Из зеркала

[Котюня]

16

Из зеркала
Александр Науменко 3

Он пришёл ближе к рассвету. Часы показывали начало пятого. За окном всё ещё были сумерки, а в комнате горел ночник, отбрасывая мягкие тени по углам. Она не спала. Она просто лежала, как это делала в последнее время, уставившись в потолок и погрузившись в собственные мысли.
Его шаги были мягкими, почти бесшумными. Но она услышала. Услышала и встрепенулась. Приподнявшись на локтях, она увидела его. Он стоял в дверях комнаты. Такой, каким его помнила всегда. Взгляд чуть-чуть виноватый, а краешки губ слегка приподняты вверх.
— Ты пришёл? — спросила она, хотя и видела ответ на собственный вопрос.
Он медленно кивнул.
— Да.
— Я и не надеялась тебя больше увидеть.
В её глазах стояли слёзы.
— Но я пришёл.
— Да, ты пришёл.
Он сделал неуверенный шаг, потом ещё один. Приблизившись к кровати, он слегка склонился над ней, протягивая вперёд руку. Его ладонь прошлась по мягким волосам, гладя, лаская.
— Я очень, очень скучала по тебе.
— И я по тебе скучал.
Она вдыхала знакомый, такой родной запах. Принимала ласки, от которых млела. Её сердце билось гораздо сильнее, чем обычно.
— Ты останешься со мною?
— Да.
— Навсегда?
У него в глазах появилась грусть.
— Нет, увы, не могу. Только этот миг. Но этот миг будет наш.
Она вспомнила всё то время, которое они прожили вместе. Пять лет. Для кого-то это громадный срок, но для неё же...
Они мечтали стать полноценной семьёй. Строились планы, велись разговоры о будущем. Они хотели иметь детей. Да, ребёнка. Мальчик или девочка, все равно. Главное, это дитё.
Он потянул надетую на ней майку на себя, и она почувствовала, как приятно скользит атлас по гладкой коже. Дыхание участилось, глаза заблестели ярче, а губы, эти полные страсти губы, призывно раскрылись в ожидании поцелуя.
— Поверить не могу, — прошептала она.
Её тело пронзали электрические потоки, которые били в самые чувственные места, как это случалось раньше. В те времена, о которых остались лишь воспоминания.
— Я тоже, — отозвался он, покрывая её обнажённое тело тысячами поцелуев.
Они слились, превратившись в одно целое. Разум перестал существовать. Осталось лишь нестерпимое желание, которое сжигало всё остальное. Не хотелось думать ни о чём, кроме одного, быть всегда вместе. А ещё, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Мгновение страсти, чистой, незамутнённой любви, которую могут испытать лишь избранные.

Но всему приходит конец. Пришёл конец и для этой сказки. Краски в один миг потускнели, а мир обрёл свои законы.
— Я хочу быть всегда с тобою.
— Будешь, — отозвался он, кладя свою тёплую руку ей на живот. — В тебе будет моя частичка. Как мы оба и мечтали.
Она лежала на измятой постели, тяжело дыша. Её волосы прилипли к обнажённым плечам, а на губах блуждала лёгкая, слегка неприличная улыбка. Рядом был он, прижавшись к ней своим горячим телом. Они снова были вместе. Вместе, как и раньше. Он продолжал её гладить по волосам, что-то шепча на ушко. Её глаза медленно стали закрываться, а сознание уплывать в те области, где мечты всегда сбывались.
Она очнулась, осознав, что лежит на кровати в собственной комнате. Воспоминания вспыхнули в голове ярким пламенем, заставляя сердце съежиться от боли утраты. Она была одна. Его больше рядом не было. Слёзы покатились по щекам, а губы, которые ещё совсем недавно ощущали вкус поцелуев, задрожали. К горлу подкатил ком.
Она вскочила с кровати и подбежала к окну, за которым занимался рассвет. Её взгляд скользил по пустой улице, тёмным окнам домов. И именно в этот момент она ощутила всё то одиночество, которое испытывала в последнее время. Оно навалилось неподъемной тяжестью. Нет, эту тяжесть не в силах было удержать хрупкое тело.

Она прислонилась лбом к прохладному стеклу, больше не обращая внимания на стекающие по щекам слёзы и всё остальное. Осталась лишь тоска, которая разрывала душу напополам. Она снова осталась одна. Одна в этом огромном мире.
«А было ли это всё на самом деле? – подумалось ей. – Или это только сон? Очень сладкий сон?»
Она окинула себя взглядом. Одежда была на ней, а это означало...
Обернувшись, она поглядела на стену, где висела фотография в рамке. На ней были запечатлены они, красивые, счастливые. Как раз после их свадьбы. Ничего не предвещало того, что должно было произойти в будущем. Никто из них ещё не знал, что впереди их ожидала дождливая дорога, а потом столкновение со встречным транспортом. Визг покрышек, скрежет металла, звон разбитого стекла. А итогом всего этого стали разрушенные мечты, а ещё горькие рыдания на кладбище, когда его опускали в землю. Два года мучений и терзаний. Она не могла найти себе места, не желая смириться с той трагедией, которая по-прежнему была свежа в израненной душе.
Сделав несколько шагов по комнате, она замерла, опуская голову вниз. Руки непроизвольно легли на живот, а на губах появилась грустная, но всё же улыбка. Откуда-то она знала, что внутри неё зарождается, разгорается его частичка, будто маленький огонёк. Да, это была непоколебимая уверенность в том, что их мечта сбудется, и они снова будут вместе. Пускай не так, как она бы желала, но всё же. Все равно, она станет любить плод их совместной любви.
— Так значит, это был всё же не сон? — спросила она пустоту.
«Нет преград для настоящей любви», — отозвалась у неё в голове та самая пустота, у которой она вопрошала.
И она расплакалась. Но это были не те слёзы, которые рвали душу, а скорее наоборот, слёзы облегчения и радости от того, что ждало её впереди. Все-таки чудеса иногда происходят. Пускай не так, как хотелось, но всё же...

* * *
Она спала, крепко прижимая к себе ребёнка. Её сон был чутким, беспокойным. Веки то и дело подрагивали, а губы, которые не знали длительного времени поцелуев, что-то шептали. Её волосы разметались по подушке, накрыв ребёнка будто одеялом. Младенец, а это был мальчик, крепко спал, сунув крохотный пальчик в себе в рот.
Она проснулась от странного ощущения, резко вынырнув из сна. Дыхание на мгновение спёрло, как будто её облили холодной водой. Глаза зашарили по комнате, выискивая то, что её пробудило. Он снова был здесь, спустя столько времени. Его крепкая фигура, глаза, в которых светилась любовь. Волосы зачёсаны назад, открывая широкий лоб со знакомыми морщинками. Её сердце забилось с новой силой, как будто его завели невидимым ключиком. Но тогда от чего у неё такое чувство опасности, которое не отпускает, а скорее наоборот, быстро нарастает.
— Ты пришёл? — вымолвила она одними губами.
Он кивнул, медленно, как бы неохотно. А потом его губы прошептали нежные слова, от которых где-то внутри вспыхнул жаркий огонь.
Голова кружилась. Казалось, что она продолжает спать. Но нет. Он приходил и раньше, тогда, оставив после себя подарок, который мирно спал и видел свои детские сны.

Сделав шаг, он слегка приблизился, снова останавливаясь. Её глаза непроизвольно скользнули в сторону, слегка дальше, на стену, где висело громадных размеров зеркало в человеческий рост. Оно светилось лёгким, слегка голубоватым светом. Зеркало досталось от прежних хозяев, а точнее, хозяина, который жил в этой квартире до них.
— Я пришёл к тебе.
— Но...
— Я пришёл к вам.
Он посмотрел на ребёнка, своего сына, и на лице появилась мягкая улыбка.
— Дай его мне.
Он протянул вперёд руки.
— Я хочу подержать на руках своего сына. Мы об этом долго мечтали, и вот, наконец...
Чувство опасности вспыхнуло в груди с новой силой. Она не понимала в чём дело. Да, это был он, и никто иной, но все равно что-то шло не так.
— Прошу тебя.
В его голосе послышались нотки мольбы.
— Я хочу его просто подержать, прижать к себе. Не лишай меня этого.
Она отрицательно покачала головой, попытавшись заслонить ребёнка своим телом.
— Нет? — удивлённо переспросил он, как бы ни веря тому, что сделала эта девушка. — Ты мне отказываешь? Мне, который имеет полное право подержать своего сына!
Его голос завибрировал от гнева, усиливаясь. Глаза сузились, а рот искривился в неприятной усмешке.
Она, вскочив с кровати, встала у него на пути, когда он двинулся вперёд, к младенцу.
— Нет! Не трогай моего сына!
— Ха! — сплюнул он. — Твоего сына? Глупый человек. Ты даже не представляешь, что происходит на самом деле.
— Я ничего не хочу знать! Уходи, пожалуйста!
— Уйду, но вначале мне нужен этот ребёнок.
— Нет! Не прикасайся к нему!
Она стала в угрожающую позу, готовясь защищать своего единственного ребёнка до самого конца, как может защищать только любящая мать.
— Глупая. Твой сын предназначен для меня. Он сосуд, моё будущее тело.
— Уходи.
Она сложила вместе руки в молитвенном жесте, кивая в сторону зеркала. Мы же раньше друг друга любили. Оставь нас в покое.
Он отрицательно покачал головой.
— Мы друг друга никогда не любили. Твой муж мёртв. Он лежит в могиле, где его и похоронили.
— Но...
— Я здесь жил раньше, до вас. Я только и занимался, что исследовал магические рукописи. Моё тело дряхлело, и пришло время покидать этот мир. В конце концов, я нашёл подходящий вариант, некий выход. После своей физической смерти, мой дух переселился в зеркало. Я стал выжидать. Да, мне повезло. После смерти твоего мужа, спустя какое-то время, я, приняв его облик, пришёл к тебе во сне. Мы зачали моё будущее.
Он небрежно кивнул на сладко спящего ребёнка.
— А теперь время настало. Пока его душа слабая, ещё неокрепшая, я вселюсь в него.
— И ты думаешь, что я тебе это позволю сделать?
— А куда ты денешься?
Его ухмылка была циничной, наглой. Так может улыбаться человек, который уверен в своих собственных силах.
— Да я лучше его убью! — вскричала она.
— У тебя не поднимется рука.
Он был прав, говоря об этом. Она никогда бы не сделала такое, лишив жизни своего маленького ангелочка. Ведь этот ребёнок был для неё всем миром, целой вселенной.
— А теперь, прочь с дороги, женщина.
Он грубо оттолкнул её в сторону, и она отлетела, больно ударившись о стенку плечом. Из глаз брызнули слёзы. А тем временем, он склонился над младенцем, что-то шепча себе под нос и водя руками над телом. Из его пальцев полился голубоватый свет, который изливался также и из зеркала. Эти нити, никак иначе их было не назвать, вонзились в ребёнка, входя в головку.
Вспомнив о зеркале, она бросилась к нему. Схватив тяжёлую статуэтку, что стояла на одной из полок, она приготовилась бросить. Резко обернувшись, и на какой-то миг, оторвавшись от своих дел, он громко завопил.
— Не-е-ет! Сто-о-ой!
Его глаза буквально выкатывались из орбит, а такая знакомая внешность, мигом переменилась, став личиной дряхлого старика.
Немедля ни одного лишнего мгновения, она запустила статуэтку в зеркало. Та, пролетев через всю комнату, врезалась в гладкую поверхность, по которой тут же пошли мелкие трещины. Следом раздался и звон. Осколки брызнули в разные стороны, падая на ворсистый ковёр. Голубоватое свечение стало утихать. Она также заметила некий шнур, который тянулся от зеркала к старику. Он с каждой секундой становился меньше, истончаясь, пока окончательно не растворился.
— Ан! — послышался дикий вопль, который, правда, сразу же и оборвался.
Безумный взгляд старика уставился на неё, прожигая в ней громадных размеров дыру. Его кулаки стиснулись, а челюсть задвигалась. Ей даже показалось, что был слышен скрежет зубов.
— Ах...
Не договорив, он бросился вперёд, на неё.
Сделав всего два шага, старик вдруг остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Его плоть стала истончаться, растворяясь прямо в воздухе. Дух исчезал, быстро, неумолимо. Он в последний раз сверкнул белками глаз, и окончательно пропал. Это был конец.
На трясущихся ногах, она приблизилась к своему ребёнку, который продолжал крепко спать и видеть свои детские сны. На губах появилась счастливая улыбка, а из глаз покатились слёзы. Она спасла своего маленького ангелочка, своего сыночка.

Проснувшись утром, она первым делом поглядела на ребёнка, который продолжал мирно спать. За окном занимался рассвет. Она ничего не помнила о том, как оказалась в кровати. Эта ночь казалась жутким кошмаром. Возможно так и было. Потерев больное плечо, она поморщилась от ноющей боли. Всё было не сном, или не совсем так. Скорее, битва происходила на стыке двух миров, яви и сна. Там, где зеркало было разбитым, в отличие от этого мира, где оно висело целехоньким. Но вот боль в плече говорила, что это происходило на самом деле. Да, где-то там произошло сражение между ней, и этим стариком, а наградой стал её сын, его жизнь.
Поцеловав своего сына, она с осторожностью поднялась.
Сегодня её ждал новый день, а значит, много дел. Но первое, что она сделает, так это выбросит это зеркало на мусорку. Там ему и место.

[Котюня]

Сколько стоит жизнь
Автор:Скарм

Дождь лил как из ведра. Упругие потоки ветра швыряли крупные капли на ветровое стекло, заливая его сплошным потоком воды. «Дворники» едва справлялись, образовывая на мгновение чистую полоску стекла, которая уже через секунду покрывалась водяными разводами.
Чёрная лента автотрассы блестела в свете фар, выныривая из темноты и исчезая под колёсами автомобиля.
Павел, крепко сжимая руль, не сбавлял скорости. Он, в отличие от других, любил такую погоду. Дорога пустынна, встречных машин почти нет, про «ментов» и думать не стоит — сидят теперь на постах ДПС и попивают горячий кофе.
Самое время порезвиться!
Павел усмехнулся — он словно бы вступал в поединок с непогодой, выжимая педаль газа, с нарастающим удовольствием наблюдая, как стрелка спидометра медленно приближается к отметке «110». Казалось, адреналин закипал в крови, начинало покалывать кожу лица, и хотелось орать во всё горло, стараясь перекричать рёв непогоды — я властелин! Мне можно всё!
Легкая степень безумия...

Откуда появился встречный автомобиль, Павел так и не понял — просто не успел.
Машина, казалось, не просто вынырнула из темноты — она словно бы материализовалась из воздуха в десятке метров.
Лобовой удар оказался чудовищным.
От скрежета сминаемого металла и хруста разбитого в мелкое крошево стекла заложило уши. Павел заорал — дико, истошно — на этот раз от страха.
Сработала подушка безопасности, погасив удар; ремень, накинутый через плечо, больно впился в грудь.
Автомобиль подбросило и повело в сторону. Из пробитого радиатора белёсым фонтаном ударила струя пара, тут же истаивая под нескончаемой моросью дождя.
Боль накатила резко, сразу, словно горячее невидимое цунами, поглотив сознание. Павел уже не кричал — тихо хрипел, на другое сил просто не было.
Двигатель, сорванный с креплений чудовищным ударом, влетел в салон, сломав панель управления и придавив ноги. Острый осколок пластика ударил в подреберье, не оставив никаких шансов.
Павел захрипел сильнее, на губах выступила кровавая пена, по изуродованному телу прошла непроизвольная судорога.
Агония...

- Неудачный день, Павел, - вдруг раздался рядом громкий голос. - Даже и не знаю, в чём причина: в сильном ливне или в твоей дури?
Павел с трудом повернул голову. Взгляд, затуманенный болевым шоком, всё же различил рядом, на пассажирском сиденье, фигуру человека, непонятно как оказавшемся в изуродованном автомобиле.
Тёмные брюки, белая наглаженная рубашка, короткие волосы аккуратно зачесаны назад, резкие, правильные черты лица — словно бы незнакомец шагнул с обложки дорогого глянцевого журнала. Только вот неведомо как — на пустынной трассе, под проливным дождём, ни одна капля которого не коснулась его.
Павел лишь приоткрыл рот, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба.
- Кто...ты... такой? - наконец, выдавил он из себя.
- Оооо, у меня так много имён, что я даже затрудняюсь, какое из них будет тебе ближе и понятней! - усмехнулся незнакомец. - А, может, сам догадаешься?
И он посмотрел в лицо Павлу с жёсткой, хищной ухмылкой.
- Но я вижу, что времени на разговоры не осталось, - незнакомец бросил короткий взгляд вниз — куртка Павла набухла от крови, которая начала стекать на сиденье, превращая россыпь битого стекла и пластика в бурое месиво.
Приторно-сладкий запах повис в воздухе, и даже бьющий через разбитое лобовое стекло ветер и дождь не могли разогнать его.
- Сколько стоит жизнь, Павел? - продолжил странный человек.- Ты же хочешь жить? А жизнь ты любишь, уж я это знаю точно! Сейчас я даю тебе возможность откупиться — свою жизнь за жизни других.
- О чём...ты... говоришь? - еле слышно пролепетал Павел.
Кровавая пена пузырилась на губах, мешая говорить.
- Сколько людей ты готов принести в жертву, чтобы остаться жить? - незнакомец не сводил пристального взгляда.- Но торопись, времени почти не осталось...
Павел лишь захрипел в ответ. Краем сознания он понимал — творится что-то невообразимое, то, чего быть не может! Или это медленно агонизирующий мозг вызывает к жизни эфемерные образы, чтобы сгладить страшный мир перехода в небытие? 
Однако, сознание уцепилось за чудовищное по сути предложение, как за последнюю спасительную соломинку.
Незнакомец словно бы почувствовал это.
- Я помогу тебе, Паша. Так сказать, войду в твоё... затруднительное во всех смыслах положение.
Он наклонился вперед, словно бы хотел получше рассмотреть мертвенно-бледное, в мелких порезах от осколков стекла, лицо Павла.
- Сколько людей ты готов отдать за себя? Двоих? Троих? Или, может, пятерых?
Павел дышал хрипло и часто. Воздух едва пробивался через забитое кровью горло в пробитые осколком пластика лёгкие.
Что хочет от него этот странный человек?! Что за идиотские вопросы?! Да он весь мир готов отдать за собственную жизнь!
- Пять! - рявкнул Павел, собрав остатки сил. - Забирай пять человек! Дюжину! Сколько хочешь, только делай что-нибудь, раз такой всемогущий!
Его вновь скрутила судорога, кровь пошла горлом.
- Ты весьма щедр, в чём я и не сомневался! - незнакомец отодвинулся. - Дюжину? Пожалуй, пятерых хватит. Ведь вы, люди, как карты разной масти в колоде — никогда неизвестно, как она перетасуется. Это, я думаю, будет интересно!
Он хитро прищурился
- Договорились! - незнакомец протянул руку. - Хм, ну да, тебе как-то сейчас не до рукопожатий.
Он коснулся ладони Павла, вымазанной в крови. Затем поднёс руку к лицу, рассматривая бурое пятно на пальцах. Наконец, удовлетворённо кивнул.
- Да, этого будет вполне достаточно!
Вновь посмотрев на Павла, продолжил:
- Ну что ж, живи! Но помни — я вернусь забрать долг...


Два года спустя...

… Раздался переливчатый звон, возвещающий о скором прибытии метропоезда. Через минуту из темного зева тоннеля выскочил сверкающий свежей краской состав, обдав стоящих на платформе людей запахом разогретого металла и машинного масла.
С шипением открылись двери, выпуская плотную людскую толпу.
Павел плюхнулся на сиденье, внутренне порадовавшись малому количеству пассажиров. Откинувшись на спинку, он с наслаждением вытянул ноги — с работы до станции метро он шёл пешком, ехать на забитой до отказа маршрутке как-то не нашлось желания.

День выдался неплохим - на работе особенно не «грузили», начальство, имевшее склонность устраивать неожиданные «разносы», сегодня на удивление было спокойным. Но в душе непонятно почему появился странный, тяжёлый осадок.
Абсолютно беспочвенный. И неожиданный.
Павел даже попытался прислушаться к самому себе и понять, в чём же причина.
Тревожное ожидание. Словно бы должно произойти нечто....необычное. И именно сегодня.
Он слегка пожал плечами — дурь какая-то. Просто нужно развеяться, отдохнуть, отвлечься.
Но вот как раз отвлечься-то и не получалось. Мысли, словно встревоженные скакуны, понеслись по задворкам памяти.
О страшной аварии он старался не вспоминать, предпочитая не тревожить травматические воспоминания и следуя поговорке «время лечит». Собственно, так и вышло — страшное событие подёрнулось пеленой забвения, потеряв чёткость и глубину, кошмарные подробности стёрлись... Но сейчас, в мерно покачивающимся вагоне метро, оно проявилось резкой, яркой вспышкой.

Он провалялся в больнице больше месяца — немыслимо короткий срок, если учесть, сколько травм он получил. Как попал в клинику Павел не помнил. Лишь потом, лечащий врач рассказал, что его привезла карета «скорой помощи», по удивительной случайности следовавшая по тому шоссе. Своевременно оказанная медицинская помощь и последующие несколько операций спасли ему жизнь. На поправку же Павел пошёл невероятно быстро — врачи, светила медицинской науки, только делали от удивления округлённые глаза. Переломы обеих ног, проникающая рана в подреберье заживали словно по мановению всесильного невидимого мага, и уже через полтора месяца Павел выписался с диагнозом «практически здоров». Главврач больницы лишь покачал головой:
- Чудеса, да и только! У вас, молодой человек, поразительный организм и ещё более поразительная воля к жизни!
Доктор ещё говорил что-то про «чрезвычайно высокую регенеративную способность и большие ресурсы организма», но Павел толком не слушал, лишь улыбаясь исподволь.
Да, он любил жизнь! И ещё как! А ещё ему везло — часто и сильно!

Про странного человека, взявшегося ниоткуда в изуродованной машине, Павел практически не вспоминал — так, пару раз, да и то считая это бредом шокированного от кровопотери сознания.
Вот и сейчас, когда смутный образ незнакомца проявился на периферии сознания, Павел лишь жёстко усмехнулся: кому рассказать — не поверят!
Он бросил взгляд на полупустой вагон, на расклеенные на стенах яркие листки рекламы и....увидел его.
В первые мгновения Павел не поверил собственным глазам, замерев с ошарашенным видом.
Незнакомец сидел в противоположном углу вагона. На это раз на нем был дорогой кожаный пиджак, из под которого выглядывала кроваво-красная водолазка. Уловив взгляд Павла, он приподнял брови в удивлении и слегка кивнул, как старому знакомому. Потом слегка развёл руками, будто молчаливо говоря — мол, а вот и я!
Павел, чувствуя, как мертвящий, ледяной холод разливается внутри, не мог ни вздохнуть, ни шевельнуться. Сознание стало пустым и гулким, как жестяное ведро.
«Здравствуй, Павел!»,- прозвучал в мозгу голос незнакомца. - «Как жизнь? Как здоровье? Вижу, что всё прекрасно. Пришло время воздать по долгам».
Павла прошибла холодная испарина. Он сидел, как деревянный истукан, неестественно выпрямившись, не в силах отвести взгляда от человека, о котором он почти забыл.
«Собственно, тебе ничего и не надо делать. Я всё сделал за тебя»,- продолжил незнакомец, неведомо как вплетая собственные мысли в сознание Павла.
«Тогда... зачем я тебе нужен?» - подумал Павел с искренним удивлением.
«Ну, как же, Паша! Ты же должен убедиться в том, что все условия нашего договора выполнены. Я, как и обещал, дал тебе жизнь. Жалуешься ты сейчас на нее? Можешь не отвечать, и так видно. Вот и я возьму то, что мне причитается. Посмотри вокруг! Это те люди, которых ты приговорил!»
«Я?!» - немому изумлению Павла не было предела.
Он в первый раз обратил внимание на немногочисленных попутчиков.

Сухонький, невысокий старичок в старомодном пиджаке с орденскими планками. Пожилая толстуха в сарафане с сумкой, набитой снедью. Подросток с наушниками, лениво жующий жвачку и покачивающий головой в такт музыке. Ничем не примечательный парень примерно одного с Павлом возраста. Экстравагантного вида девица, накрашенная без меры...
Павел переводил нервный взгляд с одного пассажира на другого, недоумевая, чем они могли заинтересовать этого странного незнакомца. Наконец, остановил взор на старичке-ветеране.
«Почему именно они?! Ты что, в рулетку их выиграл случайным образом?! - бросил Павел негодующую мысль.- Этот старик ветеран! Он всю войну прошёл!»
«Подожди, Паша, не торопись делать такие выводы!» - голос звучал ровно и завораживал какой-то неуловимой интонацией. - «Ветеран говоришь? А ты не подумал, могу ли я забрать тех, кто прошёл горнило войны, не кланялся пулям, кричал от ран, но всё равно поднимался в атаку? Да я к таким людям даже приблизиться не могу! Они герои, и у них совсем другой путь. Даже после смерти. А этот старичок — полковник НКВД в отставке. Из тех, кто приводил в исполнение приговоры «троек», стреляя в затылок из «нагана» зачастую неповинным людям. Скажешь, он тоже выполнял приказ? Если бы! Он сам попросился на эту работу и получал от неё извращенное удовольствие. А потом, когда начальство не видело, вышибал рукояткой револьвера золотые коронки у трупов. И отрубал пальцы с обручальными кольцами. Сколотил хорошее состояние! Даже внукам хватило!»
Голос не умолкал, и противиться ему сил не было.
«Кто там у нас ещё? Вон та пожилая женщина — в бытность, заведующая мясо-молочным предприятием. Воровала всю жизнь, и меры не знала. Но весьма изворотливая, умело сваливала вину то на бухгалтера, то ещё на кого. Молодой человек напротив из той же оперы. Хотя я долго не мог понять его суть... Но оказалось всё просто - когда он служил в армии, то похитил из оружейки штык-нож. И тоже всё обставил так, что наказали и уволили дежурного офицера. И он до сих пор гордится своим поступком, показывая нож друзьям. Компания как на подбор! Следующий — подросток «рэперского» вида. Их часто называют «отморозками», причём совершенно верно. Обыкновенный «торчок», за дозу мать родную продаст. Вот и сейчас ширнулся, это его ещё не совсем «накрыло». Ну, и, наконец, девица. Ты уже и сам заметил, накрашена как клоун. «Охотница за мужьями». Сколотила себе состояние на разводах, забирая по суду у мужей половину имущества. Сама-то за всю жизнь не заработала ни копейки, ибо делать ничего не умеет. Сейчас едет на очередной бракоразводный процесс.»
Голос умолк, словно давая ошарашенному Павлу прийти в себя.
« Так что, Паша, они все «достойные» кандидатуры!», - мысленно продолжил незнакомец.
«Но я не приговаривал их!» - едва не выпалил вслух Павел.
Его вдруг начало трясти — какой-то мелкой, нервной дрожью.
«Разве?» - в голосе незнакомца прозвучало удивление. - «Ты жесток, Павел, и даже сам не понимаешь этого. И труслив».
Он помолчал, и в следующее мгновение голос едва не разорвал сознание, загудев многотонным колоколом:
« У каждого, даже самого последнего подлеца, должен быть шанс! Ибо, порой, поступок, сделанный в последнюю минуту жизни, перечеркивает тысячи других, совершённых ранее! И ты, Павел, этот шанс отнял у пяти человек! В тот момент, когда был готов на всё, чтобы спасти свою никчемную жизнь! Теперь смотри, что будет...»
Павлу захотелось заорать во всё горло, лишь бы заткнуть этот идущий ниоткуда голос, против которого у него не нашлось аргументов. Он зажмурился и стиснул кулаки — злость вдруг накатила внезапно, ниоткуда...
… Голос исчез.

Вагон плавно покачивался, за окном изредка мелькали жёлтыми размытыми пятнами сигнальные фонари. Павел, часто дыша, бросил затравленный взгляд вглубь салона — пять человек, и никакого страшного незнакомца... Он медленно выдохнул, проведя ладонью по лицу, смахивая выступившую холодную испарину. Похоже, он задремал под размеренный перестук колес.
- Во, блин... - пробормотал Павел, кисло усмехнувшись. - Приснится же такое...
Осознание того, что всё это — лишь короткий кошмарный сон, вызвало состояние лёгкой эйфории.
«Ну да, как же! Заберёт он пять человек! - с изрядной долей злорадства подумал Павел. - Князь Тьмы всемогущий...»
Вагон ощутимо качнуло, что-то заскрежетало, заставив пассажиров удивленно посмотреть по сторонам.
Всё произошло мгновенно. Люди не могли видеть, как с громким треском лопнула межвагонная сцепка, тут же оборвались силовые кабели, полыхнув золотистым веером искр. Оторвавшийся от состава вагон погрузился во тьму, бесконтрольно мчась по инерции.
Испуганно охнула толстуха.
Звякнуло уплотнительное кольцо, слетев с обломка сцепки и ударив рикошетом в окно. В темноте раздался чей-то короткий вскрик, ту же потонувший в грохоте и скрежете сработавших автоматических тормозов. Из-под колёсных пар ударили искры, когда пластины тормозных колодок намертво прихватили стальные литые колеса.
Брызжущие ярко-жёлтые фонтаны на несколько секунд осветили салон, устроив обманчивую игру чёрно-белых тонов.
Подросток-рэпер безвольно распластался на сидении — отлетевшая деталь угодила ему в затылок, проломив череп. Кровь широким веером окропила сиденье и пол; сейчас она казалась чёрной.
Замершие фигуры толстухи и старика, судорожно вцепившиеся в поручни... Сжавшаяся на сиденье девица... Молодой человек с открытым от страха ртом...
Павел, чувствуя, как ужас сковал все мышцы, успел разглядеть в густом сумраке размытый силуэт того, над кем насмехался минуту назад...

Экстренное торможение не помогло - скорость была слишком велика. Неуправляемый вагон выскочил на развилку тоннеля, с хрустом смял ферму сигнального фонаря, словно это была тонкая спичка, и ударил в бетонную стену. Чудовищный грохот и скрежет разорвал стылый сумрак тоннеля. Металлическая конструкция смялась, будто тонкая фольга, превратившись в гору угловатого, изломанного металла. Плотная пелена пыли окутала место трагедии, словно саван... 

… От удара Павла выкинуло наружу через разбитое окно, швырнув на покрытый щебнем пол тоннеля, ломая кости и обдирая кожу лица до костей. На какое-то мгновение сознание погасло от болевого шока, но вернулось почти сразу вместе с болью — страшной, дикой, разламывающей всё тело.
Павел закричал, схватившись за лицо, превратившееся в одну сплошную рану. Крик гулко прокатился по тоннелю.
- По... Помогите! - взвыл Павел, краем сжавшегося сознания понимая, что здесь, глубоко под землей, в каменной паутине, вряд ли окажется карета «скорой помощи», завернувшей сюда по чистой случайности.
Слёзы сами собой хлынули из глаз, обжигая кровоточащую рану на лице, словно капли раскалённого металла.
Неторопливые шаги разорвали воцарившуюся тишину, и из пылевой мглы проступила высокая фигура.
- Павел-Павел... Бедный Павел...
Князь Тьмы подошёл почти вплотную и посмотрел в изуродованное, искаженное гримасой боли, лицо молодого человека.
- Ты... Ты обманул меня! - выдавил Павел между рвущимися наружу всхлипами.
- А ты надеялся, что я тебя оставлю? Вот так просто? - он хищно усмехнулся. – Ну, уж нет, ты прекрасный клиент! И платишь щедро! Продолжим? Сколько ты готов отдать за свою жизнь? Но на этот раз ставки будут намного выше! Да и времени намного меньше!
И он ткнул пальцем куда-то в глубину тоннеля.
Павел, с трудом повернув голову, различил в глубине яркий отблеск и нарастающий гул — приближался поезд...

[мишаня]

Котенька, милая!

[Iraaaaa]

Котюнечка!
Сплю плохо...без любимого чтения, соскучилась вся

Посмотреть

[Котюня]

Мишанечка, Ириша 
Девочки, ещё тема ссылка

[Эйсон]

Спасибо, Котюнечка  . Ужас как хорошо. Читается здорово.

[ЛилияЧ]

 Котюнечка, спасибо!

[Верба]

Котюня,  спасибо 

[glasha]

КОТЮНЕЧКА!!! Спасибо!!!

[кисюня]

Котёнок .спасибки ! Скучала!

[кисюня]

Котёнок ,спасибки ! Скучала ...

[Катеринa 1970]

Котюнечка  спасибо 

[Eva15]

Посмотреть

[Татьяна]

 

[Тома]

Котюнечка, спасибо за интересное чтение!!!!