«Китай не хочет, чтобы его постигали»
Большое интервью с Алексеем Масловым - китаистом и востоковедом, доктором исторических наук. Это фрагмент этого интервью, кому любопытно, читайте полностью по ссылке
ссылка— Какие сейчас в Китае царят настроения, если говорить о простых людях? Чем они живут?
Китай сегодняшний и Китай два десятилетия назад — это два разных Китая. Китай почувствовал свою мощь. На уровне обыденной психологии китаец, хотя он может существовать почти на уровне бедности, понимает, что он живет в активно развивающейся стране. Он ею гордится. Он может ругать местный партком, местного уездного руководителя, но он абсолютно уверен в правильности курса Китая — как ледокола, который плывет. Поэтому все китайцы, так или иначе, поддерживают руководство Китая.
Конечно, хорошо работает китайская пропаганда. Если мы откроем любую китайскую газету, то на первой странице увидим все, что когда-то публиковала газета «Правда», — кто с визитом приехал в Китай. Сразу видно, что на «поклон» в Китай прилетают все — от лидеров Африки до представителей самых небольших стран Океании. Как следствие, меняется и отношение к России. Россия остается добрым соседом, на Россию смотрят как на очень хорошего друга. Но при этом — как на младшего партнера. Потому что Китай видит и успехи, и неудачи России. И Китай считает, что Россия не понимает самых простых вещей. Китайцы предлагают стандартную схему. Китай готов накрыть своим шатром целый регион, как он сделал с Центральной Азией. Китайцы дают кредит, инвестиции, присылают инженеров и за это просят лояльности. А Россия почему-то просит инвестиций, но ни о какой лояльности не говорит. Китайцы не понимают, что у нас есть национальная идентичность и президент России на это не пойдет.
Но мне кажется, что тут еще один очень важный момент. В Китае поднимается волна мнений, безотносительно России, что мир в целом не понимает Китай. Мол, мы к ним со всей душой, а они постоянно обсуждают нашу политику. А Китай считал и считает, что все, что происходит в Китае, это их внутреннее дело. Поэтому получается, что Китай чувствует свою мощь, но мышление у него изоляционистское. Это проявляется и в бизнес-моделях, и в общении.
Например, когда китаец слушает твое деловое предложение, он, безусловно, его слушает, делает для себя вывод, а потом как бы откладывает его в сторону. Он не отвечает на твой вопрос, а всегда предлагает альтернативу. И сейчас у Китая для такой реакции есть достаточная мощь и авторитет. Мол, мы тебя послушали и готовы заплатить в пять раз больше, но уже за другой проект. И Китай уже сейчас натыкается на то, что все говорят о некой агрессивности — и на уровне отдельных людей, и на уровне руководителей. Речь идет не об экономической агрессии, а о культуре ведения диалога. Китай не очень слушает партнеров.
Еще одна интересная вещь — миграция из Китая. Она увеличивается, но ее суть совсем не в том, что китайцы хотят сбежать из Китая. Китайский рынок настолько заполнен, что там нет свободных ячеек. Все перемещаются в другие ячейки, кто в США, кто в Россию, но все эти китайцы позитивно относятся к Китаю и не прекращают с ним связи. Причем каждая страна принимает свою категорию населения. Скажем, в Россию нередко перемещаются маргинализованные элементы, которые считаются лузерами в Китае. К нам нет потока инженеров, физиков, гениальных ученых. Эта категория не рассматривает Россию как место работы. В то время как США, Англия, Европа и Австралия принимают к себе именно такой интеллектуальный ресурс. И, соответственно, каждая категория населения показывает свое отношение к новой стране через блоги — в Китае это очень развито. Из России китайцы пишут, как пытаются зарегистрировать предприятие, как им отказали, какую потребовали мзду. Из США — о научных проблемах, о поездке в университет. Получаются две картинки — и это во многом характеризует отношение китайцев ко внешнему миру.
Китайцы очень локальны по своему сознанию. Например, китаец никогда не будет думать, как он «захватит» рынок, предположим, города Екатеринбурга. Он побывает в этом городе, найдет там проспект Ленина, увидит домик, скажет: о, здесь я поставлю самый главный китайский ресторан. И даже если ему ответят: это плохое место, не подходит, тут есть напротив десять ресторанов, китаец с его агрессивным драйвом — как это не удастся?! — будет бить во всю силу в одну и ту же точку. И часто он продавливает систему.
Особенность китайского прагматизма заключается как раз в том, что они выбирают одну небольшую точку и начинают долбить в нее постоянно. И в этом плане китайское бытовое сознание не геополитично. Китайцы не пытаются интегрироваться в среду, они пытаются воссоздать свою. Психологически другие страны, например Россия, для них — неосвоенный рынок с неким количеством потребителей, которых сразу же надо использовать для своей выгоды. Вот в этом плане они агрессивны.
— Если они мыслят таким образом, чем они отличаются от китайцев двадцати-, тридцати-, столетней давности, которые точно так же образовывали чайнатауны и держались друг друга?
Только одним: уверенность в успехе придает им значительно больше сил. Почему китайцы образовывали чайнатауны? Их вывозили на работу на железные дороги, например в Калифорнию, именно вывозили, и в условиях полуколониальной зависимости Китая для них создание таких анклавов было способом самозащиты. Сейчас такие классические чайнатауны больше уже не возникают — китайцев в массовом порядке никто больше не приглашает, тем более насильно не вывозит. Они собираются вместе, потому что их выдавливает внутренняя среда, они выходят во внешний мир и воспроизводят Китай там.
— Что вы имеете в виду, говоря «их выдавливает внутренняя среда»?
В Китае существует очень большая конкуренция, вызванная, во‑первых, демографией, а во‑вторых, особым мышлением китайцев. Китайцы не особо изобретательны в плане бизнеса. Вернее, они могут изобрести абсолютно новый механизм, но тип его продаж и продвижения будет один и тот же. Если на маленькой улочке кто‑то открыл ресторан и он успешен, на ней тут же возникнет десять одинаковых ресторанов — с тем же меню, с тем же расположением столиков. Я помню, как приехал в маленький городок и мне показали новый ресторан с ослятиной, и в него стояла очередь. Когда я вернулся туда месяца через три, вся улица была забита ресторанами с ослятиной, абсолютно пустыми.
Поэтому после этого гипотетический китаец едет открывать ресторан с ослятиной туда, где такого ресторана нет, — за границу. Он считает (и в этом смысле китайцы думают так же, как русские), что за границей живут дураки, а я сейчас приеду и всех «обую», грубо говоря. Китайцы приезжают в Россию и говорят: слушайте, у вас такие дорогие рестораны, давайте мы откроем дешевый китайский. Забывают про налоги и массу операционных расходов и прогорают. Вообще, от заметного увеличения притока китайцев Россию защищает в том числе и непрозрачная система России.
Большое интервью с А. Масловым. «Китай не хочет, чтобы его постигали» (Прочитано 1351 раз)