Самая счастливаяАвтор: Ирина Кашаева
История, которую я расскажу вам, реальна. Произошла она в конце сороковых годов прошлого столетия, и рассказана мне была одной знакомой. Героине истории, бабушке Наде, вскоре исполняется 105 (!) лет. Баба Надя до сих пор чувствует себя хорошо, только вот ослепла совсем... Этот рассказ пожилая женщина поведала своей снохе, у которой живёт, ну а та - своей дочери, которая мне его и рассказала. Слушайте...
"Замуж я вышла в далёком 1930 году, жили бедновато, конечно. Уж как мы с Колей деток-то хотели! Да не судьба, видно! В лихом сорок первом мужа на войну забрали добровольцем. Он тракторист,а на них тогда бронь была... Проводили мы его, и вскоре поняла я, что тяжёлая. Написала ему об этом тут же, а он:
"Милая жёнушка, теперь-то я точно не имею никакого права умирать... Ведь ты ждёшь меня и сын ждёт... "
Помню, как плакала я, читая и перечитывая это его единственное письмо! Целовала неровные, кривые строчки и носила его у сердца... Живот мой тем временем рос, и в положенный срок родился сын, Александром назвали. Написала об этом мужу, однако ответа не дождалась. Ни похоронки, ни письма - ничего...
" Счастливая ты, Надюха! Дитё у тебя от Николая... А я... проводила своего Митеньку... Убили его... Так и живу: ни девка, ни баба..." - частенько сказывала мне соседка Оля, намедни получившая похоронку на жениха.
А в сорок пятом Коля мой вернулся... Без обеих ног... В танке горел, родимый... Не хотелось ему огорчать меня, потому и не писал. Помню, как мы плакали с ним оба... обнялись и плакали... Я замечала явную неприкрытую зависть в глазах Ольги. А её злые взгляды, брошенные ею невзначай на нашего трёхлетнего мальчонку... Не подавая вида, пыталась найти компромисс с соседкой, мол, что ты на Сашеньку-то ядом дышишь? При чём малец, что Митрий твой погиб? Да и муж мой без обеих ног вернулся, завидовать чему? Она лишь загадочно улыбалась искусственной такой улыбкой, словно маску на лицо натягивала...
Шло время. Сашеньке шёл пятый год, это был шустрый, сообразительный мальчонка, вовсю уже говорил. Однажды занемог он: загорелся весь, ослаб внезапно. Фельдшер наш никакой болезни обнаружить не смог, задарма выпив бутылку самогона. Опытный он был, однако без бутылки не подойдёшь... Направил нас с сыном в районную больницу. Ехать надо было немедля - сынок горел весь. Спешить надо было, каждая секунда дорога! Однако лошадь смогла найти только к рассвету. Солнце сияло вовсю, безжалостно прогоняя с голубого апрельского неба красавицу-зарю в розовом платье, когда папаня, пригнав лошадёнку с хутора, осторожно положил на телегу завёрнутого в одеяло Сашу.
"С Богом!" - сказал он, торопливо осенив себя крестом. Я бросила взгляд на окошко, в котором виднелось бледное лицо мужа, и, сдерживая слёзы, махнула ему рукой...
Путь наш был неблизким - двадцать с лишком километров. Отец выбрал дорогу через лес. Я сидела, держа на коленях горячее, как печка, тело еле живого сынишки и прислушивалась к его редкому, прерывистому дыханию. Иногда мне казалось, что мальчик не дышит, и тогда я просила отца остановить лошадь. Нет, он жив, жив, дышит... Но дыхание Саши становилось более тревожным, редким и глаза его прикрыты... Не верила я уже в хороший-то исход! Сидела, держа на коленях его истерзанное незнакомой хворью махонькое тельце, и тихонько плакала...
"Стой! Куда под лошадь-то лезешь! Не видишь что ли ничего?" - услышала я грубоватый окрик отца и, подняв глаза от детского личика, увидела старую женщину. Она, робко извинившись и узнав, что мы едем в район, попросила добросить её туда же. Отец согласился, приостановив лошадь. Старушка села.
"Хворает?" - тихонько спросила она, взглянув на личико мальчонки.
"Хворает" - ответила я, и слёзы залили моё лицо.
"Вот что, милая. Я живу тут, в землянке, недалече. Едем ко мне. Помогу. Иначе дитё дорогой помрёт" - предложила она, сжав мою руку. Не знаю, почему, не могу я вам объяснить, почему поверила ей сразу. Может быть,просто сердцем материнским чуяла, что сынок помирает... Больших усилий стоило нам уговорить моего отца свернуть в лес! Старик упёрся, и ни в какую! И всё же каким-то чудом он съехал на лесную обочину и взял на руки мальчонку...
Дальше мы шли уже пешком. Старушка шла впереди, за нею - старик с внуком на руках, и я следом... Вдалеке показалась махонькая избушка, накрытая сверху валежником. Старушка осторожно взяла на руки мальчика и молча ушла в землянку. Её достаточно долго не было, когда же женщина показалась на пороге, лицо её было покрыто потом.
"Зайди" - устало шепнула она, махнув мне рукой. Пригнувшись, я вошла вслед за нею в избушку. Там, внутри, было очень тесно: стол и деревянная скамья. Саша лежал на этой скамейке. Я бросилась к нему, и мне показалось, что мальчик дышит ровнее. Коснувшись губами детского лобика, я почувствовала холодную испарину.
"Это порча на смерть на могильном хлебе. Женщина взяла кусок хлеба с могилы женщины по имени Надежда, провела ритуал и хлеб подсунула вам под дверь. Ребёнок пострадал лишь потому, что взял этот хлеб в руки. Он не ел его, слава Богу. Удар был предназначен тебе. Теперь всё от тебя зависит. Пойди на кладбище, в полночь ты должна быть там. Найди три могилы, это должны быть три женщины с именем Надежда. Оставь им угощение, всем трём. Попроси, чтобы они забрали хворь из тела твоего сына. Уходи не оглядываясь, что бы не случилось. Наутро, в церкви ты должна всех трёх Надежд помянуть за упокой. Только тогда мальчик поправится. Я дала ему силу, до завтра он доживёт. Сделай так, как говорю. Иди".
Выбравшись из избушки, я взяла из её рук своего мальчика. Молча мы вышли с отцом туда, где оставили лошадь. Я всё рассказала старику, а он лишь головой качал...
"Как знаешь, как знаешь" - тяжко вздыхал отец, укладывая на телегу Сашу...
Всю обратную дорогу я по-прежнему держала сынишку на коленях, вслушиваясь в его дыхание... Ну вот, наконец-то мы дома! Папаня занёс малыша в дом, осторожно положив его на кровать. Саша немного порадовал меня: дыхание стало более спокойным, однако мальчик по-прежнему был без памяти. До одиннадцати ночи я сидела на полу у его изголовья, грела дыханием его посиневшие, почему-то холодеющие ручонки. В начале двенадцатого сунула в сумку блины, сахар, холодец, что-то ещё съестное и, ничего не объяснив изумлённому мужу, ушла.
Та апрельская ночь была лунной и звёздной на редкость. Торопясь, я бежала по направлению к деревенскому погосту, и луна, казалось, освещала мой путь. Вблизи старых, полузгнивших кладбищенских ворот на меня накинулась свора собак. Они лаяли, бросались на меня, как бешеные, не подпуская к воротам. Собаки те были страшны, глаза горели во мраке, зубы оскалены, шерсть стояла дыбом...
"Святы Боже, Святы Крепки, Святы Бессмертны, Помилуй мя!" - зашептала я, осеняя себя крестом, и они отступили, скрывшись во тьме...
"Ты чего орёшь тут? Ровно хозяйка!" - услышала я какой-то голос и обернулась. Предо мной стоял старик в чём-то длинном и белом, седой, как лунь. Уставившись на него, я остолбенела от ужаса и слова, застывшие в горле, хлынули ледяными слезами. Подняв правую руку, я перекрестилась, и он вдруг пропал...
Вот я на кладбище, брожу среди могил, освещая спичкой надгробья. Одна могила с именем Надежда, вторая... Оставив покойницам угощение и со слезами попросив за сына, я искала третью могилу, довольно долго искала... Отчаявшись, не сдерживая больше слёз, я продолжала-таки бродить между могилами, как вдруг... Вдруг я услышала какой-то непонятный шорох... По тропинке шла - нет, плыла - фигура женщины. Вот она ближе... ближе... Я с изумлением и ужасом всматриваюсь в её лицо и узнаю свою бабушку... Она умерла много лет назад, и её звали Надеждой... Как я могла забыть? Она исчезла, просто растворилась в ночной мгле, но я уже знала, куда идти! Постояв у её изголовья, я попросила бабушку за Сашу, оставила ей гостинцы и ушла...
Домой я летела, как на крыльях. Сзади меня выли волки, лаяли собаки, страшно и дико кричал филин. Я бежала, не оборачиваясь, стараясь думать только о том, что мой мальчик теперь выживет...
Дома я была почти в два часа ночи. Мужа, молчаливого и подозрительного, застала подле больного сына.
"Коля, я... Ты не подумай обо мне плохого..." - робко тронула я его за плечо и отвела глаза почему-то. Муж - он передвигался на деревянной доске с колёсами, отталкиваясь от пола палками, - отвёл от меня взгляд, сказав, что всё понимает, молодая, мол, ещё ...
"Да как тебе не совестно только! Мальчишка болеет, а ты! Я... Я... " - возмущённо крикнула я, едва не сказав правду: решив скрыть её до выздоровления Саши... Остаток ночи я провела подле постели сына. Апрельское солнце заглянуло в окно и, устало улыбнувшись, спряталось за одинокий курган, зеленеющий за околицей деревни. Церковь уцелела в соседнем хуторе, но это была не совсем церковь. Верующие тайком собирались и молились в одной избе... Службу вёл настоящий священник, чудом переживший репрессии. Написав записочку, я подала её в руки батюшке. Оказывается, он уже сделал то, о чём я пришла просить... Якобы, утром разбудил его кто-то, повелев помянуть за упокой трёх женщин с именем Надежда... Поставив свечи и поблагодарив отца Василия, я бежала домой... Там увидела плачущего Сашу, сидящего на кровати, Николая и своего старого отца.
"Прости, Надешка, рассказал я Николаю-то всё. Не выдержал..." - глухо, вполголоса произнёс он. А я не видела их и не слышала... Весь мир с его звуками, красками, солнцем, людьми перестал существовать для меня... Я видела одного лишь своего сына, его исхудавшее, бледное личико, припухшие и покрасневшие от слёз глаза, и его голос сквозь плач:
"Мамочка, где ты была? Мама..."
Шагнула к мальчонке, прижала к себе его худенькое тельце, не хватило сил у меня сдерживать себя... Я плакала вместе с ним...
Мы решили тогда хоть как-то отблагодарить ту лесную целительницу за спасение сына, но избёнку её найти так и не смогли...
Когда Сашеньке стало легче, мы собрали свои нехитрые пожитки и уехали от греха подальше. Уехали, бросив родные места... С тех пор много лет минуло.
Родные отеческие места до сих пор живут в наших сердцах и снятся ночами. Чистыми прохладными ливнями проливаются те светлые сны на мою израненную, больную душу, врачуя и спасая её... И делая меня самой-самой счастливой..."
ЦыганкаАвтор:Ирина Кашаева
История эта полностью реальна и произошла она со мной в восемнадцатилетнем возрасте. Дело в том, что моя лучшая подруга, тоже Ира, училась в старинном городе Ярославле,вот я и поехала к ней туда с целью поступления в медицинский ВУЗ. А была я в то время весьма скромной, доброй и застенчивой девочкой.
Итак, еду, сначала до Москвы поездом,ну а потом с Ярославского вокзала должна быть пересадка на электричку или поезд до Ярославля. Было у меня купейное место. В купе со мной ехали ещё молодая девушка и седой пожилой мужчина. Проходя по вагону, я заметила у стоявшую окна старуху-цыганку. Представляете, она словно ждала меня... Словно клещами вцепилась мне в руку,и прошептала: "Девонька, сойди с этого поезда.Сойди, послушай меня!Иначе умрёшь...страшно умрёшь!" Стоит ли говорить, что я страшно испугалась её слов и была в большом смятении... Но не послушалась совета... Что же...едем мы дальше и все уже, конечно, перезнакомились.
На одной из последующих станций в наше купе подселили мужчину примерно лет за тридцать. Заскучавший было пожилой пассажир охотно завёл с ним разговор и выяснил, что новичок едет в Ярославль. " А вот эта девушка тоже в Ярославль едет" - радостно объявил ему дед. Олег - так назвался новичок - тут же приклеился ко мне, как банный лист. Дескать, без него я никак не доеду, Молоденькая, всякий обидеть может... И без его помощи я не смогу с Казанского на Ярославский перейти, да и билет без него мне уж точно никто не продаст, так как лето, билеты - дефицит. А он, Олег, офицер и ему продадут билеты в виде исключения. Я тогда действительно наивная была, в поезде оказалась впервые, ну и подумала: вот повезло мне, хороший и добрый попутчик попался!
Вскоре выяснилось, что ехал он "зайцем", так как,у него билета не имелось и денег тоже не было. Хотя одет он был вполне прилично, офицерская книжка и сумка с вещами были при нём. При проверке билетов его, естественно, выдворили из купе, хотя дедок наш за него рьяно заступался. Дескать, место-то свободное, пускай человек едет! На что получил краткий совет ревизора: заплати за него! Дедушка притих, не выдержав атаки и даже как-то погрустнел. В общем, не знаю, каким образом, но позволили Олегу ехать в коридоре, сидя всю ночь на боковом стульчике. Так мы и доехали до Москвы.
Сразу по приезду в столицу Олег, прямо на правах моего наставника или даже хозяина,крепко цепляет мою сумку и ладошку и перетаскивает меня на соседний Ярославский вокзал. Поверьте, я его действительно страшно боялась! Но и не могла послать куда подальше...Обидеть боялась...Наивная и добрая девочка... На Ярославском вокзале он сказал мне: "Ирочка, давай деньги на два билета- мне и тебе, ведь без меня ты не уедешь. Я дала деньги и он купил нам билеты. Оставшееся время до поезда я тряслась от страха и не знала, как избавиться от его столь пристальной опеки,но он ни на миг не выпускал меня из виду и даже в туалет практически сопровождал, ожидая снаружи. Это сейчас я бы к милиции обратилась, но тогда, в свои 18 лет, я была поистине тургеневской барышней и просто не могла никого обидеть...
Сели мы в поезд и он, естественно, рядом со мной устроился. Всю дорогу твердил мне, что сразу с поезда он повезёт меня к себе домой,так как мне нужно помыться, привести себя в порядок и отдохнуть. А завтра он самолично отведёт меня в институт и даже поступить поможет, потому что знакомые у него в деканате... Я вежливо отказывалась, повторяя, что меня ждёт подруга и я сразу же пойду к ней.Когда мы приехали в Ярославль, опекун мой, естественно, помог мне сойти с поезда,не выпуская моей трясущейся ладошки из своей. Я была в ужасе, в голову непрерывно лезли кошмарные мысли, но отвязаться от него никак у меня не получалось! Ругая себя на чём свет стоит, что не послушала ту цыганку, села я вместе с ним в какой-то троллейбус, который довёз нас до центра.
Идя по городу, он по-прежнему не выпускал моей руки и сумки с вещами... Так мы дошли до магазина "Дом Одежды." Я изъявила горячее желание войти в магазин, он вошёл следом за мной. Там была большая очередь и я пристроилась в её хвост. Олег торчал возле меня достаточно долго, потом, улыбнувшись гнилыми вонючими зубами, сказал, что будет ждать меня снаружи, у магазина. Отстояв в очереди около часа, он дважды заходил и проверял, там ли я... Отоварившись новыми туфельками и ещё чем-то не менее важным, я потихоньку вышла из магазина... А на каменной наружной стене магазина был прикреплён телефон-автомат. Мой опекун, стоя ко мне спиной и, не видя меня, говорил кому-то в телефонную трубку следующее:."ВООБЩЕМ,ТЫ НИКУДА НЕ УХОДИ, ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА Я ЕЁ ПРИВЕЗУ." Волосы дыбом встали на моей бедной голове и вся я разом похолодела! Быть изнасилованной, или съеденной людоедами, или разобранной на органы мне совсем не хотелось! Хотела было бежать, но он обернулся, ощерясь вновь своими вонючими зубами при виде меня и хотел, было, забрать у меня мою сумку. Я, притворившись спокойной, не отдала её, а он не настаивал. "Ну что, пошли ко мне?" -спокойно спросил он и я утвердительно кивнула головой.
Мы шли по улице и она была заполнена людьми до отказа. Так получилось, что я шла одна,впереди, он же- позади меня. Дальше всё с точностью до секунды. Мы подошли к остановке троллейбуса. Подошла "девятка." Мой "друг" немного поотстал, даже странно. Троллейбус распахнул передо мной двери, я стояла в тот момент у задней. Вдруг - не поверите! -какая-то старая цыганка с силой впихнула меня в дверь троллейбуса! Я понимаю, что подобное невозможно, но мне показалось, что это ТА САМАЯ цыганка... Откуда она могла здесь взяться?! Я быстро пригнулась за спинами пассажиров, троллейбус тронулся... Я же наблюдала, как мечется Олег на остановке, словно зверь в клетке! Глаза у него были как у загнанного волка... Цыганку же в троллейбусе я не видела... Прошло время, я поступила, правда, в мед.училище, жила и училась в Ярославле, Но ни разу нигде и никогда не видела того человека... И цыганка...Если это действительно была она,каким образом могла появиться здесь, рядом со мной и спасти меня? Спасти, скорее всего, от неминуемой смерти...
Хочу попросить мам и пап юных девушек: не отпускайте их одних в такую даль. Хороших людей очень много, но ведь и плохих в нашей жизни хватает, к сожалению.
МиркиАвтор: prometei
Мишка, друг мой, работает психиатром в областной больнице. И, как у любого психиатра, у него есть интересные пациенты и случаи из практики. Их не так много, как кажется, но попадаются прямо персонажи из кунсткамеры. И не все они такие уж и забавные, люди не от хорошей жизни лишаются рассудка, и уж точно не по своей воле. Например, он рассказывал о женщине. Встретишь ее на улице — и не поймешь, что что-то не так. Идет себе с коляской, улыбается. Иногда посюсюкает малыша, покачает его на ручках. А подойдешь ближе — это и не ребенок вовсе, а кукла в тряпье. Тронулась рассудком на почве трагической гибели дочери. После излечения женщина стала несчастнее, и выглядеть хуже, чем до. Вот и думай после этого — что лучше? Жить в иллюзии или в реальности?
В семь вечера, как по расписанию, в мою холостяцкую берлогу завалился Миха, бренча бутылками в пакете. Нехитрый стол для домашних посиделок уже был накрыт. Все как обычно — вобла, бутерброды и пивко.
— Задам тебе вопрос, — задумчиво протянул он. — Ты знаешь о теории «многомировой интерпретации»?
— Многомировой…что? — спросил я.
— Это одна из множества теорий квантовой физики. Она говорит о том, что возможно, существует бесконечное множество миров, похожих на наш. Отличия могут быть как и вовсе незначительными — например, в одном из миров ты поел на ужин сосиски, а в другом рыбу. Так и глобальные настолько, что не только наш мир может быть другой, но и вся галактика или вселенная, — закончил объяснять Мишка.
— Так и знал, что ты свихнешься на своей работе. Не зря есть такой анекдот: «В психбольнице кто первый надел халат — тот и психиатр».
— Да ну тебя. Пытаешься просветить невежду, а тот еще и психом тебя называет. Как бы то ни было, именно с этого вопроса начал пациент, о котором я хочу тебе рассказать.
* * *
— Да, я знаю об этой теории. Но я хотел бы поговорить о том, ради чего, вы собственно, пришли? — спросил я у молодого, прилично одетого парня, пришедшего ко мне на прием.
Бегло пробежался глазами по его медицинской карте: 25 лет, ранее на учете в психдиспансере не стоял. В возрасте 19 лет произошла травматическая ампутация мизинца правой руки на производстве. Дальше шли стандартные ОРВИ и гриппы.
— Понимаете, есть два варианта событий, которые со мной происходят. Либо это теория верна, за исключением того, что эти миры на самом деле пересекаются. Либо я сошел с ума и мне нужна ваша помощь, — он говорил спокойно, не проявляя признаков тревоги или страха. Стало понятно, что его поход ко мне был тщательно обдуман.
— Давайте, вы мне расскажете обо всем, что вас тревожит или беспокоит, а я после этого постараюсь подумать как и чем вам помочь, — честно говоря, он был последним пациентом в этот день. Так что я хотел побыстрее закончить и пойти домой.
— Начну с тех моментов, когда это началось, но я еще ничего не замечал или не придавал этому значения.
— Как вам будет удобно. Чем больше я знаю, тем лучше, — моя надежда уйти пораньше мгновенно погасла. Придется выслушать все, такова уж моя работа.
* * *
— Это началось три года назад. Однажды я вышел из дома и заметил, что что-то не так. Такое чувство бывает, когда приезжаешь в знакомую квартиру, а там убрались или что-то переставили. Ты даже точно не можешь сказать, что именно изменили, но чувство не пропадает. Когда я начал анализировать тот момент спустя два года, то вспомнил, что во дворе дома всегда рос дуб. Могучий, с толстыми ветками и мощными корнями. Я еще вспомнил, как в детстве собирал желуди под ним. А сейчас там росла лиственница! Такая же большая, и даже внешне похожа, но деревья совершенно разные!
Люди очень боятся менять свой привычный мирок. Им проще поверить в ложь, которая поддерживает его существование, чем в правду, которая его разрушит. Также поступил и я, убедив себя, что никакого дуба и не было, будто там всегда росла лиственница. Вспоминая все моменты потом, я понимаю, каким глупцом был. Постоянно убеждая себя не замечать истины, не веря своим глазам и воспоминаниям, я все ближе подходил к катастрофе.
После этого было еще много таких моментов. Многие были настолько незначительны, что я их и не помню. Расскажу о нескольких запомнившихся. Как-то раз, идя с другом, вспомнил о жвачке «Таркл», которую мы с ним часто покупали за рубль в ларьке. Внутри были еще переводные татуировки. Друг удивился, сказал, что они назывались «Малабар». Причем я был просто уверен, что он надо мной прикалывается. Дома погуглил — и верно, «Малабар»!
Потом был знакомый с рок-концерта, который не узнал меня и все удивлялся, откуда у меня его номер телефона и имя. Такие события с каждым разом происходили все чаще, а изменения все сильнее. Я уже не мог постоянно их оправдывать своей забывчивостью или изменчивой памятью. И все же старался просто не думать об этом. Я берег свой маленький мирок до последнего. Даже когда он весь был в заплатках и трещал по швам.
Последнее событие не было неожиданным, скорее наоборот, вполне предсказуемым, если бы я не был таким упертым ослом. Когда я пришел домой, меня застала непривычная тишина и темнота. Не было ни вечных диалогов героев сериала из телевизора, ни шкворчания или бульканья готовящихся блюд с кухни. Ни, что самое главное, приветствия моей любимой жены, Светы. Если она ушла гулять с подругами, то обязательно бы оставила записку, отправила смс или позвонила. Позвонить ей сразу мне не дало понимание, что дома все не так. Не было стенки, которая ей так понравилась, что я ее сразу купил. Вместо нее стоял мой старый комод. Более того, не было вообще ничего из ее вещей или того, что мы купили вместе. Из шокового состояния меня вывел телефонный звонок:
— Ты куда ушел с работы?! — по голосу я узнал своего начальника с прошлой работы, откуда я ушел пару лет назад и устроился на другую, по рекомендации тестя.
— Я же уже давно уволился, вы о чем? — недоумевал я.
— Ты там головой не ударился? На сегодня прощаю, но следующий такой раз, на самом деле будешь уволен.
Все произошедшее просто не укладывалось в голове. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я успокоился, и моя голова начала снова работать. В первую очередь я позвонил на свою работу, знакомым, друзьям, Свете. На работе обо мне ничего не знали. Друзья и знакомые даже и не знали, что я женился, хотя все они присутствовали на моей свадьбе. А Света…Света меня просто не узнала, или сделала вид, что не знает. Ее понимание того, что я о ней знаю, сильно напугало ее. После этого ее телефонный номер оказался недоступен.
Когда я успокоился, то начал анализировать происходившее со мной ранее. И мне пришли в голову две идеи: либо я сошел с ума, что наиболее вероятно, либо я каким-то образом путешествую между мирами, незаметно переходя из одного в другой. Эти миры мало чем отличаются, просто в одном был дуб, а в другом лиственница, в одном была жвачка «Таркл», а в другом «Малабар». И, наконец, в одном из них я опоздал на автобус, закрывший двери перед моим носом, и познакомился на остановке с прекрасной девушкой Светой. А в другом мире я, наверное, успел на этот треклятый автобус и проводил ее взглядом. Я бы мог снова найти ее, начать встречаться и снова жениться на ней. Но какой в этом смысл, если я сумасшедший или путешественник между мирами?
* * *
Я много слышал печальных историй, видел матерей, убивших своих детей, посчитав их демонами во время обострения и после этого безутешно рыдавших, многое я повидал. Но о таком слышал впервые. На первый взгляд он сам придумал эти «другие» воспоминания, пытаясь сбежать от одинокой действительности. Но многое не сходилось. Предположим, телефоны и имена он узнал каким-то образом, но тогда почему он так много знает о своей «жене», если она с ним не знакома? Мутная история.
Я посоветовал ему побольше пообщаться с друзьями, узнать, не было ли у него травмирующих воспоминаний и откуда он мог узнать столько о Свете. Быть может, он знаком с ее мужем или родственником, узнал все о ней и заставил себя поверить, что она его жена. Я пожал ему руку и попрощался. Больше он на прием не приходил.
Его талон так и висел незакрытым, так что я позвонил, на оставленный им номер телефона. Тот, узнав, кто я и по какому поводу звоню, сильно удивился. Как он начал утверждать, ни к какому психиатру не ходил, ни о какой жене он не знает и посчитал, что его разыгрывают друзья. Но я все-таки уговорил его прийти на прием.
Когда Сидоров пришел и протянул мне руку, я вдруг вспомнил деталь, укрывшуюся тогда от меня. У этого Сидорова не было пальца, как и было написано в его карте. Но в тот, первый прием, увлеченный рассказом пациента, я не придал значения тому, что все его пальцы были целы.
* * *
После этого рассказа Мишка замолчал, и мы пили пиво долгое время в тишине. Мы оба думали об одном. Есть ли миры помимо нашего? Если они есть, то какие? Какие решения принимали мы там?
— А помнишь, как я сорвался с ветки и сломал ногу? А ты тащил меня на горбу добрых два километра? Представляешь, мои родители не помнят об этом, — решил сбавить напряжение я. — Может, коллективная амнезия?
— Нет, не было такого, — удивился Мишка.
Мы тревожно посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Никто из нас не захотел разрушать свои мирки..
Источник:
интернет
Самая счастливая (Прочитано 1777 раз)