Владимир Этуш(воспоминания).

[Миссис уксус]

1

- К началу войны я был студентом Щукинского училища. Мне полагалась бронь. Но в октябре 1941 года я насчитал в зале сорок человек (в спектакле участвовало примерно столько же артистов) и понял – мое место сейчас не здесь.
– Не помню, шутил ли я сам. Но был восприимчив к смешному. Например, у нас на курсах военных переводчиков учился Бродский (в будущем знаменитый искусствовед, профессор ГИТИСа), и был с ним напарник Гефтер из города Горького. Так вот этот Гефтер был глуп, но обладал чувством юмора, которое его и погубило. Дело в том, что по заданию начальства Бродский взялся рисовать огромный портрет Сталина. Для этого, чтобы «правильно разводить белила», он каждый день просил у начальства литр молока. А поскольку для портрета товарища Сталина не жалели ничего, то начальство не противилось. Это молоко ребята, само собой, выпивали… Все шло хорошо, но когда сломался деревянный подрамник и Бродский заявил, что для его склейки необходим килограмм творога, тут уже Гефтер не выдержал – упал на землю и чуть не умер со смеху. Начальство насторожилось, провело расследование и… посадило ребят на гауптвахту. Там мы с ними и встретились
– Cам тоже по неосторожности попал. Когда война, то общие законы не действуют. И разбираться начальству некогда. Наша учебная рота жила в селе, а на учебу мы ходили в бывший санаторий. Четыре километра туда, четыре – обратно. Раз в неделю у роты был выходной, и она оставалась в селе. А дневальные должны были приносить обед из бывшего санатория. Делалось это так. Один человек в правой руке тащил мешок с хлебом, а левой держал тяжеленный бачок с кашей. Напарник правой рукой держал бачок, а в левой нес ведро с супом. Получалось, что на компот рук уже не хватало. Поэтому была договоренность с ротой, что дневальные будут съедать компот на месте, ведро на двоих. И вот однажды за этим процессом нас и застал политрук. Оправдываться не имело смысла. Что мы ему докажем? Покорно отправились на гауптвахту…
На фронте бойцы "согревались "юмором – Голодные, нищие, полуживые... Но вдруг кто-нибудь расскажет анекдот, раздается сдавленный не то кашель, не то смех, и… все равно вокруг становится легче. А сейчас я уверен, что именно юмор продлевает жизнь.