Дальше по плану был поселок Красный Берег, на границе Бобруйского и Жлобинского районов.
Там нас ждало два объекта для посещения - Мемориал-памятник "Детям жертвам Великой Отечественной войны" и усадьба Гатовских.
Я сначала про усадьбу Гатовских расскажу, а потом про мемориал на месте детского концентрационного лагеря.
Усадьба Гатовских была построена в 1890-1893 годах папой Гатовским для своей любимой дочери Марии, вышедшей замуж за Викентия Поклевского-Козелл, представителя знатного шляхетского рода, промышленника, имеющего состояние и предпиятия в Сибири и на Урале. папа Гатовский решил не ударить в грязь лицом перед зятем, поэтому из самого Петербурга был выписан профессор архитектуры Шреттер, который сваял весьма необычную усадьбу в неомавританском стиле, но включающую в себя элементы готики, ампира, ренессанса и т.д. Тогда такой стиль назывался "историзм". Очень занимательная усадьба как снаружи, так и изнутри. Благодаря тому, что в военное время в ней располагался госпиталь для немецких солдат, потом госпиталь для наших солдат, а потом сельскохозяйственное училище, усадьба сохранила лепнину, даже напольную плитку. Паркетные полы восстанавливали ужу реставраторы. По ходу, хозяева еще были массонами и страдали мистицизмом, поскольку уж весьма необычна усадьба в плане символов и знаков. да, каждая из 36 комнат была в своем особом стиле - ампир, барокко, ренессанс, арабская и т.д.
Фоточки...
И наконец, Мемориал-памятник "Детям жертвам Великой Отечественной войны". В проектировании мемориала принимала участие и Галина Левина, поэтому история из первых уст. Она рассказывала, как и почему отец выбрал именно это место, хотя детских лагерей было около десятка по республике, как родилась идея мемориала, что означает каждая деталь , как запрашивались архивы и узнавались жуткие вещи. Как-то не принято было идеологически как-то обращать внимание на гражданское население. Поэтому и Хатынь появилась только благодаря Петру Машерову, сама Фурцева была очень против. А тема еврейства, тема детей в годы войны, стала возможна только вот сейчас, в современности. Не пионеров-героев, а просто гражданских детей.
1990 детей прошли лагерь, около десятка смогли спастись и рассказать о том, что там происходило. Галина Левина рассказывает, что сейчас события обрастают разными недостоверными страшилками. На самом деле, детей не подвешивали, не резали ступни для сбора крови, лагерь был больше пересыльным. детей собирали из ближайших районов, осматривали, брали кровь на анализ, а далее - направляли в Германию в качестве доноров. судьба отправленных детей неизвестна. Были разовые заборы крови для немецких солдат, лежащих в госпитале, в усадьбе. В вагоны сортировали по группам крови, дети с первой положительной - полные доноры, т.е. забор крови велся полный, до смерти ребенка. Немцы скурпулезно прописывали инструкции и положения, это документально подтверждено.
Центром композиции мемориального ансамбля является "Площадь Солнца". По центру площади высажен яблоневый сад, от которого в разные стороны расходятся аллеи – лучи этого солнца.
Мы приехали в солнечный день, кроме нашей группы никого больше не было. Впечатления странные, не смотря на то, что иногда хотелось плакать, тягостного впечатления нет. Галина Левина и говорила, что они не хотели делать что-то мрачное или мавзолей какой-то, наоборот, площадь солнца сделана как амфитеатр. Там, возле кораблика, проходят разные мероприятия, например, конкурсы детских хоров, конкурсы детского рисунка.
Начинается мемориал скульптурой девочки, за ее спиной - пустой класс, белоснежные парты.
Обратите внимание на черную плитку - черный луч беды, ворвавшийся в мирное детство детей. Ломанная линия - это не вода, это вставка из темно-красного гранита, символизирующего донорскую кровь детей.
Далее - школьная доска, а на ней письмо Кати Сусаниной:
"Дорогой папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых уже не будет. Моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопиец. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи, ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: ”Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, вон". И офицер выстрелил маме в рот. Дорогой папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой, мои глаза впали, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь. Мне отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад мне исполнилось 13, какие хорошие были именины. Ты мне тогда сказал: “Расти, доченька, на радость большой”. Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню. А теперь, когда я взгляну на себя в зеркало, — платье рваное, номер, как у преступника, сама худая, как скелет, и соленые слезы в глазах. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, затравленные голодными овчарками. Я работаю рабыней у немца Ширлина, работаю прачкой, стираю белье, мою полы. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовет свиней. Так приказал барон. “Русы были и есть свинья”. Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я доставала из корыта картошку. Живу в сарае. В комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба. Хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала. Меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал. Новость. Сказала Юзефа. Хозяева уезжают в Германию с большой партией невольников и берут меня с собой. Я не поеду в эту трижды проклятую Германию. Я решила, что лучше умереть в родной стороночке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Я не хочу больше мучиться рабыней у проклятых жестоких немцев, не дававших мне жить. Завещаю, папа, отомстить за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина. Мое сердце верит — письмо дойдет. 12 марта 1943 года".
Левин говорил, что фигура девочки и есть олицетворение Кати Сусаниной. Вначале он попросил Василя Быкова написать слова для школьной доски, но он не смог. Принес из архива письмо Кати Сусаниной и сказал, что он, Быков, не напишет сильнее и правдивее. С обратной стороны доски - карта Беларуси с обозначенными на ней детскими лагерями.
Кораблик мечты с именами детей, которые были в лагере, имена правдивые, из документов, и не официальные, а семейные - Аркаша, Оля, Сима, Олежек...
И рисунки-витражи в рамках белых мольбертов. Галина Левина говорила, что экспертная комиссия была против - стекло, хоть и антивандальное, все же не лучший материал, но за всю историю существования мемориала актов вандализма не было. Рисунки в витражах - детские, конечно, немного обработанные для витражей, но реальные рисунки реальных детей. сначала хотели взять рисунки детей из концентрационных лагерей Европы, но отказались от этой идеи, поскольку важным было поместить рисунки именно белорусских детей. Поэтому взяли рисунки, которые в 1946 году были нарисованы детьми в изостудии Сергея Каткова. Среди этих витражей есть и рисунок самого Левина. Скульптуры - это тоже идея Левина, их лепили современные дети, воспитанники детского дома, а потом уж скульптор увеличил их до размера скульптур.
Если честно, я расплакалась, когда увидела на одном из мольбертов две конфетки. Хотя, повторюсь, тягостного впечатления не производит мемориал.
Вот как-то так. Спасибо, кто дочитал
Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом (цы) (Прочитано 2849 раз)