У Межбижера украли полотенце. Вафельное, почти белое. Межбижер его сам стирал. И вот, вывесил сушиться на веревочке у себя на галерее, правда, прищепкой не прищемил, а потом смотрит – полотенца-то и нет. Огорчился Межбижер такой подлости людской. А потом еще больше огорчился. Это, когда увидел свое полотенце в роли половой тряпки перед дверью мадам Берсон.
И решил Межбижер отомстить.
И написал мелом на двери мадам Берсон: - Тут живет дура!
И сделал это печатными буквами.
Такая реклама мадам Берсон пришлась не по душе. И она очень захотела узнать имя диверсанта. Но ничего лучшего не нашла, как таскать всех подряд до своей двери, с целью по почерку определить автора. Поэтому все и убедились в полной правоте анонима. Что же касаемо почерка, то, повторяю, Межбижер писал печатными буквами. Это сразу же дало простор соседям для сведения счетов. Например, тетя Аня охотно назвала автором тетю Марусю. Тетя Сима имела претензии к тете Ане. Ну, и так далее.
Мадам Берсон сунулась, было, к тете Марусе, но та аргументировано отвела от себя все подозрения:
- Роза! Я же тебя всегда и всюду адиёткой называю! А быть адиёткой хуже, чем дурой!
И все.
И нечем крыть.
Но мстить-то надо!
И мадам Берсон выбрала тетю Аню. Возможно, даже, из соображений безопасности. И увела у нее одну калошу из той пары, что стояли у дверей специально для похода в сортир. Жестокая женщина! Мало, что лишила тетю Аню возможности оперативно отреагировать на потребности организма, так еще подложила калошу к двери дяди Марика. А тетя Аня ее там увидела…
Короче, приходит дядя Марик домой, пытается вставить ключ и… ни в какую! Забита бумагой замочная скважина! Пока выковыривал, говоря плохие слова, пол двора сбежались. Посмотреть, послушать, посоветовать, как водится… Тут уж дядя Марик загорелся жаждой мщения. И так он эту бумажку вертел, и эдак. Никаких следов! Разве что, слегка колбасой пахнет. А кто во дворе по колбасе? Ясное дело – его жена Бетя и Накойхеры. Ну, Бетя собственную замочную скважину забивать не стала бы… Значит, Накойхеры! Сема ворует колбасу на мясокомбинате, его жена ее продает соседям. Все сходится!
И у Семы запылал почтовый ящик вместе с газетой «Знамя коммунизма».
Сема сразу подумал на мальчишек.
А потом передумал, потому что, подошел к нему Межбижер и, как показалось Семе, ехидно спросил, какие новости. И, что в газетах пишут, спросил.
На следующий день с веревки Межбижера пропали его кальсоны…
……..
Обнаружив пропажу, Межбижер не стал доискиваться виноватого, а пошел проторенным путем. То есть, пошел к двери мадам Берсон и написал:
- Тут живет адиётка!
Таким образом, он, якобы, убил двух зайцев. И отомстил обидчице, и навлек подозрение на тетю Марусю. Правда, в спешке, мел рядом оставил.
Мадам Берсон, обнаружив лозунг, обиделась и побежала к Марусе, чтоб изобличить ее, можно сказать, документально. Но дверь же с собой не попрешь! На беду мадам Берсон мимо пробегал пионер Додик. Глянул оком отличника на надпись, взял мел и ошибки исправил.
Еще и подчеркнул.
Еще и оценку двойку выставил.
И пошел себе по своим пионерским делам.
А тут мадам и Марусю приволокла. А Маруся возьми и обидься. Мало того, что незаслуженно обвинили, так еще и любимое слово исковеркали!
Разбушевалась Маруся.
Испугалась мадам Берсон. Стоит, лепечет, что это не она. Ну, Маруся и сама догадалась, что мадам Берсон из адиётки идиоткой себя делать не станет. Оставалось найти кого-нибудь шибко грамотного, чтоб поквитаться.
Перебрали они всех жильцов. Тот грамотный, но живет в другой парадной, тот в парадной нужной живет, но на работе мается… Так что, по всему выходило, что отвечать тете Симе придется.
Она и ответила. Когда смогла из дома выйти. А не могла долго. Ей в ручку двери палку вставили, так, что эту самую дверь открыть никакой возможности не было. Вот и орала тетя Сима из окна на весь двор:
- Соседи, ратуйте!
Но никто ее спасать не побежал, потому что, во-первых, кому интересно переться на третий этаж ради тети Симы, а во-вторых, если б кто и собрался, то Маруся его бы отговорила. Или заговорила. Что одно и то же.
Так что, разорялась тетя Сима добрый час. До первых пионеров-тимуровцев, что из школы поперли. Они-то ее освободили.
Тут жажда мщения у тети Симы взыграла.
Марусю и мадам Берсон она сразу отбросила, ибо, пока она орала, они во дворе крутились, а не прятались. Тетя Сима бы обязательно спряталась. Что она и сделала, когда облила зеленкой бежевую дверь дяди Марика.
Тогда зеленый цвет был не столь популярен, как сейчас. Так что, дядя Марик очень огорчился. Кроме Семы Накойхера подозревать ему было некого.
- Из-за какой-то газеты так испортить дверь! – возмутился дядя Марик.
Ответить тем же мерзавцу-Накойхеру дядя Марик не мог, ибо Сема жил в коммуне. Не должны же страдать остальные 14 соседей. Тем более, если они объединятся…
И дядя Марик пошел к сержанту Гениталенко и рассказал ему, что за Накойхером следят. По всей видимости, работники ОБХСС.
А Гениталенко озадачился. Если ОБХСники Накойхера накроют, то это большой минус ему, Гениталенко. В своем собственном дворе не выявил расхитителя! А еще участковый!
А зачем советской власти нужны такие участковые?
Имелось два варианта:
А) самому арестовать Накойхера;
Б) предупредить его.
К чести Гениталенко, он выбрал второй вариант.
И настали для Семы черные дни. Мало того, что воровать больше возможности не было, так еще и оглядывался постоянно и вздрагивал. И думал:
- Какой гад заложил?
Впрочем, думал недолго. И ежу ясно, что кроме Межбижера некому.
Ну, дальше вы догадались. В крайнем случае, додумаете.
А я спешу... Обедать зовут...
/Александр Бирштейн/
У Межбижера украли полотенце. Вафельное, почти белое. Межбижер его сам стирал. (Прочитано 524 раз)
Похожие темы (5)
