Дамское счастье Лев Успенский в своих «Записках старого петербуржца» вспомина

[Миссис уксус]

1

Дамское счастье
 
Лев Успенский в своих «Записках старого петербуржца» вспоминает, как его мама, желая, чтобы сын-подросток выступил распорядителем на благотворительном вечере, подбирала ему костюм: «Я стоял перед нею в подростковом пиджачке, при галстуке, но в коротких штанишках "а-ль-англез", она долго рассматривала меня, потом вздохнула: "Да, придется уже настоящий покупать… Светло-серый! Одевайся, поедем к Мандлю. Нет — к Эсдерсу-Схефальсу…"»
 
Мандль, Эсдерс и Схефальс здесь не имена портных, как можно подумать, а названия знаменитых столичных магазинов, торговавших готовым платьем. «К Мандлю? К Мандлю меня водили в одиннадцатом году, когда папа был еще надворным советником. Теперь он стал статским, а это требовало Эсдерса и Схефальса у Красного моста».
 
Стефан Эсдерс начинал свое дело в Брюсселе, где организовал швейную фабрику, а в 1890 году открыл универсальный магазин. Впоследствии отделения Торгового дома «Эсдерс» появились в Роттердаме, Вене, Бреслау (Вроцлав), Париже. В Петербурге, куда фирма пришла в 1904 году, партнером Эсдерса стал его племянник — Карл Схефальс. Возможно, российским филиалом управляли два кузена: Схефальс и Эсдерс-младший, тоже Стефан.
 
«На Мойке я, от досады сутулясь и делая глупый вид, стоял перед гигантским тройным зеркалом. Совершенно равнодушный ко всяким одеяниям, я стремился воочию показать это миловидным, но презренным барышням, поворачивавшим меня так и сяк. Продавщица, легонько проведя у меня между лопатками нежной ручкой, дабы "придать линию", сделала экстатическое лицо:
 
— Как сидит, мадам?! Молодой человек — брат мадам?
 
Да, тогда умели обольщать покупательниц! За этого "брата" мама — умная, самостоятельная в суждениях женщина — могла взять в придачу и два таких костюма…»
 
Торговый дом у Красного моста — представитель класса grand magasin, шикарных, просторных дворцов потребления, появившихся в Париже в конце 1860-х годов (первым был магазин Printemps) и благополучно существующих до сих пор. Тогда отцу-основателю Жюлю Жалюзо пришла в голову счастливая мысль продавать в магазине все — от кружев и мехов до манто, шляп и зонтиков. Да еще время от времени устраивать распродажи! Grands magasins оказались таким же будоражащим явлением, как торговые моллы для нынешних горожан. Были тесные лавки и лавочки, считай, ларьки, оптовые рынки, примерка на газетах, и вдруг рядом возникли чистые, благоухающие, залитые светом галереи с наряженными манекенами в огромных витринах. Один из таких магазинов под названием «Дамское счастье» описал в одноименном романе Эмиль Золя. Летописец нравов своего времени, он не мог пройти мимо типологических героев: расторопных владельцев бизнеса, разоренных ими соседей-лавочников, бедной провинциалки, принятой в торговый дом продавщицей. Помимо производственных склок Золя подробно описал, как такой магазин выглядел. А выглядел он как смесь дома Эсдерса с Домом книги — зданием компании «Зингер».
 
«Этот огромный дом преисполнил Денизу неизъяснимым волнением. На срезанном углу выделялась высокая стеклянная дверь в орнаментальной раме с обильной позолотой; дверь доходила до второго этажа. Две аллегорические фигуры — откинувшиеся назад смеющиеся женщины с обнаженной грудью — держали развернутый свиток с надписью "Дамское счастье". Отсюда сплошной цепью расходились витрины. Сквозь их зеркальные стекла, а также в окна второго этажа можно было видеть все, что творится внутри. <…> Дворы, превращенные в залы, были щедро застеклены.
Архитектор, влюбленный в новизну, весь остов сконструировал из железа, подперев колоннами сеть балок и перекрытий. Воздух и свет имели сюда свободный доступ, публика беспрепятственно двигалась под смелыми взлетами далеко раскинутых ферм. Это был храм современной торговли, легкий и основательный, созданный для толп покупательниц».
 
Петербургский архитектор с французской фамилией де Рошфор следовал канонам жанра и в союзе с инженером Липским создал нечто подобное — со стеклянным куполом, угловой «чешуйчатокрылой» башней. В 1907 году Рошфор явно подражал недавно открытой громаде компании «Зингер» на Невском, этакой смеси парижского с нью-йоркским. Оттуда позаимствовал и металлический каркас, который в Петербурге первым применил в «Зингере» архитектор Павел Сюзор. Но на Мойке здание поскромней: никакой позолоты, все пышные детали убраны наверх. Низ дома чем-то созвучен современной архитектуре, и если бы в советское время исчезла не только башня, но и три верхних этажа, создавалось бы впечатление чего-то революционного. Так строили в Америке представители чикагской школы, когда спешно восстанавливали этот мегаполис после пожара 1871 года. Металлический каркас они поначалу применяли как противо пожарное средство. Окна нижних этажей — горизонтальные прямоугольники с фрамугами по бокам — так и называются: «чикагские». Потом уже в Нью-Йорке к этому стилю добавили всевозможные украшения, позаимствованные из Европы, в таком виде эта манера и проникла в Петербург. Более яркого примера производственно-офисного здания из Нового Света, чем «Эсдерс», во всей России не сыскать. Поскольку помимо магазина в здании размещались и швейные мастерские, после революции здесь организовали швейную фабрику и наградили ее именем погибшего комиссара по делам печати и пропаганды В. Володарского, бывшего портного. Со временем «Володарка» разрослась, открыла филиалы в Пскове, Сланцах и Великих Луках. Еще в 1928 году цех пошива дамской одежды был выделен в самостоятельное предприятие «Большевичка». В перестройку от старых названий поспешили отречься и переименовались в FOSP — «иностранная» аббревиатура курьезным образом расшифровывалась как «Fабрика одежды Sанкт-Pетербурга».
 
Куда же делись Эсдерс и Схефальс? Стефан Эсдерс умер своей смертью в Вене в 1920 году, за щедрые пожертвования приходскому храму его имя присвоили площади вокруг церкви. Карл Схефальс в 1919 году был арестован у себя на Гороховой и препровожден в тюрьму ЧК — о встрече с ним упоминает Юрий Безсонов в своих воспоминаниях «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков». Правда, добавляет, что, отсидев четыре месяца, Схефальс сумел откупиться от чекистов и выйти на свободу. Архивы голландской колонии Петербурга указывают, что его семье удалось покинуть Россию. Славу торгового дома «Эсдерс» поддерживали парижское и брюссельское отделения, руководимые Анри Эсдерсом. На французских форумах старожилы Парижа вспоминают замечательные витрины с механическими фигурами на улице Риволи, 126, — сейчас там шестиэтажный магазин C&A. Новаторские швейные мастерские Эсдерса, с огромными железобетонными перекрытиями, построенные в Париже в 1920 году по проекту Огюста Перре, были разрушены. Несколько лет назад снесли обветшавшее здание «Эсдерса» в Брюсселе. Так что устоявший «храм торговли» у Красного моста — последний из могикан, напоминающий о некогда могущественной торговой сети.
 
Автор Анна Петрова. Источник:http://kn.sobaka.ru/
/Петербургские этюды/