ЗОЩЕНКО
Когда я еще учился в Театральном институте, у нас была артистическая бригада. Выступали с чтением рассказов. И вот однажды мне попался рассказ "Мелкий случай из личной жизни". Рассказ понравился, и я запомнил имя автора - Михаил Зощенко. Начал читать "мелкий случай" со сцены. В антракте подходит ко мне интеллигентного вида человек лет 40. Меня поразила матовая бледность его лица и темные круги под глазами. И говорит, пожимая руку: "Благодарю вас. Я не знал, что написал такой замечательный рассказ". Это был Зощенко. Потом я уже узнал, что такой цвет его лица - это результат отравления газом во время Первой мировой войны.
ИНДИЙСКИЙ МЕТОД
Если недостатки действительно являются продолжением наших достоинств, то одно такое достоинство у меня, несомненно, есть: на сцене я часто забываю текст. Ну выпадает он у меня из головы и все тут. С этой удивительной особенностью моей памяти Товстоногов познакомился еще в Театре комедии, когда Акимов пригласил его поставить спектакль "Помпадуры и помпадурши".
Однажды из-за моей забывчивости Георгию Александровичу пришлось трижды останавливать репетицию, после чего он отозвал меня в сторонку и тоном заговорщика сказал:
- Николай Николаевич, могу поделиться индийским способом запоминания текста.
- Очень интересно, - оживился я.
- Его надо учить...
ЗНАТОК ИСТОРИИ
Семья у нас была не театральная. Отец работал мастером по металлу, мать была домохозяйкой. А искусством я стал интересоваться лет с 10. Мне очень хотелось выступать со сцены, чтобы меня все видели. Пришел я в Севастопольский ТЮЗ, а там в это время ставили "Хижину дяди Тома". Прошу дать мне любую роль. Но исполнители на все роли уже найдены. Меня пожалели и к девяти существующим рабам добавили десятого - специально для меня. Роль без слов. Я и думаю, как же мне выделиться из этих десяти рабов. И придумал. Когда бессловесные рабы покидали сцену, я уходил последним. Но не просто так. Отступив от сценария, я как следует рабовладельца ударил ногой под зад. Публика визжала от восторга - наконец- то появился раб, который бьет капиталиста проклятого под зад. А первая рецензия на мою актерскую работу была такой. Спектакль ерунда. Но вот мальчик Коля, ударивший рабовладельца, плохо знает историю. За такой поступок его здесь же, на месте, просто повесили бы. Вот так началась моя актерская карьера.
ПЕРВАЯ КИНОРОЛЬ
- Моя киношная судьба, - рассказывает Николай Трофимов, - началась, по сегодняшним меркам, очень поздно - в 27 лет. Правда, до этого я ходил на киностудию на пробы, но они были настолько ужасными... И вот однажды помощник Козинцева мне сказал, что меня выбрали на одну из ролей.
- А что надо делать? - спросил я.
- Завтра придете и все узнаете.
Как вы понимаете, я не мог дождаться следующего утра. Ни свет ни заря побежал на ?Ленфильм¦. Сразу же бросилась в глаза творческая обстановка. Начали обсуждать роли. Дошла очередь и до меня. Говорят:
- Вам нужно взять поднос, на котором лежат пирожки и предлагать их прохожим.
- А слова? - изумился я.
- Только одно слово - "пирожки"!
Ну ладно, думаю, уже хорошо, что роль дали, не отсеяли. Вручили мне этот огромный деревянный поднос со свежими пирожками, и я подумал, что бы еще такого добавить к слову "пирожки"? Придумал. Получилось "Кому пирожки?" А вообще-то первое впечатление от съемок в кино - наконец-то попал в настоящее царство творческих людей.
СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК НЕ МОГ ПОВЕСИТЬСЯ
- У Михаила Ершова на "Ленфильме" я снялся в четырех картинах. Особенно запомнилась мне картина "Африканыч" (1971 г.) по повести Василия Белова "Привычное дело". У меня там была трагикомическая роль. В конце картины по сценарию герой фильма решил покончить жизнь самоубийством. Взял веревку и по лестнице стал подниматься на чердак. Так вот высоколобые начальники приказали Ершову вырезать эту сцену, мотивируя это тем, что советский человек не может расстаться с жизнью. С трудом, но Ершову удалось отстоять этот эпизод. Судьба у картины была непростая. Правда, встречали ее везде хорошо, и особенно в деревнях. Крестьяне близко к сердцу приняли судьбу моего героя.
ПОИСК ТИПАЖА
- Для Резо Эсадзе картина "Фро" (1965 г.) была дипломной. Снял он ее по рассказу Андрея Платонова. Скажу честно, намучился Резо со мной с поиском образа железнодорожного мастера Нефеда Степановича. Мне тогда было 45 лет, а герой должен быть постарше. Приклеили бороду - не то, парик - тоже, усы... В общем, все это дело клеили-переклеивали до тех пор, пока я не почувствовал, что мое лицо становится красным. С грехом пополам разгримировали. Затем решился на последний эксперимент. Не помню, что уж мне там приклеили, но выяснилось, что клей был немецкий, а к нему прилагался растворитель, которого, как у нас часто бывает, в нужный момент не оказалось. Еле-еле отклеили. Потом у меня лицо еще некоторое время было покрыто язвочками. И из всего этого Эсадзе решил оставить только усы.
К. Максимейко-Вепрева
Николай Трофимов. (Прочитано 623 раз)