Миллионы пользователей интернета веселятся или ужасаются, глядя на русских, которые, рискуя жизнью, катаются на крышах поездов или забираются на большую высоту. А что думают их матери? Об этом рассказал русский «человек-паук».
Кирилл Орешкин всегда интересовался архитектурой. В 2008 году он начал взбираться на здания в своем районе в Москве. Сначала просто было весело, но через пару лет он решил заняться этим всерьез. Сегодня 22-летний Орешкин — одна из ключевых фигур в русской молодежной культуре, адепты которой презирают смерть и бросают вызов большим высотам и другим опасностям в погоне за адреналиновым кайфом и «лайками» в социальных сетях.
В 2013 году он пошел еще дальше и занялся еще более экстремальными вещами, которые и прославили его в кругах московских руферов. Он получил прозвище «Московский человек-паук».
Без страховочных веревок и прочей защиты они забираются на высокие здания в Москве и других городах и позируют для фотографий, которые называют «самыми опасными в мире селфи». Иногда требуются и более экстремальные навыки, например, чтобы висеть на кончиках пальцев или легкомысленно прилечь отдохнуть на узкой железной балке.
«Я люблю высоту, городские виды и фотографию», — отвечает Кирилл на вопрос, что же его привлекает в этом занятии.
Сейчас увлечение стало приносить ему определенный доход.
«Иногда я продаю свои фотографии, а иногда организовываю экскурсии по крышам».«Руфинг», то есть «крышелазание», — лишь один из видов смертельно опасных развлечений российской молодежи, чья популярность в социальных сетях растет. Близки к руферам и подростки, которые пробираются на железнодорожные платформы или в знаменитое московское метро, чтобы исследовать его или даже покататься на крыше поезда.
Это увлечение с потенциально смертельным исходом стало своеобразным феноменом на YouTube. В 2011 году таким образом погибли около 100 человек, сообщает Rolling Stone. Еще один руфер, Василиса Денисова, рассказывает, что в метро легко попасть, спустившись по уличному канализационному люку или просто спрыгнув на пути с платформы.
«Это не худший, но очень неприятный способ», — говорит она и добавляет, что изучение системы метро —
«дело грязное и вонючее».