Ко дню рождения легенды: Марлен Дитрих ......

[Миссис уксус]

2

Ко дню рождения легенды: Марлен Дитрих и Константин Паустовский, Москва, СССР, 1964 год.

Подлинный "трагизм" ситуации заключался в том, что самостоятельно встать Марлен уже не могла. Годы и узкое платье стреножили её, как норовистую лошадь, не позволяя сделать это легко и непринуждённо. А Константину Георгиевичу, после очередного инфаркта, врачи категорически запретили поднимать тяжести.
— Даже не думайте, — кричал ему из зала его домашний доктор Виктор Коневский, взявший на себя ответственность за выход пациента в свет, — ни в коем случае не поднимайте!
Марлен оставалось, стоя на коленях, глотать слёзы, прижимая к себе руку испуганного писателя. Под аккомпанемент непрекращающейся овации восхищённого зала. Её платье, усыпанное стеклянными бриллиантами, было настолько "по фигуре", что натянувшиеся нитки начали рваться, и "камни" покатились во все стороны. Присутствующие на сцене бросились их собирать, пока наконец кто–то не сообразил, что немолодую звезду негоже держать на холодном полу. Её бережно поставили на ноги, Паустовский галантно поцеловал актрисе руку, и Дитрих с облегчением выдохнула: всё прошло, как надо...

С лёгкой руки Олега Евгеньевича Осетинского интернет буквально пестрит перепостами его авторской версии произошедшего (включая dirty): умирающего в глухом забвении классика сдёргивают со смертного ложа под светлы очи заокеанской дивы, прилетевшей припасть к его стопам. Сама Дитрих высказалась об этой встрече гораздо спокойнее, отдавая должное своему кумиру: график поездки был плотный, а встреча — неожиданной и волнующей. И уж совсем буднично звучат слова падчерицы Константина Георгевича Галины Арбузовой, наблюдавшей сцену воочию: писатель сам сбежал на концерт живой легенды, да и умирать в ближайшее время не собирался, усердно поправляя здоровье в ялтинском Доме Творчества и даже на Капри. Но болезнь упорно брала своё.
Так от чего же всё–таки рыдала "неистовая пума Марлен", не боявшаяся ни бога, ни чёрта и одинаково любившая мужчин и женщин? Какие тайные струны её порочно–изысканной души затронул скромный советский прозаик?

Когда–то давно она прочитала его рассказ о несчастной старушке, доживающей свой век в ожидании встречи со взрослой дочерью. Банальная история на вечную тему "позвоните родителям" вознесла автора в глазах Дитрих на недосягаемую высоту. И на то были свои причины.
Её мать Вильгельмину Элизабет Жозефину родственники за глаза называли "драконом". Усилиями строгой родительницы дисциплина и долг вошли в плоть и кровь её двух дочерей: оrdnung ist ordnung — порядок есть порядок. От неё всегда веяло спокойствием и достоинством, даже когда приходилось работать прислугой или урезать скудные военные пайки своих детей. При нацистах фрау Жозефине пришлось несладко: в том числе и из–за Марлен, плюнувшей в душу фюреру в пользу союзников. Умерла она в одиночестве в разрушенном Берлине ноября 1945 года, немного не дотянув до своего 69–летия. Дочь, вошедшая в Германию с солдатами Эйзенхауэра, успела повидать мать лишь однажды.
Скорей всего трогательная "Телеграмма" Паустовского задела Дитрих за живое, всколыхнув личное и наболевшее. Неуловимо напомнив манеру любимого в юности норвежца Кнута Гамсуна.
"Он (Паустовский) — лучший из тех русских писателей, которых я знала. Я встретила его слишком поздно...", — написала Марлен в своих "Размышлениях".

Что до "скромного советского прозаика", то невзирая на суровую внешность и прозвище Фаустовский, Константин Георгиевич действительно был очень застенчив. Последние годы писатель тяжело болел, — астма спровоцировала череду инфарктов. Но о забвении и нищете речи не шло: с середины 50–х его издавали по всему миру, советские школьники программно вникали в суть мещёрской лирики, писатель колесил по Европам и даже Нобелевская премия проплыла мимо него в руки Шолохова чуть ли не случайно. Хотя, справедливости ради, список номинантов 1965 года впечатлял и без них: Луи Арагон, Сомерсет Моэм, Сэмюэль Беккет, Хорхе Луис Борхес, Пабло Неруда, Анна Ахматова, Владимир Набоков и иже с ними в количестве 91 человека, по большей части выдвинутых повторно...
Факт, что Константин Георгиевич прожил интереснейшую жизнь, ставшую его главным бестселлером, обойдясь без партийного чванства и идейного славословия. Периодически выступая в защиту "врагов народа" и прочих "отщепенцев". Говорят, даже перед смертью он позвонил Косыгину, начав со слов: "С вами говорит умирающий писатель Паустовский...", после чего опальный режиссёр Любимов продолжил свою работу в Театре на Таганке.

27 декабря — день рождения великой Марлен. На фото ей 63.