Все в деревне уже знали, что Анисья получила похоронку. Её привели в
избу, повалилась Анисья на кровать в чём была. Лежала неподвижно,
отвернувшись к стене, укрывшись шалью. Бабы сидели на лавках, говорили
шёпотом, будто при покойнике. Пытались утешать.
Писаря знаешь там какие? Налакаются казённой водки и пишут невесть что,
все фамильи путают. Не хорони своего Степана раньше времени, придёт
живёхонек. Слышь, кузнец из Петровки два года пропадал, а недавно
вернулся.Анисья молчала и от неё отстали. Ванятка забрался на печь,
смотрел сквозь слёзы на мигающий огонёк лампадки перед иконой, уснул
незаметно.
Не повернула головы Анисья, когда шорох и стук в избе услышала. Что-то
постукало возле порога, потом приблизилось к кровати.
- Аниса...
Анисья подскочила с колотящимся сердцем.
- Стёпа!
Перед ней, опираясь на палку, стоял муж. Худой, почерневший и обросший,
но это был он.
- Живой! - Анисья бросилась к нему, они обнялись. - Похоронку прислали, а
ты живой, слава богу!
- Живой пока. Но...не жилец я. Доктор сказал заражение началось.
Анисья только теперь увидела что ноги Степана обмотаны окровавленными
бинтами.
- Матерь Божья, царица небесная! Да как же тебя отпустили больного?
- Осколки попали. Без памяти сколько-то времени был...Я и сейчас будто
сплю...Очень хотел тебя увидеть напоследок.
- Давай-ка на кровать ложись, я посмотрю...Сейчас воды тёплой
принесу.Метнулась к печке за горшком с водой, принесла чистую старую
рубашку на бинты.
- Промою, перевяжу, утром за доктором сбегаю, - сказала Анисья. Глядь, а
кровать-то пустая.
Не поверила глазам своим, ощупала перину, обошла избу, в сенях
посмотрела, во двор вышла. Побежала по дороге с плачем и причитаниями.
Соседки видели в окна и вздыхали : "Мается, голубушка. Спаси и сохрани,
матерь божья, заступница!"
Утром Анисья спрятала серый казённый конверт в горку с посудой, и
сказала Ванятке, чтобы плохого не думал. Жив отец, она сердцем
чувствует.Занимались делами, которых всегда много было, рубили капусту,
солили огурцы в бочонках.
- Отец любит с картошкой, нужно побольше припасти. Вдруг к Рождеству
вернётся?Ванятка поддакивал, пряча глаза.
Собрали рябину - это знатное угощение на зиму. Хоть в чай клади, хоть в
пироги - вкусно, как с изюмом!
А время шло, ни писем от Степана, ни его самого. Прошла зима, миновало
лето, осень настала, снова зима завьюжила. И всё равно ждёт Анисья мужа
домой.
Сидели как-то за столом, обедали щами с капустой, да аржаным рыбным
пирогом. Вдруг сани возле дома остановились, свалился кулем с этих саней
солдат. Пополз к дому, опираясь на руки...ног у солдата не было.Анисья
ахнула и поспешила навстречу, не набросив шубейки.
- Вот я теперь какой, Аниса...Не помер...
- Да ты что, Степан! Жив, слава богу!
- Думал помру - не помер. В богадельне больше держать не хотят. Обуза я
теперь тебе, Анисьюшка, - заплакал Степан.
- И думать такое не смей! Давай-ка подсажу...
Смеясь и плача Анисья помогла мужу взобраться на крыльцо и пройти в
дом.За столом засиделись за полночь при свете керосиновой лампы. Степан
курил, рассказывая о своих мытарствах. Анисья утиралась передником.
- В себя почти не приходил...Пригрезилось однажды, будто дома я, в своей
избе. Темно, только лампадка горит. Ты лежишь на кровати одетая, не
спишь...Только и успел обнять тебя, как всё пропало, очнулся. А там
доктор сказал: резать, иначе сдохнешь...
Анисья плакала и повторяла:- Жив, и слава богу, как хорошо-то,
Господи.....
Вера. Надежда. Любовь. (Прочитано 689 раз)