От следователя Гоши : Быстрое решение

[Миссис уксус]

3

Быстрое решение

Когда налицо насильственная смерть, а нет ни мотива, ни зацепок, время кричать: "Караул!" Мы всем отделом раскладывали пазлы, подгоняя известные факты, но картинка в единое целое не собиралась.

— Давайте еще раз пройдемся, Георгий Григорьевич.

К столу подсел Коля Ригель. Вытащил лист чистой бумаги, подхватил карандаш и схематически набросал план местности, где обнаружили тело убитой Прокофьевой Людмилы Ивановны. По ходу размышлений он дорисовывал детали и мелким почерком добавлял заметки на полях. У каждого свои методы мышления.

— Так вот, жертву нашли в кустах неподалеку от дома, где та проживала с мужем, Прокофьевым Константином Игоревичем. Согласно проведенной экспертизе, убита она была в промежутке от семи до девяти вечера. А обнаружил ее один из жителей того района, выгуливая собаку примерно в десять вечера.

Я с интересом наблюдал за художествами Ригеля, когда тот увлеченно изображал пушистый хвост питомца потенциального свидетеля.

Побывав на месте преступления, я тщательно изучил оцепленную территорию. Но ни за что не зацепился, что подсказало бы: кто тот злодей, который напал на женщину, вышедшую из дома для пробежки чудным осенним питерским вечером.

— А у свидетеля имеется алиби, — добавил Антон Сергеев. — Вечер он провел в кругу семьи и вынужден был пойти на прогулку, потому как собаке приспичило. До этого пса еще засветло выгуливал его сын. Ничего подозрительного не заметил.

— Идем дальше, Георгий Григорьевич, — сказал Ригель, продолжая рисовать на бумаге. — По словам мужа убитой, он с неделю не составлял компанию жене из-за болей в пояснице. В другое же время, по свидетельству соседей, пара регулярно выходила на пробежки в вечернее время, если позволяла погода.

Ригель стрелочками указал обычный путь бегунов и задумался. А я размышлял над тем, что опера успели накопать на чету Прокофьевых. Как водится в большинстве подобных случаев, подозрение в первую очередь падает на мужа. Однако в этом деле даже фактор наследства не был уместен: и квартира, и машина были записаны на Прокофьева Константина Игоревича. От смерти своей жены он ничего не выигрывал. Кроме разве что свободы.

— Слушай, Николай. Но ведь мужик-то совсем еще молодой. Сколько ему?

— Полных пятьдесят. Совместных детей нет. У жертвы есть дочь от первого брака, но уже более пяти лет проживает за границей. Думаешь, Георгий Григорьевич, все же ревность или...

— Судмедэксперт говорит, что на теле убитой следов борьбы не обнаружено, — снова подал голос Антон. — Жертва близко подпустила к себе нападавшего и явно не ожидала удара ножом. Тот действовал быстро, не позволив Прокофьевой вскрикнуть.

— Верно, — подтвердил я. — Пять колотых ранений привели к летальному исходу. Жители квартир, под окнами которых развернулась кровавая сцена, не услышали ни звука. Там не проходит оживленная трасса, потому камер видеонаблюдения нет. Да и прохожих все меньше, чтобы увидели.

— Кроме собачников, — Ригель обвел в кружочек нарисованного пса. — Да и те стараются уложиться до темноты.

— Вот кстати о них. Сгоняй-ка, Николай, в тот район вечерком и разыщи этих гуляющих хозяев с питомцами, следуя по маршруту, что ты тут изобразил: от подъезда и обратно к нему. Кто его знает, что могли они увидеть или услышать в тот вечер.

— Сделаю, — тут же отозвался Коля и поднялся.

Время летело неумолимо быстро, особенно когда нераскрытое убийство действовало на нервы. Покрутив в руках листок, на котором рисовал Коля Ригель, я отложил тот в сторону и углубился в повторное изучение свидетельских показаний мужа убитой женщины.

Как утверждал Прокофьев, жена вышла из дома в начале восьмого вечера. Одета была в спортивный костюм, на ногах кроссовки, на голове повязка. Ключи и телефон взяла с собой в подвесную сумочку на талии.

Однако при обнаружении тела мобильный отсутствовал. Либо Прокофьева обронила его, а кто-то, возможно, тот же убийца, подобрал, либо злоумышленник его украл, после того как нанес смертельные ножевые ранения в живот. По крайней мере, первоначально складывалось именно такое впечатление. Но я не упускал вероятности, что кому-то на руку пустить полицию по ложному следу.

Я мысленно вернулся в тот день и воспроизвел в памяти разговор с мужем Людмилы Ивановны. Опрашивал, как обычно, Коля Ригель.

— Константин Игоревич, сколько времени обычно проходила пробежка?

— Не больше часа. Мы бегаем медленно. Это скорее напоминает ходьбу, но не спортивную. У Люды хронический пиелонефрит. Ей быстро бегать нельзя. Потому и уходило столько времени.

— А это много, по-вашему?

— Ну, для кого как. Когда погода позволяла, почему бы и не подышать свежим воздухом перед сном.

— Вы не боялись отпускать жену одну?

— Но она всего-то раза три одна выходила, а так мы всегда вместе. Правда, когда пасмурно, темнеет быстрее.

— А сегодня как раз тучи, — заметил Ригель.

— Но дождя так и не было, — ответил Прокофьев.

— Верно. В котором часу вы поняли, что жена ваша задерживается?

— По телевизору программа "Вести" началась. Она в будни в восемь вечера идет.

— Что вы делали дальше?

— Позвонил жене. Точнее, сначала подошел к окну, но уже заметно стемнело. Толком ничего не увидел. Потом набрал номер Люды.

— И?

— И ничего. Она не ответила.

— Но гудки шли?

— Ну да, — пожал плечами Прокофьев.

— Дальше, пожалуйста.

— Я подождал еще, потому что Люда могла остановиться и поболтать с кем-нибудь из соседей. Вы ведь знаете, такое часто случается. Но было уже почти половина девятого, и тут-то я всполошился. Оделся и пошел навстречу.

— Не по тому пути, который пробегаете, а именно навстречу?

— Ну да. В итоге обошел круг. Звал ее. Но не нашел.

— И больше не звонили?

— Я телефон оставил дома. Так торопился. Вернулся. Думал, Люда пришла уже, но...

Голос убитого горем мужа сорвался. Плечи поникли. Он затрясся в беззвучном плаче, скрывая лицо в ладонях. Прошло еще время, прежде чем Прокофьев продолжил разговор.

— Я потом опять выходил. Искал. А после полицию увидел и...

Устало потерев глаза, я вернулся из воспоминаний в нынешний день и посмотрел на часы. День клонился к завершению, а мы не сдвинулись с мертвой точки. Так я думал, пока не позвонил Коля Ригель.

— Георгий Григорьевич, я нашел.

— Рассказывай!

— Один из жильцов соседнего дома выгуливал пекинеса в тот вечер. Ничего примечательного не помнит, кроме курьера, который попытался проникнуть в подъезд дома, где проживала убитая. Сумка у него была, как у доставщика пиццы.

— Почему попытался?

 — Он позвонил по домофону, но ему не ответили. Тогда курьер перезвонил по телефону. Видимо, заказчику. Но опять без ответа. Как говорит очевидец, парень тут же уехал.

— Во сколько это было, Коля?

— В начале девятого. Точнее, в двадцать часов пять минут.

— И что нам это даст? — задался вопросом Сергеев. — В доме куча квартир. Мало ли, кому он пиццу привез.

— Погоди, Антон. Слушай, Николай, а свидетель сказал, из какой компании курьер?

— Да, — ответил Ригель и сказал название.

— Сергеев, выясни, по какому точно адресу был сделан заказ и на какое время.

— Так точно!

А Ригелю я дал еще одно задание. И снова потянулось время ожидания. Как парни выполняли поручения, меня мало интересовало. Главное, результат. И я его получил.

 У меня не было веских оснований задержания Прокофьева Константина Игоревича, потому мы пригласили его для дачи дополнительных свидетельских показаний. Первый разговор проходил у него дома. Но теперь он вынужден был перешагнуть порог кабинета Следственного комитета.

Я не преминул отметить нервное напряжение, сковавшее тело высокого и плечистого мужчины. Для пятидесяти лет Прокофьев выглядел достаточно молодо, хоть и жаловался на боль в пояснице. Однако сейчас выглядел абсолютно здоровым.

— Присаживайтесь. Я задам еще парочку вопросов, которые помогут следствию.

— Убийцу Людмилы не нашли?

— Все зависит от ваших ответов, Константин Игоревич.

— Ну, хорошо. Задавайте.

— Напомните мне, во сколько вы вышли из дома, когда пошли искать жену?

— В девятом часу вечера. Программа, "Вести" уже началась.

— А точнее?

— Половина девятого. Я говорил в прошлый раз, — голос Прокофьева звучал несколько натянуто.

— А много ли людей было на улице?

— Нет. Да и район у нас тихий независимо от дня недели. И фонари не везде горят. А в тот день стемнело быстро.

— Что вы делали до того, как покинули квартиру?

— Что за глупые вопросы?

— Будьте добры отвечать!

— Ждал жену. Смотрел в окно. Прислушивался.

— К чему? — допытывался я.

— Вы издеваетесь? Не идет ли жена.

— Таким образом, если бы она вдруг потеряла ключи и позвонила по домофону, вы бы услышали, ответили и впустили ее?

— Ну разумеется! — уже заметно нервничал Прокофьев.

— Тогда почему вы не ответили курьеру?

— Какому курьеру?

— Доставщику пиццы.

— Что за бред? Я не заказывал пиццу в тот день.

— Вы, возможно, нет, — ответил я. — А вот ваша жена перед пробежкой позвонила со своего телефона в службу доставки и заказала пиццу к восьми часам вечера, предполагая, что уже вернется домой. Потому вам, видимо, ничего не сказала. Но курьер немного задержался в дороге. Опоздал на пять минут. А по вашим словам, вы в это время находились дома и прислушивались. Либо вы скрываете правду.

— Ну конечно! Как я мог забыть, — Прокофьев хлопнул себя по лбу. — Наш домофон в последнее время неисправен. Потому да, я не слышал звонка курьера. Людочка, видимо, хотела сделать сюрприз, заказав пиццу.

— Хм, а вот ваш сосед утверждает совсем другое. В доме настолько плохая звукоизоляция, что тот не только слышал работающий телевизор, который вы включили погромче, чтобы соседи думали, что вы дома. Но он также говорил, что периодически слышит звук вашего домофона. Он весьма исправен, Константин Игоревич. Может быть, хватит лгать следствию? Признайтесь, кто убил вашу жену?

— Вы намекаете на меня? Зачем мне убивать жену?

— Вы скажите об этом следствию! В двадцать часов пять минут курьер перезвонил заказчику. Людмила не взяла трубку, потому как уже была мертва. И вас дома в тот момент уже не было. Хоть и телевизор не смолкал. Так что, Прокофьев, подписываем чистосердечное или как?

Как водится, преступники, угодив в ловушку, впадают в ступор. Этого не избежал и Прокофьев. Он упрямо молчал. Глядя на него, я вспомнил строчку дуэта королевы и Бэкингема из "Трех мушкетеров":

Я не сказала "да", милорд.

Вы не сказали "нет"!

В тот же день, когда Прокофьев сидел в кабинете, вызванный как свидетель, в полицию поступило заявление о покушении на жизнь некоей Куницыной Ольги Александровны. В собственной квартире, прикованной к батарее, с кляпом во рту и ножевыми ранениями, она была обнаружена любовником. Открыв дверь своим ключом, он увидел жуткую картину. Вызвав скорую и полицию, он тем самым спас жизнь подруги.

Самое интересное последовало после того, как Куницына рассказала сотрудникам полиции, что крутила роман с двумя мужчинами. Одним из них был Прокофьев Константин Игоревич. Она написала на него заявление, вследствие чего мы продолжили с ним разговор. Однако Прокофьев уже пребывал в качестве обвиняемого в убийстве жены и в умышленном причинении вреда здоровью человека.

— Зачем вы убили жену, Прокофьев?

— Я любил Ольгу. А моя жена не дала бы развод.

— Вы считаете, что это веская причина для ее убийства? — спросил я, но Прокофьев лишь пожал плечами и скорчил гримасу.

— А Ольгу любили настолько, что готовы были убить и любовницу? Действовали быстро, едва узнали, что не единственный в ее жизни.

Он не ответил. Я смотрел на фигуранта, пытаясь увидеть в его глазах хоть каплю сожаления. Но, увы.

— Хорошо. Я сам расскажу, как было дело. По словам Куницыной, она впустила вас в дом. Вы объявили ей, что теперь свободны. Но ее озадачило, насколько вы, Прокофьев, веселы после смерти жены. Она испугалась. Попросила уйти, но вы применили к ней силу. Тогда Куницына в сердцах крикнула, что это вы убили свою жену, чтобы быть с ней. Что сделали вы? Подтвердили ее слова. Так, Прокофьев? Молчите. Далее женщина схватила телефон, чтобы вызвать помощь. Вы выхватили, заодно увидели кучу сообщений от другого воздыхателя. И крышу у вас снесло окончательно.

По свидетельству потерпевшей, Прокофьев ударил женщину. Она отшатнулась. Этого хватило, чтобы тот схватил ее, связал, вставил кляп. А после хладнокровно нанес ножевое ранение. Прокофьев ушел и захлопнул дверь, оставив любовницу истекать кровью. Орудие убийства унес с собой, но не выбросил. После фигурант указал, где спрятал оба ножа и выключенный телефон жены.

Свой коварный план по устранению неугодной Людмилы фигурант разработал быстро. Пока не передумал. Сославшись на боли в спине, он заставил поверить в это и соседей. Жена одна по вечерам уходила на пробежку. Никто и не заподозрил бы несчастного Константина Игоревича. Все бы выглядело, как нападение злоумышленника, укравшего телефон, если бы не курьер, доставивший пиццу и спутавший карты Прокофьева.

Передавая дело в суд, мне вспомнилось высказывание Омара Хайяма: «Я знаю люди не святые… грехи прописаны судьбой… по мне, так лучше честно-злые, чем люди с лживой добротой!»

Ваш автор -  Следователь Гоша 🔎