Автор:HORROR BLOG.
Призрачная НЕВЕСТА.
Женских призраков по статистике гораздо больше, чем мужских. Вот одна история трагически ушедшей из жизни женщины, душа которой, по-видимому, не нашла себе покоя и после смерти.
История эта произошла много лет назад, в конце 60-х годов. Я и ещё несколько студентов на летние каникулы завербовались в этнографическую экспедицию. В те времена, это было нормальным, распространённым явлением среди учащихся ВУЗов: кто-то на летние каникулы становился вожатым в пионерском лагере, кто-то уезжал на археологические раскопки или стройки коммунизма – это была реальная возможность студенту заработать денег и одновременно получить «плюсики» для своей дальнейшей учёбы, особенно, если вы не блистали выдающимися знаниями и вам грозило отчисление за неуспеваемость.
Как я сказал ранее, мне «посчастливилось» попасть в этнографическую экспедицию, причём мне самому она была не так уж и нужна – учился я достаточно хорошо, чтобы не волноваться о «плюсиках», а мои родители были вполне состоятельными по тем временам людьми, и я мог бы спокойно отдохнуть во время каникул в Крыму или на Кавказе, не утруждая себя заработком пары рублей суточных. Однако, мой лучший студенческий друг, Мишка Полуяров, вечно бегающий за преподавателями в попытке закрыть «хвосты» и перебивающийся с хлеба на воду (все имеющиеся у него деньги, он спускал на девчонок, пытаясь пустить им пыль в глаза), уговорил меня завербоваться в экспедицию вместе с ним.
Следует признаться, большинство таких этнографических экспедиций, подобных нашей, совершались исключительно для «галочки», не претендуя на лавры первооткрывателей и славу, типа Орловско-Курского отряда Вентцель и Ганцкой. Однако, так или иначе, участие в подобных экспедициях позволяли нашим руководителям указывать их в своих кандидатских и докторских работах, а учебным заведениям осваивать выделяемые на такие проекты средства.
Словом, где пешком, где на деревенских подводах, которые тянули понурые лошадки, а где в кузове грузовичков, выделяемых председателями местных колхозов, мы путешествовали от одного села к другому, от одной отдалённой деревеньке к какому-нибудь полузаброшенному хутору. Не скажу, что это было скучно или утомительно, скорее весело и познавательно. Обычно, размещались мы у каких-нибудь одиноких старичков: руководство отряда останавливалось на ночь в доме, а нас, студентов и аспирантов, спроваживали на сеновал. Но мы не жаловались, по нашему мнению, лучше переночевать летнюю ночь на стогу ароматного сена, чем задыхаться от жары в душной избе. Опять же, не мозоля глаза начальству, можно было махнуть рюмочку-другую деревенского самогончика или домашней наливочки, которыми с нами делились хлебосольные сельчане.
В остальное время, пока наше руководство обсуждало «политические вопросы» с председателем колхоза или сельсовета (и явно с употреблением тех самых напитков, о которых я писал выше), мы опрашивали местных бабушек и дедушек на предмет старинных обычаев, сказок, легенд и тостов, как говаривал знаменитый Шурик из «Кавказской пленницы». И в тысяча сто первый раз записывали в свои тетради и блокноты пересказы афанасьевских сказок с небольшими сюжетными вариациями и лёгкой «отсебятинкой». С другой стороны, нам грех было жаловаться – пока мы с умным и заинтересованным видом слушали всем известные сказки «Колобок» и «Репка», сердобольные старики и старушки пичкали нас наваристыми борщами, домашними пирогами и парным молоком. Чем не рай для вечно голодных студентов?
Как-то раз попали мы в небольшую деревушку с красивым названием Залесье. Село это было уже тогда вымирающим, а сейчас, наверное, разве что название от него на военных картах-верстовках сохранилось. Традиционно, нас – студентов, определили на постой к одинокому старику, а руководство экспедицией остановилось в доме председателя местного сельсовета. Мы, естественно, были тому только рады, как говорится, подальше от начальства – поближе к кухне! Тем паче, что наш хозяин, дед Никита, кормил нас изумительной грибной солянкой, вкуснее которой я больше никогда не пробовал, не скупился наливать терновой настойки собственного приготовления, и оказался изумительным рассказчиком.
В основном, дед Никита рассказывал о своей молодости, о прошедшей войне, как он партизанил в брянских лесах, сколько фашистских языков в плен взял и сколько поездов с оккупантами под откос пустил. Причём, рассказывал он эти истории без лишнего трагизма, скорее с юмором, вплетая в явно действительные события лёгкую выдумку и преувеличения, приправляя всё это дело сочным матерком. Слушали мы его открыв рот и не перебивая, но, как вы понимаете, к исследованиям нашей экспедиции, рассказы старика не относились, поэтому их никто не записывал.
В какой-то момент на это обратил внимание сам рассказчик:
- А чего не записываете-то, внучки? – поинтересовался дед Никита, разливая очередную порцию терновки по рюмкам. – Неужто нескладно брешу?
Мы тут же горячо его заверили, что нам очень интересно, мы впечатлены его военными подвигами и приключениями, но… как бы сказать, мы немного по другому профилю специализируемся, сказки там, легенды…
- Сказки говорите? Легенды? – старик с треском потёр щетину на подбородке. – Есть у меня одна история, уж не знаю подойдёт ли она вам, похожая на сказку, только сказкой не являющаяся. Хотите верьте, внучки, хотите – нет, но всё это было взаправду, чему я живой свидетель!..
Случилось это ещё до революции, когда наше село не из двух десятков домов состояло, а почитай сто дворов насчитывало. Раньше оно помещику Залесскому принадлежало, но затем крепостное право отменили, крестьянам свободу дали, но барский дом остался, а его наследники в нём проживали. Небогато жили, но и не бедствовали, понятное дело. Бывало даже балы справляли, и на них со всей волости барчуки да барыни съезжались… И вот, году так в пятом или шестом, старый помещик решил свою дочь замуж выдавать, а свадьбу, стало быть, в своей усадьбе отпраздновать. Врать не буду, саму свадьбу я не помню, мал ещё был, но родители рассказывали, что богатая она была, пышная – гостей понаехало, тьма-тьмущая!
После венчания да застолья, как старики потом рассказывали, решили хозяева с гостями развлечься (выпили поди-то немало!), вот невеста и предложила поиграть в прятки. Когда через несколько часов игра завершилась, найдены были все, кроме невесты. Обыскали ещё раз дом – не нашли. Сперва, вроде, посмеялись с ситуации, дескать как хорошо спряталась, стали звать её, признавая своё поражение. Только вот, на зов невеста не явилась, и тут уж все всполошились не на шутку! Стали все близлежащие постройки обыскивать, даже сельчан подключили, чтобы парк прочесать… Искали до глубокой ночи, со свечами и факелами, но невесту так и не нашли. Постепенно гости разъехались, а безутешный жених остался горевать с её отцом.
А вскоре стало ясно, что девушка погибла: её призрак стал появляться в тёмных коридорах дома, щёлкая запорами и шурша занавесками, видать, всё ещё продолжая играть в прятки. Испуганные слуги стали увольняться, большой дом стал приходить постепенно в упадок, рушиться. Старый помещик недолго пережил свою дочь, а его зять почти сразу и съехал от него, когда стало понятно, что он превратился во вдовца в день своей свадьбы.
Во время Гражданской войны, кто только через нашу деревню не проходил: и красные, и белые, и зелёные, и просто бандитские шайки. Попервах, все они бывший барский дом занимали. Оно и понятно, и просторней там, места больше, и вроде как почётнее, чем в деревенских избах ночевать. Только вот какая штука, обычно на утро съезжали-то «постояльцы» из барской усадьбы, причём весьма поспешно: сказывали, что призрак пропавшей невесты их из дома выгонял, не жаловал незваных гостей. А затем и вовсе поползли слухи, что те, кто призрака видел – долго не живут, то с лошади свалятся да шею свернут, то потонут, во время ночной переправы через речку, или вражескую пулю словят в бою… Правда то или просто, дело случая, совпадение, но теперь усадьбу не только наши сельчане стороной обходили, давно проклятой её считавшие, но и чужие, лихие люди её занимать побаивались.
Так он и стоял нежилым, постепенно разрушаясь от непогоды, зарастая кустарником и бурьянами, пока в начале 30-х годов до нашего села не дошла коллективизация и было принято решение о создании колхоза. А чтобы объяснить нужность и полезность коллективного хозяйства, просвещать и агитировать из города прислали парочку коммунистов – ударников труда, да нескольких комсомольцев, молодых девчонок и парней вроде вас. Они-то и обратили внимание на бывший барский дом, дескать, почему бы не расчистить вокруг него территорию, восстановить сад и пруд, сделав их колхозной собственностью, а сам особняк отремонтировать, разместив в нём сельский совет, клуб и библиотеку.
Попервах, их, конечно, местные жители отговаривали, рассказывали историю о призраке невесты, но горожане с нас посмеялись, назвали тёмными, необразованными, а все россказни о привидениях – религиозным мракобесием. И на очередном колхозном собрании было принято решение организовать субботник и силами крестьян села Залесье, под руководством назначенных бригадирами комсомольцев и коммунистов, подготовить бывшую помещичью усадьбу к ремонту и передачи в пользование колхозного руководства.
Старики, конечно, роптали тихонько, да крестились украдкой, мол, не к добру это всё, не стоит призрак тревожить… А вот молодое поколение сельчан было полно энтузиазма, многие из нас прошли горнило Гражданской войны и уже не боялись ни чёрта, ни бога, поэтому активно поддержало предложение городских товарищей.
Как сейчас помню, тот организованный колхозным руководством субботник выпал аккурат после праздника Первомая, совпавшего с Пасхой, на поминальную неделю. Родители наши, старшее поколение, пуще прежнего разволновались, мол, мало того, что будем заложную покойницу тревожить в нехорошем доме, так ещё в те дни, когда черта между мирами мёртвых и живых стирается. Ох, не к добру это, ох, не к добру, жаловались они друг другу, пока рубили разросшийся кустарник, корчевали засохшие деревья в бывшем барском саду, да выгребали ил из заболотившегося пруда. Работать в доме они отказывались напрочь, боясь навлечь на себя гнев призрака. Председатель колхоза даже грозил им трибуналом за саботаж и контрреволюционные действия, но затем махнул рукой – пусть на улице порядок наводят, тем паче, что желающих работать в доме было предостаточно.
Одним из таких добровольцев был я сам. Совру, конечно, если скажу, что совсем не трусил, когда с остальной молодёжью села заходил в особняк, незаметно крестился и не сплёвывал через левое плечо. Хоть мы и храбрились – как же, комсомольцы, в армии самого Будённого с беляками воевали, но ещё живы были в нас воспоминания, как мы детьми бегали к обвалившемуся забору окружавшем усадьбу, и затаив дыхание ждали, не мелькнёт ли в окнах дома белое платье призрачной невесты…
Но, как бы там ни было, работа спорилась, мы постепенно расчищали комнаты от остатков старой мебели, обвалившейся стенной штукатурки и упавшей потолочной лепнины, следов кострищ, ночевавших здесь десятилетие назад людей, прочего хлама и мусора, скопившегося за многие годы. Так, мало-помалу, мы добрались до чердака, который оказался битком набитый древней рухлядью, которую, по всей видимости, стаскивали туда ещё при жизни старого помещика. Чего там только не было: сломанные столы и стулья, пустые сундуки и бочки, буфет и шкафы без дверок, даже рояль имелся – правда без крышки и половины клавиш.
Принялись мы эти мебельные завалы разбирать и во двор усадьбы с чердака стаскивать, одновременно распределяя по кучам, что на дрова пойдёт, а что ещё отремонтировать можно и в хозяйстве приспособить. Тогда-то мы её и нашли…
- Кого, исчезнувшую невесту?! – чуть ли не хором выдохнули слушатели.
- Её самую, - подтвердил рассказчик и замолчал. Дед Никита достал папиросу, принялся неторопливо её разминать, нагнетая интригу.
- Ну, не томите, рассказывайте! – не выдержал кто-то из студентов и даже зажжённую спичку поднёс, поторапливая старика.
Дед Никита неспешно подкурил с предложенного огонька, несколько раз пыхнул дымком, окинул нас хитрым взглядом из-под лохматых бровей и продолжил свою историю:
- Среди всяческого барахла, которое мы снесли с чердака барского дома, оказался большой массивный сундук. Такие деревянные коробы в деревнях ещё скрынями называют и хранят в нём приданное на свадьбу… Мы, попервах, тоже подумали, что там вещи какие-то остались, так как пока сундук вниз спускали, чувствовали, что в нём что-то движется туда-сюда, от стенки к стенке. Но, когда мы вдвоём с напарником с трудом приподняли тяжёлую крышку и заглянули во внутрь, то даже отшатнулись в страхе: в сундуке лежал одетый в свадебное платье скелет. Видать, во время игры невеста спряталась в сундук, крышку удержать не смогла, вот он и захлопнулся, а сил открыть изнутри у девушки не хватило…
Как её не нашли тогда, в день её замужества, - не знаю. Возможно, попервах, она и кричала, звала на помощь, стучала в крышку сундука, да с чердака её внизу не услышали: шум стоял в доме, гам, музыка играла, фейерверки, опять-таки, барчуки во дворе запускали… А когда её искать принялись, видать она сознание к тому времени потеряла и не отзывалась на клич, а после задохнулась. А может и сердце от страха остановилось – поди узнай теперь, как оно было…
В этом сундуке её, заместо гроба, и похоронили. В тот же день вырыли в бывшем помещичьем саду яму и в ней сундук прикопали. Крест на её могиле ставить начальство запретило, да и не отпетая она была – вроде и нельзя крест ставить. Хотели наши селяне хоть табличку какую приколотить с именем усопшей или пусть камень лежит, чтобы понятно было, что это захоронение, но и на это сельсовет разрешения не дал. Было решено, что чем быстрее об этой находке забудут, тем быстрее забудется история с призраком невесты, блуждающего по заброшенной усадьбе. Тем более, что дом мы-таки отремонтировали, подновили и вскорости всё колхозное начальство в него перебралось. Тут сами понимаете - политика, никак не может сочетаться слова «сельсовет» и «призрак» в одном предложении…
- Так что, больше призрак невесты не появлялся? А особняк ещё сохранился? А вы сами этот призрак видели? – мы буквально засыпали деда Никиту вопросами.
- Особняк, вернее сельсовет, во время войны партизаны подорвали вместе с квартировавшими там фашистами. А после победы решили не восстанавливать – какой смысл? Разобрали на стройматериалы, что от него осталось, да на отстройку коровников пустили. Теперь на том месте только заросший бурьяном фундамент остался. Да и того, почти не видно уже…
Призрак невесты, время от времени, появляется. Только после того как сундук с останками закопали, его видели не только на территории бывшей усадьбы, но и на сельских улочках, возле кладбища, даже в окна домов он навроде как заглядывает... Хотя, может и брешут люди, кто их знает.
Я же видел призрак всего один раз, аккурат перед тем, как на фронт уйти. А дело было так: пришёл я в сельсовет, в бывшую усадьбу значит, документы подписать на убытие в расположение части, стою, ожидаю вызова к председателю в кабинет и вдруг чувствую – похолодало как-то вокруг. Как будто поздняя осень резко наступила, а на дворе-то август месяц как-никак! А затем мне как ледышки за шиворот сыпанули, холодная волна по спине прошла, так что я аж подпрыгнул от неожиданности… Попервах, подумал кто подшутил надо мной, инея с ледника наскрёб да за шиворот мне кинул, оглянулся – нет никого, только краем глаза заметил, что мелькнуло что-то белое, на развевающуюся фату невесты похожее. Мелькнуло на мгновение и растаяло как дымка на ветру, и снова стало по-августовски душно и жарко – леденящей прохлады как ни бывало…
Но самое интересное в этой истории – за всю войну я получил всего одно ранение, во время артиллерийского обстрела мне осколки спину посекли. В госпитале мне восемь железок выковыряли, но, как сказал врач, чудо, что они не задели ни одного важного органа! Вот и мучает меня до сих пор такой вопрос: в тот день, когда призрак невесты меня по хребту огладил, к добру было или к худу? Захотела она меня защитить от фашистского снаряда за то, что я отыскал её останки или, наоборот, навлекла на меня ранение за то, что не похоронили её по-людски?..
После того как дед Никита закончил свой рассказ, пожелал нам спокойной ночи и отправился спать, мы ещё долго не могли уснуть, обсуждали услышанное, спорили – придумал старик эту историю специально для нас или она произошла на самом деле.
Утром, когда пришло наше начальство и заявило, что нам выделили грузовичок, который подбросит нас до следующей остановки экспедиции, мы попросили завезти нас на место старой помещичьей усадьбы. Председатель сельсовета удивился нашей просьбе, дескать там и смотреть нечего, после войны ничего не осталось, но согласился, когда мы стали рассказывать историю о призраке невесты. «Да этой басне сто лет в обед, - рассмеялся председатель. – Я-то сам не местный, но эту сказку и мне сельчане рассказывали. Но если хотите на заросшие булыжники посмотреть – заедем, нам всё равно по пути».
Как нам и говорил дед Никита с председателем, на месте бывшей усадьбы ничего не осталось, лишь заросшие бурьяном и кустарником бугорки земли на месте фундамента дома. Могилу несчастной невесты мы тоже не отыскали, хоть и прочесали сад вдоль и поперёк – дед Никита с нами ехать отказался, а председатель даже понятия не имел, что мы ищем… Как вы, наверное, уже догадались, призрак нам тоже не явился. Может потому что был день, а не ночь (хотя, как я понял, для него это было не принципиально), а может он бродил в это время в другом месте, или просто нас проигнорировал. А может никакого призрака никогда и не существовало, а всё это были досужие выдумки тёмных и неграмотных крестьян. Только когда мы уже отъехали на приличное расстояние от бывшего барского дома, я оглянулся и на мгновение увидел движущееся через сад неясное белое пятно. Но, лишь на мгновение – вот оно есть и вот его нет. Я не стал никому говорить об увиденном, боялся, что подымут на смех, назовут выдумщиком, дескать, решил к истории старика «примазаться» и в легенду войти… А может мне и действительно – показалось?
Спасибо автору.
Источник:Дзен.
Тема: Призрачная невеста. (Прочитано 1929 раз)
