БЕСПОЩАДНАЯ ПРОЗА ВОЙНЫ
28 лет назад застрелился Вячеслав Кондратьев
О ЕГО САМОУБИЙСТВЕ широко не известно, но Вячеслав Леонидович застрелился – из самодельного пистолета 23 сентября 1993 года. Он был писателем-фронтовиком огромной мощи, о чем впервые узнали мы лишь в 1979-м, когда в журнале «Дружба народов» появилась повесть Вячеслава Кондратьева «Сашка» с напутствием Константина Симонова. Именно Константин Михайлович за полгода до собственной кончины благословил в литературу этого немолодого уже человека, на долю которого «досталось ранение и медаль "За отвагу"– за отвагу там, подо Ржевом...» Те бои «местного значения» подо Ржевом были особенно кровопролитны... И потом, после «Сашки», из-под пера Кондратьева одна за другой выходили повести: «Привет с фронта», «Селижаровский тракт», «День Победы в Чернове», «Отпуск по ранению», другие – и всякий раз его правда о войне оказывалась просто оглушающей... В общем, ну не мог я не придти к Вячеславу Леонидовичу в его московскую квартиру на улице Малыгина...
***
УЖЕ заранее ощущая, что и Сашка, и Володька-лейтенант из «Отпуска по ранению» – это во многом сам автор, прежде всего попросил поведать чуть подробнее, какой она была – его война, как начиналась, как закончилась... Вячеслав Леонидович затянулся сигаретой, и потом все три часа нашего разговора он прикуривал – от одной другую...
– В Красной Армии я оказался по так называемому «ворошиловскому призыву» – в тридцать девятом, с первого курса архитектурного института... Хоть и случилось это достаточно неожиданно, необходимость армейской службы мы ощущали остро: в сентябре гитлеровцы напали на Польшу, началась Вторая мировая, и было ясно, что нам сражения не избежать тоже... Московские мальчишки быстро становились мужчинами. Надо сказать, что служба на Дальнем Востоке дала нам очень много: и физически, и морально к войне были готовы. Правда, не хватало умения. Например, когда, оказавшись на фронте, подошли к передовой, я не знал, какова убойная сила немецкой мины. Мы прекрасно окапывались, хорошо стреляли, владели искусством рукопашного боя, но не знали, что вся передовая ночью будет освещена ракетами. Не знали, что гитлеровцы свою оборону оборудуют консервными банками на проволоке: когда разведчики подходят, банки начинают греметь, и можно бить по уже пристрелянным местам. Да, многое было внове...
Потом он вспомнил тот воскресный вечер: танцплощадку, чемоданное настроение – ведь без пяти минут лейтенанты запаса, на носу демобилизация... И вдруг – радио: война! Построили по тревоге, и комполка сказал: «Слово "запас" забудьте. Вы станете кадровыми командирами».
– И сразу к штабу потянулась очередь с заявлениями: немедленно на фронт! В докладных каждый это стремление мотивировал по-разному. Мой друг Илья Лапшин, например, написал: «Я поэт, и мое место - на передовой». Илья своего добился и погиб героем...
В повести «Лихоборы» он описал свою дорогу на фронт – «почти один к одному». Потом, в Лихославле, – первая бомбежка эшелона:
– Бежали от вагонов, было страшно и стыдно, тем более что рядом – вагон санроты с девочками... Дали слово: в следующий раз – без паники. Так оно и случилось... Далее – дорога на фронт уже в пешем строю, причем почему-то она осталась в памяти даже сильней, чем первый бой. Шли три дня и три ночи... На рассвете открылось нам огромное белое поле, а впереди чернеют крыши трех деревенек: Усово, Овсянниково, Паново... И подбитые танки тоже чернеют. И лежат по всему полю те, кто безуспешно пытался эти деревеньки взять штурмом накануне... Сегодня это нужно сделать тебе, а ведь у тебя перед ними, погибшими, нет ни единого шанса. Всё помню – и ватные ноги после команды: «Вперед!», и разрывы мин, и снег, рябой от пуль, и удивление, что бежишь (не убит пока, даже не ранен!)... Потом – отход после неудачной атаки. Горькое ощущение: не освободили Овсянниково, зазря столько погибших... И злость: ничего, возьмем!..
Эта деревенька, это поле в его жизни место заняли особое. Достаточно вспомнить только название некоторых рассказов: «На поле Овсянниковском», «Овсянниковский овраг»... Впрочем, Кондратьев уточнил:
– Не только эта деревенька, но вообще бои подо Ржевом... Помните, у Твардовского: «Я убит подо Ржевом, в безыменном болоте, в пятой роте, на левом, при жестоком налёте...». Один полковник рассказывал: «Прошел всю войну – через Сталинград, Курскую дугу, до самого Берлина, но все-таки тяжелей всего было подо Ржевом...» Так что совсем не удивительно, что Овсянниково, Ржев значат в моей судьбе столь много... Ну а закончил я войну в конце сорок третьего, под Невелем: тяжелое ранение, госпитали... В Москву вернулся инвалидом... В сорок пятом, утром девятого мая, приковылял на костылях Володька Деев – тот самый, из «Встречи на Сретенке»: «С Победой!»
Так что и «книжный» Деев – лицо тоже вполне реальное. Сретенка, Колхозная площадь, Третья Мещанская – это для Кондратьева всё места детства, юности, и его друзья чаще всего жили поблизости... И всё же: за тем, о чем он писал, стоял не только личный опыт:
– Потому и не смог писать сразу, по горячим следам, что, кроме собственного опыта, тогда у меня ничего еще не было... Все мои друзья воевали, и их рассказы, конечно же, откладывались в памяти. Со временем произошло какое-то осознание того, что было. Ну, например, ни за что бы не стал писать «Отпуск по ранению», скажем, через десять лет после войны. Тогда бы я рассуждал примерно так: «Ну что, собственно, в том, что Володька-лейтенант приехал до окончательного излечения в Москву? Ну, лечился, гулял, знакомился – что здесь необычного?» В самом деле: сколько тогда рядом было таких же, которые так же в свое время приезжали, лечились, гуляли, знакомились... Однако прошли годы, бывших фронтовиков – всё меньше и меньше, и я теперь воспринимаю это совсем наоборот: всё отчетливей понимаю, ЧТО стояло за этим отпуском и еще, что это был НЕ ТОЛЬКО МОЙ отпуск, но и отпуск очень многих, может – десятков тысяч, и наши переживания, наверное, были схожими. Значит, можно и важно об этом рассказать...
Сразу после войны чаще всего появлялись книги, где повествовалось о каких-то исключительных событиях: «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке» и другие повести, романы, поэмы были посвящены ОСОБЫМ проявлениям человеческого духа, верности, доблести, героизма... А вот ПРОЗУ ВОЙНЫ тогда не писал почти никто. Мой собеседник по этому поводу имел своё мнение:
– Люди так устали от войны, что хотелось уберечь их от новых воспоминаний о грязи и крови. Уберечь от многих страшных подробностей военного быта... А сейчас, на расстоянии, каждая такая подробность стала очень важной. Например, сначала я не знал, где солдат обычно носил капсуль-детонатор от гранаты. И однажды боец, который уже во второй раз из госпиталя вернулся, спрашивает: «Товарищ командир, где у вас детонаторы?» Показываю на карман бридж, а боец: «Переложите в левый карман гимнастерки». Интересуюсь: «Что, так удобнее доставать?» И слышу в ответ: «Не поэтому. Если – пуля, он взорвется – и конец. А если в галифе положить – минимум полбедра вырвет. Калека на всю жизнь. Зачем такое?..» Ну, разве подобную деталь придумаешь в писательском кабинете, над рукописью?.. Разве можно «сочинить» подлинную интонацию отношений между людьми в те дни?..
Кстати, об интонации: и у Вячеслава Кондратьева, и у Григория Бакланова, и у Бориса Васильева она во многом совпадает. И определяют ее, на мой взгляд, главные герои повествования – мальчики, которые сразу, со школьной скамьи, шагнули в войну. Суть этой интонации – какая-то особенная чистота, порядочность, высочайшая нравственность, духовность... Высказав вот такую мысль своему собеседнику, я поинтересовался, что же, на его взгляд, определило все эти черты его поколения. И услышал:
– Можно говорить о многом, что определило лицо нашего поколения, но остановлюсь лишь на одном, весьма существенном: МЫ МНОГО ЧИТАЛИ. Да, развлечений было мало, телевизоров не существовало, и почти всё свободное время мои сверстники читали, причем чаще всего – хорошую литературу, классиков. Наверное, наше отношение к женщине, например, воспитывалось при чтении Тургенева – во всяком случае, тургеневские образы значили для нас многое... И еще одна деталь: наша «материальная» жизнь была тогда скудной, суровой и не могла нас толкать на какие-то излишества. Но вот книги в доме были...
Увы, нынешним ровесникам тех мальчиков из Великой Отечественной классическая литература почти неизвестна, а если кто-то и читает, то чаще всего – детективы. Кондратьев еще тридцать пять лет назад по этому поводу говорил мне с горечью:
– Особенно опасно обилие приключенческой, детективной беллетристики, созданной якобы «на материале» Второй мировой... Под «беллетристикой» я прежде всего подразумеваю вторичный характер повествования... Помнится, в шестьдесят втором году наконец-то решился вновь побывать подо Ржевом. К этому времени у меня уже было написано о войне триста страниц. И вот когда там, на бывшем поле боя, полистал свою писанину, понял, что это – беллетристика, что сейчас писать надо на каком-то совсем другом уровне. Да, как НЕ НАДО писать – это уже знал. А на то, чтобы уразуметь, как НАДО, мне потребовалось еще четырнадцать лет...
На прощание грустно признался:
– За все послевоенные годы ни разу не встретил ни одного однополчанина. Из пятидесяти, прибывших на фронт тогда с Дальнего Востока, к моменту моего последнего ранения в живых оставался лишь один Пахомов, но разыскать его не смог. Вот что такое Ржев...
***
ЭТО – лишь очень малая часть нашего тогдашнего разговора. В дальнейшем мы еще пару раз встретились, иногда перезванивались. Шла преступная война в Афганистане, которая Кондратьева приводила в бешенство...
Горбачевскую «перестройку» поддержал активно. Однако ельцинские реформы воспринял очень болезненно: удар, нанесенный «шоковой терапией» по ветеранам войны и вообще всем пенсионерам, для него оказался непереносимым. В его письмах и выступлениях той поры постоянно звучало, что, мол, преступно вот так экспериментировать на живых людях...
Вероятно, именно поэтому двадцать восемь лет назад и прозвучал роковой выстрел...
Лев СИДОРОВСКИЙ
Таким я Вячеслава Леонидовича в 1985-м запечатлел
и навсегда запомнил...
Фото Льва Сидоровского.
/У камина/
Тема: БЕСПОЩАДНАЯ ПРОЗА ВОЙНЫ 28 лет назад застрелился Вячеслав Кондратьев (Прочитано 615 раз)
Похожие темы (5)
