Деревня призраков

[Котюня]

21

Деревня призраков
Автор: Александр Науменко 3
 

В своё время мне довелось много попутешествовать. Нет, сидения дома не для меня. Каждую весну, лето или осень, беря рюкзак, я отправлялся в походы. В основном передвигался автостопом, а дальше топал ножками. Я углублялся в леса, поднимался на горы, но не восходил на них. Скорее, это были так, некие пригорки, если говорить честно. Мои маршруты пролегали по всей стране. Города мелькали, как и мелкие населённые пункты. На ногах тяжёлые армейские ботинки, на поясе плеер с любимой музыкой.

В ту осень, в год довольно далёкий от нынешнего, я двинулся в путь, взяв с собой всё необходимое. Дорога тянулась медленно, мимо проносились автомобили. То и дело сверяясь с картой, я свернул в глушь, уходя в лес всё дальше и дальше. Здесь дышалось гораздо легче, чем в городе. Ну, можно сказать, полной грудью. Запахи дурманили разум, не смотря на время года. В тот год мне вздумалось исследовать один участок, на котором раньше ещё не был. Следовало пройти около сорока километров, пока не выйду на шоссе, что тянулось от одного крупного населённого пункта. Ничего сложного. Доводилось топать и больше, и гораздо более сложным маршрутом, чем этот. Просто очередная пересечённая местность.

Ближе к обеду погода окончательно испортилась. Небо затянули тяжёлые тучи, а уже через пару минут пошёл дождь, мелкий, но довольно противный. Одежда вымокла до нитки, а под ногами чавкала грязь. Двигаясь вперёд, я размышлял, что делать дальше. Попытаться остановиться, спрятавшись под лысой кроной, или же идти дальше, пройдя этот лесной участок насквозь. В конце концов, я не стал останавливаться, уходя всё дальше от цивилизации.
Через пару часов, когда сумерки укладывались на лес, я стал искать подходящее местечко для ночлега. Мне уже мысленно представлялся костёр, горячая еда и питьё. Но тут мои ноги вступили на ровную поверхность, в которой я опознал дорогу. Она, по-видимому, давно не использовалась, так как успела порасти травой, нынче жухлой. Это был не асфальт и не бетон. Просто земляная, какие попадаются в сёлах. С удивлением я стал шагать дальше, думая, откуда она могла здесь взяться. Если верить карте, то в этих местах ничего кроме леса не имелось.
«Просто старая дорога, и всё, — пришёл к итогу я. – Её забросили тогда, когда построили нормальную трассу».
Минут через десять, или около того, мои брови поползли на лоб. Впереди показались строения, ветхие, убогие. Дома из дерева, которые окружали огороды. Имелся и колодец в виде журавля. Но не было никаких сомнений, что здесь никто не жил. Не жил, по крайней мере, лет с тысячу.
—  Это я удачно попал, — присвистнул я, радуясь тому, что сегодня буду спать под крышей над головой.
Дойдя по улицы до середины, я остановился, вертя головой, пока наконец не выбрал себе подходящий дом. А вообще, всё это было странно. Почему нет на карте ничего об этом месте? Впрочем, наверное, не удивительно, если его забросили много десятилетии назад. Ведь и некоторых старых дорог тоже не наносили, брезгуя этим старьём, не желая изводить лишний раз краску.

В доме пахло тленом, сыростью. Доски под ногами жалобно поскрипывали, как дрейфующий в океане корабль-призрак. Здесь не имелось ничего из мебели, поэтому я решил спать на полу. Да и особого выбора не имелось.
—  Это гораздо лучше, чем дрыхнуть на улице, — проворчал я.
Вообще, мне часто приходилось разговаривать самому с собой. Ну, это облегчало в какой-то мере путь. Так вроде бы не ощущаешь себя одиноким.
—  Так-так, а здесь что у нас? Угу, подвал. Не свалиться бы ночью в него.
В конце концов, поужинав, я улёгся в спальный мешок, смыкая веки, быстро погружаясь в сон. Нагрузки дали своё. Проснулся же я резко, словно меня окатили холодной водой, сразу принимая сидячее положение. Дом, и не только, полнился звуками. Кто-то кашлял, где-то брехала собака, слышалось ржание лошади.
—  Да что здесь происходит?
Выбравшись из мешка, я подобрался к окну, осторожно выглядывая. По улице двигались тени, которые больно уж напоминали людские. Они-то и издавали эти звуки. Слышалось бормотание, но слова, к сожалению, разобрать не удавалось. Здесь происходила целая жизнь. Некий магический театр, в котором актёры тени.

Нервничая от всего происходящего, я с осторожностью двинулся к выходу, ощущая вокруг себя некое невидимое движение. Запахло стряпнёй, бормотание давило на уши. Ладони мигом покрылись липкой плёнкой пота, а по спине постоянно пробегала волна холода. Я решительно не понимал, что здесь происходило. Ведь село должно было быть заброшенным, а выходило иначе. Все эти странные тени, звуки.
«Может я просто сошёл с ума? Нет, я, наверное, сплю и вижу сон. Очень реальный сон».
Прокравшись до порога, замер, глядя в узкую щель, ощущая спиной движение позади. Мне было не то, чтобы страшно, а как-то неуютно. Ну согласитесь, ведь это не нормально, когда вокруг тебя происходит этакая чертовщина.

Спустя пару минут, тени стали более материальные, обретя плоть, если можно так выразиться. Теперь можно понять, кто перед тобой, мужчина или женщина, старик или молодой. Все они двигались по улице, направляясь по своим делам. Одни останавливались, пожимая друг другу руку, о чём-то беседуя, иные же погоняли лошадей. Слышался скрип телег. Могло бы показаться, что здесь протекает самое обычное существование, если бы я не знал, как всё начиналось.
За спиной послышались торопливые шаги. Резко обернувшись, я увидел женщину с ведром. Она, не обращая на меня внимания, словно и не видела, двигалась прямо к двери. Не успев отскочить, я попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь неясный звук, а уже в следующий момент хозяйка дома прошла сквозь меня.
«Вот блин, — облегчённо выдохнул я. – Так и до разрыва сердца недалеко».
Последовав за женщиной, я выбрался на ночную улицу, прислушиваясь к различным звукам. Нет, определённо, все эти люди даже не подозревали, что являются призраками. Но в чём причина? Луна в нужной фазе, или же просто место такое аномальное?

Некое десятое чувство заставило меня попятиться, несмотря на вроде бы безобидных фантомов. Что-то подсказывало, нельзя находиться здесь, нельзя всё это видеть, нельзя мешкать. Тогда развернувшись, я со всех ног помчался по улицы, то и дело шарахаясь от людей и лошадей, хотя и знал, что могу пройти их насквозь. Но чувство тревоги по-прежнему не отпускало, и пришлось ускорить темп. Вскоре я находился на опушке, в лесу, тяжело дыша, согнувшись пополам.
Прошло не более десяти минут, как звуки стали утихать, словно чья-то рука медленно поворачивала ручку громкости, приближая ту к минимуму. Наконец, ещё почти через час, деревня погрузилась во мрак, какой и должна была быть. Только мёртвая тишина царила над этим местом. Всё это время я стоял в отдалении, прислонившись спиной к влажному стволу, но до конца ночи так и не решился войти обратно.
Потом, уже утром, собрав все свои вещи, я поспешил прочь отсюда, добравшись до нужной мне трассы, поймав автомобиль. Своё путешествие в тот раз я не стал продолжать, а вернулся домой. И спустя месяцев шесть, я кое-что узнал об этом месте, капаясь в архивах, шерстя интернет, спрашивая у людей. Оказалось, вот что. Где-то в тридцатых годах в тех местах обитал народ, который поклонялся какому-то своему божеству. К сожалению, имени его я не знаю. И видя всё это безобразие, пришла из города власть, которая и попыталась наставить заблудших овец на путь истинный, попробовав отправить их по красному эшафоту. То есть, дороги. Но эта попытка провалилась. Местные аборигены оказали сопротивление. Пролилась кровь, и местных жителей, от мала до велика, просто вырезали под корень. И с тех пор, время от времени, в тех местах пропадали люди. Кто останавливался на ночлег, того уже никогда больше не видели. Что с ними происходило, увы, никто не ведает. Я подозреваю, что и мне была уготовлена такая участь, если бы не развитое чувство опасности, которое вывело меня, заставив броситься прочь. Даже страшно подумать, чтобы со мной случилось, останься я и дальше в селе, с этими призраками.

Вот в принципе и всё. К тому месту я возвращался только однажды, со своими друзьями. Мы, вооружившись камерами, собирались сделать снимки и заснять всё это на видео, но ждало разочарование. Призраки ночью не появились, а те фотки, что мы сделали, оказались испорченными. А спустя ещё три года, это селение снесли напрочь, проложив там шестиполосную трассу.
 

[Котюня]

Клякса
Автор: Остап Бендер


На новоселье у Женьки публика собралась самая разношерстная. Здесь были и пара коллег с родного предприятия, и закадычные друзья-баламуты со студенческих лет, и тех, кого сам Женька видел и вовсе впервые. Генка, Серега, Пашка, рядом с ним дамочка, буквально облитая цветочными духами, будто она пыталась заглушить крепкий запашок, который стоял в прокуренной квартире. Все были готовы расчихаться, а Пашка ничего, даже не морщится. Хохочет только громче всех, как всегда, и байками сыпет. Отмечали шумно, с размахом, впрочем, как и всегда.
— Слышь, Жек? А чё это у тебя все стены гвоздями истыканы? — спросил Пашка, перекрикивая громкую музыку.
— Художник здесь жил до меня, один, без семьи! – кричал ему Женька. — Картины везде висели. Умер от водки. Говорят, в коридоре неделю пролежал, прикинь? Там, под зеркалом! – Женька кивнул в сторону коридора и продолжил веселиться.
Стол был накрыт по студенческой привычке — кто какую снедь с собой принес, ту и выложил. Здесь были и пирожки с ливером; отварная картошка, скумбрия, квашеная капуста в глубокой тарелке гнездились рядом с кое-как, криво нарезанными заморскими фруктами. На столе и под ним стояли уже опустошенные бутылки из-под вина и водки. Пили из мятых одноразовых стаканчиков и заляпанных кружек с отколотыми ручками. В кухне, несмотря на это, царило всеобщее веселье. Шутка ли? Собственная квартира! «Теперь ты уж точно жених нарасхват!» — подмигивала хозяину незнакомая ему девушка с растекшейся красной помадой на пухлых губах.

Уже было далеко за полночь, когда Женька вышел из-за стола, чтобы покурить. Шумные разговоры, смех и звяканье посуды стали приглушенными, когда он закрыл за собой дверь. В коридоре он на секунду задержался у зеркала, что висело на стене. Оно было в тяжелой круглой раме, окрашенной под бронзу, а сбоку красивыми расписными буквами было написано: «тов. Сухан..у , 1..32». Пройдясь рукавом по пыльной поверхности зеркала, Женька надолго замер, глядя на себя: в зеркальной поверхности стекла отражалась глубина темного коридора, бледное лицо Женьки и кого-то, кто шмыгнул сейчас за его спиной… Резко оглянувшись, парень никого не увидел. Он устало взъерошил волосы и пошел на балкон.
Втянув ноздрями летний вечерний воздух, Женька закурил. На балконе, облокотившись на перила, стояла та девица с толстыми губами.
— Прикольная татуировка! Необычная, – кивнула она, показывая на татуировку в виде кляксы на запястье Женьки.
— Угу… — хмыкнул Женька и выдохнул сигаретный дым. Эта татуировка частенько вызывала любопытство окружающих. Даже не столько символикой, сколько превосходством выполненной работы. «Кляксой» он стал с первого класса, из-за своей фамилии — Кляксин. Когда он захотел сделать татуировку, вопрос о выборе рисунка не стоял.

Ночью Женька спал плохо. Ему снилось, что он стоит в коридоре у старого зеркала, из которого на него смотрит какой-то старик. Лицо его было жутким, даже безобразным: глубокие морщины испещряли бледные ввалившиеся щеки, губы были плохо сросшимися после рваных ран, из распухших десен торчал один-единственный пожелтевший зуб. Испугавшись во сне этого уродливого лица, Женя закричал и проснулся – на часах было 6:30.. Чувствуя себя совершенно разбитым, он вылез из-под одеяла и поплелся в душ.
Голова гудела после вчерашнего, засуха во рту была такой, что казалось, в организме не осталось ни капли жидкости.
Весь день Женька только и делал, что гипнотизировал стрелку часов, работать сегодня не получалось. Время казалось резиновым. Уже дома он открыл холодильник, и на глаза ему попалась закупоренная бутылка коньяка. Рука сама потянулась к целебному напитку. Из закуски нашлась только половинка лимона. Так, просидев весь вечер перед телевизором, он не заметил, как опустошил всю бутылку.
Часам к двум ночи мужчина встал с дивана и, шатаясь, направился в коридор. В одурманенной голове билась одна-единственная мысль — о зеркале. Встав напротив зеркала, Женька почувствовал, как оно пугает и одновременно притягивает его.
В квартире было темно, в прихожую падал лишь свет от работающего в зале телевизора. Он стал всматриваться в свое отражение, затуманенное сознание вскоре сменилось тягучим отупением, мысли перестали разбредаться, совершенно исчезнув. Казалось, что все померкло вокруг и перестало существовать. В какой-то момент по ту сторону зазеркалья Женя увидел сгорбленного старика. Он был одет в старое рванье, взлохмаченные волосы торчали из-под нелепой шапки, босые ноги были синюшными. Женя без страха рассматривал оборванца, но еще через мгновение в ужасе отпрянул  – в этом заросшем щетиной лице он узнал себя. Мужчина нетвердыми шагами вернулся в комнату, рухнул на диван и заснул.

Все последующие недели Женька все чаще и настойчивее ощущал потребность в спиртном, не до конца понимая причину этой навязчивой тяги. К алкоголю он всегда относился более чем равнодушно, больше выпивал для поддержки компании. Среди друзей слыл наиболее удачливым и целеустремленным парнем. В университете многие девчонки стремились обратить на себя его внимание, но тот с выбором не спешил. Образование, карьера, любовные интрижки – все давалось ему играючи, благодаря цепкому уму и настойчивому характеру. Но прошло меньше месяца после новоселья, а дни, когда он пребывал в трезвом состоянии, можно было пересчитать по пальцам.
Вечерами после работы Женька стал намеренно подыскивать компании, в которых имелась выпивка. В редких случаях, когда таковых не находилось, он отправлялся к себе домой и проводил остаток вечера в компании телевизора и бутылки коньяка… или виски… или водки, не важно!..

Как-то, в очередной раз отказавшись сесть за руль, Женька поехал на работу на метро. В вагоне он заметил мужчину, на вид лет пятидесяти. Тот сидел напротив и смотрел на него прямо и изучающе. Вдруг объявили станцию, на которой Женьке нужно было выходить. Толпа вынесла его из вагона, и повернув голову, он увидел, что странный мужчина стоит прямо перед ним.
– Извините! Можно Вас? — обратился к нему незнакомец.
– Да, чем могу? – ответил Женя.
— Дело в том, что я должен Вам кое-что сообщить. Не пугайтесь, — мужчина мягко улыбнулся, хотя глаза его оставались серьезными. – За Вами, молодой человек, ходит темная сила, а точнее бес. Бес пьянства.
Женя почувствовал холодок, пробежавший по спине.
— Не спрашивайте откуда, вряд ли я смогу Вам ответить. Просто послушайте меня, – спокойно говорил мужчина. – В последнее время Вы очень много пьете.
В горле у Женьки запершило.
— После одного из застолий, после полуночи, Вы в пьяном состоянии смотрелись в старое зеркало. Тогда из него вышел бес, и теперь он таскается за Вами, – казалось, мужчина нисколько не смущается своих слов. – Если Вы от него не отвяжетесь, то сопьетесь.
— И что же мне нужно сделать? – поскучнев, спросил Женя.
— Вам нужно причаститься. А зеркало выбросите из дома. Ни в коем случае не разбивайте его! Тогда он не сможет вернуться обратно и застрянет здесь. А Вы запомните – пьяному нельзя смотреться ночью в зеркало, – настаивал незнакомец.
— Извините, мне нужно идти, — Женька быстро направился к выходу из метро.
Нырнув в толпу, он шел и думал, что встретил очередного безумца, каких в переходах полно. Тогда почему его трясет? Казалось, что он получил долгожданный ответ на какой-то давно мучивший его вопрос. Оглянувшись, парень увидел, что незнакомец по-прежнему стоит на том месте, где они расстались. Женька поспешил скрыться.

По утрам ему становилось все тяжелее привести себя в порядок. На работу он чаще приходил небритым и неопрятным. В общении с коллегами стал нервным, злым или чаще просто отрешенным. Окружающие осторожно спрашивали, не случилось ли у него каких-нибудь неприятностей, но Женька только еще больше раздражался. Этим дуракам было не понять, что в дрожании пальцев, держащих сигарету, подергивании ноздрей и уголков губ скрывалось нетерпение в ожидании вечера и распития очередной бутылки горячительного.

Со временем ему стали надоедать скучные вечера перед телеком, и, напившись до свинского состояния, кое-как попадая в рукава, он надевал куртку и выходил на улицу. Там, у мелких магазинчиков с утраченными вывесками, всегда ошивались дворовые забулдыги. Неважно, насколько он отличался от этого сброда. Среди них он не чувствовал, что его путь – не его.
Будучи пьяным, Женя часто подходил к зеркалу и уже не мог вспомнить, когда в последний раз брился или хотя бы просто умывался. Друзей не осталось, на работу ходить перестал. Тягучее, липкое и беспросветное существование поглотило его с головой. Особенно нечеловеческие приступы страха и отчаяния настигали его посреди ночи, когда он просыпался, валяющийся в прихожей у зеркала. Мужчина испытывал от него все большую опасность, какой-то трусливый страх и обреченность. Порой ему казалось, что зеркало перестало быть им, превратившись в огромный провал, черный коридор, дойти до порога которого Жене оставалось уже совсем немного.

В его одурманенные сны часто врывался безобразный старик. Его и без того уродливое лицо иногда приобретало черты какого-то хищника с оскалившейся пастью и демоническим взглядом, от которого стыло все внутри. В одну из ночей это полу-существо вышло на оцепеневшего Женьку из зеркала, сменив последние остатки его разума ледяным и холодным безумием. Испугавшись, Женя ударил по зеркалу рукой, как вдруг из него послышался громкий вздох. На парня посыпались осколки стекла, изрезав его лицо и руки, но убежать он не смог – ноги были будто чугунными.
Утром Женька проснулся весь в осколках. Он снова спал в прихожей, и зеркало было разбитым. Рукав растянутого свитера стоял колом от засохшей на нем крови. Поднявшись и шаркая тапками, он прошел на кухню и сделал из чайника два огромных глотка. Потом, пошарив в пепельнице и не найдя в ней приличного окурка, собрался идти в магазин. Женька вышел на улицу – начинался новый день. К крыльцу магазина постепенно подтягивалась знакомая компания.

***
Эта осень была дивной. Легкая позолота уже почти полностью покрыла деревья, опадали пожелтевшие листья, и наступала пора теплых деньков бабьего лета. Заказы в это дежурство сыпались один за другим. Рация не переставала трещать, снова и снова передавая адреса новых вызовов. «Улица Бронная, 26, квартира 42!» — хрипло сообщил диспетчер. Бригада состояла из троих человек вместе с водителем. Серая «таблетка», тарахтя мотором, катила к месту назначения.
— Смотрите, парни! Валяется кто-то! – крикнул Димка, молодой фельдшер. Машина остановилась, и двое бравых парней ловко выкатив носилки, поспешили к подъезду 5-этажки. У дверей подъезда, в трико и грязном пуховике, надетом на голое тело, бредил какой-то пьяница. Лицо его было полностью заросшим, рядом с ним валялась ободранная шапка. Когда мужика перевернули на спину, тот широко раскрыл рот и неожиданно громко запел: «Весной Во-о-оолга разольё-ё-ёётся, Волга м-а-аатушка-рек-а-аа…»
Взвалив бездомного на носилки, медики только подивились тому, насколько грязным он был. Лицо, руки и босые ноги были практически черными.
– Смотри, Колян! Аж клякса какая-то на руке! – заржал Димка.
— Это ж надо… Как нарисованная! – хмыкнул неразговорчивый Колька, толкая тяжелые носилки перед собой…
Хриплое пение бродяги вдруг сменилось грязными ругательствами и лаем, затем он снова начал кричать: «Отойди, и так устал! Если я выйду, легче будет?! Ты что?! Без нас ничего не бывает! И входим ночью, когда заснут без креста и молитвы, пьяные!»

Медики закатили носилки с несчастным в брюхо «таблетки» и с облегчением захлопнули створки задней двери.
— Куда его? – сонно и с раздражением спросил водитель.
— В нарко, на Галицкой, давай сперва! – запрыгнув на пассажирское сиденье, крикнул фельдшер. — А там уже пусть определяют его в дурку или куда хотят.
«Весной Во-о-оолга разольё-ё-ёётся, Волга м-а-аатушка-рек-а-аа…» — глухо раздавалось из машины.
Чихнув глушителем, машина «скорой помощи» вскоре растворилась в сумерках опустевшего двора.

[glasha]

КОТЮНЕЧКА!!! Спасибо!!! почитаю на ночь...

[Котюня]

КОТЮНЕЧКА!!! Спасибо!!! почитаю на ночь...

Глашуня 
Девочки, ещё тема ссылка 

[мишаня]

Котенька! спасибо!!!

[Иванова Светлана]

КОТЮНЕЧКА!!! Спасибо!!! почитаю на ночь...

И я 
Котик 

[Котюня]

Светик, Танюша 

[ruslana]

 

[ЛенкаБелка]

Котюнечка, как вовремя. Завтра на работу - почитааааю!  Спасибки, чмоки-чмоки 

[Котюня]

ruslana, ЛенкаБелка,  девочки 

[saimonson]

спасибо!!!

[Лиса]

Оленька ,спасибо!

[Катеринa 1970]

Котенька спасибо 

[Верба]

Котюня, спасибо 

[Котюня]

saimonson, Верба, Катеринa 1970, Лиса,
Девочки