***
Возвращаясь к напечатанному.Олег Погудин: «Главное – не обидеть»,
Город NEWS, выпуск 14,
9 апреля 2012 г*********************************************
Как проверить серебро на подлинность? В случае с Олегом Погудиным,
последним романтиком русского романса, ответ однозначен: он – настоящий.
Погудин – персона довольно закрытая. На вопросы о личной жизни не отвечает.
Интервью дает неохотно. Живет верой.
Всецело и благородно предан тонкому жанру русского романса.
От тусовки «золотых» и «платиновых» вокалов нашей эстрады держится в стороне.
Тем не менее публика его обожает: практически безо всякой рекламы
во всех городах России «на Погудина» уже 20 лет собираются полные залы.
-
Олег, выступаете в серьезном жанре, но в Смоленске выступление выпало на День смеха.
Случилось сегодня что-нибудь веселое?- Как-то нет. За весь день – ни розыгрышей, ни шуток. Я же только с поезда – и сразу на концерт.
-
А что в жизни вызывает у вас здоровый смех?- Я всегда рад, если можно хорошо посмеяться. Но посмеяться так, чтобы никого не обидеть.
Люблю хорошие кинокомедии. Не люблю соленых шуток. Острые шутки допускаю только
в качестве оружия,когда ты вынужден сопротивляться неправде и не можешь сделать это силой.
Например, в разговоре с властью это иногда очень хорошая вещь. Но в остальном…
Я очень боюсь по жизни обидеть кого-нибудь.
Вернее, я очень остро чувствую боль другого человека и,если шучу –
а человек я с юмором, слава Богу, – всегда очень слежу за тем, чтобы не обидеть.
-
Вы сказали: шутка – хорошее оружие в разговоре с властью.
Часто приходится общаться с сильными мира сего?- Общаться с властью мне не приходится. Выступления перед управленцами даже высокого звена –
они бывают, но у меня и моего ансамбля такая довольно замкнутая автономная структура…
Милостию Божией так складывается: потребности в более близком общении с властью не возникает.
Вместе с тем я всегда старался быть лояльным к ней.
Я понимаю: управлять вообще трудно – особенно, такой страной, как Россия.
Другое дело, что у России есть серьезный нравственный запрос.
Поэтому власть в нашей стране просто обязана быть нравственной.
Она обязана очень серьезно отвечать и за свои слова, и за поступки.
Это вообще черта русской культуры: очень жесткая, моральная детерминированность.
В то же время она – такой примат совести.
Другое дело, что мы его постоянно нарушаем, профанируем.
Но совесть для русского человека – вещь священная, а в русской культуре –
один из краеугольных камней. Без нее не удержится здание нашей культуры.
-
Сегодняшнее выступление вы закончили знаменитой песней Анны Герман «Надежда».
Скажите: кто или что в жизни доставляет вам «радости скупые телеграммы»?- Мне больше нравятся строчки «
надо только выучиться ждать, надо быть спокойным и упрямым»…
И тогда будет радость. Смысл этой фразы очень близок одному древнему афоризму:
«
Делай, что должен, и будь, что будет». Согласен! Что до моей жизни, то в ней радостей много.
Может быть, потому, что я привык радоваться простым вещам.
Какое-то событие в жизни важное произошло, что-то получилось на сцене… Здорово!
Но постоянной удачи ведь быть не может: тогда жизнь может стать довольно пресной.
Есть у меня очень простые радости: они знакомы каждому человеку.
От улыбки природы до улыбки любимого человека. И все это необходимо беречь.
Если ты сумеешь сберечь малое, то будешь готов и к большому. Это все не мои мысли.
Это тысячи раз сказано и сказано там, откуда я черпаю все умное, что в своей жизни смогу сказать.
Эта фраза четко прописана в Евангелии.
-
Вы – человек воцерковленный. Поститесь сейчас?- Могу ответить только за себя. Это частный случай, который касается только меня.
Та работа, которую я люблю и которой занимаюсь, отнимает много сил.
Она требует определенного режима, который, к сожалению, не всегда совпадает с требованиями
церковной дисциплины. Для меня это печаль. Об этом я должен каяться.
Но, как говорил Иисус: «Где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше».
Я все-таки своим сокровищем полагаю радость и счастье близких людей и людей вообще,
и свое собственное.
Эта радость для меня неотделима и не может существовать без Бога, Христа Спасителя.
И когда пытаешься жить ради этого, все в конечном итоге хорошо складывается.
Я так думаю. Бог знает расположение сердца.
-
Расскажите о своих недавних гастролях в Ирландии.
Перед русскоязычной публикой выступали? Как приняли?- В конце февраля мы дали два концерта в Дублине, аудитория была смешанная.
Поскольку это была акция русского землячества в Ирландии и Московского комитета по культуре,
то, конечно, задумывалась она для наших соотечественников, которые сейчас в Ирландии живут.
Большое участие принимала мэрия самого Дублина. В зале было много ирландцев –
англоязычных людей, скажем так.
Все происходило в театре. В основном я пел русские романсы, советские песни –
на русском языке, плюс две-три англоязычных вещи.
Между песнями делал паузы и в нескольких фразах переводил содержание русских песен.
Зала мне было не видно: на больших площадках на сцену обычно дают яркий свет,
но очень хорошо чувствовал его дыхание. И по реакциям было понятно, что на концерте
присутствовала масса людей, для которых русский язык не только не родной – он просто незнакомый.
-
Как считаете, русский романс еще долго проживет?
Или его вот-вот окончательно «раздавит» поп-музыка?- 20 лет я на сцене, и каждый раз задают вопрос.
-
Но с каждым годом, согласитесь, он все более актуален…- Без сомнения. Романс – часть Золотого и Серебряного века русской культуры.
Про золото и серебро я сейчас говорю в таком искусствоведческом понимании:
лично для меня это на самом деле – золотой век русской культуры и русского слова.
Примерно от времени Пушкина до середины двадцатого столетия, когда писали Ахматова, Пастернак,
Цветаева. Романс – абсолютный современник этого времени.
Потому интерес к русскому романсу не исчезнет,покуда будет сохраняться интерес к русской
классической литературе. Пока есть люди, которые говорят на русском языке,
и у этих людей есть какие-то таланты и желания, высокие амбиции – соответственно,
романс будет в этом потоке существовать.
Что же до попсы… Знаете, сегодня ехал в поезде на Смоленск.
В вагоне звучало радио, которое, к сожалению, нельзя было выключить.
Музыка нынешняя, популярная. Для меня слушать ее было испытанием.
Ведь фактически это безостановочная долбежка, в которой почти нет мелодии и слов.
Есть лишь напряженное втемяшивание определенного ритма.
Если слушать такую «музыку» постоянно, то деградирует не только сам человек,
но и попросту его органы слуха.
Порядочный артист должен сопротивляться тому, что происходит.
-
А что вы скажете о сверхуспехе таких персонажей, как Ваенга и Михайлов?- Не хочу говорить о ком-то лично. Я не боюсь высказывать свое мнение,
но только людям в лицо, в личной беседе.
К Елене Ваенге я очень тепло и по-доброму отношусь, знаю ее очень давно.
С Михайловым не знаком и музыки его не знаю. Это история не моей радости.
Но я на самом деле желаю любому артисту счастливой судьбы.
Даже когда прихожу в ужас от репертуара, но вижу, что человек 10 - 20 лет
честно вкалывает на эстраде. Репертуар – проблема, да.
Просто наше время – оно такое бедное, несчастное, исковерканное и изуродованное.
В нем почти нет мелодии и слова. Виноваты в этом и сами артисты в том числе.
-
Случается ли вам испытывать ревность к романсам, которые поют ваши коллеги по цеху?
Ведь, в сущности, все поют одно и то же.- Ревность – неплохое чувство только в том случае, если в нем нет злобы.
Зависть – плохое. Ее в себе нужно убивать сразу, как только появляется.
А ревность подвигает к тому, чтобы самому лучше работать.
Испытание в этом плане – встреча с мощным настоящим талантом.
Ты видишь его, слышишь… и печалишься о том, что так, как он, ты не сможешь никогда.
Итог такой встречи может быть разным. Если этот талант великодушен и добр – это большая удача.
Для всех вокруг. Если он агрессивен и самовлюблен – это беда. Но так было всегда.
Я счастливый человек. В том плане, что самодостаточен.
Я не работаю в театре. Театр – это жесточайшая организация.
Говорю об этом уверенно, потому что сам когда-то закончил театральный институт
и три года отработал в драмтеатре как актер.
Человеческие души там проверяются на прочность очень жестко.
И ревностью, и завистью, и не только… На эстраде, наверное, тоже.
Но, к счастью, я не член этого сообщества и не участник большой тусовки.
Это не поза – так сложилось.
Не стремлюсь туда, потому что вряд ли смог бы там получить что-то серьезное.
А вот потерять мог многое. Просто расплескаться.
Но, повторюсь, – всякому талантливому человеку я искренне желаю удачи в профессии.
Даже если буду ему завидовать. Но это уже мои проблемы.
-
У вас репертуар очень полифоничный… И русские романсы, и советские песни.
И Азнавура на французском поете, и даже Эдит Пиаф.
На что или на кого еще хотите покуситься?- А «покушаться» особо не на что. Если только не говорить о форме.
О крупной форме я иногда тоскую. Но пока это вряд ли возможно.
Театральный постановочный процесс очень извращен в последнее время,
и мне категорически неинтересно самовыражение режиссеров, у которых и в голове бардак,
простите за грубость, и в душе мало глубины. Плоскость.
И, когда переживания такого человека, пусть даже и умно сорганизованные, выносятся на сцену,
мне становится очень жалко артистов, которые это играют. Ведь артист – это душа и эмоция.
Особенно в нашей профессии. Для лирического певца это самое главное.
Люди приходят за талантом, который выражен и физиологически, если о голосе говорить,
и душевно – в эмоции. Мысль режиссера может быть интересна, но наскучит быстро,
если она не пропитана кровью живой, «мясом» не обросла.
Другая печаль - это академический материал.
Мне повезло: я по этой части сейчас много занимаюсь с великим человеком.
Это фантастический подарок судьбы, которого всем желаю.
Я говорю о своем творческом общении с Галиной Павловной Вишневской.
Занимаюсь у нее уже 4 года. Хотя я редко пою академический материал, но это бесценный опыт.
Даже в плане понимания того, каким вообще должен быть артист – и на сцене, и в жизни.
-
И напоследок: Смоленск порадовал вас сегодня приемом?- Да, очень. Да вы сами все видели... Я люблю ваш город, был в нем уже несколько раз.
Он бесконечно красивый. Жаль, запущенный сильно. Но это по всей стране такая беда.
В России очень мало осталось таких городов, как ваш: чтобы такие высокие берега над рекой.
Дай бог вам жить хорошо.
Инна Петрова*********************************************************************************
" Domino "- Домино(на немецком), Олег Погудин (Прочитано 87692 раз)