Не секрет, что Бабуля была женщиной аппетитной, как она сама себя называла. В ее градации размеров не существовало слов толстая или полная. Бабуля предпочитала отзываться о себе и о других знакомых терминами - "в теле", "видная дама", "пампушка", "фигуристая" или на худой конец "дама с жопой-широка страна моя родная". Если же находился смельчак, спрашивающий о ее желании или нежелании похудеть, Бабуля отвечала: "Не нравится, не ешьте и отойдите в сторону. Мне Ваша диета нужна, как зайцу стоп-сигнал".
Особое значение Бабуля придавала в своем гардеробе женскому белью. Тут тоже существовала градация - Бюстгальтер и трусы к врачу (почему то к гинекологу обязательно трусы с кружевами), бюстгальтер и трусы на свидание, на привоз и на каждый день. Бабуля предпочитала белый цвет, поэтому нижнее белье тщательно еще вываривалось в коктейле из порошка, хозяйственного мыла и синьки для приятного оттенка, затем только бюстгальтеры крахмалились и вместе с труселями гладились и складывались в отдельный ящик комода, в котором в обязательном порядке хранилось пахучее мыло для придания белью нежного аромата.
В связи с тем, что моя прабабушка наградила Бабулю 7 (!) размером и наша советская легкая промышленность бюстгальтеров таких размеров не производила, на Молдованке существовал подпольный цех тети Цили, куда раз в полгода мы отправлялись полялякать и заказать очередную партию. На тетю Цилю молились и желали ей здоровья треть женского населения Одессы и Одесской области. К ней приходили как к раввину или секретарю горкома партии, испытывая настоящий трепет, уважение и надежду на обладание несметным богатством в виде аксессуаров нижнего белья нестандартных размеров. Бабулю тетя Циля уважала и выделяла из всех своих клиенток. Их объединяла особая страсть - оперетта. А так как Бабуля работала в театре музкомедии главным билетером, то тетя Циля на премьерах очередной постановки будь то Кальмана или Дунаевского всегда сидела в первых рядах партера, чем была очень горда.
Папа, обожавший Бабулю с первой минуты их знакомства, благоговел перед ней в целом. Но как любимый зять и истинный мужчина в разговоре с Мамой, со мной, Милкой или с друзьями, особенно выделял красоту ее бюста и лодыжек. С каким упоением и восхищением он описывал мощь Бабулиного груди и утонченность нижней части ног! Это что-то!
Когда мы всей семьей собирались вместе за завтраком, обедом в выходные или за ужином после трудов праведных, Бабуля в обязательном порядке клала на грудь салфетку, чтобы не испачкаться. Если же она в суете забывала, то Папа всегда подавая ей это бумажное полотно и развернув его полностью с нежностью говорил: "Мама, не забудьте постелить это на Ваш прекрасный трамплин!" И приговаривал дальше: "Я могу только представить, сколько мужчин хотело бы в нем застрять посередине и не вылезать уже никогда".
Мои ровесники наверняка помнят, что в старших классах школы существовал предмет под названием "Военное дело". В моей школе его преподавал Папин друг, подполковник запаса Абрам Менделеевич Плюмбум. Я, конечно же, была на особом счету и когда за минуту не смогла собрать автомат Калашникова с трех попыток, это было настоящей трагедией для Плюмбума, вынужденного вкатить мне двойку. В срочном порядке его друг был информирован о моей неуспеваемости по самому важному, как считал Абрам Менделевич, предмету и Папой было обещано, что за выходные он проведет со мной переподготовку для успешной сдачи экзамена.
Придя вечером домой после очередного свидания, я ощутила всю напряженность домашней обстановки. Мама, Папа и Бабуля тихо, на первый взгляд, сидели на кухне, пили чай с сухариками и вареньем, уставившись в телевизор, который вещал новости с обзором очередных побед социализма. Именно эта тишина означала "разбердон полетов", как называла Бабуля очередную душевно-воспитательную беседу со мной или с сестрой.
- Ну и? - спросила я - Шо не так и шо не эдак?!
Синхронное поднятие голов моих ближайших родственников, их взгляд со всей грустью еврейского народа означал не что иное, как этот самый разбердон.
- Доца! - начала свой монолог Бабуля, - ну ты же чья доца?
Я уверенно ответила:
- Ваша я!
- Таки это да - продолжила Бабуля, - но ты не просто наша доца, ты доца уважаемых людей!
Тут я, не понимая намека, взмолилась:
- А шо я натворила то?!
- Ты не собрала автомат Калашникова, а это неприемлемо в семье полковника авиации! - гордо сказала Мама.
- В общем, мы все придумали: будем репетировать на Бабулином бюстгальтере. Там 17 пуговиц, застегнешь за минуту, автомат Калашникова тогда не страшен! - сказал Папа.
Такого креативного решения я не ожидала, но ничего другого, как согласиться, мне не оставалось. На следующее утро мы вчетвером приступили к выполнению операции "Застегнуть за минуту". Исследовав испытуемый материал и выбрав подходящую модель, мы договорились о месте дислокации каждого. Папа должен был стоять за дверью с секундомером, Мама рядом с ним подбадривала меня словами - Давай еще, давай быстрей!. Мы же с Бабулей расположились в комнате. Когда бюстгальтер был надет, Бабуля клала руки в боки, становилась в позу прыгуна в длину с правой толчковой, я орала "готова" и начиналась тренировка.
Через два часа я укладывалась уже в 58 секунд. Моя переподготовка была успешно окончена и Папа с гордостью объявил Плюмбуму по телефону, что я созрела на все сто и не только сам Плюмбум, но и Калашников после сдачи зачета, останутся мною довольны.
И действительно, на следующем уроке, я с успехом собрала автомат за, именно, 58 секунд и была отпущена под восторженные возгласы Абрама Менделевича.
Вечером, попивая наливочку и отмечая успешное проведение операции, Папа придумал новое название Бабулиному бюсту - теперь вместо "Трамплина" он с гордостью называл его "Бронежилет".
Бабуля, закуривая очередную сигаретку, сказала:
- Обращайтесь, если шо понадобится, мы с ним всегда на страже Родины...
Автор: Лара Кацова
/Я из Одессы! Здрасьте!/
Не секрет, что Бабуля была женщиной аппетитной, как она сама себя называла. В ее (Прочитано 759 раз)
Похожие темы (5)
