Добрый вечер с Горынычем
Плохая кровь
Вот и наступило настоящее лето: с жарой к полудню, грозами, дождями, радугой, комарами и мошкарой. Из всего вышеперечисленного, Таня больше всех не любила мошкару, ибо имела на её укусы стойкую и страшную аллергию. Третьего дня она обрабатывала огурцы от муравьёв, которые заполонили теплицу и пропустила укус одной подлой и назойливой целый коллектив редисок
, как боксёр пропускает хитрый удар. Таня взвизгнула, хлопнула себя грязной рукой по лбу и виртуозно выругалась по матери. Земля с грязной перчатки попала в глаз и Таня стала растирать его тыльной, чистой стороной ладони, не переставая визжать и ругаться, как сапожник.
Горыныч в это время лежал на куче поддонов, коих старый натаскал из рейсов, завалив ими добрую часть участка.
— Чо, Тань, жалют тебя целый коллектив редисок
кровососущие? Это потому что у тебя группа крови неправильная. Я вчера доктора Комаровского по телеку смотрел, он так и сказал, что вся эта летучая эскадра жрёт именно тех, у кого первая группа. У тебя ведь первая? Ну вот! Так что ты либо в Лютоне выкупайся, либо группу крови меняй. Нельзя? Ну ты ж вот на днях тапки в магазине поменяла на другие. Аааа...с кровью это не работает? Да так и скажи, что чек на кровь потеряла, — поучал Таню Горыныч, одной лапой отмахиваясь от назойливой мухи.
— Горыныч, ты вот в анатомии и медицине дурак полный, а лезешь со своими идиотскими советами и умозаключениями, будто уже интернатуру прошёл. Вот я как, по твоему, могу всю кровь поменять? Мне её сейчас в конистрочку слить и другой закачать? Ты думаешь она на рынке литрами продаётся, как сметана? Я где тебе четыре литра крови должна взять? Господи, послушаю тебя и сама бред нести начинаю! — гропталась Таня, пытаясь какой то мазью от аллергии остановить, растекающуюся по глазу и лбу опухоль от укуса.
— Таня! Вот ты дурная! Всё просто: есть такая организация, приходишь туда, выбираешь себе любую кровь. Хочешь вторую группу, хочешь пятую, да хоть одиннадцатую. Или вообще говоришь, что тебе нужна кровь от комаров и мошек. Тебя в кресло усаживают и с одной руки твою негодную кровь скачивают, а в другую закачивают. Ты что ли о станциях переливания крови вообще не слыхала? Вот темнота! — возмутился котейка Таниной неосведомлённостью в плане всяких там переливаний.
— Я тебе говорила, чтобы ты медицинские программы не смотрел? Я у тебя пульт навовсе заберу. Мне эти твои Мясниковы, Комаровские и Малышевы весь мозг вынесли и всю кровь выпили. Совсем мне кота спортили! — возмущалась Таня, пока её лицо расплывалось в огромный и безформенный шар.
Сзади огорода, за гаражом, послышались знакомые звуки швартующейся фуры. Это старый приехал из очередного рейса. Котейка заспешил к калитке, надеясь на гостинцы и ласковое приветствие.
— Привет, серый охламон! Чо, как дела? Старуха моя опять где нибудь ногти пилит или брови щиплет? Что то дозвониться не могу, — поприветствовал кота старый и, увидев "старуху" на грядках, слегка потерялся.
— Эко, мать, тебя разнесло! Ты сейчас на какого то бурятского шамана похожа. Рожа с бубен и глаза заплыли. Бухала тут без меня, поди? — как всегда глупо и не смешно шутил старый.
— Это её так мошка изуродовала. Как раз перед твоим приездом. Зато теперь из дома ни ногой. До работы и обратно. Никаких тебе пляжей, кафешек и подруг, — язвил серый охламон, наверняка зная, ежели что, старый его в обиду не даст.
— На ужин кабачки тушёные, — в очень ультимативной форме, зачем то предупредила Таня.
— Ты зачем её шаманом обозвал? — тихо зашипел котейка на старого.
— А ты на фига ей про подруг напомнил? — зло ответил старый.
— И можете не шептаться, меня не в ухо укусили и я всё слышу! — обиделась Таня, снимая перчатки и перепрыгивая из галош в шлёпки.
— Танюш, я тут по дороге в лесок забежал, первых грибов на жарёху набрал. Может а ну их, эти кабачки? — заискивал перед женой старый.
— Ну, хрен редьки не слаще! По мне, так оба эти блюда — страшный сон уважаемого кота! Нормальная еда в доме есть вообще? — гневно спросил Горыныч, важно шагая впереди хозяев.
Так и живём! Доброго вечера!
/Из Анамнеза/