Гром гремит, земля трясётся,
Ирин муж в дом 2 плетётся,
Чуть хромая на ходу,
Он выходит на борьбу.
Перед ним Кадони в черном,
Горд, и бледность на лице,
Но не лыком шитый Юра,
Помнит, - смерть его в яйце.
Он Кадони сгреб в охапку,
(Для отвода глаз топил),
И, с военною сноровкой
В трико руку запустил.
А потом с семейством дружным,
И с заботливой женой,
Чувствуя, что всем им нужен,
Он к воротам полз домой.
Но захлопнулись ворота,
Загудел засов стальной,
И остался снова Юра,
Одинокий и больной
Как новобрангец "на часах",
Грустил он о своих трусах.
Остались грязными лежать,
Где окопалась Вашумать.
Грустил, что потерял кольцо,
И разуменья нет понять,
Что потерял свое лицо...
Хотя чего уж там терять....
О, зритель, видел ты на днях:
В грязи валялся, патриарх,
С ручонкою в чужих трусах,
Такое зрелище, что ах...
Его сударушка-жена,
Как козочка вокруг скакала,
Впервые к муженьку нежна,
Она похабщину кричала.