22 июня 1941 года
Общим считается утверждение о том, что 22 июня стало переломным в истории нашей страны, дата четко делящая историю на "до" и на "после". С точки зрения послезнания именно так дело и обстоит, но как воспринимали происходившие события современники?
Сейчас, к сожалению, спросить уже не у кого, практически не у кого.
Население деревни, откуда родом мой отец, по состоянию на 1 января 1941 года составляло примерно 600 человек, проживавших более чем в 100 избах. Там была начальная школа, клуб и магазин. Поблизости находилась МТС. Правда не было фельдшерского пункта. По тем временам вполне себе приличный населенный пункт.
Призывали оттуда не сразу и не всех. Довольно много мужчин среднего возраста, в том числе и мой дед, были призваны еще в апреле, на так называемые "сборы" (известный эпизод скрытой мобилизации 1941 года), многих призывали еще и зимой 1941 и они попадали в страшный лагерь в Селиксе (железнодорожная станция в окрестностях Пензы, малая Родина героя обороны Брестской крепости лейтенанта Кижеватова), где гибли от голода, холода и поножовщины. Так погиб дед моего двоюродного брата. Известно, что после призыва в армию, его направили в Селиксу, где он попросту исчез. Потом односельчане намекнули его жене, что с ним свели какие то старые деревенские счеты, а труп спрятали.
Когда мы осенью 2013 года уточняли списки погибших односельчан, то параллельно проверялась известная деревенская легенда о том, что первую похоронку в деревню принесли на моего деда (он погиб 31 августа 1941 под Красным Селом). Легенда не подтвердилась. Первым из уроженцев деревни погиб лейтенант-летчик, мой однофамилец. Датой его смерти стало 17 июля, однако, этого лейтенанта (он, кстати, стал единственным офицером-уроженцем деревни) никто не помнит, вероятно он с семьей покинул деревню задолго до войны. Возможно, уехали в Пензу. Из тех же, кто был призван именно из деревни первым погиб да, мой дед.
И вот теперь представьте - идет лето 1941 года. ГДЕ то война. До линии фронта полторы тысячи километров, немецких самолетов в небе нет, они появятся, но ненадолго и только летом 1942. Большинство мужиков еще дома. Похоронок нет. По радио в целом бравурные новости. Можно ли называть это время каким то переломным ?
Тут надо учитывать еще и тот момент, что граждане Страны Советов к тому времени привыкли, что наша страна с кем то постоянно воевала, а если и не воевала, то части и соединения героической РККА все время кого-то освобождали из под ига капитализма. Хасан, Халхин-Гол, Польша, Финляндия, Бессарабия, Прибалтика. Ну а то, что скоро придется воевать и с Германией народу объяснять начали еще лет за 5 до.. Ну вот - воюем и что ?
И вот по улице деревни идет почтальонша и подходит прямо к дому моей бабушки, гда за обеденным столом собрались 12-летний дядя Сережа (убит в 2001), 10-летняя тётя Катя (умерла от рака в 1996), 5-летний дядя Толя (повесился в 1992), 3-летняя тётя Тоня (дай Бог долгих лет ей жизни !), а в люльке покачивается мой четырехмесячный отец. Говорят баба Мотя почувствовала неладное и встретила почтальоншу на улицу. Прочитала похоронку и села на землю.
Но вот вопрос - стал ли этот момент датой начала новой эпохи в жизни деревни ? 100 домов, 1 похоронка. Вторую похоронку принесли только через полтора месяца. Всего в деревне погибло около 60 человек, примерно столько же призванных на фронт, вернулось домой.
Важный момент - похоронок было намного меньше, чем погибших. Когда мы разбирались со статистикой погибших на фронте жителей деревни, то столкнулись с тем, что большинство считающихся погибшими на самом деле пропали без вести. В их делах обычным документом являются ответы родственникам о том, что такой то такой пропал ориентировочно там то и там то. Кстати, только по одному из таких пропавших есть документы подтверждающие его гибель в гитлеровском концлагере. Наибольшая концентрация похоронок приходится на лето-осень 1943 - несколько односельчан погибли во время форсирования Днепра, а те кто выжил, например, мой двоюродный дядя, призванный в армию в 17 лет в 1942, рассказывали о той битве на самом деле страшные вещи.
В начале 90х я в лоб спросил свою тётю - когда вы почувствовали что по война началась по настоящему, когда принесли похоронку на деда ? Она сказала, что нет. По настоящему страшно стало весной 1942 года, когда стало ясно, что война закончится еще не скоро, когда в деревне не стало больше мужчин и когда погодные условия начали шептать о том, что скорее всего будет неурожай как в 1933 и 1937. Вот тогда, рассказывала тетя, им и стало по настоящему страшно.
Люди реально голодали. Спустя более 40 лет, мой дед (другой, по матери), беря в руки брикет концентрата каши с ооооочень большой теплотой в голосе всегда приговаривал - "Как американский !". Да и товарищ Микоян свидетельствовал о том, что только массированные поставки американского продовольствия спасли РСФСР от голода, однако, поставки эти шли в промышленные города, до деревень они не доходили. По рассказам бати, от голода лично он не умер только потому, что его подкармливали соседи. Там хозяин был ранен и декомиссован в начале 1942 и вернулся в деревню. Мужик в деревне ценнее трактора, так что его семья точно не голодала. В прошлом году мы нашли могилу этого мужчины и его жены на восстановленном деревенском кладбище. Батя увидел их фотографии и заплакал.
А потом война закончилась. В деревню начали возвращаться ветераны. Но это уже совсем другая история.
Из инета
22 июня 1941 года (Прочитано 781 раз)