Охота на ножницыМоя парикмахерша – назовем ее, ну-у-у, Эллочкой, девушка креативная и талантливая. А от того несколько капризная и слегка высокомерная. Особенно с чужими. Но их она не обслуживает. Стрижет только своих, на дому. Причем, я наблюдала, как у нее злобные и скандальные бизнес-вумен становятся такими тихими, ласковыми. Как котятки. Потому что выкажи свой характер – и не постригут тебя так, чтобы все потом ахали. А Эллочка это делает виртуозно.
Ну, короче, я всегда Эллочку наблюдала спокойной, ироничной и такой всезнающей. А тут прихожу и застаю парикмахершу в совершенно растрепанных чувствах. Более того, чуть ли не рыдающей. Смотрю – руки даже у нее трясутся.
- Слушай, - говорю,- Меня, конечно, стричь давно пора. Но, если что, я пару дней вполне подожду. А то отхватишь мне ухо, например.
- Нет, - говорит Эллочка,- Постригу. Только, сейчас, успокоюсь. Валерианки тяпну и буду как огурец.
Я мудро не спрашиваю, что случилось. Хотя любопытно до смерти. Сдерживаюсь, поскольку знаю – если не подгонять, человек быстрее расскажет. И, пока Эллочка ищет успокоительное, начинаю перебирать ее инструменты. Расчесочки разные, заколочки. И замечаю, что ее заслуженных ножниц (просто раритет, 20-х годов прошлого века, от старой учительницы достались) нет в арсенале. Эллочка звенит пузырьками у меня за спиной, а я спрашиваю:
- Где ножницы посеяла?
Слышу, на пол падает стакан. Звенит. Разбивается. Поворачиваюсь. У Эллочки глаза – в пол-лица. Совершенно бешеные.
- А чего тебе мои ножницы? Зачем? И тебе тоже надо?!!!!!!!!
Моя спокойная как слон парикмахерша истерически орет. И начинает рыдать. Я тут же выхожу из ступора. Поднимаю пузырек с валокордином. Нахожу чашку, капаю, наливаю воду. Пою Эллочку, уталкивая ее на стул. Она хватает меня за руку.
- Поклянись, что случайно спросила про ножницы!
- Да случайно, конечно случайно. Да вообще они мне нафиг не нужны! Я ж не парикмахер! Да и есть у меня дома ножницы.
Еще бы мне кто-нибудь объяснил, что происходит. Может, украли раритет? В дверь звонят. Эллочка подпрыгивает, как будто ее ударяет током. Опять хватает меня за руку.
- Пожалуйста, пожалуйста... Я никого, кроме тебя не ждала. Скажи, что меня нет. Что я уехала. Навсегда.
«Господи, что творится», - думаю я, направляясь к двери. У Эллочки почему-то нет дверного глазка. Открываю. На пороге – маленький такой мужичонка. Потрепанный и какой-то пыльный. Пиджачок серенький, лицо помятое. В глазах что-то униженно-заискивающее. Абсолютно не Эллочкина клиентура (не топ из крутой фирмы, не художник, не рекламщик).
- Здрасьте, - говорит мужичок, - А мне парикмахер нужен. Которая стрижет. Это вы?
- Нет, - говорю очень злобно. Как-то мне визитер не понравился, - Уехала, которая стрижет. На Бали уехала, на месяц. А что вам надо?
- А вы ей кто?
- Я ей телохранитель, - что меня так понесло, не знаю. Захотелось попугать мужика, что ли. И делаю зверскую морду. Наверное, такие у телохранителей и должны быть. Причем театр одного актера мужика впечатляет.
- Звинините, звините. Да мне и не нужно... Да я пойду, - и ретируется к лифтам.
Ну, я продолжаю изображать телохранителя. И стою одной ногой на лестничной клетке. Наблюдаю, как мужик, скукожившийся под моим грозным взглядом, подпрыгивает перед лифтом. Наконец, двери открываются. Мужик, бросив на меня затравленный взгляд, прыгает внутрь. И уезжает. Поворачиваюсь и натыкаюсь на Эллочку. Она уже не рыдает, а смеется. Слегка истерически.
- Как ты его! Молодец, супер! Это, наверное, был один из тех!
У меня кончается терпение.
- Из тех, из этих... Ты хоть намекни, в чем я сейчас поучаствовала. А то все странно и непонятно.
- А ты точно ничего не знаешь? Тебе ножницы не нужны?
Я начинаю тихо сатанеть.
- Ну все, у меня времени не вагон. И ножниц я сроду не похищала. Я ими вообще мало интересуюсь. Давай я тебе позвоню позже, когда ты будешь в форме. Тогда и пострижешь.
- Ладно, - говорит Эллочка, - пошли стричься. Извини, просто нИ разу такого не случалось, а тут просто жуть. Давай я тебе расскажу. Может, ты что-нибудь посоветуешь. Буду стричь и рассказывать. Или сначала рассказать?
Хорошо, что в результате мы выбрали последний вариант. Потому что стрижка под такой рассказ получилась бы, мягко говоря, нетрадиционной. И пришлось бы ее прятать под бейсболкой. А так Эллочка просто поливала свои колени кофе. Мы его заварили и устроились на мягких креслах. У Эллочки во время рассказа заметно подрагивали руки.
Все началось за неделю до. Эллочке позвонила незнакомая женщина и попросила ее подстричь. Отшить незнакомку парикмахерша не могла. Та сослалась на одну эллочкину старую клиентку, ей единственной Элла отказать не могла никак. Тетка, по рекомендации которой позвонила клиентка, в свое время помогала устроить больную мать парикмахерши в больницу, доставала дефицитные лекарства. Так что Эллочка решила отложить намеченный день релаксации (маски, ванны, хорошие фильмы) и, скрипя зубами, принять визитершу.
Она оказалась красивой, яркой женщиной не первой молодости. Черные волосы по плечи, во внешности что-то цыганское. («Гривка красивая, богатая. Я просто удовольствие получаю, работая с такими волосами» , - заметила Элла) И глаза вроде бы черные. Или это поначалу Эллочке показалось. А визитерша заходит по-хозяйски на кухню ( там у Эллочки выгорожено место для стрижек, с большим зеркалом, специальным стулом, фенами разными), двигает стул и расстилает на полу простыню. После чего возвращает сиденье на место. И объясняет оторопевшей Эллочке, что, мол, привыкла все срезанные волосы уносить с собой. Типа, плохая примета оставлять их в чужих руках. «И фиг с ним, - думает Эллочка, - мне меньше убирать». И тут новая клиентка заявляет, что хочет подстричься коротко. И покраситься в пепельный цвет. Эллочка, как всегда надменно иронизирует над теткой. Не пойдет ей – ни стрижка, ни цвет. Тетка спорит. И почти мгновенно одерживает верх. («Как ей удалось меня убедить, не представляю!» -комментирует Эллочка. Я тоже не представляю. Потому что слишком хорошо знаю свою парикмахершу. Или – ее вариант прически. Или – до свидания.)
В общем, Эллочка стрижет-красит, сцепив зубы. И превращается тетка из яркой Кармен в серенькую такую мышку, тетеньку-из-метро, замученную низкооплачиваемой работой и домашними заботами. Эллочка перед зеркалом делает последние штрихи, матерится про себя последними словами. Первый раз из ее рук выходит не шедевр, а нечто стандартно-скучное. И тут замечает, что у тетки глаза не черные, а какие-то серовато-голубоватые. «Блин, и кожа вроде бы смуглая была, а сейчас немочь бледная», - думает Эллочка. Но решает, что все показалось. А тетка тем временем вроде бы остается довольна результатом. Отдает деньги. И начинает сгребать даже отдельные разлетевшиеся волоски в простыню. А потом застывает над ножницами – теми самыми, старыми, любимыми. Ими Эллочка ее и стригла.
- Ножницы не продадите?
Эллочка просто звереет. И говорит все, что о клиентке думает. Что та себе внешность испортила прической собственного сочинения. Что Эллочка стрижет только тех, кто ей нравится, а тетка явно в их число не входит. Так что сегодняшний сеанс был первым и последним. Клиентка реагирует спокойно. Пожимает плечами, прощается и уходит, унося свернутую простыню с волосами.
Еще какое-то время Эллочка в бешенстве мечется по квартире. Но потом успокаивается и решает снять стресс бутылочкой хорошего винца. Одевается и идет за ним в ближайший супермаркет. А в магазине подходит к ней противная такая старушенка, кладет сморщенную ручку на локоток и говорит: «Дочка, а дочка! Продай бабушке ножнички!»
- (В этом месте на меня напал истерический хохот. Эллочка сначала посмотрела на меня осуждающе, но потом тоже начала смеяться. И сквозь смех рассказывать продолжение).
Бабку она, конечно, отшила. А потом пошло-поехало. Эллочке звонили какие-то типы. Приходили непонятные тетки, дядьки и даже один ребенок лет десяти. И все просили продать ножницы. Предлагали большие деньги.
(«Так продала бы, раз так достали», - вклинилась я. «Да на меня ужас просто какой-то напал,- ответила Эллочка,- Я просто подпрыгивала от каждого звонка или визита. Но почему-то продавать не хотела. Не знаю, почему. Не могу объяснить».)
Эллочку довели до белого каления. Она даже телефон начала отключать – а ведь могли позвонить постоянные клиенты. И парня одного, который к ней уже лет 5 ходит, постригла из рук вон плохо. Потому что во время процедуры в дверь позвонили – и некто неизвестный захотел ножниц. Но самая кульминация случилась в тот день, который она назначила мне.
В общем, Эллочка начала убирать свою кухню-салон. Поставила лоток с разными ножницами-щипцами на подоконник. Моет пол, разворачивается к окну и видит – за стеклом маячит какая-то рожа – мужик небритый. Квартира – на 8 этаже, стена плоская, никаких балконов, пожарных лестниц и прочего в помине нет. Эллочка заорала. И мужик исчез из окна – как будто присел. Элочка – к окну, может, какая строительная люлька там висит. Ничего. Пусто. Ни люлек, ни кранов (Эллочка представила, что внизу – пожарная машина с выдвижным краном). И мужика никакого нет. Стена и стена, нет зацепок и выпуклостей.
Элочка хватает лоток, переставляет его на тумбочку к зеркалу. Плюхается на стул неподалеку и пытается отдышаться. При этом не может оторвать глаза от зеркала. А в нем вроде бы какие-то тени сгущаются. И формируется что-то вроде руки. Которая как бы тянется за теми злосчастными ножницами, что лежат в лотке.
Убеждать себя, что все это – из-за расстроенных нервов, Элочка не стала. Она просто схватила журнал «Современное парикмахерское искусство», аккуратненько прихватила ими ножницы (почему-то не рискнула взять их голой рукой.) и ринулась из квартиры, проскочила по лестнице два этажа и кинула журнал с ножницами на крышку мусоропровода. А через полчаса пришла я. И спросила про ножницы.
- Ты же на меня не сердишься? Ты же понимаешь, что со мной было?- Эллочка начала переживать, что я обижусь. Она слегка успокоилась, как рассказала мне все.
Естественно, никаких обид у меня не осталось. Я начала строить предположения. Вариант – все показалось – Эллочка тут же отвергла. Вроде бы с нервами у нее все нормально, психов в роду не наблюдалось. Я предположила, что ножницы – на самом деле очень ценная вещь. И странная тетка это поняла.
- Ага, никто не понимал никогда. А она поняла, - Эммочка даже разозлилась, - Моя учительница, которая меня стричь учила, ими все время работала. И потом просто символически мне их передала. Когда ее артрит замучил и она работу оставила. А ножницы все время валялись в салоне. И никто на них никогда не польстился. Да у меня самой куча разных ножниц. А эти просто удобные, мне по руке подходят.
- Тогда надо спросить у твоей клиентки. Ты звонила той даме, что ее рекомендовала?
- Звонила, - Эллочка опять задергалась, - Никого она ко мне не посылала. И вообще не знает никого, кто бы был похож на ту черную тетку.
Реальных объяснений у меня уже не осталось. Единственно, я захотела посмотреть на ножницы. Если они еще там, у мусоропровода.
- Иди, только одна. Я в дверях постою, - сказала Эммочка.
Мне было немного страшно. Но любопытство терзало сильнее. Так что я спустилась на два этажа. Глянцевый журнал так и лежал на грязном мусоропроводе. Я осторожно открыла его. Ножницы не впечатляли – обычные, старые, лезвия – истончившиеся от многократных заточек. Самая наитревиальнейшая вещь. «А, может, ты их себе возьмешь», - прокричала Эммочка со своего этажа. Я постояла, подумала. Даже руку протянула. От ножниц исходил какой-то неприятный промозглый холод. Я еще не дотронулась до металла, а рука уже заледенела. Хотя, может, мурашки по спине у меня побежали из-за эллочкиных рассказов, а не благодаря мистическим свойствам инструмента. В общем, я развернулась на 180 градусов и вернулась к Эллочке. «Не взяла, - обрадовалась она, - Значит, ты ко всему действительно непричастна».
- Ну. Опять двадцать пять, - возмутилась я.
Эллочка начала извинятся. И тут позвонил телефон. Эллочка взяла трубку.
- Здравствуйте. Да. Я. Что?!!!!!!! - и бросила на меня испуганный взгляд.
Мне уже вся история успела надоесть. Я выхватила трубку и проорала:
- Нету у нас никаких ножниц! Выкинули. Они, наверное, уже на свалку едут, за МКАД! Туда, уроды, и езжайте!
В трубке пошли короткие гудки.
Кстати, Эммочка меня пока так и не постригла. Я жду, когда она окончательно успокоиться. Наверное, это произойдет скоро. Последние два дня никаких звонков и визитов не было.
Как тут тесно! (повтор
)
Многие твёрдо верят в фразу «Мой дом — моя крепость». Но чем уютнее и надёжнее эта крепость, тем сильнее шок, когда в ней происходит что-то за гранью разума. Вера, женщина лет пятидесяти, разведена с мужем, детей от брака нет. В период с 1996 по 2001 жила в деревне Ногинского района (помимо обычных домиков, в этой деревне стоят две блочные пятиэтажки). Жила себе, жила, всегда была своей в любой компании, но вдруг неожиданно переехала. Соседи и друзья удивились — как так, Вера даже не попрощалась толком, очень на неё это не похоже. Ну, вскоре её практически забыли. Забыла и я её, тогда ещё девочка, приезжавшая к бабушке на каникулы.
Но вот буквально полгода назад на другом конце города увидела знакомое добродушное лицо и, не удержавшись, подошла к старой знакомой. После тёплых приветствий Вера пригласила к себе в гости, в маленький ухоженный домик. Уже обсудив все насущные проблемы, перешли к событиям прошлых лет. Естественно, я поинтересовалась столь скорым и непонятным отъездом соседки. Она промямлила что-то насчёт квартплаты и плохих условий. Но не успела я утолить своё любопытство таким скучным, но повседневным ответом, как Вера выдала что-то несуразное:
— Вот знаешь, что хорошего в этом доме? Нет труб и канализации.
— Странный повод радоваться, для многих это серьёзный недостаток.
— Для многих, но не для меня. Больше мне таких удобств не надо…
Дальнейшее пересказываю с её слов.
«Приехала я в спокойное место, людей немного, все друг у друга на ладони. Купила на четвертом этаже квартиру, небольшая и светлая, живи да радуйся. Радовалась год, радовалась два, три, четыре. И вот на пятом году это началось…
Я, вообще, шумная, хожу громко — ничего странного в квартире не замечала, пока во время мытья посуды не услышала детский шепот. Дома, кроме меня, никого. Обернулась на телевизор, радио — всё выключено. Пожала плечами и продолжила мыть тарелки. Опять какой-то голос, и он отчетливо идёт из стока раковины. Выключила воду, наклонила голову и прислушалась. Вначале было лишь непонятное бормотание, как будто ребенок с осипшим голосом что-то сказать пытается. И звук этот медленно, но верно приближается. Подумала на соседей снизу, но только отвернулась от раковины, как голос сразу набрал силу и четко произнёс: «Как тут тесно. Как тут темно, не могу пройти дальше». У меня душа в пятки ушла, версия с соседями рухнула в секунду. Голос замолчал, причём было такое ощущение, что его источник застыл буквально под раковиной. Дрожащими руками я сняла сетку со стока и заглянула в трубу. Ничего нет, вот только возникло ощущение, будто на меня пристально смотрят. Наскоро домыла посуду и ушла на улицу.
С неделю ничего не происходило, я полностью успокоилась, пока не проснулась ночью. Лежу и понимаю, что с кухни (двери я не закрывала, при жаре хоть какая-то вентиляция в квартире) слышится то самое бормотание и тихое постукивание, будто чем-то по дну раковины стучат. Ногтем, например. У меня от ужаса ноги отнялись, буквально доползла до двери и захлопнула. Прислушиваться к звукам из кухни не было ни малейшего желания, в голове только одна мысль билась, как пульс: «Не хочу, уберите, умоляю!..». Остаток ночи на балконе пробыла, почти не моргая смотрела на дверь — если ручка хоть чуток дёрнется, то сразу к соседям на балкон перелезу, уже не страшно ненормальной выглядеть, вот ЭТО на кухне много страшнее. К счастью, больше ничего ночью не происходило.
На следующий день пошла «на разведку» к старожилам, узнать про странные вещи в доме и во всей деревне. Из всего сказанного только один вариант более-менее подошел: сатанист-«самоучка», живущий через подъезд. Он якобы призывал всякую нечисть, пока не просыхающие и напуганные мужики не надавали ему по ушам. Но вот чувствую — не тот это случай.
Время лечит — через месяц всё казалось дурным сном, до того момента, когда я кинула в эту злополучную раковину кусок замороженного мяса. Ушла на час, вернулась готовить себе обед. Кусок мяса подозрительно уменьшился, но это не обеспокоило, а возмутило (опять воды накачали). Раздраженная, попыталась взять его, но часть мяса в стоке застряла (куда только сеточка делась…) Дёргаю раз — плотно сидит, дёрнула второй раз, сильнее — вылетел кусок. Обкусанный снизу. А следом всхлип и глухой крик: «Отдай!». И треск трубы, будто что-то наверх рвётся. Это было последней каплей. Я кинулась вон, собрала все нужные вещи, документы и бегом на автобус, к сестре. Отсюда уже нашла покупателей, продала квартиру, а у самой кошки на душе — нужно было сказать им! Да вот кто поверит — скажут, что напилась и привиделось…
Уже больше пяти лет прошло, а я всё гадаю, что бы это могло быть? Что же такое мается в темноте и так жаждет сырой плоти?..».
ДраникиЭта история произошла два года назад с семьей наших знакомых. Обыкновенные, хорошие люди. Живут в областном центре Беларуси: муж, жена, две девочки. У них свой дом добротный со всеми удобствами, машина, хорошо зарабатывают. Никогда мистикой не увлекались — люди как люди.
Неожиданно у них заболела одна из дочек шести лет. Именно, что «неожиданно». Стала девочка жаловаться, что голова болит, кушает плохо, спит и того хуже. Что могли в поликлинике проверить — проверили, ничего не нашли. Стали подозревать онкологию, ведь Чернобыль как раз рядом. Родители, ясное дело, подсуетились, положили девочку в больницу — лучшее современное оборудование, высококвалифицированный персонал. Там тоже ничего не находят. Тем временем ребенок чахнет просто на глазах. Умирает, буквально умирает. Дело стало так плохо, что девочку пришлось перевести в реанимацию. Подключили уже на внутривенное питание. Прогноз неутешительный, ребенку несколько дней осталось жить. Мама бросается в ноги к завотделению:
— Сделайте хоть что-нибудь, ничего не пожалеем!
Врач качает головой, а потом отводит ее в сторонку, чтобы коллеги не слышали, и говорит:
— Сходите к бабке какой-нибудь. Медицина вам ничем помочь не может.
И пошел, чтобы с женщиной взглядом не встречаться. У нее, наверное, лицо было весьма выразительное — услышать в двадцать первом веке такое «мракобесие», да еще от кого!
Но отчаянное желание помочь своему ребенку пересилило все материальные взгляды на жизнь — стали родители искать, к кому бы обратиться. Оказалось, что недалеко от их дома живет бабуся, к которой все ходят за такими советами. Взяли они с собой фотографию малышки, кое-какие ее вещи и пошли.
Ворожея, только увидав родителей, запричитала:
— Что же вы так поздно идете! Трудно помочь вашей девочке. Ее на смерть заговорили…
Помочь она взялась, долго что-то заговаривала и проводила какие-то ритуалы. Потом сказала матери:
— Иди домой, из дому ни на шаг. Сегодня человек, который порчу на твоего ребенка навел, до полуночи должен придти к вам в дом. Дверь никому не открывайте, что бы вам не говорили.
Вернулись родители домой притихшие, под впечатлением, стали ждать. Люди они общительные, друзья, соседи всегда вхожи в дом были. Кто же придет?
Вечером около семи часов, подходит к их дому незнакомая женщина:
— Добрый вечер. «Энергонадзор», откройте, мне надо счетчики проверить.
Ей отказали. Что тут началось! Сначала женщина стала проситься жалостью, мол, ей премию не дадут, пока она их дом не проверит. Ей не открыли. Тогда она начала ругаться и пугать, что вернется с милицией, что перережет электропитание к дому за неподчинение. Орала и визжала так, что голос срывался. Ей не открыли. Стала потом за сердце хвататься — откройте, плохо стало. Ей снова не открыли. Нескоро, но она ушла, бормоча проклятия и брань. Видно, поняла, что родителей надоумили. Те еще до ночи караул в доме держали, но больше никого не было.
Наутро мать собралась в больницу — постоять, как обычно, у реанимации. Приехала, а медсестра ее зовет в палату. Девочка очнулась:
— Мамочка, привези мне драников, я кушать хочу…
Поправилась девочка довольно скоро и больше не болела. А родители до сих пор не могут поверить — как такое могло случиться с ними? Они же такие обыкновенные люди...
Свои все домаАвтор: Allure_Weles
Две недели назад просыпаюсь ночью от звонка в дверь. Сначала подумал, что приснилось — лежу, не встаю. Опять в дверь звонят.
«Ладно, — думаю. — Мало ли что...».
Встаю. Подхожу к двери, смотрю в глазок, спрашиваю:
— Кто?
— Свои... — отвечают.
— Свои дома все спят, — брякаю я в ответ.
— Ну, тогда я ухожу, — и я слышу удаляющиеся от двери шаги.
Просыпаюсь тут окончательно. «Что это вообще было-то?». Стою в одних трусах возле двери и затылок чешу.
Тут в кухонное окно как будто камешек кинули. Выхожу на кухню, выглядываю в окно. Под окном внизу стоит мужчина в костюме. Хоть и четвертый этаж, в свете уличных фонарей различаю даже красный галстук. Тут сердце неприятно ёкает. Вспоминаю события десятилетней давности — похороны брата отца. Хоронили его в костюме, но без галстука. Мой отец тогда снял с себя свой галстук и надел на брата. Бабка моя тогда на него наорала, но галстук снимать не стали.
Галстук был красного цвета.
Вглядываюсь в лицо стоящего человека под окном, но ничего различить не могу — вместо лица темное пятно. Тут замечаю, что к нему со спины приближается ещё один человек, а за ним ещё и ещё... Все в костюмах! От увиденного у меня мозги перестали соображать. Что за демонстрация у меня под окнами ночью?!
А от окна отойти не могу. Мне кажется, что стоит только отвести глаза в сторону, и случится что-то ужасно страшное. Стою и тупо смотрю на эту толпу костюмов, серые лица которых обращены вверх, к моему окну. Чувствую, что задыхаюсь, и сердце само по себе начинает неравномерно биться.
Тут резко эту толпу озаряет свет фар машины, вьехавшей во двор. Резкий визг тормозов. Из машины вылезает водитель и пристально всматривается вглубь двора. Все мужчины в костюмах враз исчезли. У меня закружилась голова, но я почувствовал себя гораздо лучше. Стал наблюдать за водителем. Тот прошелся по двору, вытягивая шею и крутя головой в разные стороны. Потом сплюнул на асфальт, сел в машину и уехал.
В общем, я включил по всей квартире свет, просидел до утра на кухне, периодически посматривая в окно. Выкурил все имеющиеся в доме сигареты, но так и не смог найти для себя объяснения всему произошедшему. Ладно я — чёрт знает, какие тараканы у меня могли в голове взбунтоваться, — но ведь водитель-то тоже эту толпу живых трупов видел перед тем, как они исчезли!
СомнамбулизмСПРАВКА: СОМНАМБУЛИЗМ (ОТ ЛАТ. SOMNUS — СОН И AMBULO — ХОДИТЬ) ИЛИ ЛУНАТИЗМ — БОЛЕЗНЕННОЕ СОСТОЯНИЕ, ПРИ КОТОРОМ ЛЮДИ СОВЕРШАЮТ КАКИЕ-ЛИБО ДЕЙСТВИЯ, НАХОДЯСЬ В СОСТОЯНИИ СНА.
Эту историю мне прислали на электронную почту, так как я собираю различные страшные рассказы. С тех пор прошло два месяца. Сообщений от некоего Саши я больше не получал. Верить или нет в правдивость его слов, решать вам — меня история тронула.
------
Я студент четвёртого курса политехнического института. Назовём меня Александр. От рождения я человек целеустремлённый, уверенный в себе и очень, очень серьезный. С момента, когда моя нога переступила школьный порог, я держал свою мечту возле сердца — стать инженером в области электромеханики. Всего лишь один день в жизни смог перевернуть всё. Всего одно слово сбило меня и отбросило назад — это слово «любовь».
Мы познакомились в кафе, где я часто сидел после пар. С момента, когда я её увидел, а это было в начале учебного года, и по сей день тот источник жизни в моей груди принадлежит ей. Наши отношения, подобно времени, кружили незаметным, магическим образом вокруг нас, и мы не понимали, что с нами, но это было так красиво и невероятно. Она познакомилась с моими родителями, я — с её. Вроде всё было в порядке, даже начали планировать свадьбу. Но... Всегда есть одно «но». Со мной так с детства. Когда мне было десять, отец из питомника взял пса, я дал ему имя Принц. Боже, настолько гениальна была эта собака!.. Я понимал её с полуслова, иногда мне хотелось верить, что и она меня. Честно, она была частью нашей семьи, пока однажды рано утром отец не принёс её на руках. Его белая рубашка приобрела оттенок алого. Её сбила машина. Мать плакала неделю. После этого случая у нас появилось новое правило — никаких животных в доме.
До поры до времени мы не оставались ночевать друг у друга. Даже не знаю, почему. Даже после интима между нами она отказалась остаться у меня дома и уехала на такси. Но вот однажды её родители пригласили меня — у них была годовщина. Я с её отцом немного поддал и уже в семь часов оказался в её комнате. Родители принесли туда кресло, которое легко и не магическим образом превращалось в кровать. Может, и некрасиво до свадьбы спать в доме у родителей девушки, но я над этим не задумывался.
Среди ночи я проснулся. По всему телу бежали мурашки. Окно в комнате было одно, да довольно внушительных размеро — оно было распахнуто. Мысли о том, что запах из моего рта был невозможен, пришли сразу, да вот только стояла зима на улице, и было немного прохладно. Я с трудом поднялся с постели и направился закрыть окно. Если встать в четырёх шагах лицом прямо окну, то кровать моей возлюбленной была слева, вплоть придвинута к стене, на которой и было окошко. Закрывая окно, я окинул Юлю взглядом и улыбнулся — во сне она что-то шептала. Наклонившись над ней, я пытался услышать хоть одно слово. Но от того, что я услышал, меня словно залило бетоном: « Т.варь, убери свою грязную рожу от моей крошки», — могу поклянуться перед иконой, я отчётливо слышал эти слова. Вернулся в постель в недоумении, но все же спустя некоторое время уснул мертвым сном.
Второй раз выпала возможность переночевать у неё через неделю. Как всегда, было застолье — оно стало традицией, когда я приезжал. И вот я в постели, но на этот раз уже в десять часов и по своей воле. Помню даже сон: будто я на острове пробираюсь сквозь какие-то кусты и тут — рык, похожий на львиный. Просыпаюсь, первым делом смотрю на часы — два часа ночи. Под моим креслом-кроватью что-то был. Первая мысль — мыши. Но тут взгляд упал на кровать моей девушки, которую освещали струйками света ночные фонари — она была пуста. Снова раздался голос, и опять я не понял, что же он говорит. Свесив голову чуть ниже моего кресла-кровати, я стал слушать. Сначала была тишина, затем я отчётливо услышал: «Твой последний шанс уйти живым!». После был резкий удар чуть выше уха... и утром меня разбудила моя любимая. Я снова умолчал о произошедшем ночью — я боялся, что она будет себя неловко чувствовать, и её будет мучить мысль: «Он считает меня сумасшедшей». К родителям с вопросами тоже лезть я не собирался. Но мне было не столько страшно, сколько интересно, и я начал подумывать о священнике.
Перед третьей ночью я уговорил Юлю сходить со мной в церковь. После, уже через день, со спокойной душой отправился к ней. От застолья на этот раз отказался и пил лишь яблочный сок. Снова я оказался в постели на кресле-кровати. В ту ночь сон не шел ко мне, и я читал на телефоне книгу Г. Ф. Лавкрафта. Уже когда глаза изрядно устали, я вспомнил, что в кармане джинсов есть пачка с сигаретами, которую я ещё утром купил. В пачке осталась одна сигарета, и та помятая. Но когда курить хочется, выбирать не приходится — курильщики меня поймут. Я встал у окна и начал чиркать зажигалкой, пока пламя не осветило помятую сигарету.
Не знаю, почему я повернулся — наверное, мне просто хотелось полюбоваться спящей Юлей. То, что увидел, не могло быть на самом деле. Юля стояла возле меня, глаза были, как у больного эпилепсией. Даже не так — глаз не было, просто белая оболочка. Но не это меня потрясло, а её тень, которую отбрасывали фонари на пол спальни — это была тень сгорбленной старухи, которая была направлена лицом в мою сторону. Дальше был путь в четыре этажа вниз и мрак...
Прошло ровно три месяца. Юля навещает меня каждый день. Всем на вопрос, как это случилось, я отвечаю: «Да черт его знает, наверное, поскользнулся». Нет смысла говорить о той ночи. Меня скоро выписывают, но знаете, что я вам скажу? Я обязательно вернусь туда, чтобы узнать, не сумасшедший ли я — или, может быть, моя девушка одержима? В любом случае, если я переживу четвертую ночь, вы узнаете об этом, а если нет... думаю, вы догадались.
Источник: интернет
Тема: Охота на ножницы (Прочитано 1322 раз)
