О смерти и погребении славянПуть к новому всегда лежит через смерть отжившего. Путь к жизни извечно лежит через смерть, путь к свету — через тьму.
Не всякому дано постичь сие… Многие ценят свою собственную жизнь выше жизни своего рода. С одной стороны оно и понятно — каждый человек есть продолжатель своего рода, род людьми и держится. Но с другой, когда опасность и война грозит всему твоему роду, жизнь отдельного его представителя теряет всякий смысл.
Иным мир кажется совсем простым — когда день означает «безусловное добро», а ночь отожествляется с «абсолютным злом». Но без ночи не наступил бы и день, без зимы не наступило бы лето. Так смерть — естественный цикл коловращения, закон природы, который человеку не нарушить, ибо жизнь и смерть — две стороны одной, Вселенской, «медали».
По русскому обычаю в случае мучительной смерти человека над смертным одром просверливали дыры в потолке или стерне, поднимали балку матицы или «ломали» конек избы, то есть снимали его с крыши. Позднее стали снимать одну из досок потолка. Делалось это с тем, что бы «пропустить душу» умирающего, ибо дела земные не давали ей покинуть тело.
До сих пор в деревнях так «освобождают» знахарей и колдунов — они за свою жизнь они приняли на себя много хворей и забот других людей, которым оказывали помощь либо наоборот насылали порчу.
Для того что бы «пропустить душу» так же как и при родах, в доме отворяли все двери и окна, снимали задвижку с печной трубы, расстегивали одежду и развязывали узлы поясов. Вымытого и одетого по обычаю усопшего клали на скамью ногами к входной двери.
После смерти покойного начинали оплакивать. В родноверии (язычестве) воплощением этого плача, печали и скорби были Карна (Кручина) и Желя (Журба) — две вечно печальные сестры, спутницы богини судеб — Макоши. Имя личное Карна происходит от слова «карите» — оплакивать. Желя связанна со словами «жалость», «сожаление».
Сестры эти — вековечные плакальщицы, божества похоронного обряда, при этом Карна — олицетворение печали, Желя — беспредельного страдания. Карна издает громкие траурные стенания-вой, Желя же — тихое рыдание (не случайно в древности один из типов могильников-кладбищ называли жальниками). В «Слове о полку Игореве» говорится: «За ними кликну Карна и Жля, поскочи по Русской земле».
Во времена родноверия (язычества) у славян бытовал обряд трупосожжения на костре (кремация). Покойного иногда в салазках, иногда в лодке либо в ладье клали на краду (погребальный костер, дрова которого были выложены срубом).
Почему умершего клали в ладью? Согласно верованиям путь умершего пролегал через некую водную преграду (так же символ очищения), в фольклоре известную как река Смородина. Река эта разделяет мир живых и мертвых, мир Яви и Нави, без преодоления ее невозможно попасть на «ту сторону» и дух человека вынужден будет вечно блуждать среди людей. Иное понимание этой реки — небесный Млечный Путь, фольклорное Беловодье, дорога в Ирий.
Не случайно даже князя Владимира Крестителя, не смея нарушить древний обычай, повезли хоронить летом на санях-салазках. В Древней Руси, средь бескрайних и непроходимых лесов, реки играли роль путей сообщения — летом по ним плавали в ладьях, а зимой ездили по льду на санях.
После прогорания крады остатки костра и прах усопшего собирали в горшок или в урну. Чаще всего его переносили на новое место, где над прахом насыпали курган. В земле вятичей бытовал обычай ставить горшок в специальном срубе — домовине — «на путях», то есть на перекрестах дорог. От образа этих домовин, поставленных на столбах, и пошла избушка богини смерти — бабы Яги, которая, как известно, стоит в на опушке (либо поляне в лесу) на «курьих ногах».
Обряд похорон продолжался стравой: пиром-поминками. Особым обрядом поминовения павших за род в бою воев была тризна. Обряд этот включал в себя состязания в честь умершего, боевые игры, ратания и поминальные пиршества на которых часть народа оплакивала смерть человека, а другая часть веселилась продолжению жизни рода.
До сих пор в честь умершего воина салютует из стрелкового оружия, провожая его в последний путь. Тризна провозглашала торжество жизненных начал над смертью. В «Повести временных лет» упоминается, что в IX веке тризна входила в похоронный обряд вятичей в виде конных состязаний. До сих пор на поминках существует традиция обильного угощения — один из сохранившихся языческих обрядов.
И по сей день на поминках едят кутью — поминальную кашу, и блины — символ коловращения жизни и смерти, а на кладбищах-жальниках оставляют венки как символ требы.
Длился обряд тризны три дня и совершался обычно на кургане покойного либо в близи него. По завершении на кургане оставлялась треба теперь уже ушедшему предку. Курган досыпался вторично, скрывая таким образом в себе остатки поминальной трапезы. Иногда на его вершине ставился чур в память о покойном.
После похорон надо первым делом коснутся очага или печи. Этим человек очищается от прикосновения смерти.
Почему же славяне сжигали своих усопших по обряду кремации? Извечно Огонь Сварожич был у славян посредником меж людьми и богами. Он являет силу богов небесных на земле. Он оберегает и очищает от всякой нечисти. Не случайно все требы небесным богам совершались на огне. Доверить тело усопшего огню — значит обеспечить его прямую дорогу в мир предков.
В источниках есть рассказ о том как русич в разговоре с заморскими купцами насмехался над обрядом ингумации (трупоположения): «ваши, мол, предки лежат в земле, где их поедают черви, а мы своих предков отправляем прямо к богам». Правду в народе говорят: для кого земля не станет Матерью, для того она будет могилой.
Автор: Владимир «Варвар», дружина «Громовое Знамение».
О смерти и погребении славян (Прочитано 819 раз)