Теперь на стене дома в Рахмановском переулке, где жили Миронова с Менакером и их сын Андрей, — мемориальная доска. Помню, как я мальчишкой бывал в этой квартире. Чудный, незнакомый нам мир! Рояль, предметы искусства, красивая мебель, коллекция посуды Марии
Владимировны… Помню огромные альбомы с семейными портретами — истории своих бабушек и дедушек Андрей знал наизусть. Для советского времени это было редкостью. А какая огромная у него была библиотека! Потихоньку Андрей показывал нам книги Ахматовой, Гумилева, Пастернака… Мы ничего не слышали о них вообще: в школьной программе их не было, книг их не продавали — откуда нам было знать? А у Андрея имелось все! Правда, эти книги Андрей нам навынос никогда не давал — могло влететь. Зато как-то раз он подарил мне Маяковского, с дарственной надписью: «Леве Маковскому дарю Маяковского»...
К Андрею домой мы, его одноклассники, ходили почти каждый день. Ведь Мария Владимировна с Александром Семеновичем чаще всего были на гастролях, а с Андреем дома оставалась его няня Катя, к которой мы все быстро привыкли. В двухкомнатной квартире Андрея мы могли чувствовать себя свободно. Семья Андрея жила в достатке. Миронова и Менакер хорошо зарабатывали и, вероятно, могли купить сыну все, привезти из-за границы… Но — не привозили! Одевался Андрей точно так же, как и остальные мальчики. Вещей имел немного. И карманных денег — в обрез. При этом Андрей постоянно на что-то копил и то и дело урезал расходы на завтрак в школьной столовой. Как я потом понял, родители просто боялись испортить его карманными деньгами. Хотя были совсем не жадными людьми.
Помню такой случай. Как-то один наш одноклассник забежал к Андрею домой, да не застал. Ему открыл Менакер. Одноклассник говорит: «Очень нужно позвонить!» — «15 копеек!» — отчеканил папа Андрея. Мальчик опешил — это же большие деньги для школьника, у нас пирожки в столовой давали даром, а на 15 копеек можно было в кино сходить… Ну, он подумал, дядя шутит, и начал звонить. Менакер же нажал на рычаг: «15 копеек!» Мальчик покраснел, отдал последние деньги, позвонил и вышел обиженный. А потом в кармане нашел у себя рубль, подброшенный отцом Андрея, и понял, что его разыграли. Это, конечно, было удивительно: мы-то привыкли, что взрослые — люди серьезные. Кстати, Андрей тоже обожал придумывать шутки. Позвонить кому-нибудь, разыграть — это у него было в порядке вещей!
С одной стороны, он был приучен к дисциплине. С другой — внутренне оставался свободен. Миронов доверял родителям все, а это знак, что они имели к нему подход. Я заметил, что Мария Владимировна уже с первого класса знала нас всех по именам, из каких мы семей, была в курсе всех наших школьных событий. Мы знали, что мама Андрея любит порядок и чистоту и в ее присутствии старались быть аккуратными. При этом родители Андрюши отличались хлебосольством. Вот сколько Андрей приведет одноклассников — столько Мария Владимировна и накормит… Иногда Менакер и Миронова приходили в школу на наши классные вечера, что всегда производило настоящий фурор. Артисты такого уровня запросто сидели на стульчиках в нашем актовом зале! Мария Владимировна и Александр Семенович пользовались у нас большим авторитетом. Когда у Андрея не хватало аргументов в споре, он срезал нас так: «А мама (или папа) говорит, что это так!» И мы соглашались: «Ну раз такие люди сказали — значит, это и правда так…»
Но маменькиным сынком Андрей не был! Помню наши мальчишеские «сходки» во дворе, когда кто-то с кем-то выяснял отношения. Все дрались, и Андрей дрался! Хотя по большому счету он мог высмеять куда больнее, чем избить. Язык у Миронова был острый, и вскользь пущенное им замечание потом подхватывали все. Казалось бы, до крайности самоуверенный мальчишка! Но я-то знал, что Андрей часто стеснялся. Были у него и комплексы, что, может, он не такой ловкий, не такой сильный… Но Андрей компенсировал свои сомнения нарочитым бравированием: «А вот я научусь и буду лучшим!»
Из воспоминаний о А.Миронове его одноклассника (Прочитано 1606 раз)