На пороге моей квартиры возникла хмурая Катька с мёртвым тельцем ощипанной утки в руках.
– Запечём? – предложила она без энтузиазма.
Я заподозрила неладное, не в наших традициях приходить в гости с сырым мясом.
– Слюнька, – обратилась я к Катьке по прозвищу, – у вас что, духовка сломалась?
– Духовка работает, – Слюнька прошла на кухню и злобно шлёпнула утку на стол.
– Робею спросить: может, Дашка с Толиком стали вегетарианцами? – допытывалась я.
– Веганы не сосут кровь своих детей, – прорычала Слюнька. – Мои мазер с фазером в отличной боевой форме, и у них сегодня котлетная вечеринка. А как тебе мой новый маникюр?
Я бросила взгляд на Слюнькины мертвецки голубые ногти с наклеенными черепушками.
– Вполне в твоём стиле. А тебя что-то смущает?
– Что-то?.. – зловеще усмехнулась Слюня. – Я пришла к этой маникюрше впервые в жизни, мы прежде не были знакомы, но она посмотрела на меня, блин, так проникновенно, как личный психиатр, и сразу с пыра в табло: «Что, склетосиков будем наклеивать?» Ну вот скажи, как она просекла? Я же к ней на исповедь не ходила!
– Что тут удивительного, – пожала я плечами, – приходит в салон бритая под ноль девица в косухе да ещё с татушкой на затылке, было бы странно предлагать ей нарисовать на ногтях розовые розы или ангелочков с крылышками.
– Допустим, – неохотно кивнула Слюня, – но в процессе работы она стала рассуждать о бесперспективности студенческих браков, о тяжёлой семейной жизни в общаге, и договорилась до того, что беременность на втором курсе института – это крест на будущей карьере.
– Ты что, беременна? – ахнула я.
– Да не беременна я, не беременна! – вспыхнула Слюнька. – Вчера три теста подряд извела – всё нормуль, на каждом по одной полоске! Но она-то откуда в курсе? Я и словом с ней не обмолвилась!
– Да, как-то странно, – согласилась я. – А может, ты с ней в одной очереди в аптеке стояла за своими тестами?
– Ага! – с жаром воскликнула Слюнька. – Я же известная районная сумасшедшая, я же прямо в аптеке всем и сообщила: дорогие товарищи, если будет мальчик – назову его Василий Гигабайтович, а если девочка – Маруся Гигабайтовна!
– Твоего парня Гигабайтом зовут? – ужаснулась я – А фамилия у него какая?
– Нормальная у него фамилия, – огрызнулась Слюнька. – Серёга Пимкин. Гигабайт – его институтское погоняло. Но эта ногтегрызка откуда может знать? Напоследок она, так, между прочим, стала брови свои вскидывать: «А какие имена теперь чудные стали детям давать, не замечали? Гугл, Макинтош, Гигабайт… А ведь и у них когда-нибудь детки появятся, вот и скажут они потом большое спасибо своей мамочке за такое отчество!»
Мы помолчали, тяжело уставившись на подтекавшую утку.
– Клянусь тебе, – мрачно сказала Слюня, – в сознательном состоянии я ей и слова не говорила, но, может быть, сболтнула что-то неосознанно… Думаю, меня ей заказали, – на полном серьёзе продолжила Слюнька. – Может быть, даже Светка с параллельного, она давно уже клеит Серёгу. Но Гигабайта им таким образом не обработать, он ни за что не пошёл бы на маникюр… Я чё хотела-то, Тусик… Записалась бы ты на приём к этой маникюрше, проверила бы её на себе, а я тебе любую процедуру оплачу со стипендии. Хочешь, модный шеллак тебе сделаем или ногти наращённые?
– Ты бы лучше себе что-нибудь нарастила, – проворчала я, покосившись на лысую Слюнькину башку.
Маникюршу звали Леночка, она не производила впечатления кровожадной психологини, рыженькая такая, даже милая. Но я пришла в салон с твёрдым намерением не говорить маникюрше ни одного лишнего слова. Посмотрим, как она сумеет меня раскрутить на откровенность, я ей не сопливая студентка, умею держать язык за зубами!
– Что бы вы хотели сделать с руками? – спросила Леночка.
– Не знаю, может быть, обычный повседневный маникюр, – уклончиво ответила я, – или всё-таки шеллак? Но только не светящийся в темноте, а то я хожу в хаммам, и там в полумраке все тётьки с шеллаком фосфоресцируют, как собаки Баскервилей. А если ночью с любовником при таком маникюре, представляете? У одной моей знакомой сердечник был, еле откачали…
– Любопытно, – улыбнулась Леночка, – и что это за знакомая такая, в вашем районе живёт?
«Стоп, стоп, стоп! – испугалась я. – Как же это меня так понесло? Определённо маникюрша владеет каким-то даром, надо быть осторожнее».
– Нет, не из нашего района, – стала я путать следы, – она вообще в Австралию уехала на ПМЖ. И хаммам наш давно закрылся. Словом, сделайте мне простое натуральное покрытие.
Леночка не настаивала, стала мягко перебирать в своих лапках мои руки, повернула их тыльной стороной к себе и принялась всматриваться в линии на моих ладонях.
– И что вы там видите? – спросила я с лёгким вызовом. (Ага, вот, значит, каким способом она добывает информацию!)
– Вижу, что вчера у вас были посиделки с подружками, вы запекали утку и говорили о нашем салоне, – сообщила мне Леночка.
– И всё это вы прочитали по моей ладони? – поразилась я.
– Конечно, я же профессионал, – скромно призналась эта рыжая ведьма. – Вчера была пятница, вечер дружеских встреч, вы запекали утку, увлеклись беседой, утка подгорела, а потом вы чистили противень какой-то кислотой, что сказалось на коже рук, и под ногтями остался нагар. Я посоветовала бы вам для начала поскрабить ручки.
– Грандиозно! – восхитилась я. – Но с чего вы взяли, что я запекала именно утку, а не курицу или индейку? Они иначе пригорают?
– Утка имеет особый специфический запах, и мясо у неё жирнее.
– Да вы просто археолог! Неужели у меня под ногтями всё настолько запущено? – обиделась я.
– Ладно, я пошутила, – примирительно сказала маникюрша. – Вчера вечером я заходила в кулинарию и видела, что завезли свежих уток. Если бы я сама затевала вечеринку, тоже купила бы именно утку.
– Хорошо, а как вы узнали, что мы говорили о вашем салоне? – не унималась я.
– Ну, это совсем просто, мы же только вчера открылись, а сегодня вы уже пришли к нам.
«Определённо она что-то знает, но прикрывается дедуктивным методом, – подумала я. – Ладно, зайдём к этой мисс Марпл с другой стороны».
– А что ещё вы можете прочитать по рукам? Например, возраст, профессию, имя моего возлюбленного…
– Нет, – засмеялась Леночка, – под вашими ногтями я вижу только пригоревшую утку!
После салона я забежала в гастроном и в бакалейном отделе встретила Дашку – она задумчиво вертела в руках пачку зелёного чая под названием «Лунный свет».
– Здорово, лунатик! – добродушно поприветствовала я подругу.
Дашка вздрогнула как-то нервно и спросила меня крайне воинственно:
– Почему это я лунатик? С чего ты взяла?!
Я даже растерялась от её напора.
– Просто пошутила. Чего ты такая взвинченная?
Дашка поглядела на меня с подозрением и снова уставилась на пачку чая.
– Не разгляжу без очков, что за состав у этого чая… Ты случайно не посещала наш новый салон красоты?
Я взяла у неё чай и тоже подслеповато на него прищурилась.
– В составе: мелисса, душица, лаванда… Ты про какой салон? Тот, что открыли у здания почты? Я только сейчас оттуда.
– Ты была у неё? – оживилась Дашка. – Она не показалась тебе какой-то странной?
– Кто, рыженькая маникюрша? – насторожилась я.
– Да нет, косметолог эта, Татьяна, кажется! – с жаром заговорила Дашка. – Понимаешь, она как будто что-то знает про меня! Говорит: «Вы очень плохо спите, у вас постоянные стрессы, вам нужно серьёзно поработать над своей бессонницей, могу порекомендовать хорошие успокоительные биодобавки»!
– Ну, она же косметолог, заметила, наверное, что синячки у тебя, глаза покрасневшие… – предположила я.
– Но я не лунатик! – всё больше волновалась Дашка. – Я же не брожу по крышам! Подумаешь, как-то ночью залезла на подоконник окно протереть, ну раздражало меня это пятнышко с той стороны стекла, понимаешь, прямо спать не давало! Но я же не псих, я ведь дальше по карнизу не пошла и сама в постель вернулась! Вот только откуда она всё это знает?
В умственном тупике мы с Дашкой и Слюнькой сидели у них на кухне и пили чай.
– Это точно какой-то не такой салон, – чесала бритую репу Слюнька. – У меня отношения с Гигабайтом испортились, не могу на него смотреть как прежде, всё время в плохом подозреваю.
– Чем они в салоне промышляют на самом деле? Я теперь лишний раз боюсь ночью с постели встать, даже по крайней нужде, – жаловалась Дашка. – Сразу думаю: а вдруг у меня приступ лунатизма, и терплю до утра!
– Девочки, у нас недостаточно фактов и улик, – размышляла я. – Там же не только маникюрша с косметологом работают, нам бы парикмахершу ещё прозондировать. Эх, некстати ваша бабуся в санаторий свинтила, она бы точно всё разведала, у Евы Ивановны на это талант. Надо придумать, кого туда можно ещё подослать…
В дверном замке повернулся ключ, в прихожей хлопнула дверь, в кухню заглянул вернувшийся из гаража очень замёрзший Толик.
– О, чаёк горячий! – обрадовался Толик, потирая озябшие руки. – Привет, подруги!.. А чё это вы все на меня так странно уставились?
– Ужасные, отвратительные виски у тебя, Толик, – покачала головой Дашка. – И волосы над ушами гадко топорщатся.
– И хохолок этот дурацкий на макушке торчит, – согласилась Слюнька. – Совсем ты, фазер, зарос…
– Толик, тебе срочно надо стричься, – резюмировала я, – очень неважно выглядишь.
Толик машинально пригладил волосы.
– Дашка, ты же меня сама две недели назад подстригала.
– Но ты оказался прав, я плохой парикмахер, – с чувством признала Дашка. – Волосы у тебя отросли, и вместе с ними вылезли все погрешности стрижки. Тебе на работе замечаний не делают за небрежный вид? Коллеги не шепчутся за спиной, не хихикают? Мне стыдно за нас с тобой, Толик, надо тебе идти к настоящему мастеру, тем более у почты новый салон открыли. Я сейчас же туда звоню, пока они не закончили рабочий день.
– Дашенька, ты прекрасно стрижёшь, – взмолился Толик. – Подровняй мне виски, и все дела!
– Любимый, я чувствую сегодня какой-то нервический тремор в руках, – отнекивалась Дашка, – боюсь тебе ухо отчикать, а у тебя завтра ревизия. Где, спросят, у вашего сотрудника половина уха? Что за безобразие?
– Даш, но я могу хотя бы чаю горячего выпить? – жалобно клянчил Толик.
– Там, в салоне, и выпьешь, ещё и печеньку дадут.
Мы напряжённо ожидали возвращения Толика из салона, его не было подозрительно долго. Наконец в дверном замке повернулся ключ, хлопнула входная дверь, но Толик не торопился заходить на кухню.
– А вдруг его там окончательно изуродовали? – испуганно прошептала Дашка.
– Главное, что вернулся. Значит, живой, не порезали, – бодрилась Слюнька.
– Толик, ты заходи, не стесняйся, – набралась храбрости я. – Мы примем тебя любого!
Это было явление века! Если бы можно было подложить под выход Толика саундтрек, я поставила бы «Секс-бомб» Тома Джонса: с идеально подстриженными висками и затылком, поднятой стайлингом чёлкой он переплёвывал всех Бекхэмов и Тимберлейков. Больше того, Толику высветили прядь и придали сексапильную форму его беспутным бровям.
– Ты видел себя в зеркале, идиот? – дрожащим голосом спросила Дашка.
– Ничего не идиот, – заступилась за него Слюня. – Папочка, у нас завтра родительское собрание, а ты за два года ни разу не был. Нет, лучше пошли со мной вечером в общагу на дискач, как парочка, мне нужно проучить одного урода!
Я взяла себя в руки и постаралась вернуть смысл нашему эксперименту.
– Толик, как зовут эту парикмахершу, и не говорила ли она тебе чего-нибудь странного?
Толик покраснел.
– Я плохо помню, что говорила Эльвира, но она показала мне вот эту фотокарточку и спросила, хочу ли я такую стрижку, – Толик выудил из заднего кармана джинсов довольно потрёпанное чёрно-белое фото и положил его на кухонный стол. – Забыл вернуть. Сбегать, что ли, назад?
– Стоять! – приказала Дашка, а взяв фотографию в руки, ахнула: – Мама!
Со старого снимка нахально улыбался какой-то стиляга с набриолиненным коком, в брюках-дудочках и галстуке-селёдочке. На оборотной стороне фото было начертано: «Не грусти, детка, мы ещё станцуем с тобой наш тройной гамбургский буги-вуги. Жабе от Гарри. Московский Бродвей, август 1958».
– И что это за хлыщ? – скривилась Слюнька.
– Ты бы лучше поинтересовалась, кто такая Жаба! – недобро усмехнулась Дашка.
Посвежевшая и отдохнувшая Ева Ивановна возвращалась из санатория выходного дня, повернула ключ в дверном замке и застыла на пороге квартиры ошеломлённая.
Из распахнутой настежь гостиной надрывался Элвис Пресли, Толик в Слюнькиных брючках в облипочку, в гавайской рубашке с пальмами и с жутко начёсанным коком на башке развязно отплясывал рок-н-ролл, а рядом с ним извивалась крайне беременная Слюнька, с животом таких размеров, что на него можно было ставить поднос.
– Чувиха, как прошвырнулась? – поприветствовал тёщу раскрасневшийся Толик.
– Кинула брэк? – поддержала его Слюнька. – Давай, дринкни и постиляй с нами!
Перепуганная Ева Ивановна попыталась взять себя в руки, но тут из полумрака кухни, словно сомнамбула с протянутыми вперёд руками, прошаркала Дашка. Под глазами у неё чернели синяки, а бледные губы еле слышно шептали: «Меня зовёт луна… луна, я иду к тебе…»
– Я думала, что Хэллоуин давно закончился, – вернулась было в свой привычный сарказм Ева Ивановна, но из детской в цветастом платке на голове появилась я.
– Красавица, позолоти ручку, всё скажу, что было, что есть, что будет…
– А лучше сама признавайся, бабуся, на хрена ты в салоне всё это затеяла? – подытожила Слюнька.
Ева Ивановна смиренно потупилась на свои дорожные ботики.
– В центре соцобеспечения, где я брала путёвку в санаторий, всем пенсионерам раздавали рекламные листовки: «Открытие нового салона красоты, первому счастливому посетителю все услуги бесплатно!» Я с восьми утра мёрзла под дверями салона, чтобы точно быть первой. А там, оказалось, такие девочки хорошие работают: Леночка, Танечка, Эльвирочка, всю меня постригли, покрасили, смазали! А потом попросили рассказать о жителях нашего микрорайона, чтобы ознакомиться заранее с будущим контингентом… И знаете, меня словно понесло…
– Да, есть такой момент, – согласилась я. – У этих маникюрш такие подходцы, что язык за зубами не держится.
– Точнее, вода в попе! – оборвала меня Слюнька. – И ты, бабуся, как Павлик Морозов, всех своих сдала за эти красила-мазила?
– Я не Павлик Морозов, – защищалась Ева Ивановна.
– А я не лунатик! – упрекнула её Дашка, стирая под глазами чёрные тени.
– А я не беременная! – подхватила Слюнька, выцарапывая из-под футболки Евину пуховую подушку. – Что тебе такого сделал мой Серёга? Чем он тебе так не нравится?
– Потому что у твоего Гигабайта дреды, а ей нравятся мажоры! – Толик неистово разлохматил свой чуб. – И ведь не постеснялись, мама, фоточку своего антисоветчика в парикмахерскую припёрли!
– Я больше не буду, честное пионерское! – пылко поклялась Ева Ивановна.
В дверь позвонили. На пороге стояла очень взволнованная старенькая соседка Циля Марковна, она заговорила страшным шёпотом:
– Все дома, все живы? Это хорошо! Я вас должна предупредить, у нас возле почты открылся очень подозрительный салон красоты, не исключено, что там работают осведомители, сами понимаете, для какой организации!
– Циля Марковна, – взмолилась Дашка, – для какой ещё организации?
– Для такой, деточка, для такой! – Циля Марковна веско подняла указательный палец вверх. – Они даже знают, из чего я по пятницам готовлю цимес!
Наталия СТАРЫХ
Подозрительный салон красоты (Прочитано 1464 раз)