Отрывок из книги "Джеки Чан: Состарился, не успев повзрослеть"

[Басмачка]

2

"Латиша"
(из книги "Джеки Чан: Состарился, не успев повзрослеть")
перевод Анны Труновой

Мне было около 18 лет. Я только начинал работать постановщиком боёв и каждый день брал с собой на съёмочную площадку ещё восьмерых братьев по школе. Тогда у меня ещё не было собственной команды каскадёров, а точнее, тех нескольких братьев можно считать моей первой командой каскадёров. Моим помощником был Юэнь Квай, а Юэнь Бяо, на тот момент ещё слишком юный, был одним из каскадёров. А по вечерам после окончания рабочего дня, когда нам нечем было заняться, мы с парнями всей толпой отправлялись развлекаться.

В те дни в дорогих публичных заведениях Гонконга работало много танцовщиц — безумно хорошеньких, но с характером. Среди них были благовоспитанные девушки, начитанные, благородного происхождения и часто с высшим образованием. Нам, невежественным каскадёрам, не получившим никакого образования, очень нравилось общаться с такими умными девушками, поговорить с ними, вместе выпить вина, узнать от них что-то интересное. Есть такая поговорка: «Из тех, кто погряз в пыли, большинство - очень чувствительные люди». Молоденькие танцовщицы времён моей молодости олицетворяли собой таланты целого поколения.

Однажды, как обычно, после работы, мы пели караоке в отдельном кабинете ресторана. Актёр Чжун Фа, звезда гонконгских фильмов про вампиров и оборотней, зашёл к нам, пока мы пели, и передал нам, что снаружи какая-то девушка хочет, чтобы я подошёл к ней и пригласил на танец. Мне эта просьба показалась очень особенной, ведь девушка не пригласила сама меня на танец, а хочет, чтобы это сделал я. Я стараюсь никогда не действовать сгоряча, поэтому я сначала вышел посмотреть, что это за девушка. Я увидел её сидящей в уголке, она оказалась настоящей красавицей. Подойдя поближе, я разглядел у неё на лице небольшой шрам, который она умело замаскировала с помощью макияжа и который совершенно не портил её красоту. Я пригласил её, а после танца она предложила мне снова прийти завтра.

Поэтому на следующий день я вернулся в то же заведение. На этот раз она была в большой компании подруг, и когда я уселся рядом, все стали называть меня «белая рубашка». На самом деле я тогда был довольно симпатичным парнем, а ещё любил носить белый цвет. Оказывается, она уже давно обратила на меня внимание, но не знала моего имени, а заметив мою любовь к белому цвету, вслед за подругами окрестила меня «белой рубашкой».

Девушку звали Латиша. Она была не только красива, но и очень образованна, прекрасно говорила по-английски, и у меня было такое впечатление, что она разбирается абсолютно во всём. Она раньше обучалась домоводству, так что когда мы вместе обедали в ресторане, она даже кости от съеденных куриных ножек старалась аккуратно складывать. Она была очень воспитанна, вежлива с окружающими, я ею восхищался. Подумать только, с тех пор прошло уже больше сорока лет! Но уже тогда у этой молоденькой девушки были собственные квартира и автомобиль. Она была в то время очень популярной танцовщицей и зарабатывала большие деньги. Вы только вдумайтесь — за то, чтобы она с кем-то сходила пообедать, ей платили 500 юаней, а в клубе за одну ночь можно было заработать до двух тысяч долларов. Я же на тот момент зарабатывал в день всего несколько десятков долларов, а за целый фильм постановщик боёв получал лишь несколько тысяч.

Я стал всё чаще видеться с ней, и она всё больше времени проводила со мной, наши отношения постепенно развивались, и мы стали общаться как парень с девушкой. Я тогда ещё не был знаменит, а она открыла для меня в жизни столько нового. Нам было очень хорошо вместе. Я иногда давал ей деньги, но это был скорее символический дар, поскольку у неё денег было куда больше, чем у меня.

Мне до сих пор неясно, как об этих отношениях узнал мой папа. Могу только предположить, что он, возможно, тайком почитал мою переписку. Он никогда не заводил со мной разговора на эту тему, но в разговоре с друзьями при мне нарочно говорил что-нибудь вроде «вот ведь беда, такой-то встречался с танцовщицей, и та в итоге его обчистила до последнего цента! Ни в коем случае нельзя водиться с танцовщицами, они обязательно тебя обманут. Это всё равно, что играть в пайцзю - ты пристрастишься и в итоге проиграешь целое состояние...» Он осаждал меня такими намёками очень много раз.

Я был ещё совсем юным, неопытным, и слова отца, которые он повторял из раза в раз, в конце концов постепенно внушили мне беспокойство. Это было с моей стороны слишком по-детски, сейчас я понимаю, что отец рассуждал слишком категорично, ведь нельзя по одному человеку судить остальных. Я был всего лишь постановщиком боёв с нищенской зарплатой, а она была знаменитой танцовщицей, у которой есть свой дом и своя машина. Зачем бы ей понадобились деньги такого нищего парня, как я? Но тогда у меня в душе зашевелились подозрения, я стал строить догадки и искать во всём подвох, и всё это, конечно же, не могло не сказаться на наших отношениях. Я умею хранить секреты других людей, но не способен скрывать того, что творится у меня на душе, и в конце концов я ей во всём признался, сказал, что мой отец против наших отношений.

Эта сцена до сих пор стоит у меня перед глазами. Она, ни слова, ни говоря, ушла в комнату, открыла ящик, вынула оттуда деньги и отдала мне всё до последнего доллара - те деньги, что я когда-то ей давал. Она вкладывала купюры между страницами тетради, и эта тонкая тетрадь хранила зарплату, которую я когда-то получил. Мне стало ужасно стыдно, но уже поздно было что-то менять, и я постеснялся что-либо сказать. Вот так мы с ней и расстались.

Спустя много лет я однажды случайно встретился с ней в Гонконге. Она вышла замуж и стала матерью, но по-прежнему осталась такой же красивой и своенравной. Когда я узнал, что жизнь её сложилась так удачно, у меня на душе стало намного спокойнее.