Это не оргазм, право
— Не могу я бооооольше! — голосит в трубку хорошая приятельница, на днях умотавшая в командировку. Тут же плачет, а потом опять орет с надрывом: — Садисты! Ну, помогите же! Больно!
У меня на голове волосы шевелятся от ее криков, и хочется успокоить, да только вот как — не понимаю. Пожалеть и сказать:
-Терпи?
Таких советчиков вокруг нее сейчас — воз и маленькая тележка, ей там все в один голос кричат — да потерпи, ишь какая нежная!
Рожает она, рожает. Угу.
Вообще, терпеть и орать Тонька изначально не собиралась. Слава богу, медицина сейчас предоставляет массу способов обезболить процесс. Начитавшаяся всяких инстаграмщиц, задушевно рассказывающих о родах, как о неземном оргазме, она сначала хотела наотрез отказаться от всех достижений современной фармакопеи (хвала создателю, до родов на дому в ванной не додумалась), но потом разум возобладал.
И по плану бебис должен был появиться в изысканно обставленной родовой палате, под музыку Шопена. Или Сен-Санса, на худой конец. Придти в мир, полный изящества, благородства и спокойствия. Красивая мамочка раскинется на подушках, счастливый папенька перережет пуповину, а вокруг будут падать, падать лепестки роз...
Но, как известно, похерить все планы — любимейшее развлечение мироздания. До правильных родов со сценарием осталось две недели, и Тонечка отправилась в вояж по глубинке: дети, как известно, требуют затрат, а командировки грамотного аудитора оплачиваются очень, очень хорошо.
Вместо отлично отремонтированной родовой с розовыми лепестками и Сен-Сансом загремела в среднестатистический провинциальный роддом. Дальше? Сами понимаете — муж мечется тут с воплями матерного содержания, Тонька орет в трубку, персонал роддома выговаривает, какая офигевшая из нее роженица и рекомендует потерпеть. Выговаривает так, что динамик телефона транслирует их выговоры мне — за сотни, если не тысячи километров от места действия.
Знаете, я делала это четыре раза. В смысле — рожала. Могу сразу сказать — это не оргазм, право. А наши врачи делают все, чтобы ты это прочувствовала. Нет, отправиться в роддом «по полису» ни разу не рискнула; с моей мизантропией находиться с кем-то в одной палате — невозможно. Но и специализированных клиник не искала, надеялась, связка " деньги — сервис" будет работать даже в таких, узкоспециализированных заведениях.
А зря. Каждый раз мне попадалась добрая тетя, которая считала своим долгом высказать: какого фига, роженица, вы пищите? Вон в соседней родовой нормальная лежит, вся порвалась и шьют ее на живую, а вы тут права качаете! Рожать — это вам не т.рахаться, пардон, тут терпеть полагается!
И это «терпеть полагается» так въелось на подкорку таких тетенек, что они забыли: долг каждого врача облегчать страдания пациента. Даже если они считают, что «облегчать страдания не полагается».
Если перечилить все те прелести, которые я поимела за свои же деньги — волосы дыбом встанут.
Помнится, на первых родах меня просто оставили в гордом одиночестве в палате с железными койками. Когда я, наконец, смогла дозваться медсестру, та не поверила, что начались потуги, и заглянувшая через десять минут врач — о чудо, она все таки заглянула, хотя два часа с лишним я там провалялась в одиночестве! — в панике орала чтобы принесли пеленки, а потом меня волокли по кафельным холодным коридорам с воплями «головка показалаааааась».
Во время вторых добрые доктора решили, что фигурное шитье на живых людях — самое то, и настойчиво пытались на мне в нем попрактиковаться, возмущаясь несознательностью: Елена Николавна требовала общий наркоз, потому как болевой порог и так низкий. Очень грозная заведующая отделением явилась в родовую, сдвинула брови, и начала на меня орать:
— Какой наркоз, терпи, сейчас к креслу привяжем!
Для меня это «к креслу привяжем» стало некоей точкой кипения. С меня взяли не слабые бабки за «сервисные роды» и, мало того, что профилонили разрывы, так еще и угрожают к «креслу привязать»? Мало там не показалось никому из присутсвующих. За анестезиологом неслись рысью, ко мне он уже бежал галопом.
Именно тогда я поняла простую истину: в роддомах наших, увы, настолько привыкли к безответности ( не к безответственности, а к безответности) рожениц, что потеряли не только страх, но и совесть, и права там надо качать по полной программе.
Только вот когда в тебя вставили раскаленный зонтик, раскрыли, а теперь тащат наружу, накручивая на него внутренности — теряешься. Как сегодня моя крутая аудиторша, которая жалобно завывает в трубку и плачет, а на нее орут, будто и не начала она с порога платить, платить, платить, чтобы хоть немножко без боли, хоть чуточку подобрее. И за себя постоять практически не можешь, и думаешь — да пусть уж делают, а тебе внушают — все терпели и ты терпи!
И терпят ведь многие.
Видела я ту девочку, которую шили на живую, которая молодец молчала и терпела, как полагается. Она по коридорам передвигалась в позе «зю», когда ползала мазать швы. Этой процедуры до трясучки боялось все отделение, да все отделение ВСЕГО боялось — и осмотров, когда тебя за человека не считают, и рук одной педиаторши — она любила лазить смотреть, пошло ли молоко и очень, очень больно щипала и тянула за соски, простите за такие подробности, и нянечек, которые слезки могли быстро вылечить угрозой, «ребенка заберу, не принесу» — и это в двадцать первом веке, нормально, да?
Терпят потому что " у нас зарплаты маленькие, а вас много, ну не могу я с каждой возиться«. Терпят потому, что «рожаешь бесплатно, что не нравится, надо было в платную идти» — хотя позвольте, какое бесплатно? Фонд ОМС вроде как оплачивает, так? Терпят потому, что все терпят, потому что даже когда платишь, слышишь — ишь, какая нежная!
Дорогие врачи, за что вы с нами так?
ссылка
Это не оргазм, право (Прочитано 1905 раз)