Для начала определимся с терминологией. Никакого «настоящего» мужчины нет. И никто никому ничего не должен по половому признаку.
Правда, есть мужчины, обладающие базовым набором человека не только прямоходящего, но и мыслящего. Вежливость, бережное отношение к близким и уважительное — к женщинам, доброта к детям и животным, сострадательность к старикам, способность самостоятельно принимать решения и по возможности соединять воедино чувства, слова и поступки. Ну или хотя бы не направлять их противоположными векторами.
И уже в качестве бонуса: привлекательно отсутствие в характере такой всеобъемлющей характеристики, как жлобство. Это часто называют «внутренней культурой» и «эмоциональной щедростью».
Совокупность этих качеств стала явлением редким, как гребенчатый тритон из Красной книги. Вот и была введена для ёмкого обозначения немногочисленных воспитанных людей мужского пола жёсткая терминология: вид — мужчина, подвид — настоящий.
Помним: так называемый «настоящий мужчина» встречается в нашей среде обитания так же часто, как гребенчатый тритон. Вот и несутся по соцсеточкам и кафешкам, где заседают товарищи женщины, стенания: «нормальных мужиков не остааалось», «сплошные уроды вокруууг», «да они вообще ничего не могууут!». И лайкают да репостят нетленку о «воспитании настоящего мужика» от Дмитрия Нагиева. На самом деле писал это не Нагиев, но какая кому разница, когда цепануло широкую аудиторию, правда?
Разобрать этот шедевр мысли можно по кирпичику, и к каждому кирпичику у психолога будут вопросы.
Но если вычленить суть послания: женщины сами растят моральных уродцев, а потом жалуются, что они наводнили страну — утверждает лже-Дмитрий. Спорно? Весьма.
Но несколько историй, связанных с большими и маленькими мальчиками, заставили всерьёз задуматься.
***
Мальчик лет пяти катается по полу в магазине. Всё, как надо для циничной рекламы средств контрацепции: дикие крики, красное лицо, выдавливание слёз и «мама, купиииииии!». В руках какая-то игрушка.
Мама очевидно не знает, что с ним делать, ей стыдно, она хочет, чтобы всё быстрее закончилось. Говорит: «Саша, если мы тебе это купим, нам нечего будет кушать. Мне, папе, сестричке — понимаешь? Мы или еду купим, или игрушку».
«Игрушку! Игрушку! Игрушку! Купи!».
Игрушка вместе с продуктами, что немаловажно, едет на кассу. То есть мальчик вполне себе сознательного возраста получает сразу два полезных знания: первое, всё — ему. Его потребности приоритетны, и добиваться желаемого можно и нужно любым способом. Второе — мамины слова, даже такие серьезные, как «нам нечего будет кушать», ничего не стоят, потому что это неправда. Надо брать на вооружение: можно говорить всё что угодно, а поступать по-другому.
Это называется манипуляция. Правда, с этим определением он познакомится еще не скоро.
***
Мальчик лет тридцати отчитывает девушку/жену, которая выбирает себе туфли.
— Зачем тебе на каблуке, ты потом не сможешь на них ходить! Потом еще одни покупать будешь! Возьми эти, они нормальные.
(Протягивает страшные и скучные туфли на плоском ходу.)
—Но я хочу эти, они красивые, — робко пытается сопротивляться она.
— Блин, ты видела сколько они стоят вообще?
— Слушай, я их собираюсь купить за свои деньги вообще-то! — уже психует.
— И что? Ты представляешь, что можно на эти деньги купить? Я бы такие деньги нашел куда потратить! Возьми эти, они нормальные!
В итоге она вся в красных пятнах и с мокрыми глазами бросает туфли и выбегает из магазина.
***
Мальчик восьми лет пикирует, как птеродактиль, распихивая всех вокруг, на единственное свободное сиденье в автобусе. Предвосхищая сердобольные замечания, скажу: это здоровый мальчик. Нормальной комплекции. Громогласный, розовощекий, с зажатым бургером в руках.
Садится. Рядом стоит его мама, женщины с пакетами в руках… Но ладно. Прямо над ним нависает (потому что видно — стоять ей тяжело) пожилая женщина. Опустим, что это не волнует никого из сидящих взрослых. Но ведь и мальчику, у которого есть потенциальная возможность вырасти в нормального человека, мама транслирует: всё нормально, сиди малыш, ешь бургер. Главное, чтобы тебе было хорошо.
А в другой раз такой же целеустремленный крепыш школьного возраста до сиденья не долетел. Потому что места заняли мы с мамой, а также наши четыре пакета с продуктами. Мать мальчика осудила нас не только взглядом, но и процеженным сквозь зубы: «Расселись!.. Звёзды!». Ну, правильно: зачем сыночке привыкать к каким-либо неудобствам — всё население планеты Земля, когда сыночка вырастет, подстроится под него.
***
Шестидесятилетний мужчина в аэропорту ноет, ноет и ноет — раздраженно, нудно, на одной ноте. Он идёт перед нами, и в процессе становится ясно, что он говорит с дочерью. О своей жене и её маме: «Чё я должен тащиться на машине её встречать? Ходит же автобус! Или такси бы вызвала — у неё ж много денег в Париж ездить. Или на автобусе. А чё я ехать должен? Мама твоя в Париж отдыхать с подружками ездила, а я должен машину гонять. Мог бы уже дома быть и телек смотреть. Чё я должен?».
***
Мальчик лет шести носится по двору за бездомным котёнком, завывая, а я до поры до времени молча наблюдаю с балкона. Пока он не загоняет ошалевшего от страха кота под машину и караулит около, топая на него ногами. Рядом на лавочке сидит его мама, которая всё это видит и никак не реагирует. Нервы сдают, кричу с балкона: «Мальчик, зачем ты пугаешь котенка? Ему страшно!».
Мальчик угрюмо молчит, но продолжает громко топать у машины.
— Мама, скажите своему сыну, пожалуйста, что нельзя обижать слабых и быть таким жестоким.
— Отстаньте от моего ребенка, своих рожайте! Смотрите, с балкона не вывалитесь!
***
Еду в трамвае с большим букетом васильков, настроение прекрасное, запах цветов сумасшедший — такой, как летом, в поле — по пути от железнодорожной станции до дачи.
Женщина рядом тоже чувствует аромат, улыбается и говорит: «Ой, васильки, как я их люблю! Мне таких букетов давно не дарили правда…».
Рядом с ней стоит мужчина (муж?) в подпитии.
После этой её фразы он вполголоса, но все равно достаточно громко говорит: «Ты что, б**ть, меня позоришь на весь трамвай, дура? Букетов давно не дарили! Дома поговорим!». Она сразу — грустная, напуганная, с поникшими плечами. Но, очевидно, уже привыкшая к вспышкам его агрессии и гнева. И ждущая не букета васильков, а хотя бы спокойного вечера.
Те, кто уже занёс руки над клавиатурой, чтобы настрочить вдохновенное: «просто автора только такие мужчины и окружают» — спокойно, отставить. Автор встречает таких мужчин только в общественных местах, но именно это, кажется, вполне себе отражает средний градус по больнице — не так ли?
Мамочки, которые жалуются на то, что вокруг «не осталось нормальных»: не вы ли растите тех самых «ненастоящих мужчин», потакая во всём своим вечным «годовасикам»? Позволяя добиваться своего нытьем и криком, закрывая им рот фастфудом и подарками, разрешая мучить животных — дома, на улице, в контактных зоопарках — и играть в «стрелялки» вместо чтения книг?
Игнорируя в них эгоизм, равнодушие, жестокость… Замещая любовь вседозволенностью. Да, именно «замещая». Потому что любить — не значит внушить: ты центр мира. Любить — это своим примером объяснить: мир огромный, ты его часть, в нём есть разное — хорошее и плохое, — но ты каждый день можешь выбирать, на какой стороне быть.
Те самые «ненастоящие мужчины», которые делают больно — целенаправленно и просто так, не умеют заботиться о ком бы то ни было и брать на себя ответственность даже за свою жизнь, те, кто не умеет ни зарабатывать, ни тратить — из кого они вырастают? Из ваших же сыновей. И если сейчас вам хочется от злости разбить монитор, задумайтесь: почему это вызывает у вас такие эмоции? Может быть, потому что в этом есть доля истины?
ссылка
Тема: Есть две категории детей: свои и невоспитанные, как мы растим ненастоящих мужчин (Прочитано 4732 раз)
Похожие темы (5)
