Проклятие заброшенной деревни.

[серебро]

16

По слухам, в одном района далекого севера есть одна деревня. Она заброшена и давно покинута. Но, как говорят старожилы, никто вовсе оттуда не уходил, а все жильцы - сгинули без следа. И неизвестно, что послужило тому причиной - болезнь ли всех покосила или какие неведомые силы их забрали. По сей день через эту деревню проходит одна-единственная дорога, ведущая в более оживленные места. И однажды, когда ты будешь в этих местах, помни одно правило — никто не должен ехать ночью по этой деревне.

 
 
 
Эта история случилась на стыке шестидесятых — семидесятых годов прошлого века. Как-то ночью двое путешественников верхом направлялись по этой дороге. Разумеется, про здешнее правило они и слыхом не слыхивали. Один из них был молодой, удалый, и конь его был под стать ему: сильный, быстрый и норовистый. Он скакал впереди, весело напевая песню. За ним неспешным ходом следовал старик. Его верный конь, с которым он прожил почти всю свою жизнь, устало ступал копытами по дорожной грязи. Оставалось им пройти всего ничего. Вечерело, а к месту назначения они собирались подойти утром. Вскоре молодой обратился к своему спутнику.
 
- Эй, дед! Я помчусь вперед и проведаю дорогу. Если что, встретимся уже на месте.
 
- Ну, езжай. Своим ходом доберусь как-нибудь, а то спина побаливает за тобой поспевать.
 
Юноша с охотой кивнул и сразу же поскакал вперед. Старик шел себе некоторое время, пока тот не примчался обратно. Вид его был довольный и обрадованный. Видать, добрые вести принес.
 
- Там впереди деревня есть. Живет там одна добрая женщина. Сказала, приютит нас на ночь, угостит ужином.
 
- Хорошо-то как! - тоже обрадовался старый. - Наконец-то по-людски переночуем: под крышей да в тепле.
 
- Ну, я поскакал. - Молодой объяснил тому где найти тот дом и погнал коня, спеша очутиться у теплого очага.
 
Ночь была в самом разгаре, когда старик вошел в деревню. Нехорошая она была. Дома покосились, пустые окна смотрели недобрым взглядом. Вдалеке, среди этой разрухи, горел свет и поднимался дым. «Что же потеряла здесь женщина та?» - сомневался про себя старик. Он въехал во дворик, спешился. Взял по уздцы коня и принялся привязывать его к сэргэ (якутский столб, к которому привязывали коней. Также, помимо своего практического значения, имеет сакральный смысл о связи с тремя мирами: верхнего, среднего и нижнего). Тут конь забрыкался, посмотрел на хозяина человечьим взглядом и говорит ему: «В плохое место ты пришел, старый, но что поделать. Ничего не говори. Притворись, что не слышишь. Чую, в этом доме нехорошая сила притаилась. Хозяин в доме не человек, а дух озлобленный. Сделай как я велю, коли жить хочешь. Ты меня не привязывай. И того молодого тоже отвяжи. Как только ты в дом войдешь - хозяйка примется тебя угощать разными кушаньями. Вежливо откажись и ешь что у тебя с собой. А потом, когда она на ночь вас улаживать будет, ты ее не слушай. Ложись перед дверью. Не засыпай, глаза не закрывай и прислушивайся. Может, и доживете до утра. А коли что не так пойдет, сразу беги и седлай коня молодого. Быстрее и сильнее он меня. А я следом поскачу. Другу своему мои слова не говори. На смех поднимет, да и обречен уже он».
 
Старик был старый и суеверный, и потому не удивился. Не стал он привязывать коней и с тяжелым сердцем направился по заросшей тропе к дому. От страха перед неизведанным по спине своими пробежалась судорога, выступил холодный пот. Ведь чуял же! Не может женщина жить одна в заброшенной деревне! И вот, с дрожащими коленками старик ступил в дом. Вопреки всему в доме гостеприимно потрескивала печка, стоял вкусный запах отварного мяса. Молодой сидел за столом и уплетал за обе щеки. Возле него суетилась хозяйка. Не молодая, но и не старая, полноватая, хозяйственная. Внушает доверие. Старик поприветствовал хозяйку дома и сел за стол рядом с молодым. Расставляя перед стариком ужин, она то и дело расспрашивала, что творится в мире, какие есть у них вести. Как самая обычная женщина в глуши. Да не стал бы старый конь обманывать старика, и потому держался он настороже, но при этом старался не выдать себя. Большие, сочные и жирные куски отварного мяса, сметана, творог, варенье – все это было за столом. Как же она умудрялась держать хозяйстве в такой заброшенном месте? Старик окончательно уверился в словах своего старого друга. Не притронулся старик к околдованной еде, достал он овес свой, сваренный чуть ранее и тихо сидел в уголке. Молодой недоуменно смотрел на старика и укорил его, что не проявляет уважения к хозяйке, отказавшись от еды.
 
- Ты чего овес свой достал? Прояви уважение к доброй хозяйке, отведай чего-нибудь.
 
- Был бы рад, да вот желудок мой уже не тот, что в молодости. – Отговорился он со всей учтивостью. - Не смогу я попробовать этого мяса. Завтра ведь вставать рано и ехать долго. Не пойми превратно, добрая хозяйка.
 
- Ты, похоже, совсем из ума вышел, раз такую милость отвергаешь! Ну да ладно, мне больше достанется.
 
Стол вскоре опустел, стихли разговоры. Женщина всех пригласила устроиться поближе к огню. Они улеглись спать. Молодой лег в тепле у огня, и уснул сразу же, как глаза закрыл. Старик же лег у двери. Все лежал он, прислушиваясь и дрожа. Огонь в печи гас на удивление быстро. С пола поднимался холод и постепенно доходил до костей, но старик оставался на месте. Краем глаза он заметил как по стене быстро тень пробегает. Старику стало страшно не на шутку. Тут он услышал тихие звуки будто пьет и чавкает кто-то. Звуки доносились из-за дальнего темного угла. Старик тихо приподнялся, взял свою котомку и огляделся.
 
И сразу же стало ясно, что делать этого ему не следовало.
 
В темноте различался силуэт хозяйки. Она копошилась в темноте на четвереньках. Ужас охватил его, когда луна немного осветил тот угол. Она уволокла туда молодого и с остервенением пожирала его. Весь трясущийся, старик осторожно приоткрыл дверь, стараясь уйти так, чтобы его не заметили. Выходя, он о край своей одежды задел какую-то палку у порога, которая с диким треском повалилась на пол. Хозяйка бросила свой нечеловеческий, исполненный голода взгляд. Старик закричал от паники и бросился наружу. Старик бежал от проклятого дома так, будто прожитые годы отступили он него. Позади за ним слышались крики хозяйки, исполненные злобы и обиды. Добежав, старик чуть по привычке не запрыгнул на своего коня, да вспомнил что сказал ему тот, и через секунду он уже скакал во всю прыть на молодом. Следом за ним старый. Молодой конь почуял страх старика и несся во всю прыть.
 
«Догоню тебя! Никуда ты от меня не денешься!» - орала хозяйка сзади.
 
Говорил старику конь, чтобы не оглядывался старик. Но ничего он не мог с собой поделать. Дед оглянулся, и поселился страх навсегда в сердце. Эта женщина бежала как собака со скоростью медведя. Глаза ее горели в ночи красным огнем, рот огромный, с острыми торчащими клыками. Длинный язык болтался следом. Все ее лицо, руки — были в крови. Она издавала мерзкие отхаркивающие звуки, когда бежала. Расстояние между ними стремительно сокращалась.
 
«Беги, хозяин! Мне и так немного осталось» - только верность старого коня была сильнее страха. Старый резко остановился, встав на дыбы и развернулся к проклятой хозяйке. Больше старик никогда не видел своего старого верного коня, да не забывал помянуть о нем добрым словом.
 
«Тебя найду! Из-под земли достану! От меня не убежишь! Друга твоего съела, коня твоего съем и скоро к тебе я приду!» - кричала обезумевшая от бессильной ярости женщина вслед в старику. Эти слова он не раз будто бы слышал ночью где-то вдалеке.
 
Старик так и не осмелился пройти по этой дороге даже при свете дня и потому вернулся домой. Потом он узнал, что женщина эта появляется ночью, заманивает и похищает путников. Может быть, это она пожрала всех жителей той деревни, а может, появилась после. Тем не менее, деревня эта стоит и по сей день, и никто не осмеливается идти по ней когда заходит солнце.
 
P.S. Эту деревню, как мне говорили, можно увидеть по снимкам с орбиты, но ее названия автор не помнит: давно рассказывали эту историю. Кстати, а машина не конь, не предупредит в случае чего.
 

[серебро]

История эта произошла с моим знакомым. На момент нашего разговора, ему было примерно 84 года. Прожил он тяжелую жизнь, прошёл всю войну, голод и трудные послевоенные годы. Поднимал, как все, страну из разрухи, работал, и вырастил двух замечательных сыновей. Человек он был добрый, не озлобленный на людей, не смотря на свою нелёгкую судьбу. Мы его звали просто - дед Юра. Как-то в разговоре я спросила его: «Деда Юра, а ты в Бога веришь?», а он так посмотрел на меня, многозначительно и произнёс: «Не знаю, девонька, вроде верю, но я его не видел, а вот то, что видел, до сих пор толком объяснить не могу» - и с тяжелым вздохом, он начал свой рассказ:
"Мне только исполнилось 18 лет, когда началась война, меня сразу призвали, и я был одним из первых, кто увидел этот ужас своими глазами. Мы мальчишки молодые, были храбрецами. Тогда нам казалось, что мы быстро победим врага, ведь наша великая страна может постоять за себя. На фронт добирались весело, даже с азартом каким-то. В общем, дурачьё – мальчишки сопливые!
Но оказалось всё не так, как мы думали. Мы по-настоящему узнали, что такое война. Смерть, окопы, грязь и вши, сон по два часа в сутки на мокрой холодной земле, каша, хлеб и бой, мне тогда казалось, что он не прекращался. Немец пёр так, что мы только успевали отступать, сверкая пятками. Из тех ребят, с которыми я успел сдружиться, в первые же дни почти никого в живых не осталось, все полегли. У меня тогда в голове это не умещалось, как же так, был человек и нету.
В первый же мой месяц на фронте мы попали в окружение, положение наше было ни к чёрту. Командир наш лейтенант, чуть старше нас, такой же мальчишка, но смотрели мы на него как на Бога. А он, растерялся совсем. Ему же надо решение принимать, а что он знает-то. Единственный наш выход был по болотам, а кругом немцы и носа не высунуть. Был у нас мужичок один, якут вроде, да имя у него было заковыристое, поэтому так мы и звали его – Якут, а он не возражал. Говорил, что он охотник и много раз сам ходил по болоту, и если мы его слушать будем, то проведёт. А что делать, выхода у нас другого не было, либо под пули, либо в плен, что по нашему воспитанию было хуже смерти. Выбирались мы долго, тяжело, болотом прошли за сутки, а потом лесом, почти неделю шли к своим. Но добрались. Вышли наконец-то, оголодавшие, оборванные. Но счастью нашему не было границ.
А затем опять бои, отступления. Мне до этого везло как-то, живой, даже ни разу не оцарапало. В этот бой не обошло и меня. Ранение было не тяжелым в плечо, а вот Якута хорошо покромсало, ногу всю разворотило, я раненый тащил его, окровавленного и без сознания, на себе с поля боя.
Попали мы с ним в разные госпитали и там-то всё и началось. Сплю я - и вдруг у меня в ушах звон, да такой противный, что аж зубы свело, прям не звон, а писк какой-то. Проснулся, за голову схватился, а у самого аж слёзы из глаз от звона этого. И вижу, перед койкой моего соседа напротив, стоит женщина. Да красивая такая, молодая, в длинном платье, белом, и волосы русые расплетены, да по пояс длинные. Она наклонилась к парню и поцеловала его в лоб, рукой так по щеке погладила, как пожалела. И пошла к выходу. Утром я проснулся и, вспомнив ночное видение, подумал, что это был сон. Посмотрел на койку соседа, а кровать заправлена и нет его. Спросил тогда у мужиков: «Где товарищ-то?». - а мне говорят: «Да помер ночью, утром только заметили». А через пару ночей опять повторилось, снова проснулся я от этого звона в ушах и снова она стоит, совсем рядом перед моим соседом справа, он тяжелый был, лежал почти всё время без сознания. Смотрю я на неё, а она красоты неописуемой и черты все какие-то милые, родные прям. Снова она наклонилась, поцеловала его в лоб, развернулась и пошла к выходу, и тут я понял, что не слышу её шагов, пол деревянный, даже слышно было, как мыши бегают, а тут тихо, только сопение да храп. С меня как наваждение спало, вскочил с кровати, пошел за ней, даже окликнуть хотел, а она прям на моих глазах растворилась в воздухе, как и не было её тут. Стою я, и глазам своим не верю. Головой потряс, может, думаю, привиделось мне, даже по щеке себя похлопал. Вышел на улицу, постоял, папироску закурил, ну всё думаю, тронулся умом-то. А на утро выяснилось, что сосед мой, которого красавица эта поцеловала, тоже помер.

После госпиталя вернулся в расположение своё и той же ночью опять она пришла, и все, кого она поцеловала в ту ночь, в следующем бою погибли. В общем, понял я тогда, что смерть это была, и как-то мне от этой мысли не по себе стало, я комсомолец, боец красной армии, а тут чертовщина какая-то. Рассказывать никому и не думал, а что я скажу, и сам-то себе не верил, а уж другим рассказывать, так вообще засмеют.
 
Но вот одной ночью проснулся от звона и в ужасе понимаю, что опять её увижу, глаза открываю, а она прям надо мной стоит и смотрит на меня, и взгляд у неё такой нежный, теплый прям как у мамы. Я сказать ей что-то хочу, а язык меня не слушается и рта не открыть. Ну, всё думаю, каюк тебе Юра, раз эта пришла. И так мне тоскливо стало, вспомнил я девушку свою любимую, любил я очень одноклассницу свою Люсеньку, даже сказать ей об этом не смог до войны, маму и отца вспомнил и сестрёнку младшую, слёзы из глаз покатились, да так мне себя жалко стало, что не увижу их больше никогда. Стоит эта красавица и всё смотрит на меня, а мне кажется, что целая вечность прошла. Вдруг слышу, откуда-то издалека пение какое-то как мычание и стук барабанный, глазами то вожу, увидеть пытаюсь. Смотрю, а за гостьей этой Якут наш стоит и мычит что-то нараспев да в бубен бьет, а наряд на нём занятный такой с верёвочками какими-то да перьями и бубен этот странный, мне тогда показалось, что он на индейца похож, как их в книжках рисуют. Красавица та в лице поменялась, хмурая такая стала, глаза серьёзные, черты лица стали острыми какими-то. Она развернулась к нему и растаяла в воздухе вместе с Якутом. А с меня оцепенение спало, да понять ничего не могу, почему она меня-то не поцеловала, откуда Якут тут взялся, он же в госпитале, и что за наряд был на нём, неужто помер товарищ мой? Так и просидел всю ночь в раздумьях своих, да письма родным писал, думал в последний раз.
В следующий бой шел с полной уверенностью, что убьют меня. Да нет, не забрала почему-то меня краса эта. И дальше воевал, без ранений даже. И не видел больше её. Уже стал посмеиваться над собой. Дескать, ранение сказалось, вот и привиделось, а я тут напридумывал себе ерунды всякой, как бабка суеверная.
 
Но свела опять судьба меня с Якутом, выздоровел он и нога на месте, только прихрамывал малёхо. Мы когда с ним повстречались, я обрадовался очень, да на радостях и рассказал про тот случай, когда с бубном-то его видел, рассказал да посмеялся, говорю: «Привидится же такое. Я уж думал, помер ты в госпитале». А Якут сидит, смотрит на меня как-то хитро да с прищуром, улыбнулся одними глазами и говорит: «Тебе жить надо, сыновей растить, а за то, что спас меня тогда раненного, вытащил на себе, я твой должник».
Уж и не помню, сколько времени прошло с нашего разговора, однажды опять разбудил меня звон. Открываю я глаза и вижу, стоит опять она, да улыбается, а за руку держит Люсеньку, любимую мою. Я кинуться хотел к ней, закричал что-то, а они пропали, растворились… Потом узнал из письма маминого, что погибла Люсенька в бомбёжку.
И стала эта зараза, ночная гостья, всех моих близких мне показывать, кого она к себе прибрала, всех друзей, родственников да одноклассников моих, я ненавидел её всё больше, кричал, плакал как во сне, а она и отца моего привела, и сестрёнку младшую. Выл я тогда как волк раненый, землю грыз от боли такой, а не вернёшь их. Мать от горя чуть с ума не сошла, Галя, сестрёнка моя, от воспаления лёгких в эвакуации умерла, простыла сильно, а какое в войну лечение. Там и похоронила её мать, на чужбине. А отец на фронте погиб, я только в 49-ом могилу его нашел, однополчанина его встретил, тот и рассказал, где отца похоронили. Мать всё время писала потом, чтоб берёг себя, если и меня потеряет, не переживёт. Как я ненавидел тогда эту гостью ночную, а сделать ничего не мог.

С Якутом нас судьба развела, и не знаю даже, живой он с войны вернулся или погиб. У кого не спрашивал, не знает никто. Так и не видел его больше. Только потом, спустя много лет, я услышал про шаманов якутских, может, и Якут мой шаманом был? Ведь это он нас из окружения вывел по болотам. И спас тогда ночью меня от смерти за то, что я его раненого вытащил. Не знаю. И про сыновей он мне тогда сказал, а я внимания не обратил на его слова.
А сыновья у меня много жизней спасли, они врачи оба. Старший военный хирург, в Афганистане был, сколько жизней он тогда спас и не пересчитать, а младший по его стопам пошёл и тоже хирургом стал. Вот и думаю я сейчас, прожив жизнь свою заковыристую, может, видел тогда это Якут? Может, знал, что сыновья мои много жизней спасут и многим людям помогут? И для этого он тогда меня вытащил из объятий смерти той, красивой. Но она всё равно своё взяла, зараза, отца с сестрой и дедов моих в войну, а уж потом и мать забрала."
Р.S. Дед Юра умер в 89 лет, тихой, спокойной смертью во сне в своем доме. До последних дней он находился в ясном уме и твердой памяти. У него пятеро внуков, трое стали врачами.
Земля ему пухом.

[серебро]

История из Якутии

 первая. Неудавшееся гадание

Первая история будет связана с гипотетическими местными подводными духами — «сюлюкюнами».
Коренная якутская вера — это классическое язычество: каждая местность и каждая важная область деятельности наделены духами, которые за них отвечают. Впрочем, после присоединения Якутии в состав России в XVII веке местная вера в какой-то мере ассимилировалась с православным христианством и претерпела значительные изменения, в ней появились элементы теизма. Тем не менее, духи природы никуда не делись. Одними из них и являются так называемые «сюлюкюны». Считается, что они почти всё время обитают под водой в разных водоёмах и никак не взаимодействуют с людьми. Традиции якутской веры не считают их злыми духами; тем не менее, особенно добрыми сюлюкюнов тоже не назовёшь. Их внешность подробно не описывается, но их, скорее, представляют как водяных чертов — антропоморфных, но обладающих кое-какими «рыбьими» признаками. Привет лавкрафтовскому Инсмуту.
Так вот, насчёт встречи с сюлюкюнами. Выбираются они из-под воды только раз в году — во время рождественских святок. Как водится, выходят только по ночам, собираются по всяким заброшенным домам да балаганам в отдалении от жилых поселений и там режутся друг с другом в карты, лол. Играют на собственные «подводные» деньги, выглядящие как золотые монеты. Особым смельчакам из числа людей предписано в святочные дни пойти в какой-нибудь пустой дом и затаиться под столом или ещё где, накрывшись тканью. Нужно только очень хорошо приодеться, ибо пустые дома, конечно, не отапливаются, а в Якутии январские морозы запросто достигают минус 50 градусов. Если повезёт, тусовка местных сюлюкюнов будет как раз в этом доме. Когда сюлюкюны соберутся и игровой кон возрастёт, следует заорать из о всех сил и перевернуть стол. Сюлюкюны должны испугаться, опять же лол, и разбежаться. Тогда уже можно собирать оставленные ими денежки. Только нужно всё это добро истратить в течение трёх дней — потом золото сюлюкюнов превратится в водоросли, коим оно изначально и являлось.
Но присутствовать на собрании сюлюкюнов можно не только для материального обогащения. Во время партии в карты сюлюкюны не молчат, а многословно обсуждают будущие события и судьбы живущего поблизости народа — так что, если не испортить их праздник и внимательно слушать, можно разжиться ценной информацией о своём будущем и о своих родных. Вообще, это один из видов местных святочных гаданий, но не представляю, как можно быть настолько упоротым, чтобы в минус 50 мороза потащиться ночью одному в пустой дом и там сидеть всю ночь в ожидании толпы сверхъестественных тварей.
А теперь собственно кулстори, который мне рассказывали в детстве и от которого я плохо спал зимними ночами. Парадокс: прямого отношения к сюлюкюнам он не имеет, но нужно было всё равно сначала объяснить их сущность, чтобы все въехали в смысл истории.
Итак, Центральная Якутия, январь, святки, лютые морозы. Два молодых крепких брата решают отправиться послушать сюлюкюнов, а если повезёт, то и денежки их себе прибрать. Так как отношение к увлечению «серьёзными» святочными гаданиями у народа настороженное (всякие девичьи гадания по воску, зеркалам и иглам, конечно, не в счёт), то они никому о своём плане не сообщили, даже родителям. Для вылазки выбрали пустой древний балаган в поляне, который находился недалеко от их деревни (таких построек в Якутии много, раньше-то люд жил семьями, рассредоточившись по отдельным полянам). Вечерком, укутавшись в самые тёплые одежды и прихватив с собой пару бутылок водки, братья вышли из дому и направились к месту назначения. Настроение хорошее, вдвоём не страшно, к холоду привыкши — в общем, всё окей.
Пришли на место, залезли под ветхий стол, как полагается, укрылись толстым покрывалом. Сидят, шёпотом разговаривают про всякое, время от времени хлебают из бутылок. Зажечь огонь нельзя — сюлюкюны испугаются и не придут, только лунный свет через окна. Тут, кстати, деталь: к старым якутским балаганам вплотную примыкает хлев — между балаганом и хлевом всего одна дверь, чтобы в морозы туда-сюда не бегать, отмораживая яйца. И вот братья сидят уже несколько часов, время за полночь, оба уже немногословные, сонные. И тут заскрипела дверь хлева. Братья поднапряглись, у обоих одна мысль: вот, начинается, сюлюкюны начинают собираться. Но некоторое время опять всё тихо, потом опять дверь хлева скрипит, на этот раз громче — по звуку понятно, что дверь медленно открывается. И из хлева доносится приглушённый звук, похожий на куриное кудахтанье. Тут младший брат заорал не своим голосом, отбросил покрывало, выскочил из-под стола и бросился к выходу. Старший, естественно, сразу за ним. Да только вот ему не повезло: младший выбежал на улицу, а старший споткнулся о порог и растянулся у входа. Начал звать на помощь и тут же словно поперхнулся, потом уже так заорал, как будто его живьём сжигают. Младший от такого побежал только быстрее, высирая тонны кирпичей. Пока он бежал до окраины поляны, брат всё кричал сзади, а потом замолк. Младший оглянулся только у опушки леса, но оттуда уже было очень плохо видно — стоит балаган, тихо, никакого движения возле него нет, а остальное в лунном свете не разберёшь.
В общем, он припустил со всех ног и через час где-то прибежал в деревню обратно с выпученными глазами, не помня себя. Сразу рассказал всё отцу, и тот едва не набросился на него с кулаками: мол, как такими дураками можно быть, хотя бы справки навели о том, куда идёте, перед тем как отправиться туда. Оказалось, именно в этом балагане давным-давно, ещё до революции, жила семья, все члены которой погибли друг за другом без видимых причин. Официальное тогдашнее объяснение — «злой дух сожрал». С тех пор на этой поляне никто не живёт, даже сено не косят, хотя она довольно-таки плодородная. Никакие сюлюкюны, конечно, в таком месте тусняк устраивать не будут, всё ж таки они не совсем демоны, а вот кое-кто «другой» вполне мог заинтересоваться двумя долбоебами, которые сами в самый тёмный час пожаловали в заброшенное место.
В общем, отец с младшим братом быстро собрались, сели в УАЗик и поехали на полном газе обратно к балагану. Добрались быстро, всю дорогу отец журил сына за то, что тот бросил старшего брата. Приехали, вроде всё было тихо. Остановили машину, причём у младшего брата начали стучать зубы, и он наотрез отказался выходить из машины. Пришлось отцу самому идти к проклятому месту. Старший брат лежал на снегу там же, где упал, лицом вниз. По следам на снегу видно, что он даже и не дёргался особо после падения — сразу умер. Тело уже окоченело — мороз же. Тут отец уже зарыдал в голос. Делать нечего, погрузили мертвеца в машину, поехали домой. Когда там сняли с него всю многослойную одежду, оказалось, что на спине под правой лопаткой здоровенный синяк, будто кто-то огромным кулачищем его туда ударил прямо через все слои одежды.
Позже младший брат рассказывал, что он видел до того, как стал убегать. Когда в очередной раз заскрипела дверь хлева, он украдкой приподнял покрывало и посмотрел туда, увидел при лунном свете в проёме идущий в их сторону огромный, под три метра ростом, чёрный человеческий силуэт и тут уж не выдержал — закричал и рванулся вон…

-------------- История вторая. Бутылочные люди

Ещё одно якутское стори, которое пугало меня в детстве. По рассказам, произошло в советское время в Таттинском районе в небольшой деревушке средь бела дня. Рассказчик — назовём его Семёном — был местным колхозником и летним вечером возвращался от сенокоса в деревню. Грунтовая дорога шла по пустыри, было солнечно и жарко (между прочим, летняя жара в Якутии тоже нечеловеческая, редко опускается ниже 30 градусов, а временами доходит и до 40 — то есть абсюлютная разность температур в разные времена года приближается к 100 градусам). Семён идёт себе, настроение хорошее, напевает что-то под носом и в какой-то момент замечает, что навстречу ему по дороге идут трое. Тот, кто в центре — повыше, остальные ниже него. Семён тогда воспринял их как взрослого и двух его детей. Он думает, кто бы это мог быть. Пришёл к выводу, что это некий Никитин со своими сыновьями из его деревни и спокойно идёт дальше. Но когда те подошли ближе, он заметил, что тех, кто идёт по бокам, детьми не назовёшь — они были лишь чуток ниже центрального. Потом Семён обратил внимание, что очертания у идущих очень странные — они были в одинаковых серых одеждах, и грузные фигуры, скрытые под этими одеждами, спускались до земли, расширяясь книзу — то есть по форме «идущие» напоминали что-то вроде бутылки. Ног он у них так и не увидел и не понял, как им удаётся передвигаться.
Семён испугался не сразу. Сначала просто на автомате продолжал идти, потом внезапно различил их большие чёрные глаза на лицах, белых, как бумага, и его буквально перекосило от ужаса. Тут же вспомнил, что, по якутским поверьям, при встрече с «абахы», то есть всякими злыми духами, ни в коем случае нельзя убегать — иначе погонятся и могут убить на месте (см. предыдущую пасту, например). В двадцати шагах вперед от дороги отходила узкая тропинка, и он поставил себе целью дойти до развилки раньше «бутылочных» людей и разминуться с ними. Но страх настолько сковал его, что он буквально заставлял себя идти вперёд с мышиной скоростью. Смотреть на лица этих существ он боялся, но стоило ему опустить взгляд, так сразу казалось, что они вот-вот набросятся на него, и глаза автоматически возвращались к «идущим». Как он запомнил, все трое были практически одинаковые на вид — белые, без единой кровинки, с остановившимися большими чёрными глазами, которые смотрели только вперёд, и с грузными деформированными фигурами, которые становились шире в нижней части. Различались они только ростом.
Наконец, Семён добрался до развилки и свернул на тропинку. На тот момент между ним и существами оставался всего десяток метров. Стараясь не бежать, он шёл по тропинке, краем глаза наблюдая за «идущими». К его облегчению, те прошли мимо, даже не глядя в его сторону. Отойдя от них на приличное расстояние, Семён уже припустил бегом и бежал аж до своего дома. Оборачивался пару раз и замечал вдалеке на дороге тёмные силуэты «бутылочных» людей.
Как потом оказалось, в тот день не только он видел их. В деревне и в окрестностях несколько людей случайно тоже заметили эту троицу и смертельно перепугались. Сошлись все во мнении, что эти «люди» никакого интереса в их деревне не имели и были как бы «проездом», направляясь куда-то по своим «делам»… Как-то так.

-------------- История третья. Человек без головы

Эта история, по легенде, произошла в одном из центральных районов Якутии.
В конце 70-х годов некий анон жил в небольшой деревне недалеко от райцентра. Было ему тогда лет десять, он дружил с соседским мальчиком Васей. Однажды утром проснулся и, как всегда, пошёл к нему домой поиграть, а его мать сказала, мол, Вася заболел, поэтому играть не будет. Анон пошёл к себе домой, а на следующее утром моя мать сообщила, что Вася умер. Как потом ему рассказали, у мальчика вдруг появилась страшная боль в голове. Родители Васи целый день пытались заниматься самолечением и лишь вечером послали за врачом в райцентр (в деревне была лишь одна женщина-врач, да и та могла заниматься только простудой и производственными травмами). К тому времени ребёнок уже был тяжёлом состоянии, местный врач запретила его в таком положении куда бы то ни было перевозить. Поэтому отец Васи выехал на своём «Жигули» в город, чтобы быстро привезти врача на своей машине, не дожидаясь, пока в райцентре освободится «скорая».
Приехали они поздно ночью — оба белые, как мел. Оказалось, что когда ехали обратно через лес (километрах в пяти от нашей деревни), то заметили в зеркале заднего вида в лунном свете, как в ста метрах от «Жигулей» за ними гонится человек без головы. Увидели его оба: и отец Васи, и врач. С такого расстояния, да ещё ночью, никаких особенных деталей, конечно, разглядеть не могли, только оба утверждали, что он был ненормально высоким — даже без головы его рост достигал двух с половиной метров. Отец Васи дал по газам, и жуткий преследователь вскоре отстал.
Успокоившись, врач поставил Васе какие-то уколы, капельницу, приказал соорудить носилки и на них очень осторожно отвезти его в райцентр. По пути мальчик скончался. Говорили, что на полпути к городу, перед тем, как умереть, он ненадолго пришёл в себя. Говорить не мог, но постоянно поднимал правую руку и указывал пальцем куда-то назад. Помня о недавнем видении, взрослые с опаской вглядывались в ночную дорогу за машиной, но ничего не увидели. Спустя несколько минут он умер.

-------------- История четвёртая. Лицо за деревом

А вот это, анончики, нихуя не паста, ибо приключилась со мной лично, я был в составе школоты из того самого класса. Пожалуй, пока единственный реально крипотный случай в моей жизни.
После окончания 9-го класса, сдав государственные экзамены, мы всем классом отправились в поход за город. Место, куда мы направились, выбрали учителя — небольшая поляна километрах в пятнадцати от города, с речкой и небольшим чистым прудом. Время мы проводили весело — играли в волейбол, наедались до отвала, кое-кто из парней тайком употреблял привезённое с собой пиво. А под вечер, когда начало темнеть, собрались у костра и стали рассказывать друг другу страшные истории. Когда собрались после этого спать, то все уже были в таком состоянии, что нервно вскрикивали от каждого шороха. Несколько парней отправились к опушке леса, чтобы справить нужду вдалеке от всех. Я начал лезть в палатку, когда они прибежали обратно с выпученными глазами и переполошили всех.
По их рассказам, произошло вот что. Приближаясь к опушке, они вдруг увидели, что за одним из деревьев неподалеку прячется человек и осторожно выглядывает оттуда. В полутьме они не смогли отчётливо увидеть его лицо, но предположили, что кто-то из наших ребят решил их напугать после костровых баек. Стали ему кричать — мол, выходи, мы тебя засекли. Тот опять спрятался за деревом и выглянул с другой стороны. Так он повторил несколько раз, прежде чем парни заметили, что с каждым разом лицо поднимается всё выше и выше за стволом дерева — скоро оно уже мелькало на высоте четырёх-пяти метров. Причём на этом дереве до самой верхушки не было никаких веток или сучьев, о которые можно было опираться! Тут ребята, конечно, перепугались и побежали обратно к нам.
Мы поверили испуганным одноклассникам не сразу — кто знает, может, они решили над нами приколоться. В итоге всей толпой отправились осмотреть то самое дерево. К опушке близко не подходили, но мелькающее за стволом дерева белое пятно увидели все. И пятно действительно то поднималось выше, то опускалось почти до земли. Девочки начали плакать от страха. Учителя велели нам быстро рассесться в машины, и мы на ночь глядя уехали обратно в город.

-------------- История пятая. Кэрях

Кстати говоря, несмотря на обилие духов всего и вся в природе, такого понятия, как «леший» или его аналога в якутских верованиях не существует. Есть Баянай — дух-покровитель охоты, и считается, что с ним можно столкнуться в лесу (есть куча кирпичных легенд о таких случаях), но на лешего он не сильно похож, да и рангом повыше. Словом «леший» («тыатаагы») в Якутии называли медведа, лол. Возможно, леший просто не нужен в мифологии ввиду того, что и без него любая местность, всякий участок леса, любая гора, водоём и т. д. — всё имеет своего собственного духа-покровителя. Сущности эти, надо сказать, с малоприятным характером, и могут сильно напиздячить путника, если он не будет соблюдать местные правила. Иногда даже физически. Например, в Якутии строго запрещено, находясь на новой для себя безлюдной местности, вслух произносить его название — считается, что это смертельно оскорбляет местного духа, ХЗ почему. Вам смешно, а автор-куну родители в детстве во время поездки чуть не надавали пиздюлей за обычай читать придорожные таблички с названием местности. Даже в наши дни это железное правило — если вы его нарушите, то все будут на вас коситься. Даже я сам тоже, наверное, стал бы коситься — одно дело сидеть в уютненькой квартире и посмеиваться над тупым быдлом, и совсем другое — если ты зимним вечером в трехста километрах от цивилизации в дремучем хтоническом лесу, и может случиться вообще всякое. Вот так вот.
Короче, дальше пара паст про случаи нарушения подобных правил.
При въездах в особо священные местности у дорог в Якути стоят деревья, сплошь обвешанные фантиками, монетками и даже купюрами побольше. Их довольно-таки много на дорогах, сам видел за свою жизнь пять разных таких деревьев. Это называется «кэрях» — священное дерево. Если ты хочешь, чтобы во время поездки через данную местность НЕХ тебя не трогали, то должен платить при въезде дань — оставить на дереве любой фантик, монетку или купюру. Собственно, в наше время это правило не слишком строгое — даже если ты ничего не оставил, то при отсутствии прочих косяков ничего с тобой не станется. А вот если ты как-то оскорбил дерево или, того хуже, собрал с него бабки, то всё,  мне кажется все пропало , будь готов к массированной атаке местных НЕХов.
Первый случай относится к поздним совковым временам — где-то, наверное, 80-е годы. Какой-то начальник из райцентра, назовём его Николай, поехал с визитом в другой район, расположенный по соседству, на служебном «ГАЗике» с водителем, назовём его Иван. Стояла зима, ехали долго, и пока они были в дороге, успело стемнеть. При въезде в какую-то поляну они вышли отлить и увидели такое украшенное дерево. Естественно, они знали, что это такое, но значения не придали, а водила ещё и почему-то поссал под корень этого дерева. Залезли обратно, едут дальше, болтают о том о сём, вокруг тьма, заснеженная дорога видна только круге света от фар. И вдруг водила замечает, что шум мотора «ГАЗика» резко изменился, и машина чуть осела и стала терять скорость. Он жмёт на газ, мотор ревёт, но «ГАЗик» всё равно ползёт еле-еле. Тут начальник Николай спросил его, а с чего это в кабине вдруг стало вонять какой-то тухлятиной. Иван пожимает плечами, потом оглядывается назад и видит, что на заднем сиденье расположился посередке какой-то тощий якут в ветхих шерстяных одеждах и неприятно так смотрит прямо на него. Он от страха чуть не обделался, вспомнил, что он сделал у дерева, и тут же снова посмотрел вперёд, на дорогу. Причём он продолжал водить машину на автомате вперёд. Начальник спросил у него, в чём дело, а он только кивнул назад, ни слова больше вымолвить не может. Начальник оглянулся и тут же заткнулся. Вонь усиливается, машина ползёт, как черепаха, будто пассажир на заднем сиденье весит как минимум несколько центнеров, оба человека в кабине срут кирпичами и сиходят потом, но останавливать машину посреди безлюдной поляны не хочется. Так и едут дальше. Водила бросает взгляд на зеркало внутри кабины, но там ничего не отражается — заднее сиденье. Но стоит ему повернуться назад, как в нос бьёт та же вонь, будто пассажир помер и разложился две недели назад, и водитель опять ловит на себя колючий взгляд впалых глаз. Кирпичи вылетают с удвоенной силой, водитель опять смотрит на дорогу и уже не пытается обернуться.
Ехали они так где-то час, пока не добрались до первого встречного населённого пункта. Когда огни домов уже были близко, водитель почувствовал, как машины поехала легче. Набравшись смелости, обернулся — на сиденье никого. Вздохнул с облегчением, дёрнул начальника, оба выдохнули. Но вонь исчезла не сразу, пришлось даже окна приоткрыть, чтобы запах выветрился сильнее. Потом оба долго сокрушались по поводу того, что надо бы всё-таки чтить традиции впредь, чтобы в снова в такую крипоту не угодить.

-------------- История шестая. Легкие деньги

Второй случай. По примерным прикидкам время действия — где-то 60-е годы. В Амгинский район из Якутска выезжает какой-то распиздяй — кстати, не якут, а русский. Сейчас, наверное, его назвали бы БОМРом. Ехал он в Амгу к своему корешу, который обещал его трудоустроить в местный колхоз, ибо в городе устроиться ему не удалось, а деньги все проиграл в азартных играх. Кто-то его подкинул по дороге до какого-то пункта, а дальше он пошёл пешком напрямик по какой-то мелкой дороге. Раннее лето, комаров ещё нет, вокруг тепло и светло, в рюкзаке с собою немного жрачки и водочки — в общем, жизнь хороша. Наш герой идёт себе, потом видит опять на возле какой-то поляны у дороги большое ветвистое дерево, обвешанное разноцветными лоскутками. Естественно, не имеет понятия, что это такое. Сначала дерево просто его позабавило, потом пригляделся — мать моя женщина, под деревом и в его коре куча монеток, есть даже бумажные купюры! В общем, недолго думая, он всё собрал (набралась неплохая для его положени сумма), положил себе в карман и пошёл дальше в совсем хорошем настроении. К вечеру устроился в какой-то поляне, где был пустой летний домик — постелил на топчан собственную куртку, выпил водки и лёг спать.
Не успел заснуть, как чувствует, что кто-то дёргает его за ногу. Он пытается не обратить на это внимания и спать дальше, но дёргают всё сильнее. Он вскакивает, оглядывается — никого: светлая летняя ночь, пустой дом, пустая поляна. Ложится вновь. Как только его опять сморило, начинают дёргать, как раньше. На этот раз он сматерился, выскочил из дома и обежал строение кругом — никого нет. Спросонья страха особого наш герой не испытывал. Опять лёг спать, сменив положение. Сначала долго не мог уснуть, потом всё-таки провалился в сон. На этот раз дёрнули за ногу так сильно, что он свалился с топчана, так ещё и поволокли немного по полу. Но когда он открыл глаза, никого возле него опять не было…
Так продолжалось всю ночь — человек пытался заснуть, а кто-то не давал ему сделать этого. Наконец, под утро после очередного дёргания за ногу он привычно открыл глаза и приподнялся — и увидел над собой в полутьме чёрный силуэт крупного человека мощного телосложения, склонившегося над ним и держащего за ногу. Вот тут-то нервы не выдержали — вскочил с топчана, заорал, выбежал из дома и побежал куда глаза глядят. Потом только понял, что оставил в домике свой рюкзак, но вернуться смелости не хватило. Бежал всё утро, пока не вышел на деревню, постучался там в какой-то дом, рассказал про свою беду. Ему посоветовали вернуться и положить деньги обратно у дерева. Тут он вспомнил, что эти деньши всё ещё у него в кармане, пошарил — а там дырка, всё выпало, пока он убегал. Вернуться, конечно, не намеревался, отправился дальше с кем-то из местных в Амгу.

[серебро]

История седьмая. У безымянной речки

Запилю ещё одну якутскую крипипасту. Она несколько нетипична для местного фольклора, ибо злые духи («абасы») обычно в пастах не описываются как вполне телесные существа — обычно они расплывчаты или предстают в виде силуэтов, прячутся во тьме или их лица не удаётся разглядеть, внезапно появляются и исчезают и т. д., ну как в предыдущих пастах. Тем не менее, вот эту историю очень любят пересказывать у костра, а некоторые местные писатели даже написали рассказы на её основе.
Дело опять касается двух братьев. Старшему около тридцати, младший лет на пять моложе. Оба были кадровыми охотниками и пошли ближ к осени поохотиться месяц-другой в дремучие ебеня, где дичь ещё не распугана человеком. У них это был не первый совместный дальний поход, так что уже привыкши, ни о чём не волнуются, всё схвачено, лес для них — дом родной. Устроились возле какой-то безымянной речки в лесу, быстро построили временную хижину, развели огонь, по железной местной традиции покормили дух огня (а через него все местные духи) едой и спиртным, чтобы они им покровительствовали, ну и приступили к охоте. Дичи было много, за пару-тройку дней настреляли нехуёво и уже радостно потирали руки, представляя, сколько бабла получат, когда сдадут всё в приёмку (дело, естественно, при совке происходит).
Где-то на четвёртый и пятый день пошёл первый снег. Вечером братья сидели в хижине после охоты, спокойно ужинают, говорят о том о сём, огонь горит, в хижине тепло и сытно и вдруг слышат — за стеной кто-то ходит. Звук шагов по свежему снегу отчётливо слышен. Сначала схватились за ружья — а вдруг медвед? Но нет, шаги вполне человеческие, звук подходит к двери хижины и женский голос говорит: «Бр-р, холодища-то какая!». Тут братья совсем зависли. Меж тем дверь открылась, и в хижину входит молодая женщина, вполне себе красивая, в хорошей одежде (правда, несколько старомодной для совка, но в лесу мода не закон — главное, чтобы тепло было). Увидев братьев, радостно заявляет, что она дочь жителя деревни неподалёку отсюда, вышла прогуляться по лесу, да заблудилась — весь день блуждала по лесам, уже подумала, что умрёт, но тут увидела хижину и огонь внутри неё, вот и пришла. Братья переглядываются — местность они неплохо знают, в радиусе трехста километров вокруг никакой деревни нету. Но женщина вполне себе настоящая, вся от холода дрожит, и они, как джентльмены, учтиво предоставляют ей место у стола, наливают чай и суп. Она с благодарностью всё это ест, рассказывает про себя, мол, как она напугана, как им благодарна и т. д. Страший брат кивает да поддакивает, а младший был по жизни хикки, и поглядывает на гостью с подозрением. Улучив момент, под предлогом поссать выходит из хижины. Там уже сумеречно, но различить что-то ещё можно. На свежему снегу видны следы женщины. Он следует по ним всё дальше, и в итоге следы обрываются у берега речки. А речка-то ещё не замёрзла — если бы женщина переправлялась через него вплавь, то она была бы вся мокрая. Подозрения младшего брата растут, он вспоминает про всякие непонятные древние легенды охотников о хтонических злых духах, которые живут в дремучих лесах, причём по легендам эти духи настолько невъебенно мощные, что по сравнению с ними всякие мелкие абасы — так, детская игра. В общем, решает по-тихой шепнуть о своих соображениях братану и дальше действовать по обстоятельствам.
Заходит обратно в хижину — а там уже бутылку открыли, флирт в самом разгаре, видно, что старший братец уже думает не головой, а хуем. Ну то и понятно — он не женат, а женщина весьма аппетитная, и к тому же по виду совсем не против. Младший пытается вклиниться в их разговор, мол, там наша охотничья экипировка мокнет под снегом, надо бы выйти убрать, на что получает со стороны брата выразительный взгляд: «Пошёл нахуй», а женщина на мгновение одаривает его таким колючим, неженским, даже нечеловеческим взглядом, что младший высирает кирпичи и отходит в сторонку. Сидит он мрачно у себя в углу, тем временем флирт всё ближе к постельной стадии. Но в итоге всё-таки ему удалось поймать своего брата, когда тот выходил на улицу перед тем, как отправиться в постель. Пытается рассказать ему про следы, про этот страшный взгляд женщины и о том, что её легенда вообще шита белыми нитками, но старший брат мало того, что парит на крыльях ожидания близкого секса, так ещё и сильно пьян и ничего не хочет слышать. Кончается дело тем, что старший припирает младшего к стенке хижины и обещает дать ему хорошую взбучку, если он обломает ему кайф. Младший от такого в ахуе — страший брат раньше никогда не позволял себе с ним так разговаривать, пусть даже трижды пьяный.
В общем, устроилась парочка в углу хижины и отгородилась ширмой. Свет потушили, младший брат лежит в другом углу, вслушивается в характерные звуки и тухнет. На всякий случай прямо под одеялом он держит свою двустволку с заряженными патронами в стволу. Лежит, процесс в том углу продолжается, вроде всё спокойно, и незаметно его сморил сон.
Проснулся ночью от какого-то скрежета. Судя по тому, что угли от огня ещё не потухли окончательно, прошло не так уж много времени. Странный скрежет явно доносится с угла, где лежат женщина и брат, и после каждого скрежета то ли стон, то ли тихое завывание его брата. Младший вскакивает с кровати и с ружьём наперевес бросается в тот угол. Отдёргивает ширму одной рукой, другой держа двустволку наготове — и видит в темноте, что его брата оседлал какой-то тёмный силуэт совсем не женских форм, с ярко горящими жёлтым огнём глазищами на пол-лица, и грызёт его шею — а звук, стало быть, раздаётся из-за скрежета зубов о позвонки. Брат только слабо стонет. Младший от такого зрелища чуть не потерял сознание, но всё же в упор выстрелил промеж глаз этого существа. Раздался визг, существо соскочило с брата и бросилось к выходу (иногда тут добавляется, что оно прошипело перед тем: «Надо было тебя прикончить первым»). Младший палит вслед из второго ствола, НЁХ опять орёт и выбегает из хижины, выдавив дверь. Младший срочно размешивет угли, добавляя света, и склоняется над своим братом — но уже поздно: глаза закатились, горло перегрызено, вся постель в крови. Ещё странно, что потом младший брат так и не нашёл следов крови на полу или у двери, да и снаружи на снегу тоже, хотя дважды попал из дробовика в это существо.
Как только рассвело, младший рванул обратно в населённый пункт. Потом вернулся с командой мужиков забрать тело брата и размонтировать хижину. С тех ту речку стали называть Абасы-Юрэгэ (Речка Злых Духов) и перестали шататься в окрестностях.
В нашей деревне, кстати, был мужик, тоже охотник, который утерждал, что этот Абасы-Юрэгэ есть в Алданском улусе, и что он бывал там проездом пару раз, а один раз даже заночевал у речки, и ничего не происходило. Наверное, брешил.

-------------- История восьмая. Невидимый сожитель

Эту историю мне тоже рассказывали в детстве, она в Якутии практически архетипичная — в разных вариациях я слышал его не менее трёх раз. Говорят, ещё до революции в народе были распространены легенды о «невидимых сожителях» разной степени кирпичности. Вот этот вариант самый криповый.
Отправились как-то осенью один дед со своим зятем и внуками в лес привезти дров. Семья у них была большая — дед, бабка, старший сын с женой и двумя детьми, младший сын со своей невесткой (в деревнях Якутии, кстати, многие и сегодня живут большими семьями, не рассредотачиваясь по разным домам). Погода стояла хорошая, за день успели повалить немало деревьев. Но ближе к вечеру им попалось одна особенно крепкая большая лиственница, от которой топор отскакивал, как от камня. Даже бензопила (знаменитая «Дружба») не брала это дерево — цепь насмерть застревала каждую минуту. В общем-то, в лесу деревьев много, зять предложил оставить в покое дерево и заняться другими, но дед упёрся и заявил, что он будет не он, если не повалит сие дерево. Промучились весь вечер, но удалось в итоге всё-таки его повалить. На этом работа на тот день кончилась.
Через некоторое время настал день, когда они стали грузить деревья на прицеп трактора, чтобы повезти к себе в деревню. Тут то самое дерево тоже показало себя во всей красе: пока пытались загрузить его на прицеп, оно раз шесть скатывалось обратно, как бы само собой. По дороге обратно ещё оно  почти банан  знает как свалилось с прицепа, хотя там со всех сторон были препятствия из прутьев. Завезли к себе, стали на следующий день заготавливать дрова. Один из внуков хватил топором по дереву, тот отскочил и ударил его самого в лоб. Видя такое, старик разозлился и велел в первую очередь заняться именно этим деревом. Потратили целый день, но всё-таки распилили и раскололи на дрова. Дед самолично занёс охапку дров из этого дерева в дом и запихнул в печь. Дальше, естественно, эти дрова нихуя не хотели гореть, но дед был тоже не лыком шит — облил бензином, насовал в печку газет и таки разжёг. Дрова загорелись, а старик вытер лоб и стал ржать, мол, значит, и тебе есть конец, чёртова деревяшка.
Тем вечером начались кирпичи, причём не мутно и постепенно в течение месяцев, как в американских фильмах, а сразу на полную мощь. Семья ужинала, и вдруг невестка младшего сына заорала в голос. Все посмотрели на неё, а она говорит, что только что её кто-то по лицу ударил. Думают, тян ёбнулась, но тут опять кто-то невидимый стал ей оплеухи отвешивать, да так, что голова из стороны в сторону моталась. Дед попытался закрыть ей лицо своими руками, и тут НЁХ принялся за него — ударил поддых, потом стал хлестать по лицу. Когда дед, оставив за собой кирпичный Кремль, выбежал из дома, невидимка опять принялся за невестку. Мучил её весь вечер, потом, когда у неё обе щёки стали красными, как раки, вроде отъебался. Но радоваться было рано — ночью оно залезло к ней в постель, скинуло одеяло на пол и стало давить всем нехуёвым весом и душить. Тут уж все переполошились, тян в слезах, мужики ничего не понимают, дед хватается за голову, уразумев, что ёбаное дерево-то непростое какое-то было… Пригласили местного батюшку. Тот с крестом, кадилом и святой водой едва вошёл, как НЁХ тут же расплескал ему всю воду, сосуд разбил, сорвал с шеи крести швырнул куда-то нахуй в угол, а самого священника тоже стал по щекам хлестать. В общем, как батюшка пришёл, так и сбежал.
Потом началась весёлая жизнь. По утрам и днём НЁХ обычно затихал, но давал о себе знать мелкими пакостями: то коровьего говна в молоко положит, то тесто испортит, то чашки чами собой на полках бьются. По вечерам он каждый раз принимался за невестку — бил её, за одежду хватал, в её порцию еды всякую гадость клал, щупал по ночам (хотя насиловать вроде не пытался, и на том спасибо). Всех остальных, включая того самого деда, особо не трогал, если они не пытались защитить девушку. Если всё же пытались, то устраивал им рестлинг, причём намного жёстче, чем с девушкой — запросто мог синяков наставить и кости переломать. Сами мужики никогда ничего не смогли ни схватить, ни хотя бы почувствовать.
Дед обратился к местному шаману. Тот прийти к ним в дом отказался, мотивируя тем, что нечисть явно сильнее него. Так как все сошлись на мнении, что НЁХ прибыло к ним в дом вместе с деревом, в котором, видимо, раньше и обитало, шаман посоветовал отвезти дрова из того дерева обратно на то же самое место. Так и сделали, причём дровишки обратно ехали уже без всяких фокусов. Не помогло — «сожителю», видимо, в деревне показалось веселее. Так и жили целый месяц, попробовали все средства, от угольных кругов на полу до молитв и кошек, но ничего не действовало, а НЁХ после каждой попытки его вытурить шалил с особым рвением. В конце концов от такой жизни у невестки случилось помутнение рассудка, она начала сохнуть на глазах и бредить о всяком.
Кстати, в этот период к ним приходил чекист специально из другого села, который, услышав слухи, решил, что местные нарочно распространяют заразу мракобесия. Зашёл с возгласом: «Ну где это ваше чудовище?», и тут же пистолет, который висел у него на ремне, сам собой выстрелил — едва  почти банан  не отстрелил чекисту. Тот схватился за ремень, и тут же из-за печи кто-то прицельно и очень метко стал швырять в него лошадиными какашками. Чекист в панике вытащил пистолет, заглянул за печь — а там никого. Тут НЁХ стал по-старому бить его по лицу. Чекист выбежал из дома вон и больше не возвращался.
В итоге решили отправить невестку к её родственникам в другое село. Пока ехали по деревне, она всё смотрела назад и плакала, говоря: «Мой бедный абасы не может угнаться за нами, отстаёт, манит меня назад», потом, на выезде из села: «Мой бедный абасы остался плакать у берёзы». И вдруг весь бред сошёл, и к ней вернулся разум. Естественно, после такого она не возвращалась в ту деревню, и брак распался сам собой. Впрочем, в деревне были не против — как только она уехала, НЁХ будто испарился, прекратились все его выходки и игры. Сначала шарахались от каждой тени, ожидая его возвращения, но этого так и не случилось. Видимо, без тян абасы стало скучно, и он вернулся обратно в свои ебеня. Хэппи-энд, как говорится.

-------------- История девятая. Кэритии

Сегодня немного расскажу о таком явлении, как «кэритии» (обход) — аналог воздушных мытарств в христианстве. Считается, что после смерти человека в течение какого-то времени его дух не покидает землю, а посещает последовательно все места, в которых бывал при жизни (для 90 % жителей деревень все эти места, в принципе, ограничиваются родным селом и прилегающими местностями). Отличие обхода от мытарств в том, что просиходит это не неслышно-невидимо: когда дух совершает такой «обход», некоторые люди могут слышать странные звуки и голоса, будто проносящиеся под небом, а особо чувствительные личности могут и узреть этот процесс. Причём само слово «кэритии» на якутском языке по смыслу содержит элемент принуждения: дух не по своей воле совершает обход, а его как бы заставляют.
Так вот, родная сестра моей бабушки в молодости тоже видела всякое. Годам к сорока зрение у неё ухудшилось, она перенесла пару операций, и в результате стала очень плохо видеть. Сама она объясняла это тем, что она была слищком зоркой, и «другие» не захотели, чтобы она слишком вникала в их дела. Она рассказывала мне в детстве довольно кирпичные истории. Вот история, которая касается того самого обхода.
Итак, в нашей деревне умер какой-то старый долгожитель, его похоронили, после этого прошла пара дней. Сестра бабушки вместе с остальными отправилась в поле на сенокос (покойник при жизни, естественно, тоже много времени проводил на сенокосе, так что посещение им при «обходе» этого места было вполне логично). И вот после обеда в разгар работы она вдруг услышала странные звуки — будто собачий вой вперемешку с плачем. Она остановилась, огляделась и увидела, что в отдалении вдоль дороге плывёт в воздухе какой-то предмет наподобие спортивных козлов, на нём кто-то восседает, а по обе стороны от него парят в воздухе два тёмных силуэта, напоминающих человеческие, и, кажется, бьют его — точнее, лупят какими-то палками. Избиваемый, в свою очередь, и испускает тот самый жалобный нечеловеческий вой. Сестра бабушки отложила кирпичей и посмотрела на других, но никто, кроме неё, этого не замечал. Она к тому времени уже привыкла к тому, что иногда она видит то, что другим недоступно, так что стала молча наблюдать. Вся эта странная процессия проплыла по дороге мимо (так как сестра бабушки находилась в поле далеко от дороги, она так и не смогла увидеть этих существ вблизи, да и не горела желанием). Просто в какой-то момент она как-то поняла — то ли по голосу, то ли по внешности, — что центральный человек «козлах», тот, кого бьют, и есть тот самый покойник, которого недавно похоронили. Это оставило у неё весьма тягостное впечатление — в якутской традиции не считается, что «обход» сопровождается таким жёстким BDSM, да и покойник был при жизни человек вполне приличный, чтобы обращаться с ним после смерти таким образом. В общем, она, рассказывая мне это, была уверена, что стала свидетельницей процесса «обхода». До и после этого после похорон в деревне она иногда вечерами смутно слышала нечёткие голоса и звуки, долетающие как будто из неба, но видеть ничего не видела. Вот такая муть.

-------------- История десятая. Деретник

Паранормач, будем говорить сегодня о якутских зомби. Да-да, в якутских верованиях даже им местечко нашлось, причём зомби в Якутии даже бывают двух видов — юёр и деретник. В местных жёлтых газетках время от времени (особенно во время святок) появляются статейки типа «Юёр — якутский зомби!!!11», поэтому первый вид намного более известен, хотя под описание классического америкосовского зомби больше подходит деретник.
Итак, юёр — это по сути не живой мертвец, а неупокоенный дух мертвеца. Считается, что на каком-то этапе после смерти человека спрашивают: «Ну как, отправишься дальше, или хочешь в срединном мире ещё потусоваться?». 99 % соглашаются уходить, но некоторые особо горящие желанием не покидать этот мир личности отвечают отрицательно. Тогда с них сдирают всю кожу с лица (не спрашивайте, как это с духа можно кожу содрать — я ХЗ), разворачивают голову на 180 градусов и отправляют обратно на Землю-матушку. Кстати, в случае с самоубийцами такой фокус могут проделать и не спрашивая, ибо нехуй (к самоубийцам у якутской религии вообще отношение крайне отрицательное). Там этот изуродованный дух ютится по всяким абаддонам недалеко от места своей смерти. Света он боится, ему постоянно холодно и вообще хреново, и очень скоро он начинает желать о своём выборе и озлобляться. Как только его градус его злости дойдёт до такой точки, что готов будет набрасываться на любого несчастного путника, пришедшего в обиталище, то всё — юёр готов. Но на зомби из фильмов он всё же не слишком похож, скорее это вполне обычный абасы — правда, юёру приписывают способность иногда чисто физически мочить человека, что с рядовыми злым духами нечасто бывает. Помните пасту про святки и балаган? Вполне возможно, что страшего брата там выпилил именно юёр, обстоятельства, по крайней мере, подходят.
Юёр не вечен. По прошествии довольно длительного времени (не меньше несколько десятилетий, а то и веков) он как бы «рассеивается», теряет силу и всё-таки покидает планетку. Что происходит с заблудшей душой в дальнейшем, не совсем понятно — мифология в этом вопросе даёт невнятные ответы.
Деретник — это совсем другое. Это реально оживший труп, одержимый злыми духами. Деретником могут стать злые шаманы после, которые завещали своё тело всяким демонам на использование, некоторые самоубийцы и простые люди, пожранные особо мощными абасы. Деретники очень похожи на американских зомби: не имеют ничего общего со своей прижизненной личностью, разлагаются на ходу, часто не могут внятно говорить, двигаются судорожно и дёргано, нечеловечески сильные и быстрые, малочувствительны к увечьям и горят желанием убивать и жрать. Если человек становится деретником, то это обычно происходит в течение суток после смерти, если не успеть похоронить его по особым правилам. Если же этого не сделано, то, как говорится, держитесь,  нехорошие девочки . Дальше запилю одну популярную на местах пасту про деретника.
Итак, два друга-охотника находились в глубокой тайге в малознакомой местности и немного заблудились. Тем временем наступил вечер. Было лето, поэтому ночью было не очень темно, и они решили не ложиться спать, а попытаться всё-таки выйти на дорогу. К полуночи забрели в какую-то особо глухую чащу. Один из охотников был из тех, кто «особо чувствителен» ко всякой херне, и он сказал, что надо бы поскорее убираться из этого места, что-то тут не так. Но не успели они и развернуться, как из-за дерева выскочил какой-то волосатый НЁХ, похожий на человека, и набросился на охотников. Прежде чем те пригшли в себя, он повалил одного охотника (того самого экстрасенса) на землю и сильно покусал в плечо. Меж тем второй охотник опомнился и ёбнул существо палкой по голове, потом, когда тот отскочил, выстрелил почти в упор из дробовика. НЁХ завизжал и будто бы испарился в воздухе.
Охотник бросился к раненому другу, но тот закричал ему: «Не подходи!». Потом объяснил, что он чувствует, что всё равно помирает, и что после своей смерти наверняка станет деретником — мол, залезли мы в гнездо такой нечисти, что его уже не одолеешь. Друг попытался запротестовать, типа, я тебя как-нибудь выведу на дорогу, поймаем машину, поедем в больницу, но тот сказал: «Ничего не выйдет. Я уже мертвец. Теперь главное, чтобы после смерти со мной не было ничего непотребного». При этом он стал бледнеть на глазах, глаза выступили из орбит, вены вздулись — в общем, хреново человеку. Он сказал другу, чтобы после его смерти тот тут же отрезал ему голову и похоронил тело не отходя от места на достаточной глубине без всякого гроба и креста, причём животом вниз, а ноги развести и между ними положить отрезанную голову лицом вниз, затолкав в рот землю, самому убежать как можно быстрее и дальше. Друг охуел — спрашивает, ты ёбнулся, что ли, а тот — это древний обычай похорон для человека, который должен стать деретником. Если так похоронить, то деретник не сможет восстать. Пока говорили, ему становилось всё хуже, и в итоге изо рта пошла кровавая пена, и он умер.
И вот стоит второй охотник над телом друга в ночной полутьме в лесу и думает, что делать. И всё-таки рука у него не поднялась с телом друга так поступать — просто выкопал могилку, положил туда тело лицом вниз, закопал, на дерево повесил всякие ткани, чтобы потом хоть как-то можно было найти, и отправился искать дорогу, к тому же боясь, что тот самый НЁХ в любой момент выскочит из леса. Идёт час, два, три, уже и рассвет близко. И вдруг слышит, где-то за спиной далеков лесу ветки под чьими-то ногами трещат. Ну он сразу насторожился, снял ружьё с плеча, ускорил шаг. Но звук быстро направляется аккурат к нему, как будто точно знает, где он. Охотник отложил кирпичей, развернулся и приготовился достойно встретить, кто бы это ни был. Звуки всё ближе, и наконец из кустов выпрыгивает покойный друг — весь в земле, волосы растрепаны, уже трупными пятнами покрыт, глаза не двигаются, одежда висит лохмотьями, а ещё изо рта и ушей свисают какие-то трубочки — то ли вены какие, то ли сопли, или ещё какая  не очень кошерная вещь . Как деретник увидел его, сразу кинулся вперёд, как волк — рычит, дёргается, клацает зубами. Охотник выстрелил в него, промазал, между тем тот добрался до него и одним движением руки на добрые пять метров отбросил. Охотник, к счастью, ружья не выпустил, выстрелил снова и на этот раз разнёс мертвецу всю башку. Но даже это деретника — не остановило — почти безголовый труп продолжал бегать за ним, размахивая руками, каким-то образом безошибочно определяя его местонахождение. «Успокоился» только после нескольких попаданий картечью в грудь и конечности. Когда деретник упал, охотник быстро вырыл новую могилу, отрезал то, что осталось от головы и на этот раз похоронил точно так, как его раньше просил друг. Как закончил, сразу съебался. На этот раз никто его догонять не стал. Вскоре он вышел на дорогу.
Кстати, к этой истории обычно добавляют, что к нему позже во сне являлся этот друг и, с одной стороны, благодарил, что тот всё-таки сделал в итоге всё как следует, а с другой, упрекал, что он с самого начала сразу так не сделал — мол, из-за этого инцидента «там» у него ещё куча серьёзных проблем будет.
 
-------------- История одиннадцатая. Баянай

Суп, паранормач. Якут-кун снова на связи. Буду продолжать пилить крипипасты из фольклора моей малой родины.
Кажется, в предыдущем треде я упоминал о духе-покровителе охоты, который именуется Баянай. Из пантеона якутских природных духов это один из самых почитаемых, почти наравне с покровителем коневодства, которого зовут Джесегей (кони у якутов весьма сакральные животные, почти как коровы в Индии), и лишь на пару очков пониже, чем дух огня Хатан Тэмиэрийэ (этот вообще почитается почти наравне с высшими божествами). Баянай, ясен пень, обитает в лесах, в которых недостатка в Якутии нет. Считается, что у него имеется реестр всех охотников в якутских краях, и он может по своему усмотрению облагодетельствовать или, наоборот, обездолить любого, кто с длинностволом выбрался в леса. То есть если ты ведёшь себя по местным правилам, не оскорбляешь духов, не алчный дохуя, ну и, конечно, подкован в охотничьем деле - можешь рассчитывать на покровительство Баяная, и дичь сама будет валить в твои руки. Лично являться перед жалкими людишками дух не любит, а если кто его иногда увидит IRL, то это к великой удаче. Спрашиваете, где же тут кирпичи откладывать?.. А были случаи.
Вот, например, легенда. Пошла группа охотников в очередные дремучие ебеня дичи настрелять. Основательный такой поход, состоящий в основном из седомудых старцев и профи-охотников. Расположились у какой-то безымянной речки, разбили лагерь, ну и начали охотиться. Только вот дичь им как-то вообще не попадалась. Вроде зверья в лесах много, тут и там мелькают, и мужики не нубы в своём деле - не везёт, ёпт, и всё тут. И на третий день самому молодому-зелёному парню из группы, которому недавно едва восемнадцать лет исполнилось, приснился сон: будто, пока они все спали в своём временном бараке, из речки вынырнула роскошная вся такая женщина и, какая есть, мокрая, в облегающей одежде подошла прямо к его кровати и стала ему улыбаться. Парень тоже ему улыбается, всё ок, но потом женщина недовольно покосилась на храпящих кругом старперов и ушла в лес. Парень проснулся, нихуя не понял и заснул дальше.
На следующую ночь опять во сне явилась та же тян. На этот раз она стала его обнимать-целовать, но когда парень хотел его к себе привлечь, как-то ускользала всё время и говорила, что, мол, "не время". Так и в последующие ночи не давала себя ебти, а между тем охотничий фейл продолжался, у группы уже пошла тоска во все поля. Стали поговаривать, мол, не стоит ли вернуться обратно и сменить местность. Парню лично похуй, он-то нуб в этих делах, что скажут, то и сделает. Только вот женщина из влажных снов не выходит из головы - думает он, как было бы классно с ней замутить. Няшка же!
И вот в очередную ночь женщина всё-таки раскололась. Мне, говорит, твоё общество по кайфу, да вот только наличие кругом кучи старых хрычей всё портит. Она заговорщицки улыбнулась парню и шепчет: через три дня твои старики съебутся отсюдова, ну а ты, мил человек, останься, вот тогда у нас всё и получится как надо. Парень проснулся и впал в уныние. Ходит с ружьём по лесу, как во сне, мучается внутренними раздорами. Что делать? С одной стороны, вроде сон, хуета. С другой стороны, женщина явно неспроста снится каждую ночь, и настолько она тёплая и ламповая, что парню кажется, что без неё у него жизнь ну никак не заладится. Но, опять же,  почти банан  её знает, кто она - вдруг хтонический НЁХ какой-нибудь прикидывается няшкой и заманивает его в ловушку, чтобы сожрать (см. одну из паст в предыдущем треде)... В общем, ангст и бугурт у парня.
Третий день настал, и старики общим консилиумом пришли к выводу, что не фартануло им тут на этот раз, пора уебывать домой. Стали собираться. Только наш герой не собирается - сидит себе, уставясь в одну точку, ничего не говорит. Они ему - чувак, ты что, рехнулся, решил остаться один в дремучем лесу? Он молчит. Стали расспрашивать, в чём дело. Молчит. В уме только женщина, но в то же время боязно ему. Старики с ним долго возились, но ничего не добились. Решили, что парень тронулся головой, и все накинулись на него, связали по рукам и ногам. Парень не стал протестовать. Так и увезли его в связанном виде домой.
А дома отец парню устроил разнос. Дед твой, говорит, великим охотником был, да и я сам имел отличные задатки, да только в городе родился, так что пошёл по иной стезе. Мол, это тебя сам Баянай приметил, это была его уловка, чтобы сделать Настоящим Якутским Охотником, он хотел, чтобы ты остался в лесу. Коли остался бы, то было бы ему счастье - дичь стала бы сама его преследовать, протяни руку да возьми. Но только не хватило отпрыску мужества, чтобы самому избрать себе путь и встретиться с духом охоты лицом к лицу. "Так и останешься лохом на всю свою жизнь", - заключил отец. Так и вышло. Парень жил долго и, в принципе, нормально, да только не имел счастья в жизни: чувствовал он, что для иного был рождён, но когда ходил в лес, не мог и самого паршивого зайца подстрелить. Всё зверьё съебывалось за пять километров от него, задетектив его каким-то образом. Вот так обиделся на него Баянай.
Такое стори, посоны. Потом буду ещё кидать, коли интересно.

[серебро]

-------------- История двенадцатая. Якутские шаманы

Вообще, если говорить о шаманах, то это отдельная очень интересная тема. В дореволюционные времена шаманов в Якутии было довольно много - чуть ли не в каждом селе был свой шаман, потом, с приходом коммунистом к власти и связанным с этим форсингом атеизма и выпиливанием непролетарских элементов, поголовье шаманов сильно снизилось. Но всё-таки и по сей день есть почитаемые старцы, к которым со всех концов республики приезжают просить совета или лечиться, если медицина бессильна.
У якутских шаманов по "уровню силы" три касты - мелкий, средний и великий (зависит только от генетического фактора и врождённой способности, великих шаманов было очень мало, и каждый из них мог напрямую достучаться до высшего божества якутской религии - Юрюнг Аар Тойон). Также шаманы подразделяются на хищных ("чёрных") шаманов и не хищных ("белых"). Вообще, между ними особой разницы нет - просто хищный шаман не гнушается использовать свои скиллы против жалких людишек, потому его все ссут. Но обычно шаманы не стремились убивать простых людей, разве что только особо лютых врагов. Зато вот между собой конкурировали будь здоров. Великие шаманы всю жизнь вели войны между собой, насылая друг на друга проклятия и порчи, и не расслаблялись поэтому ни на миг.
Кстати, интересно, но женщины-шаманки, или "удаганши" (их во всей истории раз-два и обчёлся) считались на голову превосходящими шаманов-мужчин. Как правило, если женщина становилась шаманом, то великим или хотя бы средним. Лидер рейтинга - удаганша Алысардах, которая на своём довольно молодом веку перемочила чуть ли не половину остальных великих шаманов своего времени, а другую половину пожалела разве что джаст фор лулз.
Инициация шаманов, как говорят, происходила в раннем детстве, обычно совпадая с началом периода полового созревания (или раньше). Например, инициация Девятного (Тогустаах), великого шамана из Усть-Алданского района, произошла так. Мальчику было 9 лет, и он остался днём дома один, родители куда-то ушли. Он сидел в балагане и играл на полу, когда во дворе вдруг послышался топот целой армии коней. Мальчик, естественно, заочковал и спрятался под кровать. Кони остановились, потом послышались чьи-то тяжёлые шаги, идущие от коновязи в сторону балагана, причём не к входной двери, а напрямую в сторону стены, возле которой под кроватью лежал мальчик. У стены шаги затихли, и чей-то голос зычно произнёс прямо над мальчиком: "Вот где ты! Наконец-то девятилетние поиски окончены!". И вслед за тем мальчик сразу потерял сознание. Предки, вернувшись домой, нашли ребёнка лежащим в бреду и горячке на полу. Как водится, послали за лекарем и шаманом. Шаман, осмотрев мальчика, запретил его трогать - пусть валяется, только кормить не забывайте. Мол, душа паренька покинула тело и находится далеко в междудмирье на обряде инициации шамана...
Насчёт этого "междумирья". Чаще всего говорится, что дух-посланник доставляет душу избранника на одно из священных мест Якутии, и там начинается лютый  мне кажется все пропало , называемый "расчленением" (уже по одному названию понятно, что ничего приятного для терпилы в этом нет). Попытаюсь пересказать, как я запомнил, воспоминания одного среднего шамана, которые я читал в детстве:
"В тот день шла гроза, и я побежал в луг, чтобы найти корову с телёнком и загнать их в хлев... Загоняя скот обратно по лугу, я увидел во вспышках молний, как посреди луга появилось огромное дерево, на вершине которого сидела странная птица, неотрывно глядящая на меня.. От её тяжёлого взора мне стало плохо, и я словно куда-то провалился... (ОП: кстати, де-факто паренька нашли только следующим утром на опушке леса голым, залезим на какое-то дерево и дрожащим всем телом. После этого его привезли домой, он валялся без сознания три месяца, лишь открывал рот во время кормежки. Поэтому субъективные события, описанные ниже, происходили именно во время этого трехмесячного беспамятства).
Очнулся я на вершине громадной горы, нависающей над широкой рекой с очень бурным потоком (ОП: судя по описанию, это безымянная священная гора на устье реки Лены - место, где, по их воспоминаниям, проходил обряд инициации многих якутских шаманов; кстати, интересно, что точное местоположение этой горы неизвестно, если этот вообще реальный географический объект). Я некоторое время лежал, глядя на бескрайнее небо надо мной, не в силах шевельнуться. Потом ко мне вразвалочку подошёл гигантский человек с медвежьей головой с пикой и большим топором. Первым делом он вонзил свою пику на землю рядом со мной, а потом своим топором отрубил мне голову. Больно не было. После этого он насадил на пику мою голову так, чтобы я мог видеть, что он делает с моим поникшим телом. Он методично расчленял моё тело на мелкие куски плоти в течение нескольких часов, а потом, когда он закончил, на гору с небес приземлились три существа, напоминающие больших птиц с человеческими лицами. Они стали сортировывать куски моей плоти по нескольким кучам, споря о чём-то между собой. Между делом они поругали медведеголового за то, что во время расчленения он умудрился потерять где-то один палец с моего тела. Потом они улетели, и я увидел на небе летящую с севера тучу металлического цвета. С тучи на гору спикировала орда демонических существ, которые тут же принялись пожирать мою плоть с левой кучи, явно наслаждаясь процессом. Что странно, после пожирания они тут же изрыгали плоть обратно или даже не глотали, а лишь облизывали. Потом они улетели, и с запада прилетела медная туча, оттуда спустились другие человекоподобные существа, подошли к центральной куче, и всё повторилось... Потом прилетела серая туча с юга, появились хихикающие бледные  целый коллектив редисок  и стали жрать правую кучу плоти...
Наконец, когда все ушли, появились вновь птицеподобные и стали складывать моё тело вновь из кусочков, скрепляя их между собой собственной обильной слюной. Я со своей пики с удивлением смотрел, как срастается мясо, мышцы и кости. Этот процесс длился довольно долго... В конце концов медведеголовый сдёрнул мою голову с пики и положил на шею моего тела, и один из птицеподобных искусно облизал шею по кругу, и моя голова срослась с телом... Я упал, не удержавшись на ногах, и напоследок услышал, как они надо мной торжественно провозгласили: "Теперь ты свободен! Поднимись, созданный по высшему велению помазанный Севером средний шаман!". Вслед за этим я немедленно снова потерял сознание и очнулся у себя на кровати. Мне сказали, что прошло уже три месяца с тех пор, как я заболел...".
Переживания этого шамана надо понимать так, что его астральное тело расщепили на отдельные частицы и повязали их с духами-покровителями Севера, Запада и Юга, которые специально прибывали (а так как сама инициация происходила на священном месте Севера, то он стал шаманом, помазанным Севером). Считается, что дух, присутствовавший на инициации шамана и лакомившийся его телом, отныне будет положительно к нему настроен и будет слушаться его просьб. По этой же причине инициация великого шамана длится дольше, тело расчленяется на более мелкие куски, и "гостей", желающий его пожрать, бывает больше...
Потом ещё про шаманов накидаю инфы и паст, а пока устал.

-------------- История тринадцатая. Алысардах

Есть много легенд о вышеупомянутой удаганше Алысардах - в основном про то, как она выпиливала враждующих с ней шаманов и про то, какие лулзы она ловила, обламывая всяких скептиков, которые во всеуслышанье объявляли, что не верят в её силу. Расскажу по одной характерной пасте из каждой категории. Кстати, по описанию современников, выглядела она как самая обычная тян - не выдалась ни ростом, ни какими-то демоническими особенностями внешности. Наоборот, по телосложению и чертам лица она казалась очень хрупкой и беспомощной. Многие упоминают, что в "обычное" время (не во время транса) её часто принимали за обыкновенную молодую и привлекательную девушку.
Первая история про то, как Алысардах убила шамана из соседнего района, которого звали Олесь (ничего общего с Белоруссией - просто случайное созвучие). Конфликт между шаманами протекал вяло, пока Алысардах из-за чего-то однажды не обиделась сильно на Олеся и обещала в течение лета выжить его из этого света. Олесь, услышав это, занял оборонительную позицию и всё лето очень редко вылезал из своего балагана и постоянно проводил какие-то свои обряды, чтобы защитить себя. Но всё же иногда он позволял себе расслабиться и как-то жарким июльским днём отправился вместе с родственниками в соседний алас (поляну), чтобы покосить сена и искупаться.
После обеда, плескаясь в озере во время очередного перекура, Олесь заметил на западной кромке неба странное одинокое облачко цвета ржавчины. Тут же над аласом, панически каркая, пролетел чёрный ворон. Шаман изменился в лице. Заявив всем присутствующим, что ворон был его зверем-покровителем и он сказал ему, что Алысардах двинулась в путь по его душу, он срочно покинул поляну и направился в свой балаган. Пока он дошёл до своего дома, облачко, всё ширясь и чернея, почти настигло его. Люди, которые попались на пути облака, рассказывали, что от него шёл проливной дождь и кружили очень сильные вихри, причём площадь, которую покрывало облако, непрерывно менялась. Олесь заперся в своём балагане, заткнул все окна заранее приготовленными им заколдованными "клапанами", а сам, одевшись в свою шаманскую одежду и взяв бубен, спустился в погреб под балаганом. Облако настигло его жилища, и от него спустился громадный чёрный вихрь, который видели люди с отдалённого края поляны (нечто вроде торнадо). Вихрь некоторое время кружил вокруг балагана, разнося в клочья все вещи во дворе, включая коновязь, словно не зная, как подступиться к балагану. Но потом вихрь перескочил на сам балаган и проник внутрь строения через дымоход, который злосчастный Олесь забыл прикрыть. Из балагана весь вечер доносились ужасные громкие шумы и крики, облако время от времени метало громы и молнии. Ближе к вечеру оно вновь тронулось с места и направилось обратно на запад, постепенно развеиваясь.
Люди боялись несколько дней подходить к балагану Олеся. Наконец, они поняли, что он не выйдет, и набрались храбрости войти. В балагане был страшный беспорядок - все вещи буквально разнесло в клочья. Шаман лежал, скрючившись в углу погреба, прижимая к груди свой бубен. Лицо его представляло собой сплошное кровавое месиво.
А Алысардах, которая в этих событий плясала в трансе в своём доме, приходя в себя, высказала сожаление, что во время похода мимоходом случайно убила двух мелких шаманов из того же района, которые "подвернулись под удар". И действительно, эти шаманы в тот же вечер оба сильно заболели и скончались в течение двух-трёх дней.
Вторая история скорее юмористическая, чем криповая, но показывает, что удаганше не чуждо было ловить лулзы. Как-то в село, где жила удаганша, из города проездом были какие-то чины (напоминаю, время было ещё царское), два человека. Услышав, что тут живёт "шаманка", они не особо поверили, но всё-таки заявились к ней с визитом, чтобы взглянуть. Увидев вместо грозной старухи молоую тян, они почувствовали себя вольготнее и стали вести себя довольно развязно: поели, попили, стали обсуждать её между собой вслух, а в конце концов в ультимативной форме потребовали, чтобы Алысардах показала им "фокус-покус". Та скромно согласилась и стала изображать транс. Мужчины смотрели на неё пять минут, десять, полчаса - им надоело это, и они, выругавшись, встали и пошли прочь. Но как только открыли дверь балагана, снаружи в дом хлынула толща воды, будто балаган был под водой. Мужчины моментально промокли насквозь, барахтаясь в ледяной воде, в которой плавали рыбы. А Алысардах только смеялась над ними. Они почувствовали, что этак они скоро утонут, и слёзно попросили её закончить представление. Она милостиво согласилась и велела мужчинам поймать по одной рыбе из воды. С трудом, но им это удалось. Вода меж тем всё прибывала. "Ну а теперь, если хотите прекратить это, - сказала удаганша, - сжимайте эти пойманные рыбы двумя руками изо всех сил!". Мужчины стали сжимать, а она кричала: "Сильнее! Сильнее!". От напряжения у мужиков аж вздулись вены на висках, а Алысардах, глядя на них, покатывалась со смеху. И вдруг... чуваки опомнились, и оказалось, что стоят в балагене перед целой толпой местных зрителей со спущенными штанами и, пыхтя, сжимают хуи друг другу. Народ, естественно, весь лежит от смеха. Мужчины бурно покраснели и бросились вон из балагана и больше к Алысардах не возвращались.

[серебро]

Привет. Долго не доходили руки на писанину того случая, который обещал тебе прислать. И вот руки дошли)
 
Дело это было летом, приключилось оно не со мной. Рассказал мне об этом один человек, знакомый главной героини. Но здание, где происходило действо, я знал хорошо. Все детство там провел. Здание было старым, построено было в начале двадцатого века. Время от времени лично слышал разные шумы: то ручка дверная щелкнет, то слышен звук старой печатающей машинки в закрытом и пустом кабинете. Итак, дело было примерно в середине нулевых в городе Якутске.
 
Есть такое старое, длинное, одноэтажное деревянное здание на улице Красноярова. Тогда там располагался Клуб слепых (или как-то так он назывался). Туда приходили незрячие люди пообщаться, там для них проводили бесплатные концерты, иные и сами выступали с концертными номерами. Актовый зал располагался прямо около холла. Из холла в актовый зал можно было попасть открыв старые деревянные двери со стеклянными вставками. От холла вел длинный коридор, причем мне почему-то он запомнился темным. От коридора ответвлялись кабинеты работников.
 
Решила как-то одна сотрудница Клуба на время отпуска подзаработать, и устроилась охранницей. Дело было ближе к ночи. Сотрудница закрыв все двери и окна, расположилась на диване в холле, включила телевизор и только приготовилась к бессонной ночи как вдруг деревянные двери со вставками из стекла резко, со звоном стекла распахнулись и от туда стройной колонной по-одному вышли несколько женщин в черных, длинных одеждах. Лица женщин были скрыты капюшонами. Женщины молча направились по темному коридору в глубь здания, а последняя женщина проходя мимо охранницы повернула к ней голову и приложила указательный палец к губам (тс-с-с!).
 
Как только оцепенение сошло, охранница пулей вылетела из здания, даже огромный запорный крюк на входной двери умудрилась с первого раза открыть. Бедная женщина всю ночь простояла на улице, до прихода первых работников. В последствии она уволилась. Кстати, еще на этой же улице находился старое деревянное здание морга. Помню как после школы вечером, довольно страшно было проходить мимо него. Всегда старался пробегать его «пулей».
 

[серебро]

Случай этот произошел в конце 80 – х годов прошлого века. Сосед тети Тани по лестничной площадке Альберт Петрович – доцент кафедры патологической анатомии медфака ЯГУ, странный рассеянный человек за сорок, в очках, интеллигентный, воспитанный. Жил он с женой и с дочкой – подростком. Альберт Петрович был частым гостем моей престарелой тети, заходил просто пообщаться, иногда помогал по хозяйству, когда требовалась так называемая мужская рука. Хотя с этими обязанностями справлялся кое – как.

Его жена тетя Шура – учительница истории, крупная миловидная женщина управлялась с этим куда лучше своего немного «нюни» мужа. Тетя Таня с соседями дружила.
Альберт Петрович часто задерживался на своей работе в «анатомке» медфака, готовил материал для студентов, то есть готовил трупов для вскрытия. Он в мистику мало верил. Мертвых он не боялся, иногда желая казаться брутальным, говорил: «Человек – это ничто, груда костей, мышц и мяса». Но однажды он зашел к тете Тане сам не свой. Альберт Петрович начал свой сбивчивый рассказ:
 
 
​«Это было в прошлом месяце, в субботу вечером, даже ближе к полуночи. Никого кроме сторожа и меня во всем здании медфака не было. Я как всегда работал. Задержался надолго. Вышел в коридор подышать, там всегда прохладно и свежо. В анатомке сильный запах формальдегида, поэтому я часто выхожу в коридор.

Хожу, разглядываю плакаты, которые почти знаю наизусть, вдруг мимо меня бесшумно прошла женщина в темной длинной одежде. Я ничего не понял. Подумал, что от усталости и от этого запаха формальдегида показалось, почудилось. Потом собрался и поехал на такси домой, опоздал на последний автобус. Совсем забыл про это видение. И вчера вечером такое было!

Вчера опять задержался на работе, хожу по коридору, дышу воздухом. И опять мимо меня прошла та же женщина в длинном темном одеянии. Одета как монашка. Я оцепенел. Что же это такое? Может, уборщица? Но они до 4 часов дня справляются с работой и уходят. Новая лаборантка? Одета очень странно. И уборщица, и лаборантка поздоровались бы, перекинулись бы словечком. А эта бесшумно проходит мимо, даже не оглядывается. Мне стало как – то не по себе, но было жутко интересно, я пошел за ней.

Женщина завернула за угол коридора, направилась к выходу, потом оглянулась и позвала меня рукой. Это была немолодая женщина с некогда красивым бледным тонким лицом. В больших голубых глазах затаилась какая – то невыразимая боль и тоска. Уголки рта опущены, тонкие почти бескровные губы беззвучно шевелились. Я последовал за ней. Она как – то бесшумно открыла входную дверь и мы оказались на улице. Она перешла дорогу, пошла по деревянному хлипкому мосту и направилась в сторону Залога.

Вдруг меня осенило – это была настоящая монахиня в старинной одежде. Монахиня пошла к бывшей Богородицкой церкви, которая сейчас стала лабораторией Института Космофизики. Остановилась, не дойдя до здания бывшей церкви, посередине проезжей дороги, возвела руки к небу, с мольбой посмотрела на меня, приложила руки к груди, покачала головой, бледное исхудалое лицо бедной женщины выражало такие адские муки.

Я стоял в смятении и смотрел на эту странную женщину, не понимал, что хочет она от меня. Вдруг на моих глазах женщина исчезла, растворилась в темноте. И тут я испугался по – настоящему. Что за напасть? Заработался? Сошел с ума? Я уже не помню, как добрался до дома. Видимо, сел на последний автобус. Какой – то необъяснимый ужас охватил меня. Я никогда не верил в существование потустороннего невидимого мира и тем более призраков. А тут этот случай сбил меня с толку», - на одном дыхании проговорил Альберт Петрович. Тетя Таня внимательно выслушала сбивчивый взволнованный рассказ соседа и со свойственным ей спокойствием, и с какой – то слегка высокомерной безмятежностью стала объяснять:

« Так и есть. Это графиня Анна Бестужева, ее здесь в Якутске называли немой монахиней. Ее сослали сюда в Якутию, отрезав язык. Жила она в Спасском монастыре, а потом в доме на месте медфака ЯГУ, из окон которого была видна Богородицкая церковь. Говорят, графиня любила ходить в эту церковь и смотреть на нее из окна своей комнаты. Перед кончиной Бестужева завещала похоронить ее в этом тихом местечке. В 1751 году похоронили графиню Бестужеву в церковном кладбище, расположенном вокруг Богородицкой церкви в Залоге. Теперь поверх старых могил построены жилые дома и проложены дороги. Вот и ходят обеспокоенные таким бездушным отношением отошедшие в иной мир люди. Это большой грех – не чтить память усопших и ходить по их могилам, сравняв их с землей».
Альберт Петрович внимательно выслушал тетю, ни слова не проронил, какой – то поникший и озадаченный пошел к себе домой.

Вскоре он уволился с работы, пошел на курсы массажистов, прошел переквалификацию и стал мануальным терапевтом.
Люди рассказывают, что призрак немой монахини до сих пор бродит по коридорам старого здания медфака, как немой укор человеческой безнравственности и бездушности.

[серебро]

Самые пугающие и странные якутские обряды

десь идет речь о действительно пугающих, кажущихся для современного человека немного странными и даже несколько кощунственными, обрядах. Как представишь что все эти ритуалы проводились наяву, здесь, вполне возможно даже прямо на том месте, где вы сейчас сидите - становится как-то не по себе..
- "Хааннаах кутурган" - "Кровавая скорбь". Умершего сажали на живую наряженную лошадь и катали вокруг озера, брызгая на землю свежую кровь (по материалам В.Ф.Яковлева). Когда лошадь начинала ходить, тело болтало опущенной головой, а на глазах убитых горем родных покойник иногда падал с седла и его укрепляли заново.

- Битье деревянного надмогильника. Во время похорон водили верхового коня умершего по ходу солнца три раза и били могилу поводьями по тому месту, в котором располагалась правая рука усопшего, при этом произносили: "Получи своего коня!"

- Ысыах по поводу смерти человека. Современный Ысыах также имеет архаичные элементы поминально-погребальной обрядности.

- Закапывание скотины заживо. Широко известны способы погребания с конем, но помимо этого вплоть до XVIII в практиковалось закапывание живого быка.

- Танец мертвого человека. В описании обряда говорится об умершей девушке, тело которой помещали среди танцующих и участники передвигали ее в такт своим движениям (по материалам Е.Н.Романова). Собравшиеся, по сути, заставляли двигаться тело, которое нуждалось в покое и которое уже покинуло ийэ-кут.

[Зося]

В деревне Бетлица, я была 6 месяцев, это было начало весны и лето. Я там такого насмотрелась, есть потустороннее....

[серебро]

В деревне Бетлица, я была 6 месяцев, это было начало весны и лето. Я там такого насмотрелась, есть потустороннее....

может поделитесь 

[тётя Мотя]

 

[Зося]

может поделитесь 

Был там дом заброшенный, вокруг него антоновка росла, пошли за яблоками, начало сентября.... Говорили, что там монашка жила, якобы в ее доме клад можно найти, лазили днем, обычный дом , внутри все растащили, осталась печька полуразрушенная, тряпье... Я еще ребенком была, помню четко голос, когда ночью пришли; что вам еще.... Сначала думала разыгрышь, но глядя на бледные рожи подруг.....оказалось что место там проклятое, соседка маме наказала нас туда не пускать, до сих пор этот дом стоит, вернее все, что от него осталось, никто так и не купил.

[Элла1976]

Спасибо Серебро
Вроде бояться надо...но как представляю как от неудавшегося охотника зайцы разбегаются...РЖУ!

[Булерман]

Очень интересная подборка! 

[серебро]

Был там дом заброшенный, вокруг него антоновка росла, пошли за яблоками, начало сентября.... Говорили, что там монашка жила, якобы в ее доме клад можно найти, лазили днем, обычный дом , внутри все растащили, осталась печька полуразрушенная, тряпье... Я еще ребенком была, помню четко голос, когда ночью пришли; что вам еще.... Сначала думала разыгрышь, но глядя на бледные рожи подруг.....оказалось что место там проклятое, соседка маме наказала нас туда не пускать, до сих пор этот дом стоит, вернее все, что от него осталось, никто так и не купил.

бывают такие места