Рассказывает Лилия Александровна Каренская из Ростова-на-Дону:

— Начиная с мая 1993 года в моей квартире происходили необъяснимые самовозгорания. Сижу я как-то вечером перед телевизором, смотрю «Санту-Барбару», как вдруг чувствую — будто паленым припахивает.

Кидаюсь на кухню, а там из духовки валит дым. У меня духовка — давным-давно неисправная. Я никогда не зажигаю в ней газовую горелку. Использую ее в качестве подсобной емкости для хранения разных кухонных мелочей.

В тот вечер лежали в духовке полиэтиленовые кульки. Оказалось, горят они и этот едкий дым — от них.

Через несколько дней ни с того ни с сего повалил дым из стиральной машины. Сами собой в ней воспламенились рубашки. Еще через пару дней Каренская вечером опять смотрела телевизор. Она лежала на диване. И тут дым пошел прямо из-под ее тела! Загорелся диван.

— А то, что произошло на днях, — говорит Лилия Александровна, — перепугало меня уже почти до обморока. Просыпаюсь в четвертом часу утра оттого, что слышу какой-то треск. Подумала спросонья: наверное, это котенок, живущий у меня, балуется, прыгает и вот-вот куда-нибудь свалится.

Открываю глаза — снова валит из кухни дым. Кидаюсь туда, а там! Батюшки-светы! Занавески на окне полыхают вовсю, стекло оконное лопнуло от жара, тлеет подоконник, веревка, висящая под потолком, полностью уже прогорела, и прищепки, свалившись с нее, валяются на полу...

Мне страшно находиться в квартире. А с другой стороны, боязно и надолго выходить из нее. Вдруг в мое отсутствие опять начнется самопроизвольный пожар и все мое добро сгорит? Обратилась я в пожарную часть. Пришел оттуда инспектор. Походил по дому, послушал мои рассказы, посмотрел на горелые вещи и развел руками. «Это, говорит, — что-то необъяснимое».

Домовой из нехорошего дома

Татьяна Ивановна из Краснодара сообщила о странных происшествиях, имевших место в жизни ее землячки Клавдии Аникиной, в настоящее время пенсионерки, а также ее родственников.

 В тяжелый послевоенный 1946 год Клавдия, обремененная вечно голодными малолетними детьми, оставшаяся без мужа, решилась на отчаянный поступок.

Последние припасы закончились в доме, есть стало совсем нечего. И Клавдия продала свой дом, большой и просторный. А сама вместе с детишками перебралась в ветхую лачугу на окраине города.

О том, что лачуга — «нечистая», бывшие ее хозяева «забыли» предупредить Клавдию...

Однажды новая владелица этой хибары и невеликого садового участка рядом с ней решила вырыть на участке колодец. Сосед увидел, как она начала рыть, и перепугался.

— Не ройте здесь яму! — закричал. — В этом месте закопан человек. Сыновья когда-то не поделили имущества с отцом и разрубили его на куски топорами. Зарыли, как собаку, в углу сада. Даже не похоронили, не отпели по-христиански. Вот и бродит его призрак по саду. Я сам не однажды видел его.

Вскоре стала Клавдия подмечать «неладное» в своей убогой хате. То вещи какие-нибудь исчезнут, а то вдруг другие вещи окажутся не на своем месте, то еще что-нибудь. Кто это балует? Домовой? Или в самом деле призрак безвинно убиенного? В отличие от своего соседа, Клавдия ни разу не видела привидение убитого сыновьями мужчины. Да и не очень-то поверила рассказу соседа. Обдумав проделки невидимки в доме, она решила — это шалит домовой.

Ну а к домовым в русском народе отношение традиционно доброе, теплое. Домовые, согласно поверьям, оберегают дома, в которых живут, иной раз даже помогают их хозяевам. Когда у Клавдии Аникиной подошла очередь на получение квартиры в новом многоэтажном доме, женщина подумала: «Надо бы по старинному обычаю «пригласить» домового на новое место жительства». Переезжая из ветхой хибары в новую квартиру, Аникина вслух позвала домового, мол, перебирайся вместе со мной.

И тот взял да переехал. И принялся куролесить на новом месте с утроенной энергией!

— Восьмого марта друзья пришли поздравить меня с праздником, — вспоминает студентка Марина, внучка Клавдии Аникиной, проживающая нынче в той же квартире. — Было очень весело. Мы пели под гитару, танцевали. Вдруг в комнату заходит моя мама и обеспокоенно спрашивает: «Кто из ребят только что покинул квартиру?»

Все удивленно переглянулись. Из комнаты никто не выходил.

«Не может быть, — настаивает мама. — Мы с бабушкой Клавдией были на кухне и ясно видели, как какой-то мужчина прошел через коридор к двери, ведущей на лестничную площадку, открыл дверь и перешагнул через порог. Подумали, это кто-то из гостей удалился.Я пошла закрывать дверь за ним и страшно удивилась, обнаружив ее запертой изнутри на ключ. Сама дверь никак закрыться не могла. Что, мы вдвоем с бабушкой Клавдией умом, что ли, тронулись?! Мы же обе отчетливо видели, как некий мужчина выходил из квартиры».

Спустя некоторое время Марина сама оказалась свидетельницей нового загадочного происшествия. К ней пришла в гости подруга. За разговорами девушки не сразу обратили внимание на то, что на кухне кто-то хозяйничает. Ходит там, шаркая ногами, сопит, гремит посудой. А когда прислушались и осознали, что на кухне на самом деле кто-то есть, то перепугались. Ибо в квартире в тот вечер никого, кроме них, не было! Бросились они на кухню. Едва вбежали в нее, странные звуки прекратились. Никого постороннего там девушки не обнаружили.

Однако увидели нечто изумившее их. Тарелки из настенного шкафчика были кем-то — кем?! — вытащены и аккуратными стопками расставлены на столе.

В дальнейшем отмечались иные мелкие, сугубо бытовые шалости таинственного невидимки.

— Наш жилец никогда никому не причинял явного зла. А вот пошалить любил и был большим мастером на разные дурашливые проделки. Особенно нравилось ему подшучивать над моей мамой. То воды в ее кровать нальет, то помешает ей готовить обед: только поднесет она к газовой плите зажженную спичку, домовой — пых! — дунет на нее. Спичка гаснет.

Однажды мать Марины проснулась среди ночи оттого, что кто-то сдернул с нее одеяло, которое упало на пол с грохотом. Ну будто не из ваты было изготовлено, а из железа. И чей-то голос тихо произнес: «Упало».

На следующий день умерла близкая родственница семьи Аникиных.

Жуть какая. Квартиру освящать надо