Двадцать лет Михаил Жаров вёл дневники. Это уникальные записи. Они до того подробны, что по ним можно восстановить последние его годы по дням, иногда по часам. Но это не хронология. Это вспышки, это нервы, это юмор, это драмы. Это Михаил Иванович Жаров, каким мы его не знали.
Дмитрий ЩЕГЛОВ
...В картине с Бриджит Бардо играет актёр старого индейца. Во всё время просмотра меня беспокоили его глаза. Очень знакомы, я их знаю! Вспоминал о них и вчера. И вдруг сегодня утром проснулся от того, что вспомнил, чьи это глаза, – это Инкижинов, с которым я работал у Мейерхольда на уроках биомеханики. Мы с ним дружили. Потом он снялся в картине у Пудовкина «Потомок Чингисхана» в главной роли и эмигрировал за границу. Да, это он старый актёр, играющий индейца, выдали глаза.
Четверг, 20 апреля 1975 г.
* * *
Сон. Театральная площадь, но рвы и буераки с кустами, я прячусь в кустах, меня окружают казаки, и какие-то люди им показывают на меня. Это как будто съёмка, но потом она переходит в явь, так как я чувствую, что меня сейчас зарубят (у них шашки наголо). У меня в руке револьвер. Вот сейчас, через несколько минут зарубят. Я решаю застрелиться, но боюсь, прикладываю дуло к груди, к виску. А они всё ближе. Я сам себе говорю: «Милый, ну успокойся, ведь это один миг только и всё, пересиль себя, вставь в рот, вот так». Закрываю глаза и через огромную силу нажимаю курок – осечка! Дальше не помню. Проснулся – сердце бьётся, стучит, я весь мокрый.
Суббота, 23 октября 1975 г.
* * *
На телевидении показали письмо. Я записал часть его, где жена разведчика пишет мне, что её мужа расстреляли немцы под кличкой Жаров, которую он взял в подполье. Его фамилия – Федонин. Потом его жена очень трогательно рассказывала его историю.
__________
Снился Шаляпин – в компании актёров перед каким-то выступлением. Мы сидим группой. А на экране, или за окном на фоне парка, невероятной красоты и мощи голос Шаляпина. Я смотрю на него: он не тот, каким я его помню, а как бы сегодняшний – похудел, постарел, тихий и похож на меня. Сам слушает себя со вниманием. А со мною сидит какая-то певица и, подпевая Шаляпину, мне говорит: «А эту вещь может петь любой голос».
– Да, но хороший, – отвечаю я, злясь, что она мешает мне слушать.
Мне самому так понравилась эта фраза, что я позвал Шаляпина и ему рассказал.
Пятница, 5 мая 1975 г.
* * *
...Зашёл разговор насчёт Царёва, я вспомнил и рассказал, как он пьёт.
Когда хоронили Николая Черкасова, мы с ним приехали в Ленинград. Поминки начали в ресторане «Якорь» на Невском. Потом перешли наверх из ресторана в гостиницу – в номер Царёва. Я был рядом, изредка заходил. Царёв говорил: «Миша у нас святой, его не уговаривайте». Пили – не могу сосчитать, сколько и что. Все! Уезжали «Стрелой». Утром я проснулся часов в шесть-семь. Голова у Царёва, свесившаяся с подушки, была страшная – в два раза больше, чем обычно, отёкшая, багрового цвета. Рот раскрыт, и он не храпел, а хрипел, задыхался. Вскоре он открыл глаза, и я решил ему сказать:
– Миша, нравится тебе или нет, но я испугался за тебя. – Я рассказал ему, как он выглядел, какой он был багровый, отёчный – мог ведь произойти удар, лопнуть сосуд.
– Спасибо тебе, Миша, – сказал тихо и проникновенно, – спасибо! Другой мне никто не сказал бы!
Он привстал, посмотрел на себя в зеркало:
– Может случиться беда... Спасибо!
В это время постучали в дверь: «Чаю не хотите?»
– Чаю нет, а коньячку стопку дайте, – бодро сказал Царёв, весело подмигнув мне.
Воскресенье, 16 июля 1972 г.
* * *
...Эскин рассказывал, что Грибова на Героя Соц. Труда выдвинул Лапин. «А вас никогда не выдвинет ВТО, пока председатель – Царёв. Он, как Сальери, вас ненавидит!»
Лестное сравнение!
Суббота, 18 марта 1975 г.
* * *
... Проснулся часов в десять – «целовался со Станиславским». Немирович посмотрел и ушёл. Царёв обещал какую-то работу, но не дал. Я от обиды проснулся.
Воскресенье, 4 января 1975 г.
* * *
Гулял с генералами – Ротмистровым и Чуйковым (Он жалуется, почему в кино показывают живых ещё людей, не беседуя с ними и не ставя их в известность. Прав!). Ротмистров (они оба были на «взводе») спросил меня:
– Почему небритый? Всегда такой элегантный и вдруг – небритый!
Чуйков:
– А почему ты сразу идёшь на него в атаку? Сначала надо разведать, прощупать.
Я:
– Да, ещё Станиславский говорил на репетициях «Тартюфа» Топоркову и Бендиной: «Прежде чем вступить в диалог, вы прощупайте друг друга в диалоге. Ну, прощупали?»
Бендина: «Я его прощупала, а он меня почему-то не хочет...»
Станиславский хохотал.
– Так что это верно даже по Станиславскому, – смеясь, сказал Чуйков.
1975 г. (В больнице.)
* * *
Яншин рассказывал:
– Михаил Козаков из МХАТа уходит – его постановку о Пушкине с Роланом Быковым Фурцева закрыла, а Олег Ефремов больше постановок не обещает. «Ухожу!» «Куда?» – спросили его. «В никуда!» Оказывается, будто бы пушкинисты считали Быкова интересным и небывалым исполнителем Пушкина. Фурцева на этот довод Козакова ответила: «Меня не интересует, что там придумали пушкинисты. Для народа, для нас Пушкин – это красивый русский гений, а не горбатый карлик, каким вы его показали».
После чего выступил Яншин и заявил протест: почему Фурцева так разговаривает с нами – мы тоже не мальчики и кое-что понимаем в искусстве. Петкер выступил – об ошибках Олега Ефремова. На что тот в заключение сказал, что отвечать Петкеру не будет, «потому что это не творческий спор, а политический донос».
__________
...Зашёл к Яншину – он лежит в год два раза. Умник, поэтому всегда в форме. Спросил его: как в театре?
– Сложно. Надо, чтобы Олег Ефремов не надломился и не бросил бороться. У меня был разговор на каком-то банкете с Шаурой. Он спросил:
– Как в театре, Михаил Иванович? С репертуаром что-то у вас плохо, нет спектаклей, достойных вашей славы.
Я ему ответил:
– Так МХАТ ведь не особое самоуправляемое государство, так что и вы отвечаете за всё это». «Это верно, но мы стараемся вам не перечить, а дать возможность управлять самим. Хотели Ефремова художественным руководителем – пожалуйста.
– Ну что ж, мы и довольны, во всяком случае, стараемся... Надо помочь и поддержать Ефремова!
– Да, но он ведь ещё ничего сам не создал, не указал – хотя бы пунктиром, – куда он стремится! Зачем эти опыты с режиссурой Козакова, с Пушкиным – Роланом Быковым. Это же не МХАТ».
– А тебе-то понравился, говорят, Быков? – спрашиваю я.
– Да, очень, когда я видел репетицию в фойе. Он был стремителен, умён, мыслил и даже был похож на Пушкина. А когда его одели во фрак и загримировали, это стало жалкое зрелище!
Понедельник, 3 июля. (В больнице.)
Журнал «Совершенно секретно».
Двадцать лет Михаил Жаров вёл дневники. (Прочитано 1114 раз)
Похожие темы (5)
