела просить Олеся стать рецензентом моей работы. Я была на седьмом небе от счастья. А потом наступило 16 апреля…
Мне советовали оставить работу, найти другую тему, но это уже было делом чести. Олесь стал родным мне человеком. Более того, уже сейчас, в магистратуре, я продолжила работу, взяв темой многообразие и значение творческого наследия Олеся Бузины. Благо наследия, оставленного им, хватит, чтобы полжизни читать, а еще полжизни - осмысливать.
Мама Олеся – Валентина Павловна: Олесь был не только моим сыном, он был сыном Украины, не боящимся говорить правду и быть честным до конца. Фото: из архива семьи Олеся Бузины
Недавно узнала, что в 2009 году Олесь был у нас в Донецке. Приезжал вместе с женой Наташей. По приглашению Торгово-промышленной палаты они провели в Донецке три дня. У Олеся состоялся творческий вечер, был новогодний прием в «Донбасс Паласе», а еще они побывали в Артемовске - в соляных шахтах и на заводе шампанских вин. И в Святогорской Лавре…
Теперь я никогда не смогу ему показать Донецк, познакомить его с людьми, привести на любимый филфак. Но я точно знаю, что он нас всех видит и снисходительно усмехается в усы. Год назад на стене одной из высоток в Донецке изобразили его портрет. Оттуда открывается вид на Спасо-Преображенский собор…
Мама надеется увидеть портрет сына в Донецке
С мамой Олеся Бузины мы разговаривали на Благовещенье. Она как раз вернулась из больницы домой. Так Олесь с Неба соединил Донецк и Киев. Добрый и бесконечно родной голос его мамы звучал в трубке. Голос украинской интеллигенции, которую так великолепно описал Михаил Булгаков в пьесе «Бег». Одно из любимых произведений Олеся. Мы обе плачем.
- Вы не представляете всей глубины той боли, которая мучит меня ежесекундно, - с невыносимым отчаянием произносит она. – Я постоянно думаю, что вот в эти самые апрельские дни два года назад убийцы уже обдумали свой план, уже выслеживали моего сына, каждый его шаг. А мы не смогли уберечь его. Олесь знал об опасности, но не уехал, хотя ему предлагали. Честность и смелость были его оружием. Он повторял часто: «Я не могу бросить моих хохлят. Они запутались. Я должен им помочь». Мой сын – глубоко порядочный человек, он никогда никого не обидел.
Валентина Павловна спросила о портрете-граффити с изображением сына в центре Донецка и попросила передать материнский поклон тому, кто его создал.
- Как мне хочется увидеть эту работу своими глазами, положить там цветы, - призналась она со слезами. – Я благодарна создателям портрета. Завтра я иду на могилу сына, поклонюсь ему от вас.
«Если вам скажут, что я умер, не верьте…»
Долгожданный сын, будущая гордость страны, на руках мамы – Валентины Павловны и отца – Алексея Григорьевича. Фото: из архива семьи Олеся Бузины
Валентина Павловна несколько раз собиралась написать о сыне для «Комсомолки», но здоровье подводило.
- Вы возьмите мои воспоминания о сыне из книги «Если вам скажут, что я умер, не верьте…», там есть все, что я хотела рассказать людям.
Эту книгу мне не удалось разыскать в Донецке, а потому обратилась к друзьям Олеся, которые ее и выслали.
Гроза стихла, и родился мальчик
«…Олесь был долгожданным ребенком, мы с мужем ждали его появления больше четырех лет, и я очень хорошо помню день, когда он родился, — 13 июля 1969 года… Накануне ночью была сильная гроза, ветер ломал ветки деревьев и ливень хлестал в окна. Помню, я стояла у окна, смотрела на разбушевавшуюся июльскую стихию и почувствовала, что пришло время рожать… Гроза бушевала и гремела всю ночь, но к утру внезапно все стихло и небо расчистилось от облаков. А без двадцати восемь, в воскресенье, родился Олесь. Помню, как в роддоме открыли окно, и оттуда такой хлынул свет и такой воздух влетел, свежий, хороший! Сын родился богатырем — 4 килограмма 100 граммов, рост — 52 сантиметра. Муж просто светился от счастья, когда держал его на руках. А я все время плакала почему-то. Мне казалось, что он такой маленький и беззащитный.
…Когда я носила Олеся под сердцем, постоянно и очень много с ним говорила. Рассказывала обо всем, что нас окружает: о солнце, о луне, о звездах. Очень любила петь и постоянно напевала ему. У нас в доме было множество детской литературы. Мы с мужем читали сыну поэзию раннего Михаила Стельмаха, Тамары Коломиец, Лины Костенко, Пушкина, Лермонтова. И Сергея Плачинду читали, который потом, много лет спустя, организовал побоище Олеся у здания Подольского суда в Киеве.
Невозможно было оторвать от книг
…Олесь очень рано научился читать. Сначала мы ему вслух читали, а потом его уже невозможно было оторвать от чтения. Некоторые книжки перечитывал по многу раз, а «Три мушкетера» Дюма и «Петра Первого» Алексея Толстого знал почти наизусть. И потом, став взрослым, он никогда не приходил ко мне домой без книжки. Едва успеет порог переступить, сразу к книжному шкафу. Обедать его зову, а он уже сидит, читает. Я в шутку сердилась на него: «Синку, ти до мами прийшов чи до маминої бібліотеки?»
Олесь был одним из самых сильных учеников школы, рамки программы были ему тесны, он очень много читал дополнительно. Фото: из архива семьи Олеся Бузины
…У него с самого раннего возраста было уважительное, можно сказать, трепетное чувство к книге. В детстве он не порвал и не изрисовал ни одной книжки, как это часто делают другие мальчишки, относился к книгам, как к живым существам, жалел их и ухаживал за ними. Бывало, принесет домой из библиотеки кучу старых, потрепанных книг и говорит бабусе: «Буду їх лікувати!» Брал цыганскую иглу, нитки, клей и принимался «лечить».
…Существует неписаное житейское правило: ребенок учится тому, что видит у себя в дому. В нашей семье все очень уважали и любили друг друга. Никто никому не навязывал собственное мнение, все считались с мнением каждого. И Олесь никогда не боялся и не стеснялся откровенно высказывать свою точку зрения по любому поводу, но всегда объяснял свою позицию с помощью фактов. Он рос бесхитростным, открытым и честным мальчиком, с обостренным чувством справедливости, и таким оставался до конца.
«Мамо, не турбуйся…»
…Очень теплые отношения у Олеся сложились с отцом. Если муж задерживался на работе, а, учитывая ее специфику, это случалось нередко, сын говорил мне: «Мамо, ти лягай спати і не турбуйся. Я сам батька зустріну і погодую». Сам ужин ему разогревал, на стол накрывал и посуду тоже мыл сам. И все это делал с искренней радостью, от души. И я тихо радовалась, глядя на отца и сына. Я была очень счастлива в семейной жизни. Счастлива быть любимой и отдавать близким свою заботу и любовь.
Спать я ложилась позже всех, закончив всю домашнюю работу. И как же я была счастлива, что вся моя семья уже в постели! Любила подойти к каждому, обнять, поцеловать. Или тихонечко постоять в комнате и убедиться, что все у всех в порядке. Вот это и было мое огромное женское счастье. Когда сын вырос и мы разъехались по разным квартирам, я, бывало, гостила в доме у Олеся, оставаясь там на ночь, и тогда мне стелили в его кабинете. А домашние, будто сговорившись, по очереди подходили ко мне, чтобы пожелать доброй ночи и спросить, все ли в порядке, удобно ли, может, что-то не так. И сейчас эта традиция осталась: ко мне подходят Наташа и Маша. Но никогда больше не подойдет мой сын… Это очень страшно и больно.
Уйти в Пасхальные дни – удел избранных
… Память часто возвращает меня в тот страшный день, 16 апреля. Если б можно было действительно вернуться туда, я собой бы заслонила сына... В этот день я находилась в больнице, проходила лечение в стационаре. Был самый обычный день, никаких предвестников надвигающейся беды, никаких дурных предчувствий у меня не было. Только сон какой-то странный в ту ночь приснился. Как будто моя покойная мама стоит у окна и куда-то смотрит поверх моей головы. С тревогой такой смотрит. А я думаю, кого же она там ищет? Наверное, Олеся… А потом мне позвонила Валентина Семеновна Шевченко и сказала: «Собирайся с силами, Валя. У тебя большое горе: убили Олеся…»
Дальше все было как в страшном сне… Как бы мне хотелось стереть его из памяти! Не дай Бог никому пережить такое. У меня и сейчас перед глазами лужа крови, в которой я стояла, когда приехала на место убийства…».
Я пишу правду. Правду говорить легко и приятно. Я — просто писатель. Не террорист. Не повстанец. Кроме слова правды, у меня оружия нет. Это гражданская война. НЕСПРАВЕДЛИВАЯ. Выиграть ее вам не получится даже с помощью Сатаны. Фото: из архива семьи Олеся
Юлия Андриенко, из Донецка
ссылка
Олесь Бузина. Годовщина. (Прочитано 659 раз)