ПетровичЭта история произошла со мной два месяца назад и, по-моему, еще не закончилась. Не знаю, с чего начать.
На окончание школы мне подарили котенка. Обычного, беспородного, белого с черными лапками и черным пятном на спине. Каждый в семье звал его по-своему — Васька, Мурзик, Барсик — а отзываться он почему-то начал на «Петровича». Отец обратился в разговоре к приятелю, а котенок прибежал и стал тереться о ноги.
Мы живем на первом этаже. Когда Петрович подрос, он время от времени начал выбираться на улицу через форточку. Кастрировать его мы не стали, и каждую весну он пропадал невесть где, один раз убежал аж на месяц — вернулся грязным, как чума, и с оторванным ухом. Этой весной я взяла отпуск и уехала на сессию в другой город, а родители, сразу после нее должны были месяц провести в санатории. Мы договорились, что вернусь я ровно в день их отъезда. Пока я была на сессии, мы созванивались, и в очередном разговоре мать между делом сообщила, что Петрович опять сбежал. К следующему разговору он не вернулся, к следующему — тоже, а потом экзамены кончились и мне пришла пора возвращаться.
Петрович, заметно потрепанный, ждал меня на лестничной площадке на коврике. Я позвала его, он подошел, потерся, и я открыла дверь.
— Заходи, будь как дома, — сказала я коту (он с чего-то замешкался, обнюхивая порог) и легонько подтолкнула его под зад. Он вбежал домой, сразу бросился к своей миске — там даже было немного корма, — потом к лотку; в общем, все как всегда. Я решила, что надо бы отнести его к ветеринару — мало ли чего он нахватался, но я жутко хотела спать и меня начинало тошнить: накануне, а потом и по дороге в поезде, я и моя подруга отмечали сданную сессию.
Я проснулась к вечеру, и мне было предсказуемо плохо. Лучше мне не стало и на следующий день, и через день — вроде ничего не болит, но голова кружится и мутит. Я даже сделала тест, прости Господи, на беременность — всегда предохранялась, но чем черт не шутит. А потом позвонила... Мне страшно писать дальше.
Потом позвонила из санатория мать и выронила трубку, когда я рассказала ей, что Петрович пришел домой. Петрович умер, сказала она, а мы решили тебе соврать. В подвале травили крыс без предупреждения, он наелся приманки с зоокумарином и прожил после этого сутки. К тебе, наверное, явился какой-то бродячий кот, похожий на него.
Я расстроилась и растерялась. Как — умер? Как — бродячий? Быть не может, я что, не узнаю Петровича?..
Разговаривала я, стоя посреди кухни, и дверь в коридор была закрыта. С самого начала разговора кот скребся в дверь. Услышав о том, что кот не может быть Петровичем, я сказала матери «сейчас проверю» и решила впустить его и осмотреть повнимательней, но когда я потянулась к дверной ручке, кот скрестись перестал и до меня донесся, как мне показалось, смешок.
Я отдернула руку. Неожиданно стало очень тихо.
— Ирра... — детским голосом сказало нечто за дверью. — Ирра — дурра.
Ручка повернулась сама.
Не помню, что было дальше. Я пришла в себя в психиатрическом отделении местной больницы, глубокой ночью, привязанная к кровати. Перепуганные родители примчались из санатория — мать слышала мои вопли по телефону. Никакого кота они не нашли.
Пережитое списали на стресс от сессии, усталость и плохой алкоголь. Мне назначили курс успокоительных и психотерапию. Психотерапевту я рассказываю про все подряд — парень, родители, подруги...
Проблемы со здоровьем — головокружение и прочее — исчезли, как не было.
В последнее время, выходя из дому, я то и дело утыкаюсь взглядом в покойников. Лежит мертвец, над ним — господа полицейские, иногда вокруг зачем-то вертится судмедэксперт. Умирают бомжи, жившие в окрестных подвалах — мало ли, от чего, может, у них эпидемия... Они бездомные, бомжи. А в свой дом я ту т.варь пригласила.
Я жду ее каждую ночь.
Волчий пастухАвтор:Wheatley Bot
"....Есть у меня дедушка-охотник, проживший без малого лет двадцать в таёжной глуши в рабочем поселке, затерянном среди бескрайних лесов и болот Таймыра. Так вот, быт в тех местах не отличался особым разнообразием. Вахта — выходная неделя. Выходная неделя — вахта. Отдыхая по нескольку суток кряду, начинаешь либо спиваться от скуки, либо искать развлечения. Самое популярное: охота и рыбалка. Каждому своё, разумеется.
Знаете, что еще особенного в такой жизни? А то, что ни одно мало-мальски заметное событие не проходит без обстоятельного изучения и обсуждения всеми сельчанами. Сплетни, слухи, новости. Но среди массы будничных и заурядных эпизодов попадаются и таинственные, мистические истории.
Дед пропустил начало сезона охоты. Были авральные работы. Когда он вернулся домой, то весь посёлок гудел, как улей — обсуждали таинственное исчезновение охотника из соседнего посёлка. Мужчина лет тридцати, назовём его Михаил, вышел на промысел в лес и пропал без вести. Поиски ничего не дали. Власти активно зазывали местных присоединиться к спасателям и пройтись по хоженым тропам, вдруг чего найдут. Оно и разумно, ведь поиск с вертолёта мелких следов на земле не покажет. Дедушка принимал участие в поисках, но без пользы.
Через неделю пропавший мужик сам объявился. Вышел к поисковикам, как ни в чём не бывало. Без следов усталости и измождения. Так, словно уходил и вернулся за один день. Спасатели разъехались по домам. Зато примчался репортёр из районной газеты, чтобы записать рассказ охотника о странной встрече в тайге. Но, к тому времени эту историю мог пересказать любой местный житель.
И вот, собственно, она, от первого лица.
***
День намечался хороший, небо ясное. Я решил сходить в лес и проверить силки, заодно пройтись вдоль реки и прикинуть, где лучше сеть ставить. Без моторной лодки дело гиблое, но дури в голове хватало. Ушёл рано. Часов в девять утра уже был на тропинке. Места знакомые, заблудиться даже пьяному невозможно. Только ощущение появилось странное. Как будто зовут меня. Вот, только не голосом и не по имени, а в голове как-то… Тянут меня в сторону. Иду, а сам удивляюсь, что такую глупость придумал. Ведь тихо кругом. От чего такие мысли появились — не понятно. Но остановиться не в силах, напротив, только шагу прибавил. Тороплюсь. Сердце как у зайца колотится. Виски пульсируют, туман перед глазами поплыл.
Думаю, что от болотных цветов дурман пошёл. Такое со мной случалось — бывало, надышишься пыльцы и ходишь с больной головой остаток дня. Но рядом было сухо. Ни болотца, ни лужи, и от реки прилично отошёл. Покрутил головой в стороны — не узнаю места.
Паниковать не стал, чего зря пугаться? По следам всегда можно вернуться.
Тянет меня дальше. Странное чувство, щемящее, словно ребёнка потерял и ищешь, ищешь. Сколько так плутал, не вспомню, но долго, потому как солнце уже за зенит давно перевалило.
Тогда и увидел его в первый раз. Огромного, матёрого с подпалинами волка. Он стоял и смотрел на меня в упор. Метрах в пятнадцати, не больше. Глаза жёлтые такие, горящие. Взгляд умный. Я замер и потянулся карабин из-за плеча достать. А он как почуял и отбежал. Но не так чтобы далеко. Остановился за деревьями и выглядывает. Оторопь берет, как вспомню.
Карабин на руку вскинул и медленно к нему стал подбираться. А волчара тявкнет и отбежит опять.
Зигзагами в сторону куда-то уводит. Ясное дело, стрелять не стал. Зверь не простой, раз не побоялся выйти и показаться. Так и шли мы вдвоём по лесу. Волк меня вёл, прям как лайка охотничья. Даже подумалось, что это собака. Но нет, и след за ним волчий и глаза не собачьи совсем. Вывел он меня к оврагу незнакомому, сам с краю сел и вниз поглядывает, мол «спускайся, человек!». Я и полез, говорю же — дурь в голове, сам не знал, что делаю. Просто делал и всё. Овраг небольшой, метров двадцать в длину и пять в ширину. Дно сухое, поросло мхом, корни, вывороченные повсюду и пещера в одном из берегов. Скорее яма даже, но похожая на пещеру. Заглянул и ахнул. Логово волчье. Там не шибко глубоко было. Как смог протиснулся и вижу: лежит на земле волчица. Брюхо вздутое. Скулит жалостливо. Я не ветеринар, но как собаки щенятся видел. Так что сразу смекнул, что к чему.
Подлез к ней тихонько. Шепчу, чтобы не пугалась, что дело не страшное. А она так глянула на меня, даже пот проступил. В глазах и отчаяние, и боль, и страх. В общем, на меня надежда. А я же не врач. Хотя тогда не сомневался ни минуты. Осмотрел волчицу. Понял в чём беда — волчонок застрял. То ли не так развернулся, то ли еще что, но разродиться несчастный зверь не мог без посторонней помощи. Вот я и стал волчьим акушером. Вытащил первого щенка, за ним и остальные вышли. Мальчики-девочки — не разобрать. Я эти комочки серые к мамке подложил на брюхо и сам тихонько к выходу. На свет вылез из логова, смотрю — волк тот сидит в шаге от норы и носом водит в стороны. Нервничает.
Отошёл подальше, оглядываюсь, волк только сунулся в пещеру и обратно — за мной потрусил, проводить решил. Уже вечереть стало. Понятное дело, что домой не выйти засветло, надо себе ночлег обустроить. Присмотрел деревце потолще и лапника рядом накидал, чтобы лежать не холодно было. Развёл костёр. А что волк? Напротив костра в темноте залёг. Глаза только сверкают, как угли. Поначалу уснуть не получалось, тревожно было, но потом сморило меня.
Проснулся, а волка уже и нет. Прошёл к месту, где он прятался накануне. Там только следы его лёжки. Значит, не померещилось.
Обратно шёл по наитию. Знал, что не заблужусь. Лес, как дом родной. И скоро выбрался к старым тропам, от которых и до посёлка легко дойти. Тут я и спасателей встретил. Спрашиваю, кого потеряли, а они удивляются…
Меня искали, говорят, больше недели пропадал. Но прошли сутки, я же всё помню"
Вторая мамаОкна моей комнаты выходят не прямиком на улицу, а на балкон. Сколько я себя помню, я всегда боялся смотреть туда, когда наступал вечер. Однажды вечером я, как обычно, сидел у себя и играл на компьютере. Меня отвлек шум с балкона — кто-то гремел пустыми банками из-под солений. Повернувшись, я увидел там свою маму. Она, заметив меня, видимо, решила подшутить, и подошла к окну вплотную так, чтобы свет моей лампы осветил её лицо. Признаться, это было немного жутковато. Я захихикал и продолжал смотреть. Тем временем, мама широко раскрыла рот, будто старательно выговаривая букву «О», и, страшно выпучив глаза, не отрывала от меня взгляда. С глухим стуком её лоб упёрся в стекло — это был единственный звук, сопровождавший всю сцену. Я был уже не на шутку испуган.
«Мам, ну хватит!» — крикнул я.
«Что?» — спросила мама из коридора.
Стремительно обернувшись, я увидел её в дверном проёме с расчёской в руках. Оказывается, всё это время она стояла у зеркала в коридоре. С воплем я метнулся к ней, и, только намертво вцепившись в её руку, решился посмотреть в окно. Там не было ничего.
Я сбивчиво рассказал маме, что увидел. Мы вместе проверили балкон, оконное стекло, но ничего не нашли.
Наутро я продолжил приставать к маме с расспросами, и она рассказала мне следующее. Когда ей было лет девять лет (то есть столько же, сколько и мне), с ней случилась похожая история. Они с мамой (моей бабушкой) жили в частном доме. Одним зимним вечером бабушка, как обычно, стала собираться на смену. Она работала на хлебозаводе, поэтому часто приходилось уходить «в ночь». После её ухода мама прибралась в доме и собралась уже идти спать. Перед сном ей захотелось попить, и она пошла на кухню.
Включив свет, она вздрогнула — за столом сидела бабушка в своём обычном домашнем халате. Подперев щёку рукой, она пристально смотрела на маму, будто всё это время сидела в темноте и ждала, когда та придёт. Губы её были растянуты в улыбке. Мама спросила её, что случилось, почему она вернулась, но бабушка молчала и продолжала улыбаться. Мама говорила мне, что от улыбки этой становилось не по себе. Тут бабушкино лицо исказила гримаса ярости, она с силой ударила кулаком по столу и рявкнула: «Я те дам закрытый гроб!». В этот момент лампочка на кухне лопнула, и наступила непроглядная темень.
Мама плохо помнит, что было дальше: она побежала к соседям, и те решили, что в бабушкин дом залезли воры. Приехала милиция, но никаких следов обнаружить не удалось.
Мама никогда не рассказывала эту историю бабушке, всегда говорила лишь, что ей показалось, как в дом кто-то влез, и она испугалась. Бабушка до сих пор жива, и что означали те слова про закрытый гроб, до сих пор остается загадкой.
Человек в купеЯ довольно часто езжу в поездах. Учусь в одном городе, родня живет в другом. Езжу домой на каникулах, да и на выходных пару раз в месяц мотаюсь туда-сюда — с родственниками повидаться, поесть домашней еды, с собой что-то взять. К тому же я и сам люблю ездить на поездах — есть в этом своя романтика, новые знакомства, опять же, иногда попадаются действительно интересные попутчики. От таких путешествий у меня одни положительные эмоции были. До поры до времени.
Взял я как-то билет не на обычный свой поезд, а на дополнительный. Дело было как раз перед Новым годом, потому и пустили дополнительный состав — ожидался особый наплыв пассажиров, и одного обычного поезда на всех могло не хватить. Но то ли на тот момент еще не начался бум, то ли железнодорожники просчитались, но поезд оказался практически пустым и мало кем востребованным. На весь вагон, в котором я ехал, было едва ли человек пять. Это было отлично. В купе со мной никого, в ближайших купе с двух сторон тоже ни души, только в начале вагона была пара занятых. В общем, делай, что хочешь. Было непривычно и, на мой взгляд, очень уютно. Правда, в какой-то момент стало скучновато, что не с кем поговорить, но так как поезд был ночной, скучать долго не пришлось — я вскоре лёг спать. Причем, хотя в моем распоряжении было все купе, я полез на верхнюю полку, туда мне как-то больше захотелось. Послушал музыку в плеере, да так и провалился в сон.
Проснулся уже среди ночи, когда поезд стоял на какой-то станции. Заметил, что в купе я уже не один — кто-то подсел. На нижней полке горел свет, сидел какой-то мужчина в пальто и читал газету. Помню, я чуть удивился, что он именно ко мне в купе засел, ведь кругом было полно пустых, но потом подумал — мало ли, какой билет продали, туда и сел. И снова заснул.
В поезде часто плохо спится, так что мало удивительного, что я проснулся среди ночи еще раз. Слегка хотелось в туалет. Пока я с закрытыми глазами размышлял, не сходить ли, я услышал этот звук. Поезд опять стоял на станции, поэтому слышимость в пустом вагоне была приличная.
Это было какое-то легкое шебуршание и негромкие чавкающие звуки. Тихо, но довольно неприятно. Как будто кто-то ел что-то из пакета. Я вспомнил про соседа, приоткрыл глаза и глянул вниз. То, что я там увидел заставило меня проснуться окончательно.
Свет в купе уже был потушен, но освещения станции из окна было достаточно. На столике перед мужиком действительно лежал пакет, внутри которого было что-то темное и мокрое. Я наблюдал, как этот мужчина протягивает руку к пакету, берет отттуда кусок и заглатывает с причмокиванием. Все бы ничего, но его рука... длинная, узкая, очень бледная, с чересчур длинными и какими-то когтистыми пальцами. Это никак не было похоже на человеческую руку.
Я уже боялся лишний раз вдохнуть, как вдруг мужчина замер. Я понял, что он сейчас поднимет на меня взгляд, и закрыл глаза, притворяясь, что сплю. Я думал, я поседею — так я никогда в жизни не боялся. А внизу было очень тихо. И тут я почувствовал это. Не услышал, нет — все так же не было ни звука, но я понял, что он стоит прямо передо мной и внимательно всматривается в мое лицо. Я уже был полумертвый от ужаса, когда вдруг в коридоре послышались шаги и голоса: кто-то подсел на станции и теперь направлялся в свое купе. Когда звуки затихли, я понял, что наблюдатель вернулся вниз.
Вскоре поезд тронулся. Снизу не раздавалось ни звука. А я лежал, окаменелый, не в состоянии ни пошевелиться, ни лишний раз вдохнуть, все так же с закрытыми глазами. Не знаю, сколько времени прошло, но по моим меркам никак не меньше часа. А потом я все-таки уснул. Да, звучит странно, как можно было заснуть в такой ситуации. Сам не знаю — видимо, я просто не выдержал напряжения.
Утром я снова был в купе один. И все бы можно было списать на «чего только спросонья не покажется» (я бы только рад был), если бы не капли чего-то красного и густого, уже подсыхающие на столике.
Мы за ценой не постоим...Автор: Татьяна Бондарен-Ко
Алеша, сосед мой по лестничной клетке, еще с детства отличался тем, что всегда и везде хотел быть первым. И это ему легко удавалось: родители Алешины работали в торгпредстве, а в советские времена это давало весьма серьезную фору перед нами, обычными детьми заводчан. Мама Алеши баловала его, как могла. Роскошные джинсы, машинки на радиоуправлении, и, конечно, эти просто волшебные жвачки! О, как же много мы были готовы отдать за безумное удовольствие, часами жевать, пусть даже уже потерявшего свой вкус Дональда Дака. Рассматривать разноцветные комиксы-вкладыши… Единственной возможность для нас, простых смертных, достать заветное лакомство - было водить дружбу с Алешей. И он этим умело пользовался, с явным удовольствием разделяя и властвуя, то сталкивая дворовую детвору лбами, то выступая в качестве миротворца.
С тех пор прошло много лет, дворовая шпана разлетелась кто куда. Устроилась жизнь у всех по- разному: кто то спился, кто то смог выбиться в люди и переехал в Москву, кто то живет за границей. А вот мы с Алешкой так и остались соседями. Я отучилась в областном пединституте и вернулась работать в родной город, а Алешка… Алешка до последнего держался за мамку да папку. Те пытались отправить его учиться за границу, да не успели - Советский Союз развалился, а с развалом страны и они остались почти не у дел. Связи то никуда не делись, но мама Алешина сидела теперь дома, а папе повезло получить какую- то должность в местной префектуре. Любимая фраза Алешиного папы звучала, словно девиз: «мы за ценой не постоим». Вот так и стояли они за своего сына, поощряя почти все его прихоти. Но время шло, а мальчик рос. Росли и его потребности. Вчерашний подросток захотел пожить отдельно - мама сняла ему квартиру, Алеше надоело ездить на общественном транспорте, родители начали копить на машину. Ничем дельным в своей жизни Алеша не занимался, в основном кутил с золотой молодежью и сильно завидовал тем, у кого родители побогаче.
Иногда, по вечерам Алешка забегал ко мне в гости, поболтать, рассказать о своих похождениях с первыми красотками города, да пожаловаться на то, что ему так не повезло с родителями. Мне было очень неприятно, когда в его лексиконе относительно тёти Вали и дяди Юры промелькивало словечко «неудачники». Я сразу вспоминала, что у меня масса дел и выпроваживала его восвояси. Вскоре Алешка начал заходить все реже, а потом я вообще на несколько лет потеряла его из виду - вышла замуж да родила сына. Только изредка до меня долетали слухи: «Алешка то- наркоманом стал!, Алешкины то родители- дачу продали, чтоб лечение оплатить!». Грустно мне было от таких страшных новостей, да что ж я могла поделать?
Алешка снова появился в нашем доме, только когда я сына в садик повела. Я его даже и узнала то не сразу: похудел, сгорбился весь как-то, выглядел как собака побитая, но больше всего меня поразили его глаза. Взгляд Алешкин стал озлобленным и пустым. Напросился он ко мне в гости, не хотела я его принимать, да неудобно отказать было. Пришел вечером, тортик принес и начал мне на свою судьбу жаловаться. Мол, втянули его друзья в наркоманию, мол, лечился долго, а как вылечился - никому не нужен стал. Все дружки-подружки отвернулись, только мама да папа остались с ним. Я молчала, делая вид, что сочувствую, а на самом деле, где то внутри закипала злоба. Алешка раздухарился, начал говорить, что всем еще покажет, на что способен… А вот когда он случайно проронил папину любимую фразу : «мы за ценой не постоим», я не сдержалась. Накричала на него, что он и права то не имеет про деньги говорить, что пальцем о палец в этой жизни не ударил, что только и умеет, как родительские деньги транжирить. Он удивился моей реакции и пошел на попятную, сказал, что вообще считает все его несчастья - не спроста. Что это девушка, брошенная им на него порчу навела. Сказал, что к бабке пойдет одной, она ему все в жизни устроить обещала - и машину, и квартиру, и деньги…
И вскоре у Алешки действительно все появилось: и машина отцовская, и квартира родительская, и денег столько, сколько дядя Юра и тетя Валя успели скопить до того, как погибли. А погибли они ужасно, полетели в Москву, к родственникам, да и попали там в теракт. Вот так, видать, все то, что обещала бабка Алешке у него и появилось.
Погоревал он немного, да и снова в разгул пошел. Что ни день, то пьянка-гулянка, что ни месяц - новая жена. Пришел ко мне как то совсем пьяный, прямо на пороге упал и как давай плакать да причитать: «Верка! Спаси меня! Проклят я, проклят! Помереть хочу!». Затащила я его в дом, водой холодной умыла, и спрашиваю - что, мол, случилось то. И рассказал он о том, что только сегодня догадался, что его поход к бабке и то, что родители погибли - не совпадение вовсе. Рассказал, как пришел полгода назад к ведунье и попросил сделать так, чтобы он стал богатым, чтобы у него все было, как у людей. И словно бес попутал, сказал папину фразу «мы за ценой не постоим». Бабка его спросила тогда: «Точно за ценой не постоишь? Ну, смотри сам…»
Пробурчала что- то там, над головой руками поводила, глаза закатила и говорит: « Не дано тебе, Лексей, денежным быть, дорого заплатишь. Ой, дорого…» Ну, Алешка то не понял тогда, о чем бабка ему толковала, а когда родители погибли да деньги, оставленные ими кончились, начало до него доходить, что смерть мамы и папы и была той самой ценой, за которой он, не подумав, не постоял. А как понял это - сильнее прежнего запил. Родители по ночам сниться стали, плакали, молились за него. Не выдержал Алешка - побежал снова к ведунье, с претензиями. «Не просил я тебя родителей убивать!» А она ему: « А как ты хотел? За все в этой жизни платить надо, милок. Если у тебя по судьбе нет ни квартиры, ни машины своей, ни денег - откуда ж я тебе все это возьму? Ничего из ничего не получишь. Приходится это у кого- то отнять, чтобы ты получил. А ты сам виноват - сказал же «мы за ценой не постоим», вот и расплачивайся теперь муками совести за то, что готов был жизни родителей лишить, только бы у тебя все это появилось…»
Ушел Алешка от бабки и прямиком ко мне. А к кому ему было еще идти? Не нужен он был никому больше. Пожалела я его, пошли к нему, прибралась там, еды наготовила, и договорились мы с ним, что сегодня он проспится, как следует, а завтра поутру в церковь пойдем, с батюшкой поговорим. Только не вышло все это. Не дожил Алешка до утра. Нашли его повешенным в квартире. Говорят, сам повесился.
Хоронили Алешу только я и мой муж. Никто из дружков его бывших не пришел. Рядом с дядей Юрой и тетей Валей положили. В церковь сходили потом, свечки всем троим за упокой поставили. А когда пришли к нему в квартиру помянуть, нашли письмо его прощальное. И почему никто не заметил? Ума не приложу. Завещал нам Алешка и квартиру свою, и машину. Только не стали мы это все брать - продали, да в детский дом деньги перевели. Детям нужнее, а мы себе и сами на жизнь заработаем. И ведь заработали! Года не прошло, как мужу работу в Москве предложили. Уехали мы, прямо скажу, с радостью. Живем не то, чтобы богато по столичным меркам, но нам хватает, правда за некоторыми ценами все- таки стоим.
Источник:
интернет
Петрович (Прочитано 1754 раз)