Возьми девочку Эта история началась во время Великой Отечественной войны. Дед ушел на фронт. В оккупации осталась моя бабушка (тогда еще молодая женщина) с двумя детьми. По нашей улице (частный сектор) румыны часто гнали евреев на сборный пункт. Местным жителям запрещалось выходить и открывать калитки. Соседке напротив - еврейская женщина - перебросила через забор ребеночка. Румыны не заметили, но через несколько часов целенаправленно зашли в дом, нашли ребенка и расстреляли соседку, ее родителей и детей. Кто донес? Подозревали соседку слева от бабушки, ее окна выходили на улицу и еще к нам во двор. Но это только догадки. Все стали бояться друг друга, а спрятать кого-нибудь было смерти подобно. И не только своей, а что самое страшное - близких.
Была уже ночь, когда кто-то поскребся тихонько в окошко, выходящее в собственный двор. Когда бабушка вышла, на пороге увидела женщину. Кто она - бабушка сразу поняла. Ужас и страх за детей накрыл с головой. Окно соседки смотрело на наш двор. А если она доносчик?
Бабушка быстро толкнула женщину в сарай, дверь которого находилась напротив двери дома. Женщина бессильно опустилась на пол. В сарае не было окон, поэтому бабушка безбоязненно зажгла свечу, рассмотрела женщину.
Характерная внешность, у нее даже документы спрашивать не будут. Молодая, интеллигентная, лет 20-25, в модном, дорогом, но сейчас очень грязном пальто.
Бабушка метнулась в дом, схватила пару картошек, бутылку воды, сунула женщине.
- Уходи, быстро, пока никто не увидел, у меня дети.
Женщина послушно пошла к выходу, но на пороге упала, потеряв сознание.
Что делать, в голове проносились картинки - как соседка прильнула к окну, как бежит сообщать.
Бежать… собрать детей и бежать к сестре, но на дворе ночь, комендантский час. Нет, это тоже самоубийство. Бабушка стала тормошить женщину, хлопать по щекам, брызгать водой, расстегнула пальто. И услышала слабый писк. Ужас, накрыл с новой силой.
К груди женщины тряпками, как лягушонок, был примотан малюсенький ребеночек. Новорожденный - пару дней, не больше. Бабушка бессильно опустилась на пол.
Два дня женщина отлеживалась в сарае за кучей хлама. К счастью, никто ничего не заметил. Даже дети ничего не узнали, особенно бабушка боялась, что дочка заметит. Три года ребенку - ничего не объяснишь, не запретишь, разболтает.
Гостья за все время не проронила ни звука, бабушка догадалась, что когда румыны гнали по улице, она перевалилась через забор (высота чуть выше пояса), никто не заметил, потом отползла в кучу веток и хлама во дворе, приготовленных на растопку, поэтому бабушка ее не видела, а ночью постучала в окно. То, что она могла прийти ночью, было бы еще невероятней - комендантский час, далеко не уйдешь... Бабушка ни о чем не спрашивала, заскочит в сарай, даже не окликая женщину, оставит на ящике поесть, воды, возьмет что-нибудь из сарая для вида, и все.
На третий день бабушка увидела, что оставленная еда не тронута, перепугалась, что «постоялица» умерла, залезла за кучу хлама – там никого нет.
«Ушла ночью, дай Бог незаметно. Может все и обойдется...» - чуть ли ни с облегчением подумала.
Бабушка решила убрать тряпки, которые служили женщине постелью, и с ужасом обнаружила в тряпках ребенка. Первое впечатление – мертвого. Но потревоженный он слабо пискнул.
«Ночью холодно, голодный, сколько он лежит один?»
В тряпках занесла ребенка в дом. Попросила сына погулять с сестрой во дворе.
Развернула: малюсенькая, худенькая девочка, грязная, в корках крови и смазки, пуповина свежая, еще не отпала, и вши, много вшей в тряпках.
Нагрела воды, искупала, тряпки поставила кипятить. Но чем кормить? Напоила сладкой водичкой. Молоко в городе баснословной ценой. Решила идти в село к сестре, у нее есть коза. Румын там нет, только староста и полицай.
Бабушка не раз уже ходила за продуктами, утром идет - к вечеру возвращается, дети сами, сердце разрывается, но тащить их с собой еще опасней, дома не защищен, а любой выход на улицу - удвоенный риск. Сыну 15, два раза уже его спасала. То схватили как еврея, потому что нос с горбинкой, хорошо сосед сказал, побежала с документами и курицу припрятанную отдала - отпустили.
Второй раз на работы забрали, тоже повезло, румын сговорчивый попался, за обручалочку тихонько вывел.
Привязала бабушка ребеночка к себе, как привязывала ее мама, бутылочку со сладкой водичкой, заткнутую тряпочкой вместо соски, взяла и пошла к сестре.
«Может, донесу.»
Видно сильно хотел ребенок жить или крепко за него молилась мать - перенесла девочка дорогу.
Рассказала сестре что и как, та не в восторге - у самой десятилетний сын, как объяснить появление грудного ребенка, когда все в селе на виду?
«Сестра оставила, потому что молоко пропало,» - так решили.
Но потом пришла мысль сестричке: подруга у нее на 9 месяце, и сестра будет у нее роды принимать. Так как окончила ветеринарные курсы, а больше и некому.
«Попробую убедить, чтобы говорила, что родила двойню, молоком помогать буду. Хотя зачем все это мне нужно? Зачем ты мне его принесла?» - но посмотрела на ребеночка: - «Ладно, не выбрасывать же его.»
Дальше вкратце.
Вначале беременная подруга от такого предложения отказалась, но роды были тяжелые, что-то пошло не так, а у сестры всего лишь курсы, родился ребеночек мертвым. Поплакала подружка, потом сказала: « Видно судьба, давай своего подкидыша,» - и приложила к груди, а родного тихонько похоронили во дворе сестры.
Девчоночку назвали Настенькой, слабенькая, худенькая, но на мамином молочке она ожила, окрепла. Мужья сестры и ее подружки не вернулись с фронта, помогали женщины друг другу, растили детей.
Теперь необъяснимое.
Рассказывает позже сестра бабушке:
«Когда ты принесла мне Настю, снится мне один и тот же сон несколько ночей подряд:
Снится наша покойная мама, держит на руках девочку лет трех, но я знаю, что это Настя, и говорит мне: «Возьми девочку, она будет твоего Ванечку (сын сестры Иван) в колясочке возить.»
И так пока подруга не забрала, одно и то же снилось, к чему это?»
Подумали, погадали, ничего не придумали.
Настеньке было лет семь, умирает от воспаления легких Настина мама. Стали ее в приют оформлять. Сестра не хотела оставлять у себя - такие трудные времена и одна. Но...
Рассказывает опять сестра бабушке:
«Помнишь, я рассказывала тебе сон, так вот опять один в один, снится наша мама: «Возьми девочку, она будет твоего Ванечку в колясочке возить», уже третью ночь одно и то же, и так просит, просто умоляет.»
Решили, нужно девочку оставить, неспроста это. Только причем здесь колясочка? Не случилось бы чего с Ваней.
Женился Иван рано, в 18 лет, на девочке-сироте, переехал к ней в наш город, но буквально сразу ушел в армию, родился у него сын, назвали его Валентин, а когда Иван должен был вернуться домой, делала его жена к возвращению любимого генеральную уборку в доме, и убило ее током. Вернулся Иван домой вдовцом. Переехали мама с Настей в город к Ивану.
Заботы о ребенке почти полностью легли на плечи Насти, Иван и мама на работе, а девочка из школы за мальчонкой в ясли и возится с племянником. Иван так и не женился.
Вспомнила бабушкина сестра опять свой сон, наблюдая, как Настя катит коляску:
«Ошиблась мама только в имени, а так все правда, как хорошо, что она меня уговорила.»
Прошло время, выросла Настя - красавица, умница, закончила медицинский, женихов море, но никто не интересен ей. Забеспокоилась мать: «Еще старой девой останешься.»
Призналась тогда Настя, что любит Ивана, и он ее, но боятся признаться, хоть и названный, но брат, что люди скажут.
«Скажут, что я самая счастливая свекровь,» - сказала мама и благословила детей, фамилия у Насти от первой приемной мамы осталась, так что все вышло просто.
Родился у Ивана и Насти сын, назвали в честь отца Ванечкой.
И опять вспомнила сестра свой сон, глядя на Настеньку, везущую в коляске сына:
«Не ошиблась все-таки мама, везет девочка в колясочке моего Ванечку, как хорошо, что я ее послушала, сын счастлив, дочка и я вместе с ними.»
Прошло много время, выросли сыновья Ивана, выучились, уехали за границу, умерла бабушкина сестра.
Я с мамой жила в другом районе города, но часто наведывалась к своим старикам, на каникулах и в выходные.
Раз идем с бабушкой с базара, встречаем еще не старую женщину, катит она инвалидное кресло, а в нем парализованный мужчина (как потом сказала бабушка, его машина сбила). Стали, поговорили, потом обняла женщина бабушку, поцеловала, назвала мамочкой и покатила дальше коляску.
А бабушка обернулась, перекрестила их и говорит:
«Не ошиблась мамочка, вот она - колясочка, хорошо сестричка не видит, умерла счастливая.»
Я заинтригованная прицепилась к бабушке, что да кто, ну и рассказала она мне эту историю. Помнила я бабушкину сестру и сына ее с невесткой видела, но давно, а сейчас просто не узнала их, очень изменились.
Поумирали мои старики, но долго, лет 10 еще возила Настенька своего любимого мужа в коляске, чтобы не сидел в 4 стенах, с ума не сходил, нанимала сиделок, массажистов, возила в санатории, в бассейн. Сыновья деньгами помогали. Умер он лет в 70, говорили люди, такие инвалиды столько не живут, это благодаря жене. Приехали дети на похороны отца, решили забрать мать за границу, дом продали, документы оформили, но ночью перед вылетом умерла тихо тетя Настя во сне, еще не совсем старая, лет 60 ей было.
К слову: не рассказывала бабушкина сестра о своем сне ни сыну, ни Насте, никому, бабушка ее спрашивала об этом, когда они сына Иваном назвали, мол не от впечатления ли от ее сна, но та ответила, что ни к чему им знать об этом, стеснялась признаться, что брать Настю не хотела и что мама во сне уговорила.
P.S. И еще, была моя бабушка Насте крестной, окрестила ее, когда той было лет 10.
Да, и рассказали бабушка и ее сестра уже взрослой Насте, кто ее настоящая мать, жаль только, что не спросила бабушка тогда хотя бы имени той женщины, но кто знал…
Я когда услышала эту историю, была еще ребенком, она произвела на меня очень сильное впечатление. Я поняла, что в жизни не все так просто....
Беспокойный пассажир Как же иногда хочется стать частичкой чего-то великого, необычного. Спокойной жизнью скоро пересыщаешься, ведь ты - исключительный, а окружающие на замечают в тебе талантов. Здесь начинается долгий и волнующий поиск себя и своего истинного места. Старые авторитеты отвергаешь, новые готов найти в первом встречном и хорошо, если ты встретишь достойный для подражания пример.
Когда-то давно я увлекался классическими английскими и американским хоррорами из серии "Плачущий колодец" или сочинений Лавкрафта. Особенно понравилась мысль, что любому доступно открывать двери в потусторонние миры, но только сильные духом могут сохранить рассудок и бла-бла-бла. О, как это притягивало. Благо, дальше чтения книжек у меня не пошло, сработал природный инстинкт самосохранения. Чего не скажешь о некоторых моих товарищах того времени. Прошло время, я перестал грезить встречей с непознанным. Однако непознанное, как видно, искало встречи со мной... Некоторые события, свидетелем которых я был, не поддавались логическому объяснению и запросто могли бы довести до сумасшествия...
Взять хотя бы встречу с одержимой бесами женщиной. Вы скажете: "Это случается. Про них уже писали/снимали передачу/был прикольный ролик на ютубе". И будете правы, но лишь отчасти... Представьте.
Осенний вечер. Небо хмурится в ожидании прохладного дождя. Город расцветает ночными огнями. Обычная "жёлтая" маршрутка. Внутри, несмотря на всю убогость салона, намного уютней, чем на улице. Проезжаем остановки по маршруту. Пассажиров вместе со мной пятеро. При этом, один сидит рядом с водителем, остальные в произвольном порядке заняли места. Приглушённо булькает радио, какая-то попсовая частота. На следующей остановке в маршрутку подсаживаются ещё двое. Смотрю на них, срабатывает рефлекс, мне же нет никакого дела до того, кто сейчас войдёт... И начинается кошмар.
Это были очень странные женщины, судя по разговору, мама и дочь. Звучит глупо и как-то дико, но женского в них было мало. Даже одежда создавала обратное впечатление. Были и другие странности во внешнем виде. Старшая была худой и выглядела измотанной, на вид - 60 лет, хотя голос очень молодой. Та, что была моложе, выглядела лет на 40, очень крупная, с красноватыми пятнами по лицу. Как думаете, кто была дочь, а кто мать? Именно... "Старая дочка" всё время держала чрезмерно резвую маму за локоть. Маршрутка уже давно отъехала от остановки, а эти двое не могли никак сесть. Потому что всякий раз, выбрав себе свободное место, они пересаживались. Это было даже забавно поначалу. Но когда мордатая, как я для себя назвал странную женщину с пятнами на лице, начала вдруг отсаживать других пассажиров - и это при полупустом салоне - и не одного-двух, а всех, кто ей попадался на глаза, стало тревожно. Дальше больше. Парень, оказавшийся ближе всего к мордатой, сделал женщине замечание. Повисла минутная тишина. На лице беспокойной тётки появилась придурковатая улыбочка, которая в секунду исказилась таким звериным оскалом, что мурашки по коже. Как она начала орать на него. И не одним голосом, а как будто хором, словно из глотки одновременно трое или четверо орут на разные лады. Страшно стало. "Старая дочка" вжалась в кресло и затравленно смотрит на мать. Пассажиры вскакивают с мест и пытаются её унять. Водитель не смотрит на дорогу и пытается поучаствовать в этой куче-мале. А что делаю я? Я - глаза в пол и начинаю читать "Отче наш". Сначала всё так же. Хаос в отдельно взятой маршрутке. Тётка проклинает, не просто бранится, а именно проклинает каждого, кто ей отвечает или пытается усмирить. И смех, такой страшный злой смех через фразу. Но вот, в общем гаме я слышу новый выкрик: "Где ты? Где ты? Я тебя не вижу!!! Перестань, с*ка!! Найду-у-у-у! Больно, с*ка!". Такой холод по спине. Думаю только об одном - не смотреть ей в глаза, продолжаю читать. "Жарко! Уходим! Уходим мы!" - а маршрутка-то на шоссе, до остановки еще ехать и ехать. Тётка ломится в дверь. Все орут. Я читаю молитву. Водила врубает аварийку и с матом открывает двери. Странные женщины выбегают под дождь на улицу. Мордатая продолжает голосить и трястись, как собака, когда стряхивает воду после купания.
Едем дальше. Всё спокойно. Словно ничего и не происходило только что.
В завершение всего скажу, что начал читать молитву не из приступа страха, а скорее, по научению. Потом возникло ощущение гордости за себя, словно гаденький голосок запел в голове: "Ты всё можешь, вот какой ты молодец, признайся!". И как только я на этом ощущение циклился, слова молитвы сбивались и путались. Гордыня - штука коварная. Вовремя спохватившись, прекратил отвлекаться на мысли - только слова молитвы, ритм, темп... И прекратил читать только когда тронулись с места. Всё.
Марля В начале двухтысячных работал я начальником отдела снабжения на одной фирме. Фирма была, как сейчас сказали бы, инновационная, т.е. бралась за всё, что может принести хоть какой-то доход. В основном занимались разработкой и внедрением различной химии - от нефтехимических присадок до ветеринарных препаратов. Имелся кое-какой научный потенциал - химическая лаборатория, в которой работали сбежавшие из институтов учёные. Кроме основного производства я снабжал всем необходимым и эту лабораторию, т.к. в возглавляемом мной отделе я работал совсем один. Этим учёным могло понадобиться что угодно и когда угодно, иногда я целыми днями ездил по реактивным фирмам и хозяйственным магазинам, закупая всякую всячину. Директор, видя мои труды, не раз предлагал мне в штат помощника, но кандидатуры мне не нравились.
Как-то к нам на фирму устроился разнорабочим парнишка-татарин из деревни под Казанью. Был он высок, белокур и сероглаз (не удивляйтесь, настоящие татары как раз так и выглядят), звали его Камиль. Кроме того, ввиду деревенского воспитания был вежлив, умел пошутить и обладал кое-какой житейской смекалкой. Я присматривался к нему около месяца, создавалось впечатление, что ему как-то не по себе в шкуре разнорабочего, и когда директор в очередной раз в категорической форме потребовал взять в отдел человека, я сказал, что хочу взять Камиля. Директор немного завис, но согласился и сказал, чтобы я сам пошёл и предложил ему должность.
Я отправился в цех, где тут же встретил своего протеже.
- У меня сегодня праздник, - говорит Камиль, - права из ГИБДД возвращаю, три года как лишили, но теперь ни грамма в рот не беру и очень надоело на автобусе ездить, завтра на машине на работу поеду.
- Ну, раз ты теперь конный джигит, предлагаю тебе потрудиться на ниве снабжения, пока в должности менеджера отдела, директор твою кандидатуру одобряет!
Камиль просиял, чувствуя удвоение счастья и сразу согласился, через час уже всё оформили и сделали запись в трудовой. Пару недель я натаскивал его на выполнение простых снабженческих функций, Камиль расторопно со всем справлялся.
Однажды приезжаю к полудню на фирму - а там переполох до небес! Наши доблестные учёные разрабатывали новый ветеринарный препарат, внедрение которого должно было обеспечить всем сотрудникам фирмы круглогодичное проживание на Канарах, но препарат получился в виде суспензии (что-то типа зубной пасты), а заказчику нужен порошок. Директор гоняется по лаборатории за научным руководителем и требует, чтобы через два дня были готовы образцы порошка для испытаний у заказчика. Научный руководитель его успокаивает: «Не извольте беспокоиться, сейчас всё исправим, погода хорошая, нужно только купить деревянных реечек, сколотить рамки, натянуть на них марлю, намазать суспензию на марлю, и когда она высохнет, то сама отвалится в виде порошка, лишь бы дождь не пошёл!!!»
Ну, естественно, мы с Камилем перехватили взгляд директора и молча отправились за реечками и марлей. Изрядно покатавшись на Камилевой машине, мы нашли рейки нужного размера, а также железные уголки, саморезы и скобки. Марли нигде не было.
Наконец мы приехали в магазин тканей, расположенный почти в центре города. Камиль сразу же выбрал для общения самую красивую продавщицу - молодую татарочку (высокую крашеную брюнетку с великолепной фигурой и большими тёмными глазами). Я же встал немного в сторонке и не мешал подчинённому работать.
- У вас марля в продаже есть?
- А вам сколько надо?
- Ну, метров десять.
- Да, вот как раз остаток лежит - ровно десять метров.
- Я возьму.
- В кассу платите.
- А там точно десять метров? - тон Камиля приобрёл заигрывающие интонации, но продавщице это как-то не понравилось.
- Да, точно, вот подписано - 10 метров (действительно, в углу намотанного на картонную оправку полотна стояла нарисованная зелёным маркером цифра 10).
- А можно перемерить?
Продавщица презрительно глянула на Камиля, взяла деревянный метр и стала мерить марлю, высокомерно поджав губы и криво ухмыляясь. Камиль же стоял и «трогал её глазами». А там было что потрогать даже глазами, чертовка была хороша и больше подошла бы для гарема падишаха, чем для магазина. Взгляды ей явно не нравились, но Камиль продолжал что-то лопотать. Он оторвался от волнующего декольте только тогда, когда продавщица спросила:
- Вы себе берёте?
- Да, себе, - рассеянно ответил парень.
Тут я немного напрягся, т.к. в этом случае нужно отвечать, что берёшь «на работу» и требовать товарный чек. Но увидев, что продавщица сама полезла за бланком товарного чека, решил не вмешиваться. Потом они обменялись парой фраз на татарском языке, который я тогда ещё не знал, но понял, что Камиль сделал ей какое-то непристойное предложение, на которое она ему очень хлёстко ответила. «Поджав хвост», Камиль устремился к выходу, зажав в руке рулон марли. Мы заехали на работу, отдали рейки мужикам в цеху, научный руководитель нарисовал чертёж сушильной конструкции, и с чувством выполненного долга все разъехались по домам.
На следующий день я приехал на работу к девяти, осмотрел свежеизготовленные деревянные рамки и спросил у главного механика почему не натянули марлю, он ответил, что марли нет…
Я обегал всю фирму в поисках рулона марли, но не нашёл его. Тогда я стал набирать Камиля, которого почему-то до сих пор не было на работе, но телефон не отвечал. Около одиннадцати я пришёл на планёрку к директору и сообщил, что нигде не могу найти Камиля.
- Камиля больше нет, - ответил мне директор.
- В смысле?!
- Вчера вечером разбился на машине, родственники только что звонили…
- Как? Когда?
- Прямо на подъезде к своему дому на полном ходу во что-то въехал.
- Твою мать…
- Нужно на похороны съездить, наш сотрудник всё-таки. Был…
Через день мы с директором отправились на похороны в татарскую деревню. Кладбище находилось в десяти минутах ходьбы от домов, селяне выстроились у ворот кладбища возле металлической подставки, на которую установили носилки с телом покойного. Нужно сказать, что по мусульманским обычаям тело покойника не одевают в саван, а заматывают в белую ткань, и не укладывают в гроб, а несут на носилках до могилы, а потом усаживают лицом на восток в «сидячую» могилу. Стандартная длина ткани для оборачивания тела – около 10 метров, а в качестве ткани часто используют обычную марлю, поскольку она очень дешёвая.
Подойдя к телу покойного, я старался не всматриваться ему в лицо и бегло взглянув, понял, что мой глаз за что-то «цепляется». Глаз цеплялся за зелёное пятно на марле, в которую было обёрнуто тело. Присмотревшись получше, я понял, что зелёное пятно - это не что иное, как размытое зеркальное изображение цифры 10. Тут я понял, куда делась марля – Камиль забыл выложить её из машины, ещё я вспомнил магазин, продавщицу, её злой и насмешливый взгляд, а также вопрос: «Вы себе берёте?»
Кто же знал, что у этого простого вопроса может быть и другой, более сложный ответ?
Потом мы ходили смотреть место аварии - одиннадцатая «Лада» врезалась в стопку из шести железобетонных плит, сложенных метрах в десяти от обочины, со стороны, противоположной направлению движения автомобиля. Что должно было заставить водителя въехать туда в ровном поле?
Самым страшным я считаю то, что люди очень часто ведут себя неосмотрительно, что вкупе с почти поголовным незнанием законов, управляющих их судьбой, может вызвать трагическую преждевременную смерть.
В жизни и такое случается Доброго времени суток. Хочу поведать вам историю друга моего отца. Сразу предупреждаю любителей страшилок и пощекотать нервы - эта история не для вас, в ней нет страшных моментов, чертей, домовых и демонов, в ней нет колдовства и порчи, но и не без мистики. Эта история про жизнь - жизнь, где мы, люди, порой страшнее любых монстров!!!
Начну с того, что в начале восьмидесятых мой отец уехал на заработки в тайгу, куда-то в Сибирь. Там он подружился с местным жителем, назовем его Андреем (имя я изменил).
Ну и сдружились, прям не разлей вода. Все два года, что папа там проработал, они были вместе плечом к плечу. Пришло время уезжать, и с тех пор они не виделись лет двадцать пять, пока по воле судьбы вновь не встретились случайно, на одном из Московских рынков.
Все как полагается, пошли отмечать встречу в кафе за бутылочкой коньяка. Ну и когда присели отец заметил, что на правой руке у него нет двух пальцев, указательного и среднего.
- Что случилось??? - поинтересовался папа.
- Расскажу не поверишь, - ответил Андрей.
- Ты ж знаешь меня, тебе я верю и верил как некому, да и не лгали мы друг другу никогда. - настоял отец.
- Ну ладно, тебе расскажу, но до этого дня я никому этого не рассказывал, чтоб не смеялись надо мной и не принимали за сумасшедшего, - сказал Андрей и начал свой рассказ. Далее буду писать с его слов.
После твоего отъезда, года через два, к нам в село переехал один толстосум, восстановил колхоз, накупил тракторов, скот мелко и крупно рогатый, и потекла умеренная жизнь. Многие ушли к нему работать, небольшой, но стабильный заработок. Мы все были довольны несмотря на то, что этот богач чувствовал себя у нас богом и хозяином всех и вся. Вредным был до посинения, но мы терпели, а деваться некуда.
Так он вообще взбесился, когда начал пропадать его скот, свалили на волков. Ну и вправду, скорее всего они, так как останки скота часто находили в лесу обглоданными.
Назначил он награду за каждую голову убитого волка. Ну и понеслась прям золотая лихорадка по тотальному истреблению волков в нашей тайге. Я, конечно, не остался в стороне, халтурка-то никогда не помешает.
Дошло до того, что мы с мужиками разделились на две команды и начали соревноваться, кто больше голов принесет к вечеру. Спорили на три бутылки водки к вечернему застолью.
В первый день наша команда проиграла, и мы с мужиками договорились пораньше встать и уйти в глубь леса, чтоб побольше настрелять. Встали на рассвете, собрались и отправились в путь.
День начался удачно. Уже с утра мы успели подстрелить троих, а дальше тишина, вот уже несколько часов ни одного волка. Решили отдохнуть маленько и перекусить. А недалеко, под большим камнем, пещерка была, а оттуда волк выходит и рычит на нас, что показалось очень странным, так как они обычно при виде людей убегают. Ну я, недолго думая, пристрелил его метким выстрелом в голову со словами: " Четвертый готов". Поели, оставили тушу лежать (мы потом на обратном пути собирали их, соорудив настилки из хворосту).
Настреляли еще двух и решили идти домой, по дороге собирая кровавый урожай. Когда мы дошли до места нашего привала, я встал как вкопанный. Трое волчат впились в грудь мертвой матери-волчихи и пили молочко. Слезы хлынули рекой сами по себе, пока меня, как гром, не поразил очередной выстрел дробовика и слова одного из мужиков: "Одним выстрелом троих завалил, маленькие тоже головы". Я бросился к волчатам, подхватил одного еще живого на руки и, представь, маленький комочек шерсти, истекая кровью, умирал у меня на руках. Своими глазками-пуговками он смотрел мне в глаза, после чего лизнул мне руку, закрыл глазки, из которых выступили две капельки слез, и его сердечко перестало биться (я пишу, а у самого слезы).
Я начал орать: " Это же ребенок, вы убили ребенка, вы убили невинных детей. Они же дети, они ни в чем не виноваты. Какая разница человек или волк, дети все одинаковы". После чего я подскочил и начал бить всех подряд, чем попадется, я как с ума сошёл, пока меня не схватили и я немного успокоился. И что ты думаешь, они и их собрались кинуть до кучи. Я опять как с цепи сорвался со словами: "Не троньте их, а то всех перестреляю". Мужики оставили меня со словами: "Ну и оставайся с ними, мы пошли".
Я вырыл могилку, похоронил их вместе, маму и ее детишек. Долго сидел у могилки и просил у них прощенья, как сумасшедший. Начало темнеть, и я отправился домой.
Постепенно я начал забывать об этом случае, но на волчью охоту больше никогда не ходил.
Прошло несколько лет. Зима, работы нет, а семью надо кормить. Я отправился на охоту зайчика подстрелить, оленя если повезет. Весь день бродил, но ни одной живности в округе...
Вот уже собирался домой, как разыгралась снежная буря, да такой силы, что дальше носа ничего не видно. Ледяной ветер пронизывал до костей, я чувствовал, что начинаю замерзать, и если в ближайшее время не буду дома, то умру от переохлаждения... Ничего не оставалось кроме того, как идти домой наугад.
Так я пробродил в неизвестном направлении несколько часов, пока не понял, что окончательно заблудился. Силы покинули меня, я грохнулся на снег, не чувствуя ни рук ни ног. Не мог пошевелится, лишь изредка поднимал веки с мыслью еще раз посмотреть на мир перед смертью. Буря прекратилась, вышла полная луна, но сил уже не было, оставалось только лежать и смиренно ждать смерти. Когда в очередной раз открыл глаза, передо мной стояла та самая волчица со своими волчатами, они просто стояли и смотрели на меня... Помню мысль что пробежала в голове: "Я это заслужил, можете забирать меня".
Некоторое время спустя они развернулись и поднялись на холм, но, что самое интересное, в полной тишине я не слышал ни их шагов, не оставалось после них и следов. Ход времени будто замедлился, я чувствовал каждую секунду жизни, как вдруг гробовую тишину перебивает вой волков и ни одного, а целой стаи. Смотрю на холм, куда скрылись мои призрачные гости, а оттуда спускается целая свора волков. "Ну все, - подумал я, - вот она смерть, быть съеденным заживо". Мысли не было тянутся за ружьем, так как руки меня уже давно не слушались, оставалось наблюдать как смерть приближается все ближе и ближе.
Вот один уже у моих ног, следом подошло еще волков десять. Я бормочу: "Ну что, давайте, чего вы ждете, жрите пока тепленький". А они стоят и смотрят. Тот, что стоял у моих ног залез на меня и лег на живот, следом второй, третий... Они облепили меня со всех сторон, я не верил, думал, что сплю. От ног до головы я оказался в живой шубе из волков, их тепло со временем вызвало по всему телу невыносимую боль, но я был счастлив. Я чувствовал себя, они меня грели, они спасали меня. "За что???" - задавал сам себе вопрос. Я слышал, как они будто общаются, они что-то бурчали друг другу. "Они разумны" - подумал я, и спасают убийцу своих сородичей... На этой мысли уснул...
Проснулся утром от криков мужиков с села, что вышли меня искать. Весь снег был вокруг меня в волчьих следах. Я поднялся и двинулся кое-как им навстречу, безоблачное небо и яркое солнце. Я жив, это чудо!!!
Вот тогда я и потерял два пальца от обморожения. Думаю это единственное, что мои спасители не прикрыли собой. Как видишь, они уже никогда не выстрелят из ружья и никого не убьют.
На этом он закончил свой рассказ. Спасибо, что уделили время и всего вам доброго.
Источник: интернет
Возьми девочку (Прочитано 2937 раз)