Очевидцы мистических явлений

[серебро]

12

Предвестие смерти

Ирина Киселева из Москвы, женщина средних лет, сказала в разговоре со мной:
— Кошмар, о котором я хочу рассказать, начался в январе 1990 года. Родители мои возвратились домой после отдыха в одном из санаториев города Пятигорска. Выглядели отлично. Я поговорила с ними, пока мы пили чай, а после собралась уходить из дома. А когда собралась уходить подошла поцеловать их. Потянулась губами к щеке отца и вдруг услышала голос, который звучал откуда-то сверху: «В следующий раз поцелуешь покойника».
Ирина опешила. Отец заметив ее замешательство начал расспрашивать, мол, в чем дело, почему ты, дочь, переменилась в лице. Киселева отшатнулась.
Она говорит:
— У меня язык не поворачивался повторить вслух кошмар, который сказал неведомо чей голос. Судя по реакции родителей на мое замешательство, они, в отличие от меня, не слышали ужасную по смыслу фразу, сказанную неведомо кем… Прошло два дня. Во время обеденного перерыва я позвонила с работы домой. Стала болтать по телефону с отцом о различных житейских пустяках. Неожиданно и четко сверху, прямо с потолка, раздалось: «Больше не услышишь его голоса». Я моментально поняла, что подразумевается голос моего отца, который звучал в тот момент в телефонной трубке. Мне стало дурно. Что происходит со мной? Неужто начались слуховые галлюцинации и надо бы сходить на прием к психиатру?
Прошло еще 5 дней. И карета «скорой помощи» увезла отца Ирины с тяжелейшим приступом в больницу.
— Папа медленно умирал, вспоминает Ирина. Мы с мамой не хотели верить в это и все надеялись на чудо. Молили Бога о выздоровлении… Но вместо Божьей помощи началась в нашем доме какая-то чертовщина. Однажды утром я проснулась от ощущения, что некто похлопывает ладонью по моей обнаженной ноге, мол, пора вставать. С удивлением, приподнялась на постели, осмотрелась по сторонам. Никого в комнате нет. В другие дни та же, по всей видимости, незримая рука прикасалась к плечам и груди моей мамы, безмерно пугая ее. Иногда она похлопывала и меня по спине, по ногам.

А примерно за два дня до того, как скончался отец Ирины, Киселева была свидетелем материализации незримого существа, чудившего в квартире. Это случилось рано утром.
Ирина проснулась от резкого болевого ощущения. Большой палец на ее правой руке пронзила такая сильная боль, будто в него с размаху была воткнута длинная и толстая игла. Женщина взвизгнув, открыв глаза, вскинулась на постели. И тотчас же увидела, как она выразилась, «нечто невозможное, дикое, абсурдное».
Примерно в метре от кровати клубилось в воздухе мерцающее облачко. В считанные секунды оно сконденсировалось в женскую полупрозрачную фигуру. Призрачная незнакомка была одета в длинную темную юбку и кофту, тоже очень темную. Светлые волосы были заплетены в косы, уложенные на голове короной. Лицо самое обыкновенное, незапоминающееся. Возраст женщины примерно 40 лет.
— Призрак застыл рядом с моей постелью в странной позе, неудобной, неестественной. Незнакомка наклонилось вперед, перегнувшись в талии. При этом верхняя половина тела, абсолютно прямая, образовала угол ровно в 90 градусов с бедрами и ногами. Замерев в таком неловком положении, приведение смотрело на меня в упор. Прошло секунд 10, никак не меньше. Вдруг незнакомка исчезла.
Отец Ирины Киселевой умер 15 февраля.
А в ночь на 18 февраля дух покойника объявился в доме.
Ирина:
— Не своим голосом закричала я, когда поздно вечером увидела покойного отца, стоящего в коридоре. Он был полупрозрачным, немного светящимся и, что в особенности запомнилось, выглядел счастливым. На лице застыла довольная улыбка. Бросилось в глаза и другое. На нем был халат, тот самый больничный халат, в котором он встречал меня, когда я навещала его в больнице.
Светящийся дух покойника без движений простоял на одном месте несколько секунд, после растаял в воздухе.
На следующий день утром Ирина и ее мать пили чай на кухне. Покончив с чаепитием, Ирина стала мыть посуду. Она поставила вымытую чашку из небьющегося (!) стекла в сушилку. В тот-же миг чашка сама собой беззвучно взорвалась, разлетелась на мелкие осколки. Поразительный факт: осколки брызнули из сушилки прямо в лицо Ирины, но ни один из них не поранил ее лица. Каким то таинственным образом каждый из осколков чашки изменил в полете прямолинейную траекторию своего движения и, аккуратно обогнув голову, плечи, грудь женщины, упал на пол за ее спиной.
На протяжении нескольких последующих дней двигались сами по себе книги и газеты, лежавшие на столе, подпрыгивала, как живая, сахарница, слышался стук в стену. Затем вся эта паранормальщина разом прекратилась…

Двойник дочери

«Пишу вам из города Анапа, где живу с 1963 года, сообщает Л. Терзиян. В том году я вышла замуж, и через 9 месяцев родилась у меня дочь Карина. А 28 апреля 1990 года она умерла после тяжелой болезни «злокачественная лимфома». И вот после похорон прошел ровно один год и один месяц. Сижу я на работе за конторским столом в помещении управления Анапской автоколонны № 1489 и печатаю на машинке. По сей день я работаю там машинисткой.
Неожиданно передо мной, прямо рядом со столом, за которым я находилась, появилась покойная моя дочь Карина. Двери не открывалась, и шагов не было слышно… Карина возникла так, будто бы выросла там из-под земли. Нельзя сказать, что я испугалась. Скорее, очень удивилась. Посмотрела на нее и вижу: она держит в руке белый лист стандартной машинописной бумаги, сложенный вчетверо. Может быть, это совсем не Карина, подумала в тот момент я, а какая-то женщина, безумно похожая на нее?
— Слушайте, говорю, обратившись к ней, как же вы удивительно похожи на мою доченьку-покойницу. Вы меня простите, но дайте я поцелую вас.
Пока я не произносила этих слов, Карина или женщина, удивительно похожая на нее, смотрела на меня с грустью в глазах. Но только я сказала, что хочу поцеловать ее, она заулыбалась. И сама всем телом прильнула ко мне. Я крепко обняла ее и поцеловала вначале в левую щеку, после в правую.
И тут же сердце у меня защемило оно не могло ошибиться. Я расцеловала собственную покойную дочь!
Говорю ей: — Как же ты похожа на себя живую!
После открываю ящик конторского стола, достаю из него цветной портрет покойницы и показываю его Карине:
— Смотри, доченька. Убедись сама. Сходство поразительное.
Та очень внимательно посмотрела на портрет. И говорит:
— А что с ней было?
Так, знаете ли, и спросила, и сказала «с ней».
Стоит передо мной, судя по всему, привидение, точная копия покойной дочери и спрашивает о себе самой в третьем лице.
Я смешалась, растерялась, начала рассказывать, как и отчего умерла Карина. Выслушав мой сбивчивый рассказ, двойник Карины, обращаясь ко мне почему-то на «вы», сказал:
— Не волнуйтесь. Успокойтесь.
И растаял в воздухе.
Я рассказала о происшедшем своим сослуживцам. А те говорят: это тебе померещилось. Как же, думаю, померещилось, если я явственно ощущала теплое тело моей доченьки, когда обнимала и целовала ее? Я держала ее за талию, прижимая к себе, и на ощупь это было теплое и вполне, так сказать, материальное тело… Извините, но я написала чистую правду».

Новогодний кошмар

Рассказывает пенсионерка Мария Безрукова из поселка Поярково Амурской области:
Случилось это 31 декабря 1990 года… Конечно, к Новому году все готовятся пекут, варят, стряпают. Вот и я все это сделала, даже налепила пельменей.
Накрыла стол, пододвинула его к дивану, вскипятила самовар. Торт приготовила. Села и сижу в одиночестве жду, когда Михаил Сергеевич Горбачев поздравит меня по телевизору с Новым годом.
Он наконец поздравил. Я поблагодарила его, а часы пробили полночь.
Поднялась я из-за стола и говорю вслух:
Ну и что с того, что осталась я в этой жизни совсем одна? Никто не пришел сегодня ко мне в гости, да и я ни к кому не пошла, потому как не к кому ходить… Уж коль не довелось встречать Новый год с живыми буду встречать с покойниками.
И начинаю со скуки дурачиться. Устраиваю «домашний спектакль» для самой себя. Открываю дверь, ведущую из дома на двор, говорю с поклоном:
— Заходите.
А сама отошла в сторону от двери, стала в прихожей в угол. Жду.
И что вы думаете? Неожиданно заходят в дом все мои четыре брата, ныне покойные. Раздеваются, разуваются.
Я стою, совершенно обомлев. Так сказат, с отвисшей челюстью.
Следом за мертвыми братьями входят в дом другие милые моему сердцу покойники отец и мать.
За ними мой муж; он зашел последним. И все они раздеваются, разуваются, а я гляжу на них и дивлюсь тому, какой необыкновенной красоты у них одежда и обувь.
Справившись с душевным волнением и как бы смирившись с тем, что они все вместе пришли в гости ко мне (сама же ведь позвала!..), я и говорю:
— У вас чудная обувка, такая красивая. Да и пальто у вас не такие, как у нас. Блестящие, переливающиеся… Иностранные, что ли?
Ну а они, свои иностранные пальто и башмаки скинув, проходят мимо меня в жилую комнату. Проходят молча. Не слышат как бы моих расспросов насчет чудной одежды.
Вошли в комнату. Я за ними.
Начали садиться за стол.
Я посчитала: нас 8 человек, а мест для сидения за столом оказалось 7. Семеро, включая меня, расселись, а один из братьев, оставшийся без места, бегает, бегает молча вокруг стола, суетится, ища, куда бы присесть ему. Кое-как усадила я его рядом с собой на краешек дивана.
Достала из шкафа восемь рюмок хрустальных. Хотела налить шампанского, да не смогла открыть бутылку.
Говорю, обращаясь к моим дорогим гостям, явившимся с того света:
Может быть, кто-то из вас откроет бутылку?
Но все в ответ молчат как и прежде. Будто воды в рот набрали.
— Ладно, говорю. Обойдемся без шампанского. Будем пить пиво. Есть у меня в запасе несколько бутылочек.
Разливаю по рюмкам пиво. Покойники ни слова не говоря тянут свои руки ко мне, чокаются рюмками с моей рюмкой. И я отчетливо слышу звон хрустальных рюмочек при их соударении друг о друга.
После поставила я самовар, принесла конфеты, заварку. Торт разрезала, всем раздала по кусочку. Только взяла в руки чашку с чаем, как вдруг за окном закукарекал петух! Он жил в сарае у моих соседей.
Глянула я а все мои родные покойнички исчезли. Нет никого за столом. И главное рюмки с пивом стоят на столе, на тарелках разложены куски пирога, и все это нетронуто… Но я же ясно видела, как они пили пиво, ели пирог. Делали это молча! Бросилась я в прихожую нет там ни обуви, ни одежды их, чудной, иностранной.
Весь день потом ходила сама не своя. Крестилась да молилась. Да отдувалась: ай, мол, да я, встретила, дуреха старая, Новый год в компании покойников!.. Так что советую всем и каждому: пожалуйста, не зовите покойников под Новый год. Может быть и похуже, чем у меня.

[серебро]

Проявления нечистой силы

Рассказ пенсионерки Веры Петровны Волковой из города Орехово-Зуево (Московская обл.).
– На протяжении трех лет живу в страхе. У меня однокомнатной квартирке обосновался демон. Днями и ночами он бродит по ней невидимкой, переворачивая вещи, стуча в стены, стонет и порой жутко ухает…
А один раз я увидала его! В воздухе передо мною сконденсировалось чудовище. Появился клок тумана, после – туманный силуэт, а потом – уже не силуэт, а живая и, так сказать, не из дыма уже состоящая, а вполне реальная  божье создание . Это был карлик, на руках у него вместо пальцев торчали большие кривые когти. Карлик был голый, весь поросший коричневой шерстью. Его глаза пылали, словно раскаленные угли. Он взглянул на меня, пару раз ухнул и растаял в воздухе…
Я – одинокая старая женщина. Живу одна. Перепуганная явлением карлика до дрожи в коленях, я кинулась к соседям:
– Помогите, люди добрые, если можете. Нечистая сила замучила!
Соседи – два здоровенных молодых мужика – зашли ко мне в квартиру, озираясь с опаской по сторонам. Вижу, боятся. А между тем каждый – косая сажень в плечах, кулаки как кувалды.
– Боитесь? – спрашиваю.
Они молчат, лишь глазами зыркают по мебели, по стенам.
Я говорю:
– Да вы присядьте к столу. Сейчас чаю заварю. Попьем чайку, и я вам расскажу, какие страсти-мордасти творятся тут, в этой вот комнатушке.
Только я это, значит, сказала, как дверцы гардероба, находящегося возле окна, сама собой резко с шумом распахнулась. И по комнате пронесся вихрь – словно струя воздуха от лопастей работающего вентилятора. Вихрь влетел в платяной шкаф, и мои платья, развешанные в нем на плечиках, заколыхались, зашелестели, встревоженные бесовским ветерком.
На миг все утихло.
После тугая струя воздуха выпорхнула из шкафа назад в комнату с шумом, походившим на шипящий свист. Она вздула колоколом гардину, прикрывавшую окно, и ударила по оконному стеклу. Стекло звеня лопнуло.
Его нижний правый угол выскочил из рамы и упал на пол, где и разлетелся на мелкие осколки.
Лица у моих соседей стали белей мела.
Один из них – его Андрей зовут – развел руками и говорит:
– Ну, страх и ужас!
А я заплакала, пялясь на разбитое оконное стекло. Придется треугольную дырку в его углу заклеивать бумагой. На новое стекло у меня денег нет.
Тут Андрей делает шаг вперед, подходит ко мне и обнимает громадной своей ручищей меня за плечи.
– Не плачь, бабка, – говорит. – Мужайся.
– Да как же не плакать, если «он» стекло раскочегарил.
– Мужайся, – повторил басом Андрей. – И помни, мы с тобой – товарищи по несчастью.
Услышав это, я так была удивлена, что и в самом деле перестала плакать. Дошло тут же до меня, почему соседи вошли в мою квартиру боязливо, с опаской.
– Что, – спрашиваю, – у вас «он» тоже озорничает?
– Тоже, – кивнул головой Андрей. – Но у нас потише, а у тебя… У-у, сильно! У нас вот что бывает. Два раза в неделю по утрам невидимые и очень холодные руки хватают мою жену… гм… за разные места. За самые разные. И на теле остаются большие синяки, которые непонятным образом полностью исчезают к вечеру с тела.
Я ахнула и давай креститься. Андрей тоже перекрестился. После я рассказала соседям о том, как выглядит карлик. Про его руки с когтями рассказала. Про коричневую шерсть. О красных светящихся глазах. Соседи повздыхали, посочувствовали мне и направились восвояси.
На следующий день полезла я в гардероб, чтобы взять оттуда перчатки с полки. Протянула руку к перчаткам и вдруг почувствовала, кто-то обхватил мою ладонь и несильно сжал. А пальцы-то у обхватившего – ледяные!
Слышу, шипит «он» из шкафа. Я как руку выдерну да как отскочу от гардероба! А «он» все шипит… В испуге захлопнула я дверцу шкафа, и шипение утихло. Но тут же стал перекатываться в шкафу, стукаясь о стенки, какой-то твердый предмет. А там, в гардеробе, ничего твердого и в помине нету. Платья висят на плечиках. На полочках лежат кофты, нательное белье, носки, полотенца. Полтора часа подряд стучало.
Вот так и живу. Почти каждый день – какая-либо новая напасть.

 

[серебро]

Душа не хочет жить без тела

Светлана Максимовна (Санкт-Петербург), во время спиритического сеанса вызвала свой собственный дух. А началось все как шутка, во время проведения спиритического сеанса. Сама я ни во что мистическое в то время не верила, да и мои подруги тоже. Но бес нас дернул вечером в субботу попробовать «покрутить блюдечко». На ватмане был начерчен круг, расчерчен алфавит, зажгли свечу: И хоть никто из нас до того не вызывал духов, все сразу начало получаться. В начале вызвали дух Пушкина — он был каким-то сонным и говорил невнятно. Потом вызвали Высоцкого. Блюдце так и забегало по столику, но это был сплошной мат и нецензурщина. Это порядком поднадоело, и я в качестве шутки предложила: «А что, если вызвать дух меня самой?» Ведь это же очень интересно — вызывать дух живого человека, ведь такого наверно еще никто не делал! Подружки согласились. И, странное дело, только мы произнесли формулу вызова, я ощутила дикую боль в области солнечного сплетения. Но перетерпела, а после боль прошла и сразу начало двигаться блюдце…

Мой «дух» достаточно пространно отвечал на задаваемые вопросы, обходя «острые углы». Мы настаивали на конкретике, а блюдечко отделывалось общими фразами. Потом мы закончили сеанс, попили еще кофейку, и подруги разошлись по домам. Тогда все и началось.
Я начала мыть посуду, когда услыхала за спиной легкие шаги. Живу я одна, без кошек и собак, поэтому я испугалась. Обернулась, а в темном коридоре (он просматривается с кухни) промелькнул человеческий силуэт. После зажегся свет в ванной и послышался шум льющейся воды. Я с опаской прокралась в коридор. Убедилась, что дверь закрыта на замок и цепочку, и слегка осмелела. Галлюцинаций, а это не могло быть ничем другим, я не боюсь. Рывком распахнула дверь в ванную комнату. Пусто. Кран закрыт, но на стенках раковины брызги воды. Посмотрелась в зеркало, поправила прическу. И тут до меня дошло, что мое отражение в халате, а я еще не переодевалась, как была в блузке с короткими рукавами, так и оставалась…
«Или я свихнулась, или там в зеркале мой дух, вызванный мною», — промелькнула шальная мысль. Стала жутковато. На глаза почему-то навернулись слезы, потекла тушь. Может, из-за этого, а может, и по другой причине мне показалось, что призрак из зеркала потянул ко мне руки. Я отшатнулась. И в тот-же миг с полки в меня полетели флаконы с духами, стакан с зубной щеткой.
Я кинулась на кухню и, закрыв дверь, привалилась к ней спиной. Чувствую, ручка слегка поворачивается. Тут мне сделалось совсем не по себе. Умом понимаю, что если действительно во время спиритического сеанса из меня «вышла» часть моей души, то ей надо возвратиться обратно. Но ведь этого же не может быть! — это первое. А второе, мне абсолютно не хотелось этого допускать, уж сама не знаю почему.
Я мертвой хваткой вцепилась за проворачивающуюся дверную ручку, стараясь ее удержать. Нажим ослаб. И в коридоре опять прошлепали шаги.
Вспомнив, что с нечистой силой раньше боролись при помощи серебра и креста, я выгребла из кухонной тумбы серебряные вилки и скрепила две крест — накрест резинкой от бигудей. Держа это оружие, в виде креста перед собой, зашла в комнату. Там никого не было, но в воздухе ощущалось некое движение. Тогда я начала размахивать крестом вокруг себя. И в какой-то момент он (вот ведь ужас!) зацепился за нечто. Но там была пустота. Послышался треск разрываемой ткани, и на пол упало несколько капель крови, которые, правда, сразу растаяли, не оставив следа.
В этот момент я, как видно, потеряла сознание. А когда пришла в себя (минут через 5), у меня дико болело все тело и кружилась голова. Больше в моем доме ничего не происходило. Спиритизмом я тоже зареклась заниматься. Но все же хочу знать: что это было? Временное помутнение рассудка? Или все таки я была свидетельницей аномального чуда?

Одинокая могила

Геннадий Александрович Трохин (г.Новокузнецк, Кемеровская обл.) винит себя в том, что потревожил покой того, кто спал вечным сном.

В жизни почти всех людей порой происходит нечто невероятное… Это «нечто» зачастую неразгаданной, а подчас леденящей душу тайной висит над ними на протяжении всей жизни. Со мной такая история произошла несколько лет назад.
Было, как сейчас помню, начало октября — для грибников грустная пора прощания с лесом. Брат, узнав о моих намерениях, напросился со мной. Договорились о встрече на автовокзале. Но под утро, как на грех, пошел дождь. Для меня это не стало преградой. Обул я свои болотные сапоги, натянул видавший виды болоньевый плащ и нырнул в хлюпающую темноту спящих еще улиц.
Зря прождав брата, я на первом же автобусе отправился за город к своим заветным, только мне одному известным, березовым колкам. Долго бродил лесными проселками. Урожай был небольшим, да и дождь моросил, как заговоренный. Надо было возвращаться. По дороге назад углубился в расположенный вдоль дороги сосновый бор…
Эту одинокую, затерянную в лесной чаще, могилу я приметил давно. Несколько раз старался разузнать о ней у местных стариков, но никто ничего не знал. Вытесанный из камня памятник пирамидкой торчал из земли. Едва заметный холмик зарос травой и был усыпан хвойной трухой. По краям — четыре, потемневших от времени, каменных шара с обрывками ржавой цепи. Вырубленная на камне надпись от времени стерлась.
Когда я приблизился к могиле, надоедливое шуршание дождя неожиданно закончилось, словно я вступил под огромный стеклянный колпак. Ни ветерка, воздух — теплый и застоявшийся. Усталость внезапно навалилась на меня, и я опустился под огромную ель…
Постепенно душа наполнилась каким-то благоговейным трепетом, и я мысленно обратился к тому, кто лежал под этим холмиком: «Кто же ты такой, братец? И как тебя угораздило оказаться здесь одному-одинешеньку? Эх, не приведи Господь никому такое…» Нет, я не богохульствовал, хотя не верил ни в Бога, ни в черта. И вдруг я ощутил, как теплая волна мягко коснулась темени и начала разливаться по телу. Ощущение было такое, будто гладят тебя, как в детстве, по голове и что-то тихо и ласково говорят, говорят… Я уже не дрожал от сырости, противно расползшейся под одеждой.
Когда я уходил, то ощущение чьего-то присутствия за моей спиной не покидало меня. Я обернулся… Мне почудилось неясное свечение над могилой.
Не знаю, сколько плутал я по лесу: может, час, а может, два. В голове ни одной мысли, словно не я, а кто-то другой, незнакомый мне, поселился внутри и водит, водит по пустынному лесу, по одному только ему знакомому маршруту.
Придя в себя, то не поверил своим глазам: стоял я опять под теми же елями! Нет, страха не было, я даже в сердцах ругнулся: «Надо же, столько времени потерял!» Напролом, срезая угол, я поспешил к дороге.
Не сделал я и десятка шагов, как понял, что меня тянет вправо. Я весь напрягся, мысленно и физически противясь этой бесцеремонной и страшной силе, но что-то неожиданно как будто взорвалось во мне. Как в калейдоскопе закружились вокруг деревья, ядовито-красные кусты калины, и я, ничего уже не соображая, ощутил, что растворяюсь в дождливой хмари заколдованного, ставшего вдруг незнакомым мне леса, из которого я безнадежно старался выбраться. В третий и четвертый раз я оказывался на том же самом месте… В лесу начало темнеть. Я посмотрел на часы — начало седьмого. И тут до меня дошло… В паническом ужасе покосился я на памятник. Какое-то еле заметное свечение, как тогда, когда я в первый раз уходил отсюда, парило над холмиком. Я почувствовал, как под фуражкой у меня волосы стали шевелиться. Правая рука сама без подсказки поползла ко лбу, и я три раза неистово перекрестился: «О, Господи! Помоги мне выбраться отсюда!» И, повернувшись на 180 градусов, на деревянных, негнущихся ногах поковылял прочь.
«Десять, двадцать…, сорок,» — отмерял про себя шаги, не переставая креститься. И, отойдя уже метров 100, с облегчением выдохнув, вытер платком мокрое лицо. В следующий миг я уже бежал к дороге. Перепрыгивая через глубокую колдобину, до краев наполненную водой, поскользнулся, упал, встал, набирая скорость, понесся дальше. Я не замечал хлюпанья воды в сапогах, насквозь промокшей спины, я мчался по дороге вперед, зная, что стоит мне остановиться, и я уже никогда не выберусь из темнеющего по бокам леса.
Я все-же успел на последний автобус. И когда захлопнулись его дверцы, и он утробно загудел, набирая скорость, не было человека счастливее меня на всем белом свете. Рассказал я эту историю двум своим приятелям. Один отнесся ко всему иронично, другой — с пониманием и даже очень интересно начал рассказывать о потусторонних мирах. Может, и действительно жизнь после смерти есть? А я бесцеремонно вторгся в этот потусторонний мир и нарушил чье-то уединение и покой? Бывая в тех местах, я старательно обхожу этот уголок старого, пребывающего в настороженном сне, леса. Пусть спокойно спит тот, кого я однажды потревожил.


 
Божья кара

Рахим Балтабаев (г.Ходжейли, Каракалпакстан)

Произошло это еще в эпоху перестройки.
У нас люди очень хорошие. Они никогда не трогают кладбищенскую утварь и не оскверняют могилы. Но в семье, как говорится, не без урода. Бывает, что находится  божье создание  (по другому и не назовешь), нарушающая святые обычаи. Семья купила говру (это колыбель, которая делается из древесины) для новорожденной девочки. Из-за напряженных экономических отношений древесина у нас на вес золота. С первого дня, когда ребенка поместили в эту колыбель, девочка стала очень сильно капризничать и, как ее не баюкали, — не успокаивалась. В начале домашние ругали сноху за плохой уход за малышкой. Свекровь старалась сама укладывать ее на говру, перетряхивала всю постельку — опять не успокаивается ребенок и плачет без конца. Не найдя причины беспокойства ребенка, поделилась своими переживаниями с соседкой. Соседка стала уточнять, как и где купили говру, а узнав, что у знакомого мастера, велела обратно отдать ему говру. Так и сделали и купили на базаре другую. И все стало на свои места.
Когда возвращали мастеру, он принял говру обратно, не проронив ни слова, и вернул деньги. А спустя некоторое время выяснилось, что колыбель он изготовил из лестницы-носилки, в которую кладут у нас покойников, несут на кладбище и оставляют на могиле. Считается, что трогать ее нельзя — это непростительный грех. В последнее время эти лестницы-носилки стали пропадать на могилах. Поймали виновников. И среди них оказался этот мастер. А в скором времени его парализовало — пришла Божья кара.

Вместо свадьбы – похороны

Кучерова А. (г. Черкасск) описывает трагическую историю, рассказанную ей стариком-соседом.

Эта мистическая история произошла в отрочестве с соседом дедом Николаем. Я помню его старым и больным, всегда сидящим на скамеечке за двором. Мы любили его и с интересом приходили послушать рассказы о старом времени. Деда нет в живых уже лет 20, а вот рассказ его остался.
Было Николаю тогда лет 14-15. Поздним вечером пришли в хату сваты — сестра у него была на выданье. Отца не было, а был он на мельнице. У них своя мельница в трех километрах от дома. Мать и попросила: «Поезжай, Микола, за тятькой». Запряг он лошадей в сани и помчался довольный — в первый раз ночью одному ехать доверили. Страха не было абсолютно.
внезапно кони заржали, вздыбились, остановились. Впереди в темноте ночи четко вырисовывался белый женский силуэт: Николай, по его словам, не успел ничего понять и испугаться. «Что тебе надо?» — крикнул он ей. «Не спеши, — услышал он голос из темноты, — все равно не успеть, отца твоего сейчас мельница зарежет». И вот тогда мальчика объял ужас. «Пошла вон, дура!» — закричал он, что есть сил хлестнул лошадей, и они рванули галопом. Страх раздирал душу, он стегал лошадей, и те неслись с бешеной скоростью, но перед самой мельницей вновь захрапели и остановились. И опять мелькнул перед ними белый женский силуэт. «Пошла вон!» — диким голосом закричал мальчишка, и снова услышал в ответ: «А отца все равно зарежет мельница…»
Крича от страха, Николай хлестал лошадей, и уже через несколько минут был на мельнице. Объяснил отцу, что его прислала мать, и что ждут сваты. На мельнице несмотря на позднее время, было еще двое клиентов. Отец сказал: «Сейчас быстро отпустим их и поедем».
С этого момента начинается самая трагическая часть истории. Дед Николай без слез не мог о ней говорить. Всю жизнь ему казалось, что в случившимся есть его вина: «Я глаз с отца не спускал, след в след за ним шел. Лишь на секунду отвлекся — на глаза попалась банка с керосином, показалось мне, что близко она к закромам стоит, взял ее, чтоб передвинуть: И тут раздался скрежет и крик отца…»
Случилось самое страшное — то, чего так боялся Николай. Он бросился к жерновам — отец был перерезан пополам.
Вот так вместо свадьбы в дом пришли похороны.

[тат777]

Интересно, жутковато. Спасибо.

[Котюня]

Серебруша спасибо! 

[Bruxs St.]

серебро, спасибо за интересные рассказы.
Мое мнение: доля истины конечно есть. Прах к праху. Мертвые к мертвым.

[мишаня]

Серебрушенька, спасибо!

[Сибирячка]

Спасибо Серебруша ..