Геннадий Шпаликов:“... Я куда-то улетаю, словно дерево с листа…”
6 сентября исполнилось 83 года со дня рождения Геннадия Фёдоровича Шпаликова.
“Я жил, как жил…”
Я шагаю по Москве,
Как шагают по доске.
Что такое - сквер направо
И налево тоже сквер.
Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.
Кто он, я не знаю - кто,
А скорей всего никто,
У подъезда, на скамейке
Человек сидит в пальто.
Человек он пожилой,
На Арбате дом жилой,-
В доме летняя еда,
А на улице - среда
Переходит в понедельник
Безо всякого труда.
Голова моя пуста,
Как пустынные места,
Я куда-то улетаю
Словно дерево с листа.
Геннадий Шпаликов появился на свет в 1937 году в Карелии. Когда началась война, его отца, военного инженера, призвали на фронт, а с войны он уже не вернулся. То, что Геннадий станет военным, не подлежало сомнению, и в 1947 году его отправили на учебу в киевское суворовское училище, затем Геннадий поступил в Московское высшее военное командное училище. Но случилось так, что службу в армии ему пришлось оставить – из-за тяжелого ранения. Однако по этому поводу Геннадий совершенно не переживал, поскольку, еще будучи суворовцем, понял, что армейская служба – это не для него. «Долой ваши порядки, приказики и приказы», «Снова и снова в поле зрения стены напротив скучно-белые, как все до омерзения надоело», «Серых дней лента», — так он напишет в своем стихотворении «Надоело».
Уволившись из армии, двадцати лет отроду, Геннадий задумался, чем же ему заняться. Оказавшись во ВГИКе, понял, что именно здесь он и хотел бы учиться – необыкновенная атмосфера, красивые девушки с актерского факультета... И хотя конкурс был громадный, Шпаликова приняли на сценарный факультет.
И началась веселая студенческая жизнь, бездельничали от сессии до сессии, ночами гуляли по Москве, бывало, не расходились неделями. Шпаликов чувствовал, что попал в свою стихию, всегда его окружали друзья.. Всех подкупала его бескорыстность, доброта и ирония, с ним было интересно.
Я жил как жил,
Спешил, смешил,
Я даже в армии служил.
И тем нисколько не горжусь,
Что в лейтенанты не гожусь.
Не получился лейтенант,
Не вышел. Я — не получился,
Но говорят во мне талант
Иного качества открылся:
Я сочиняю — я пишу.
Павел Финн, киносценарист, вспоминал:
«… Мы жили с общим ощущением открытого шампанского… Мы были как будто бы беспечны, но в этой беспечности было очень много серьезного. За фасадом этой беспечности шла работа, которая и делала из нас тех, кем мы стали или кем мы не стали. И самым, безусловно, ярким лучом в нашей жизни тогда, конечно, был Гена, хотя мы об этом не думали. Мы это чувствовали, мы это знали, да он и сам это чувствовал, сам это знал.
Гена был такой Моцарт среди нас, и, к счастью, то, что он Моцарт, было прекрасно, а еще прекраснее, что среди нас не было Сальери. Он был абсолютно уверен в своем предназначении, в своей власти над этой жизнью, в своей неординарности».
Еще будучи студентом, он написал сценарий для фильма маститого режиссера Марлена Хуциева "Застава Ильича". Картина для того времени оказалась очень необычной, работали все с большим увлечением, но судьба у фильма оказалась незавидной. Хрущев, посмотрев его, посчитал фильм "идеологически вредным", и к прокату его не допустили. Картину подвергли нещадной цензуре, требовали переписать сценарий, сделав из него "идейно здоровое произведение". Как это так, картина с таким многообещающим названием "Застава Ильича", а в ней « три парня и девушка шляются по городу и ничего не делают». Шпаликов не хотел ничего переписывать, иногда пропадая из-за этого неделями. В результате из фильма все же были вырезаны целые куски, сменили даже его название, и он стал называться "Мне двадцать лет".
В 1962 году Шпаликова пригласил для работы над лирической картиной "Я шагаю по Москве" режиссер Данелия. И хотя в этом фильме опять "три парня и девушка", и фильм “опять непонятно, о чем”, режиссеру удалось отстоять сценарий. Работали над фильмом «легко, быстро и весело», и вскоре он вышел на экраны, один из лучших отечественных фильмов. Зрителям полюбился и сам фильм, и песня, прозвучавшая в нем. Песню, как и сценарий, написал тоже Шпаликов, и написал ее буквально за несколько минут, во время съемок. Да он все все писал очень легко и быстро, как рисуют карандашом...
Фильм вышел не торжественным и пафосным, какие были тогда в почете, а простым, легким и веселым.
Потом последовало еще несколько сценариев, по которым были поставлены фильмы. А заключительная сцена из фильма «Долгая счастливая жизнь в котором Шпаликов был режиссером, поразила даже великого Антониони.
Все эти сценарии были написаны Шпаликовым уже к 24 годам, с ним работали известные режиссеры, о нем писали, его легкие стихи, наполненные чистотой, грустной иронией и человечностью, и трогательные, сентиментальные песенки, находили отклик в душе его ровесников и не только их. Его песни распевала вся страна.
Но на смену 60-м, с их пьянящей свободой, пришли другие времена, 70-е, а Шпаликов так и остался художником своих любимых 60-х...
..Я ужасно сентиментален, и это неистребимо во мне, как грусть. ..Время безжалостно, я знаю это и стараюсь улыбаться, когда мне совсем не хочется улыбаться, и говорю не те слова, какие нужно говорить. А какие нужно? Я забыл эти слова. Меня пугает равнодушие времени и чужие люди. Чем дальше, тем больше чужих, и некому поклониться, и не с кем уйти. Я ужасно сентиментален, и я бы плакал, прислонившись к плечу друга, но я не могу плакать и смотрю, смотрю спокойными глазами на пустоту вокруг.
Что будет потом? Я не хочу думать...
И осенью 1974 он свел свои счеты с жизнью. Было ему тогда всего 37 лет.
Рядом была записка:
«Вовсе это не малодушие, — не могу я с вами больше жить. Не грустите. Устал я от вас. Даша, помни. Шпаликов».
А последним стихотворением, которое он написал,и которое нашли уже после его смерти, было такое:
Не прикидываясь, а прикидывая,
Не прикидывая ничего,
Покидаю вас и покидываю,
Дорогие мои, всего!
Все прощание — в одиночку,
Напоследок — не верещать.
Завещаю вам только дочку —
Больше нечего завещать.
Журнал "Культурная Столица "