О Демьяне Бедном энциклопедично , по письмам к Сталину , по воспоминаниям

[Миссис уксус]

1

О Демьяне Бедном энциклопедично , по письмам к Сталину , по воспоминаниям

136 лет назад, 13 апреля 1883 года, родился Демьян Бедный (Ефим Алексеевич Придворов) - русский советский писатель, поэт, публицист и общественный деятель. Член РСДРП(б) с 1912 года.

Родился в селе Губовка Херсонской губернии в семье церковного сторожа. С детства постиг тяготы жизни. Учился в сельской школе. В 1896 году поступил в военно-фельдшерскую школу в Киеве. Тогда же начал писать стихи, эпиграммы, мечтая стать литератором. С 1900 по 1904 год служил в казармах ротным фельдшером, продолжая самообразование. Сдав экстерном экзамены за полный курс классической гимназии, в 1904 году был принят на историко-филологический факультет Петербургского университета.

Студенческие годы будущего поэта совпали с революционными событиями 1905 – 07 годов. Как и все передовое студенчество, Ефим Придворов был охвачен революционными настроениями. В 1911 году его стихи были опубликованы в петербургской большевистской газете «Звезда». Член РСДРП с 1912 года. Был постоянным и активным автором «Правды», начиная с первого её номера. Первая книга «Басни» вышла в 1913 году, в дальнейшем написал большое количество басен, песен, частушек и стихотворений других жанров. В годы Первой мировой войны служил в армии фельдшером, был удостоен боевой награды.

В революционном 1917 году Демьян Бедный активно выступает на страницах большевистских изданий с памфлетами, эпиграммами, пародиями. Создал популярную поэму «Про землю, про волю, про лучшую долю», запечатлевшую рост революционного сознания масс в годы империалистической войны, победу большевиков. Безоговорочно приняв революцию, Д. Бедный самоотверженно ей служил. В годы Гражданской войны стихи и песни Д. Бедного играли огромную роль, поднимая дух красноармейцев, сатирически разоблачая классовых врагов и ренегатов. Завершился этот этап творчества поэмой «Главная улица» (1922). В апреле 1923 года был награждён орденом Красного Знамени (первое награждение за литературную деятельность в СССР). В обращении Президиума ВЦИК в связи с награждением он был назван «поэтом великой революции». «Произведения ваши, - говорилось в обращении, - простые и понятные каждому, а поэтому и необыкновенно сильные, зажигали революционным огнем сердца трудящихся и укрепляли бодрость духа в труднейшие минуты борьбы».

Много и плодотворно Д. Бедный работал и в 1920-е, часто выезжал на заводы и стройки, постоянно выступая перед рабочими со стихотворениями, агитирующими в пользу новой жизни, за борьбу с пережитками прошлого.

В 1930-е популярность поэта не ослабевает, он много ездит по стране, выступает перед массовыми аудиториями, пишет новые произведения; например, «Вытянем!», впервые напечатанное в «Магнитогорском рабочем» после посещения автором Магнитостроя, стало известно всей стране. Основным содержанием поэзии Бедного становится героика социалистического труда, в стихах непосредственное отражение находят Магнитострой и Кузбасс, Днепрострой и Турксиб.

В годы Великой Отечественной войны Демьян Бедный создал множество поэтических текстов к плакатам, написал новые стихотворные повести, легенды, поэмы. Во время напряженных боев под Москвой поэт 7 ноября 1941 года, в день парада на Красной площади, опубликовал стихотворение «Я верю в свой народ». Творческую работу затрудняла тяжелая болезнь, но, как вспоминал Н.Тихонов, Бедный самоотверженно «сражался за Родину всеми видами поэтического оружия — басней, сатирической эпиграммой, песней, огненной строкой плаката». Поэт мечтал только об одном - дожить до Дня Победы. 9 мая 1945 года в «Правде» появилось его последнее стихотворение «Праздник Победы».

Умер 25 мая 1945 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Евгений Иванов



Демьян Бедный — Сталину о выселении из Кремля

03.09.1932

Демьян Бедный

Москва, Кремль

3 сентября 1932 г.

 

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Моя личная жизнь, загаженная эгоистичным, жадным, злым, лживым, коварным и мстительным мещанством, была гнусна. Я сделал болезненную, запоздалую попытку вырваться из грязных лап такой жизни. Это — мое личное. Пусть оно будет вынесено за стены Кремля — личное. Я умоляю ЦК, умоляю Вас: не смешивайте меня с личным, размежуйте меня с личным, отделите меня от него, сохраните меня, как испытанную и не отработанную еще рабочую силу. Мне через семь месяцев — 50 лет. Насколько меня— при надорванном здоровье — еще хватит, я бы хотел еще поработать, поработать крепко, чтобы достойно завершить свою революционную службу.

Я прошу об одном: не разрушать того изумительного аппарата, какой мною за мой почти четвертьвековый писательский век создан. Мой рабочий кабинет и моя библиотека представляют нечто в своем роде единственное. Это сложная писательская ротационка1. Книги — не только моя слабость, но и сила. Это — неотделимая и существеннейшая часть моего писательского организма, мой творческий — специально налаженный — инвентарь. Без моего «аппарата» я не могу жить, не могу работать. Вам надо посмотреть на этот стройный, упорядоченный, крепкий и грандиозный аппарат, чтобы убедиться: сорвать его с места, не разломав его, не погубив его нельзя. Это — симфония книжная, слагавшаяся в Кремле 15 лет. Это — продолжение моего мозга. Разрушение этого аппарата опустошит меня, разобьет, парализует. Я — не научный работник, могущий во время работы бегать по библиотекам за справками. Я — поэт. И мой инструмент, каким я его создал, должен быть во время работы под руками. Я и он — одно.

Я прошу сохранить меня в писательски-организованном виде в чистом виде, как Д. Бедного только. Я прошу сохранить в Кремле мой творческий «бест», оставив мне из покидаемой квартиры ровно столько помещения, сколько займут книги и кабинет. Личное будет за пределами этого беста. Здесь будут только — письменный стол и книги, письменный стол и книги, и ничего больше. Здесь я буду нести свою службу, приходить сюда для спокойной, ничем не замутненной работы, живя лично вне Кремля.

Я прошу не о личном. Я прошу о сохранении того общественно-ценного, что во мне есть и что еще партии не может не пригодиться. Удаленный из Кремля, вырванный с корнем из того места, которое связано живыми нитями со всем Союзом, я усохну, погибну. Мне горько и страшно не только говорить об этом, но подумать только. Сказать это, однако, я должен хотя бы уже для того, чтобы после нельзя было меня же упрекнуть: — зачем не сказал?

 

Самый искренний привет

ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ

 

РГАСПИ, Ф. 558. Оп. 11. Д. 702. Л. 68. Машинописный подлинник на бланке «Демьян Бедный. Москва. Кремль». Подпись — автограф.

Пометка рукой Сталина: «В архив. Ст.».

4 сентября 1932 года. 4.IX.32 г.

Товарищ Демьян!

Само собой понятно, что помещение для книг и кабинет нужно оставить за Вами. Что касается личной стороны дела и связанного с нею переезда из Кремля, то это вызвано необходимостью не допускать скандалов (вызываемых, конечно, не Вами), которых не должно быть в стенах Кремля.

Странно было бы рассматривать переезд из Кремля (Попытку «оторвать» Вас или «отдалить» от партии, от дела. Сами знаете, что сотни ответственных и уважаемых живут вне Кремля (в том числе М. Горький), однако, не вызывает ни у кого сомнения насчет их близости к партии, к Кремлю.

Привет!

И. СТАЛИН

5 сентября 1932 г.

Демьян Бедный

Москва, Кремль 5 сентября 1932.

Дорогой Иосиф Виссарионович!

За мною последнее слово, слово безграничной благодарности. Особенно я тронут тем обстоятельством, что не меня Вы признаете источником той мути, которая, надеюсь теперь уляжется.

Поскольку моя рабочая обстановка, мое святое святых остается в сохранности и неприкосновенности, мне больше желать нечего. Можно будет уверенно и спокойно работать.

Ваш ответ меня утешил, ободрил, оживил. Внутреннее страдание часто является источником надломленного творчества. Источник заражающе-бодрого творчества — внутреннее ликование: оно должно ко мне вернуться. Вместе с окрепшей верой, что партии я нужен и партия меня, временами большого дурака, бережет.

Сердечный, благодарный привет!

ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ

Так вот не помогли никакие заслуги тов.Демьяну.А куролесил он в Кремле с 1918 года ,когда приехала теща, ждали старшую дочь и собравшаяся семья должна была пополниться новорожденным — быт возник сам по себе. Обживание шло даже как-то помимо Демьяна. То определился кабинет. То надо было сунуть куда-то детей — появилась детская. Однажды, вернувшись, он обнаружил, что есть столовая, да еще с громадным буфетом. Оказывается, Свердлов снял строжайший запрет использовать дворцовое имущество: в подсобных помещениях оказались ничем не замечательные вещи, вроде этого буфета. В нем поместилось бы куда больше продуктов, чем те, что получал Демьян.

У него в доме всегда полно народу. Друзья, знакомые, просто зашедшие на минутку узнать новости или отдохнуть, послушать рассказы о встречах Демьяна, которые он выкладывает так мастерски, что даже актеры ахают. Иногда из-за дверей его кабинета раздается такой оглушительный хохот, что Владимир Ильич задерживается на пороге: не хочет помешать. Пусть отсмеются!

Демьян — хозяин целого «клуба», как называет его квартиру Шаляпин. И хозяин хлебосольный. Сидя за его столом, ни один командир, ни нарком, ни даже Владимир Ильич, слава богу, не спросят: «Где взял?» А у Демьяна в этом деле своя политика. Был случай, который многому научил его: комендант Мальков никому иному, а именно Демьяну, предложил однажды вырваться за город. Не гулять. По делу: «Есть-то что-нибудь надо? Не половить ли рыбки?» Но ловить некогда. Глушили гранатами. И «улов» получился вполне приличный. Само собой, свежей рыбки надо отнести Ленину. Мальков уговорил Надежду Константиновну: «Сам наловил!»

Все было выполнено и задумано так хорошо, а получилось плохо. Мальков был, как обычно, в бегах, когда узнал, что его разыскивал Ленин. Сердце ёкнуло... Откуда Владимир Ильич узнавал решительно обо всем? Раздался звонок и к Демьяну:

— Вы что там с Мальковым удумали, браконьеры вы этакие? Да вас обоих в тюрьму за такие штуки следует посадить!

— Верно. Нехорошо, — ответил Демьян. — Но как же быть, Владимир Ильич? Мальков-то и вам рыбку отнес?.. Не мы одни ее ели?..

Владимир Ильич очень рассердился.

— Ваш Мальков обманщик. Он не сказал, каким способом ловил рыбу. И его и вас предупреждаю — повторится такая история, буду требовать для вас обоих самого сурового наказания.

Но Демьян унывал недолго и еще утешал Малькова:

— Не горюй! Отведал Ильич свежей рыбки? Это тебе не совнаркомовское пшено. Чего тебе, голова, еще надо?.. И кто это ему доложил? Не иначе как Бонч! Ну попадется он мне!..

В 1938 году Бедного исключили из партии ,а еще в 1932 году выселили из Кремля, где жил этот «скромный пролетарский писатель». Выселили Бедного из Кремля за неоднократные семейные ссоры с рукоприкладством и с комичной по сути записью в книге кремлевской прописки: "убыл в Москву".
9 сентября 1939 года НКВД делает справку о т. Бедном для Сталина вместе с сопроводительным письмом, которое подписали Ежов и Берия. Текст этого письма читается как приговор, если учитывать обстановку того времени:

Д. Бедный имел тесную связь с лидерами правых и троцкистско-зиновьевской организации. Настроен Д. Бедный резко антисоветски и злобно по отношению к руководству ВКП(б)… Озлобленность Д. Бедного характеризуется следующими его высказываниями в кругу близких ему лиц: «Я стал чужой, вышел в тираж. Эпоха Демьяна Бедного окончилась. Разве вы не видите, что у нас делается. Ведь срезается вся старая гвардия. Истребляются старые большевики. Уничтожают всех лучших из лучших. А кому нужно, в чьих интересах надо истребить все поколение Ленина? Вот и меня преследуют потому, что на мне ореол Октябрьской революции». Д. Бедный систематически выражает свое озлобление против тт. Сталина, Молотова и других руководителей ВКП(б).
Олег   Карташов