Отчетливо понимаю: я сам хочу быть высокодолжностным лицом и королем мира

[milori]

3

Пятница — сложный день для автолюбителя. Даже в нашем спокойном городе этот день будит в участниках движения берсеркеров, жвачных животных и нелетающих птиц.
Я рвусь на проспект, главную артерию. По ней — почти прямой путь домой. Но транспортный поток со мной вместе внезапно упирается в человека с полосатой палкой. Этот человек, словно тромб, стопорит все движение. Поток в недоумении рассыпается по соседним капиллярам. Если присмотреться, по губам водителей отчетливо читаются проклятия.
«Ниссану» передо мной сотрудник долго объясняет матом понятие форс-мажора. Судя по жестикуляции, он упирает на непредсказуемость и непреодолимость природных стихий. «Ниссан» спорит. Но в итоге соглашается и он. И уползает направо прямо из второго ряда.
Подъезжаю спросить, хотя уже знаю ответ. Лицо у человека с полосатой палочкой грустное.
— Мы пропускаем высокодолжностное лицо, — разводит он руками. В его устах это звучит как наш общий крест, который мы вместе несем.
И знаете что? Вот другой на моем месте бы возмутился. Мол, да как же так можно? Да президент Швейцарии ездит на трамвае… Где уважение к гражданам?..
Но я свободен от этой рабской психологии! Я не хочу, чтобы у соседа корова сдохла. Я хочу, чтобы у меня было две. А лучше — современное скотоводческое хозяйство с предприятием переработки и обширной сетью сбыта.
Я имею в виду, что возмущение, озлобленность — это все мышление низших слоев.
Пока я продираюсь через пробку, уворачиваясь от бешеных маршруток и пешеходов, я отчетливо понимаю, что сам хочу быть этим высокодолжностным лицом.
Причем совершенно не важно, в какой структуре. Если переходишь на определенный уровень, назовем его «небожитель», структура теряет всякое значение. Ты в сливках общества. И будешь там плавать до конца своих дней.
Сегодня ты замминистра, завтра генеральный директор, послезавтра посол, потом член наблюдательного совета или национального собрания. Нужно просто вовремя спрашивать у секретарши Галочки, кто ты сегодня. Или читать табличку на двери своего просторного кабинета.
Я бы справился, я уверен! Я бы работал. Я бы функционировал, да! Я бы решал вопросы, продвигал кандидатуры, отвечал за направления и комментировал события.
Я бы говорил солидно и весомо. Любую ересь я бы заворачивал в такую обертку, что самая отвратительная субстанция казалась бы электорату конфетой.
«Мы не можем допустить…», «вопрос чрезвычайной важности…», «национальные интересы…», «следует рассматривать в перспективе…», «исключительно в интересах народа…» — вот это вот все.
Я бы носил дорогущий костюм, идеально сшитый по моей полной фигуре. И прятал часы в рукав на собраниях и президиумах. Я бы устраивал разносы и стучал кулаком по столу. Я бы выслушивал с непроницаемым лицом доклады и строго спрашивал с исполнителей. Ко мне бы записывались на прием. Меня бы просили, умоляли, умасливали. Но я бы был непреклонен.
Я бы наверняка злоупотреблял, способствовал и мздоимствовал. Не от жадности, а просто потому, что могу это себе позволить.
И, конечно, я бы ездил с кортежем. Представьте! Сотрудники силовых ведомств стоят по обочине через равные интервалы, отдают честь. Мельтешат в сумерках огни мигалок автомобилей сопровождения. В переулках проносятся злые лица простых граждан. Они с укоризной смотрят на меня из-за рулей своих ржавых дешевых тачек.
Плевать! Пускай ворчат… Пускай ждут…
Я еду!
И я бы попросил водителя Володю ехать помедленнее. «Не гони! Мне нужно поразмыслить», — сказал бы я ему. Но не потому, что я вправду думаю. В этом давно нет нужды. Я просто хочу насладиться моментом. Я еду — они стоят. Я утопаю в коже — они ерзают по истертому велюру. Я пью шампанское — они глотают слюнки. Мы едем — они глотают пыль. Неудачники…
Я не тороплюсь. Куда мне спешить? Я любуюсь огнями города, его ровными пустыми улицами. Они пустые для меня. Для меня, понимаете? Кортеж летит без остановок. Ради меня всегда горит зеленый! Это цвет всей моей жизни. Я могу все!
Вдруг мое серьезное лицо чуть трогает улыбка. Потом прорывается робкий смешок. И вот я хохочу. Хохочу в голос! Хлопаю себя по бокам и катаюсь по широкому заднему сиденью! Володя с беспокойством поглядывает в зеркало заднего вида. Не тронулся ли шеф рассудком?
Нет, Володя! Я не сошел с ума! Ты не поймешь. Мне хорошо. Мне отлично! Мне просто превосходно! Я — король мира! Я выиграл вертолет в лотерею! Я на вершине! Я — величина! Я огромен! Я отбрасываю тень и те, кто в этой тени, одарены моей милостью…
— Все в порядке, шеф? — осторожно уточняет Володя.
Я отсмеялся, я успокоился, хотя следы улыбки еще чуть заметны на моем волевом, солидном лице. Я поглаживаю округлый живот толстой рукой с перстнями.
— Да, Володя, все хорошо. Поехали в сауну!

  ссылка