Кузякину не спалось. Он ворочался, ворочался, потом решил посчитать овец – слышал, что это иногда помогает.
Досчитал до пятнадцати и сбился – бараны заволновались, стали перебегать с места на место. Когда они немного успокоились, Кузякин вновь стал считать этих пугливых животных. Только с третьей попытки ему удалось пересчитать всю отару.
Удовлетворенный Кузякин стал было уже засыпать. Но тут пришел чабан – здоровенный небритый брюнет в брезентовом плаще с капюшоном, и поинтересовался, что это Кузякин делает в его отаре.
-Да вот не спится, - пожаловался Кузякин. – А говорят, когда посчитаешь овец, приходит сон…
- Ну да, а тут пришел я, - буркнул пастух. – Ну и сколько ты их насчитал?
- Пятьсот семьдесят пять штук! – отрапортовал Кузякин.
- Так, а было шестьсот, - задумчиво сказал пастух и поудобнее перехватил герлыгу, длинный шест с крюком на конце. – Где еще двадцать пять?
- А я почем знаю? – пожал плечами Кузякин. – Видно, сперли, пока ты где-то шлялся. Сам-то где был?
- Да я это… Только на пять минут отлучился, - смутился чабан. – За куревом сходил.
- А что, оставить за себя некого было? – поинтересовался Кузякин. – Сейчас ведь время такое, все всё тащат, ничего без присмотра оставить нельзя.
- Да вот то-то и оно, что некого, - вздохнул пастух, закурил и гулко закашлял, отчего отара вся разом испуганно подпрыгнула на месте и брызнула врассыпную. – Сын со мной работал, да в армию ушел. Говорит, лучше там строем ходить, чем здесь строить этих глупых баранов.
Кузякин, дослушав его, сбегал и вернул отару на место, подгоняя овец разбойничьим посвистом
- Слушай, у тебя неплохо получается, - похвалил чабан, когда запыхавшийся Кузякин вернулся обратно. – А не хочешь ко мне в напарники? Все равно ведь не спишь…
- Прямо и не знаю, - с сомнением сказал Кузякин. – Как-то это неожиданно.
- Я тебе платить буду. Натурой,- продолжал уговаривать его брюнет.
- Как это? – засмущался Кузякин и даже покраснел. – У меня нормальная ориентация, я на женщине женат.
- Дурачок, ты это чем подумал? – ласково сказал чабан. – Я тебе в счет зарплаты овцами буду платить. Пойдет?
- А что я с такой зарплатой буду делать?
- Ну, ты какой-то совсем не такой, - с досадой сказал чабан. – Ты когда-нибудь вообще баранину ел?
- Ну, ел. Я ее, можно сказать, даже люблю.
- Вот, - одобрительно сказал чабан, раздавив окурок о каблук сапога. – Овца – это и есть и баранина. Только пока живая.
- Так мне ее что, надо будет… того, как это…ну, убивать, что ли? – потрясенно спросил Кузякин.
- А как же! Добровольно она тебе мяса не даст, - авторитетно заявил чабан. – Разве что только шерсть. И то без особой радости. Ну, выбирай, чем будешь брать зарплату: мясом или шерстью?
- Лучше шерстью, - подумав, сказал Кузякин. Он вспомнил, что его теща умеет вязать, и ей иногда дальние родственники присылали из деревни вонючие посылки с овечьей шерстью, которую теща затем азартно теребила и скручивала из нее нить для пряжи.
- Ну, на сегодня твой рабочий день закончился, - сказал чабан. – Ты неплохо потрудился: и пересчет мне сделал, и разбежаться отаре не дал. Так что сейчас мы тебе настрижем зарплату…
Он ловко выхватил герлыгой из отары за заднюю ногу тучную овцу, посадил ее на курдюк и защелкал невесть откуда взявшимися огромными ножницами. С придушенно мекающей овцы шерсть стала сползать, как толстый вязаный свитер.
- Здорово! – восхитился Кузякин. – Я подобное только по телевизору видел. Так австралийские фермеры стригут.
- Как видишь, не только австралийские, - горделиво сказал чабан, по небритым щекам которого струились ручейки пота. - Хочешь попробовать?
- Хочу! – азартно сказал Кузякин. Он тут же оседлал наполовину остриженную овцу и плотоядно защелкал ножницами…
- А-а-а, сволочь, что ты делаешь! – услышал вдруг Кузякин истошный вопль, и очнулся.
Он обнаружил себя в супружеской постели, сидящим верхом на жене. В одной руке Кузякин держал маникюрные ножницы, а на кулак другой его руки были намотаны волосы жены. И эти волосы Кузякин пытался состричь.
От увесистой оплеухи Кузякин свалился на пол и жалобно забормотал:
- Извини, пупсик, я и сам не знаю, как это получилось. Не мог заснуть, начал считать овец, и вот…
- Я тебе покажу овцу, козел ты безрогий! – продолжала бушевать его дородная половина. – Ишь, чего удумал! Совсем уже сбрендил со своей пьянкой. Все, перебирайся на диван. Со мной ты больше спать не будешь!
Кузякин безропотно ушел в зал, на диван. И снова не мог долго заснуть: все думал, как там его новый знакомец один справляется с такой большой отарой, и кто же все-таки увел из нее целых двадцать пять овец? А может, уже больше? И Кузякин решил еще раз пересчитать отару...
из инета
Тема: Бессонница (Прочитано 777 раз)
