Тема: КЛМ.Узнал,а зря. (Прочитано 1947 раз)

Катеринa 1970

15

«НЕ КТО ЗВЕР»

Много лет назад мой муж был начальником заставы на границе с Молдовой. Застава находилась в селе, и мне там предстояло прожить два с половиной летних месяца (я на большее не соглашалась). Я очень хотела, чтобы муж снял дом без хозяев, но таких там не оказалось. Впрочем, хозяева сказали, что скоро уедут.

Это был большой, но какой-то бестолковый дом с кучей комнат. Нам отдали самую отдалённую, окнами в сад-огород, узкую, длинную. Две кровати по бокам от стен, шкаф и круглый стол со скатертью в пол возле окна. И собственная дверь с крохотным крылечком в этот сад.

Муж почти всё время проводил на своей беспокойной заставе. Я каждый день проходила мимо неё, когда шла загорать на берег Днестра. По ночам я тоже почти всё время была одна. Тогда не было сотовых, а в этом селе — и обычных телефонов. Но муж провёл связь, и я могла звонить ему. Там по вечерам часто до утра отключали электричество и супруг принёс мне с заставы большой фонарь ФАС: мне его надолго хватало.

Кода наши хозяева уезжали, то сказали мне, что, мол, они-то уезжают, но в этом доме я не буду одна, здесь есть кому приглядеть за мной. Я тогда подумала, что они имели в виду моего мужа, а потом поняла, что не мужа…

Когда отключали свет, я брала фонарь, садилась за круглый стол и читала. Но однажды читать было уже нечего и я, от нечего делать, стала играть со скорлупой от съеденных фисташек. (В то лето нам откуда-то передали целый мешок фисташек). Я складывала из них на столе геометрические фигуры, цветы, пауков, насекомых, зверей… Потом надоело и я ушла спать.

А утром увидела, что все мои изображения перемешаны, а оставлено только одно — паук. Я сначала подумала, что в окно ночью прыгнула кошка и это её лап дело, а оставленное изображение — случайность. Я иногда видела их окна чужую серенькую кошечку.

На следующую ночь я опять выложила какие-то фигурки и одно слово: КТО?

Я пыталась не спать, чтобы увидеть кошку (закрыть окно я не могла из-за духоты), но всё равно уснула. А утром увидела, что буквы «К» нет и осталось «ТО» — ответ на мой вопрос.

Я потом опять оставила на столе слово «КОТ?». А утром увидела ответ из этих же букв «КТО».

Это было похоже на баловство какое-то. Супруг говорил, что я просто сама забываю и путаю слова. Да с чего бы?

Потом я написала: «Кто в доме» и получила ответ «ДОМ».

Потом написала «Ты разве не кот?». И получила «НЕ КТО ЗВЕР».

То есть со мной играли в буквы, что ли. После этого «НЕ КТО ЗВЕР» я испугалась не на шутку и на следующую ночь напросилась на ночёвку к мужу на заставе в его кабинете. Да какая там ночёвка, без конца дверьми хлопают, шум такой… Ушла рано утром и завалилась в постель. Потом проснулась с решимостью на фиг убрать всю эту фисташковую скорлупу в мусорку. Подхожу, а там… Ну, сейчас бы это назвали «смайликом». Рожица такая, без контура овала, но улыбка угадывается.

Я начала было всю эту фисташковую скорлупу выбрасывать в пакет, а в последний момент остановилась и написала длинное слово «мошкара». Потому, что меня в то лето задолбала эта самая мошкара.

А после того, как утром я увидела слово РОМАШКА, я поняла, что с меня хватит. Никакая это не кошка.

Я тогда почти не снимая носила свой длинный приталенный халат-платье в ромашках. У меня их двое было — ситцевые, белые, лёгкие, в пол. Из-за чего меня бойцы на заставе прозвали «ромашкой».

Сейчас мужу припомнила эту историю. Он говорит, что сейчас ему жутко, а тогда казалось, что я дурью маюсь. Я показала ему свои записи, так сказать, прямую трансляцию своего опыта. Я тогда очень многое не знала. Если бы знала, то вела бы себя иначе и вопросы бы другие задавала. Или вообще не задавала.

Автор: Котота

«Узнал, а зря»

Вспомнила такую историю, рассказанную мне моей бабушкой. Правда это или выдумка — не знаю, о чем зразу и говорю. Дело было на Урале. Был в деревне у моей бабушки (в бытность ее ребенком) один мужичок. Не пил, не гулял, работящий — все в дом, но к сожалению у него не было глаза. Как он потерял глаз, он рассказал моей бабушке.

Где-то на базаре подошел к нему какой-то ничем не примечательный мужичонка и попросил отвезти его на свадьбу в одну деревеньку, сказал, дорогу покажет, посулил большие деньги. Дескать свадьба там, на свадьбу он едет, не приехать никак нельзя. Польстился бабушкин односельчанин на хорошую денежку. Сели в телегу, поехали. Только деревня была неизвестная какая-то. Ехали долго. Дорога спокойная, тихая, хоть и не знакомая, Лошадь тоже шла хорошо. Разговоры вели о хозяйстве, посевы-покосы. Все чинно-благородно-серьезно. Спустя долгое время приехали в небольшую деревню. Действительно свадьба. Гуляют. Стол богатый. Тосты в честь молодых, все как положено. Нашего «героя» тоже усадили за стол, накормили, налили стопку. Вскоре он начал собираться домой, вышел из избы, путь-то не близкий, и попросил, чтоб с ним рассчитались. А тот мужик с ярмарки ему говорит — останься, куда, дескать, ты в ночь поедешь, темнеет уже и холодает. Ну, решил остаться, привязал что ли он лошадь или как-то ее на ночь устроил там во дворе, не помню этот момент, возвращается в избу и… мать честная — все гуляющие на свадьбе — не люди, а черти какие-то, беснуются, орут, матерятся, шумят, рожи корчат, друг на друга запрыгивают, а вместо невесты — страшная баба голая… Он обратно на улицу, в телегу запрыгнул и галопом по Европам куда подальше. Как он добрался домой, я не знаю.

Спустя несколько лет, опять же на том же базаре, встречает он того же мужика, что просил его на свадьбу отвезти. Следит за ним — тот ходит с деловым видом по рядам, что-то покупает, торгуется — ничем не примечательный мужичок. И слышит он, что тот опять просит кого-то его отвезти на свадьбу. Сулит большие деньги. Бабушкин односельчанин решил устроить «разоблачение», подходит к нему и говорит, что дескать, мать-перемать, я ж тебя паскуду узнал! Тот спокойно заявляет «Узнал, а зря» и со всей силы бьет бабушкиного односельчанина в глаз, глаз вытек. Так и стал мужичок одноглазым.

Вот такая история.

Автор: Юля

Загадочные звуки

Мы с мамой уезжали на все лето в деревню много лет подряд, своего дома у нас не было, поэтому снимали избушку у одной милой женщины, Марии, по отчеству, к сожалению, не помню. В начале лета она приезжала за деньгами и больше нас не беспокоила. В один из таких дачных сезонов она в разговоре с моей мамой упомянула, что ложится на обследование в больницу, сердце у неё побаливает. Мама пожелала ей поскорее выздороветь, на том и распрощались. Прошло некоторое время. Мы как обычно легли спать, и мама рассказывает, что вдруг просыпается по непонятной причине.

На улице глубокая ночь уже, я сплю. Мама поворочалась, сон никак не идёт. Вдруг слышит за стенкой какие-то звуки непонятные, как будто за стенкой идёт застолье какое-то, звенят бокалы, звук вилок по тарелке. А домик наш был пятистенный, но вторая половина совершенно не жилая, а разрушенная. Окна досками заколочены, а на двери амбарный замок. Маме стало не по себе, она решила, что мало ли кто пробрался в дом, цыгане или ещё кто. Полночи не спала, уже под утро настала тишина. Мама наутро рассказала соседке все, одной бойкой старушке, и они пошли проверять замок, думали взломали. Но замок так и был на своём месте, причём было видно, что дверь давно не открывали.

Мама с соседкой поудивлялись, но и на этом все. На следующую ночь все повторилось. Тут уже маме стало очень не по себе, она не знала, что и думать. Причём мама у меня не суеверная женщина и не истеричка, всегда мыслила здраво. Рассказала все другой соседке, та в недоумении. Говорит: «Ну может, послышалось, ну… что такое может быть, замок никто не снимал, никого не видели и не слышали».

На третью ночь случилось самое страшное. Мама опять просыпается и не может понять, за стенкой такие звуки, как будто музыка играет. Она прислушалась и понимает, что слышит похоронный марш… Еле-еле дотерпев до утра, она кинулась на почту (телефона у нас дома не было, мобильных и подавно), чтоб позвонить папе в Москву, чтобы скорее приезжал. Папа приехал через несколько дней, и все это время у нас ночевала соседка, потому что маме было просто жутко там оставаться одной. Мне тогда ничего не сказали, мне было лет 9-10, наверно, мама не захотела меня пугать. Сказали, что соседка с дедом своим поругалась и у нас поночует. Мама бы так и гадала, что это такое было, только перед нашим отъездом приехал сын Марии и сказал, что она умерла в больнице. Причём тогда, когда маме слышался похоронный марш, в тот день, были ее похороны. Вот такая загадочная история.

Автор: Maya21

Катеринa 1970

Однажды на охоте

Было это лет 10 назад, когда выдался длинный и теплый конец октября. Над лесами Псковской области стояли теплые и солнечные дни. И хотя деревья сбросили листву, и воздух по утрам дышал холодом, природа словно притормозила и к полдню яркое солнце прогревало все вокруг.

Перелетные птицы, летящие на юг, решили сделать привал на Псковщине и подкормиться на бесчисленных протоках и озерцах, полные рыбой и живностью. Волки становились все смелее и объединялись, совершая подросшими семьями набеги на отдельные стайки лесных косуль и лосей.

Так получилось, что в тот октябрьский вечер на протоке реки Исьва, за которой открывалась вереница больших и малых Острянских озер и запруд, собралась большая группа охотников. Среди разношерстной публики были крепкие деревенские мужики и городские приезжие в новой импортной амуниции и с иностранными ружьями.

Среди них выделялся некто Потемкин Николай, вместе с которым на джипе приехали и его гости. Ходили слухи, что он был директором Облторга, а его два гостя имели какую-то силовую неприкосновенность от любого гаишника или охотничьего егеря.

Так вот они деловито перебирали свою амуницию, и чмокали языками по поводу подсадных нырковых уток, которые не боятся дроби и выглядят как настоящие.

— Так и хочется дать им имена, — сказал один из них в замшевом комбинезоне и охотничьей кепке с перьями набоку. – Может быть Клаша и Стеша…

— Ха-ха, — подхватил другой одетый в черную кожу уже возрастной и седой городской мужик, — Митрич ты хочешь дать им имена твоих секретарш, ха-ха…

— Пустое все это, с подсадными… Мой трехствольный Зауер 12 калибра полстаи выкосит 5-ой дробью, — покуривал трубку директор. – Эх, люблю я на лунной дорожке их подманить швейцарскими манками, они от них с ума сходят и слетаются со всей округи… Только не зевай и стреляй…

Солнце зашло за горизонт и над протокой стали сгущаться сумерки, заухал в лесу филин, а с севера задул пронизывающий холодный ветер.

— Северок задул, как бы утки и глухари не тронулись с этих мест, тогда прощай охота, — заметил егерь Сашка, который присматривал тут за всем и был готов запретить любой отстрел дичи, у охотников не было куплено лицензий.

— Санек, ты тут лучший стрелок, сам-то как будешь по пернатым дупелить, или на кабана? – спросил деревенский мужик, называемый Лысиком.

— А я хоть как могу…, — потянулся егерь и прикрыл глаза. – Ох, устал я братцы, вот прошлую ночь все куролесил, за браконьерами гонялся по лесу…

— Ну и как Санек, словил, орден дадут тебе тепереча?

— Так, ушли, мясо кабана сбросили, но ушли гаденыши на бензовозе… Однако, я их номера срисовал, будет им теперь…
Дальше по традициям лесной ночевки мужики начали согревать себя уже не костром, а горячительными напитками, и стали рассказывать бесконечные охотничьи байки про подстреленных кабанов, размером с вепрей, волков-поярков с клыками как у вампиров, да лосей с рогами, как ореховый куст…

Травили много историй, и если где-то была правда, то вполовину или кем-то когда-то услышанная, да вот случившаяся много лет назад.

И был среди всех охотников один, кого мужики окликали Петрович, самый тихий и покладистый мужик по части сбора хвороста для костра и приготовления каши с кабаньей тушенкой. Он лишь молчал и придерживал около себя большой сосновый лук.

Все ели наваристую гречневую кашу, похваливая Петровича, и цокали языками, приговаривая, как вкусно и уваристо получилось, ни с какими деликатесами или колбасами несравнимая…

— Петрович, а что-то ты лук с собой прихватил, али ружьишком не спровадила тебя твоя вторая половина? – спросил мужика один из городских заезжих охотников. – Так мы тебе на охоту можем ствол выдать, охотбилет поди у тебя есть?
Петрович долго молчал, а потом сдвинул шапку на затылок и утер пот на лбу.

— Спасибочко, да вот ни жены, ни ружьишка не имею…

— Так, Петрович, слыхал я что ты из самой Сибирской тайги, с Красноярского края? – раздался голос из охотничьего круга удивленного мужика. – Все собирался тебя спросить тоже про лук, да вот меня опередили…

Петрович молчал еще минут пять, а потом, пригубив кем-то протянутую стальную рюмку, крякнул и заговорил, словно душу освобождая.

В Красноярском крае он родился, там с малолетства его отец брал на охоту, на волков, изюбрей и медведей… Оттуда призывался в Армию, отслужил срочную и 5 лет на сверхсрочной добавил в горах Кавказа, в самых горячих точках…

А когда вернулся в свои края, его отца однажды задрал медведь, да так, что тот не прожил и месяца. И не оставалось ничего другого Петровичу как работать промысловиком по пушному и хищному зверю…

Вскоре он женился, и у него родилась дочка, так он жил не тужил, и все бы ни чего, но как-то отправился он с двумя подручными на прииски.

Промышляли его приятели поисками золотых слитков, на одной из сибирских рек, где и раньше золото мыли лет сто назад. Иногда порода открывалась после ледосплава и оползней, и в ней сверкали мелкие самородки. Они искали золото, а он стрелял провиант, и заготавливал пушнину…

Так прошел месяц, и они стали собираться домой, стали путь держать вниз по реке на моторке. И уже перед самым Енисеем они решили заночевать в протоке. Натянув брезентовый тент, разбили лагерь, Петрович разложил заготовленную пушнину для просушки.

Приятели боялись отойти от лодки и были настороже, опасались, что золото может притянуть лихих людей, держали ружья наизготовку.

И вот уже когда смеркалось и они собрались отдыхать, а Петрович решил проверить закинутые на тайменя ловчие донки и щучьи жерлицы, в лесу раздался треск, как будто падало большое сухое дерево. Они все насторожились и стали наблюдать за лесом. Неожиданно какое-то большое существо размером с человека пронеслось в темном лесу, но свет луны успел его осветить.

Петрович сделал паузу и тяжело вздохнул, так, как будто его давнишняя рана снова начала саднить и причинять ему боль…
— Ощущение было такое, что это существо не могло быть человеком, так как оно было так стремительно и делало такие большие прыжки…

Все вокруг Петровича около костра лишь раскрыли рты и напряженно слушали, не следуя обычной деревенской практике что-то переспрашивать или вставлять свои реплики и пояснения…

Нарезные карабины были у двоих приятелей, и они решили, что кто-то к ним пришел за золотом, они потеряли рассудок и начали стрелять прицельно и навскидку на любой шорох. Стреляли они до тех пор, пока не раздался вскрик и нечеловеческий стон.

Около пяти минут Петрович молчал, а затем молча опрокинул кем-то протянутую ему стопку водки… а затем, выпив, перекрестился и оглянулся к лесу, откуда в который раз ухнул филин «уху-уху», и тотчас ему ответил сыч, свистом, проникая в самую глубину человеческой души…

Когда мы к нему подбежали, то поняли что это был не человек, хотя внешне по фигуре оно было похоже, вот только густая шерсть покрывала его тело… Оно было еще живо, но умирало, и словно детские всхлипы и стоны были слышны… Затем оно умерло, и приятель Петровича сделал самое непоправимое, он достал нож и отрезал у него ухо, трофей для ученых, они за него, дескать отвалят больше чем за золото, так он сказал…

Петрович поперхнулся, и дальше начал уже скороговоркой рассказывать, что вдруг в лесу раздался свирепый клик, как будто кричало какое-то огромное хищное животное, а затем треск ломаемых ветвей… Они все поняли и побежали к берегу реки, где у них стояла в заводи лодка. Им повезло, что мотор завелся с первого раза, и они, побросав в лодку все, что было под рукой, взорвали тишину ревом, быстро уходя по водной стремнине.

Отойдя на несколько сот метров от заводи, они отважились оглянуться и взглянуть назад. На берегу в свете луны они отчетливо видели огромное человекоподобное существо с черной шерстью, не менее 3 метров высотой. Оно бесновалось и ломало сучья и деревца…

Они гнали по реке несколько часов в сторону Енисея, пока не выплыли и не пошли, включив второй мотор, меняя галсы и пробиваясь против течения в сторону их поселка… Лишь под утро, отойдя от протоки на 50 километров, они немного перевели дух и приплыли в свою деревню.

Одного из приятелей арестовали за золото через пару дней, когда он отправился в город и посадили… Но вот его жена и ребенок не далее как через месяц пропали в лесу, куда они пошли за ягодами… А второй его напарник сгорел в доме со своей старой матерью, и говорят, что перед пожаром из дома слышались истошные крики, как будто там кого-то истязали.

Петрович все рассказал жене, и она больше не медля, решила переехать к своей матери в Иркутск, а с Петровичем оформила развод, и указала ему на все четыре стороны… Так он и приехал в эти края на Псковщине, где остался ему дом в наследство от тетки с дядькой…

После рассказа Петровича все на какое-то время стихли, словно о чем-то размышляя. Кто-то прокряхтел и незаметно перекрестился.

Неожиданно на опушке леса, что был не далее 100 метров от них, затрещали сучья и в свете луны они отчетливо увидели огромного кабана секача. Метровой высоты и массой более 200 килограммов он смотрел на людей и совсем не боялся их, так как будто его размеры давали ему право на это. Из его пасти смотрели большие загнутые вверх клыки, и шерсть секача искрилась в свете луны.

— Митрич, стреляй из своего Зауера, — крикнул седой мужик в черной кожанке.

Но никто не шевельнулся, и все продолжали зачарованно смотреть на кабана. Зверь немного постоял, а затем, неторопливо развернувшись, словно растворился в лесу.

А утром, вдруг все охотники согласились, что если задул северный ветер, прозванный в народе «Северок», то охоты им не будет, и надо возвращаться домой…

Автор: Елизавета Лазутина

Катеринa 1970

Случилась со мной в прошлом году такая история… Сплю, время часов 11 утра, октябрь или ноябрь 2017 года был. Сквозь сон слышу, что подошел муж, постоял и вышел. Ну, думаю, может чего хотел, но не стал будить. Ладно… Тут чувствую, что по ногам идет кто-то, вроде как кот, думаю — кота-то у меня нет, и тут же как затуманивается голова и я понимаю, что кот все-таки, подходит уже к голове.

Вспоминаю, что кот умер уже 5 лет как, глаза не могу открыть, вот совсем. Чуть-чуть удалось, увидела только, что шерсть вроде как темно-коричневая, лежала лицом к окну и сквозь светлые шторы хорошо светило солнце (мой кот был дымчатый). На ощупь шерсть грубая и лохматая какая-то, на шее кота болячка, как и у реального кота была, но по размеру кот крупнее. Не страшно почему-то было, что удивительно, хотя уже понимала, что явно не кот.

Тут он как-то очень ловко оказался под одеялом, улегся в районе живота (я лежала на боку, подогнув ноги) и крутится там, типа устраивается поудобнее. Я смогла кое-как разлепить глаза, с большим усилием, никого уже не чувствую, заглянула — никого нет. Закрыла глаза и опять чувствую, что на том же месте опять лежит кто-то под одеялом. И тут я его ухватила за спину, да сильно, он зафыркал, не как кот, не рычание, но понятно, что неприятно ему и больно, стал каким-то маленьким, как очень похудел или даже уменьшился, костлявый какой-то, и стал кусать меня в живот (следов потом никаких не увидела, было не особо больно, как щипал ощутимо, но острым чем-то). И тут я сказала про себя «Господи, спаси и сохрани», и он замер мгновенно, не шелохнется. Тут же опять про себя — «Чур меня», и он тут же исчез просто, был и нету.

Тут уж я подскочила, огляделась — светло, солнце во всю светит через шторку. Бегу в другую комнату к мужу — ты, говорю, заходил недавно? Да говорит, заходил. — Вот прям минут 10 назад? — Да. Оказывается, положил что-то на гладильную доску и вышел, поэтому и не слышала кроме шагов ничего. Рассказываю эту историю, глаза, конечно, у него по 5 рублей, решили, что домовой. Пошла конфет ему положила и извинилась, испугалась — говорю, не пугай больше.

Неужели домовые и средь бела дня могут прийти или это все же нечисть какая была? Может кто подскажет? И главное — что ему надо-то было? В том году отчим умер, буквально за месяц до этого, а в этом году дедушка. Может надо было спросить к добру или к худу? До этого он меня душил один раз, было совсем не страшно, после молитвы отпустило, муж со мной рядом спокойно спал той ночью.

Автор: Анна

Катеринa 1970

Проклятое место

Эта история случилась в небольшом провинциальном городке на берегу Ладоги. На окраине городка в частном секторе, напротив небольшого деревянного магазинчика под скалой, стоял когда-то старенький домишко. Его построили сразу после войны, а владелицей теремка была психически больная женщина со странной фамилией Тарарах.
Когда мы поселились в этом районе в середине 80-ых годов на месте снесенной хибарки Тарарах начиналась большая стройка. Большой участок был огорожен забором-сеткой. Само место было очень удачным — на горке, с которой открывался великолепный вид на Ладогу. Фундамент возводил один человек, мужчина лет сорока, физически сильный, мускулистый с короткой стрижкой. Где-то лет шесть Алексей в одиночку заливал фундамент под дом вручную, используя тележку и небольшую бетономешалку. Дом Алексей задумал построить огромный, судя по размерам фундамента. Наступили лихие 90-е годы, и очевидно, у строителя одиночки закончились средства на дальнейшую стройку, и мужчина решил продать фундамент и земельный участок. Нашлись и покупатели — молодая семья бизнесмена, супруги Виктор и Анна и двое их детей.
Виктор сразу же взялся за возведение стен дома, вскоре дом подняли и накрыли крышей. Работа кипела, бизнесмен нанял рабочих, закупил материал для стройки в Финляндии. Заказал бурильную машину, несколько дней бурили артезианскую скважину. Своя вода в доме имела большое значение для района, где стояли сплошь старые деревянные дома и люди носили воду ведрами из колонки. Участок огородили высоким черным забором и завели двух больших собак.
Через три года новый дом был готов. Виктор с семьей справлял новоселье. В течение этих лет внезапно умер Алексей, второй владелец участка. Смерть его была странной и нелепой, лег спать и не проснулся. Алексей был на поминках, вернее на девятом дне, который отмечали по поводу смерти первого мужа его супруги. Наверное, первый муж затащил за собой в могилу, — шептались соседи и знакомые семьи.
Наступил 2000 год. Семья бизнесменов встречала его с размахом. Играла музыка, гремели феерверки, на окнах мигали электрические гирлянды, во дворе стояла шикарная красавица-елка, украшенная разноцветными лампочками, вдоль дорожек горело множество уличных свечей. Съехалось много гостей, праздник был устроен шумный и веселый до утра, на зависть соседям.
Прошло еще полгода и вдруг внезапно умирает владелец нового особняка Виктор. Ему было всего 39 лет, были проблемы с желудком. Анна осталась вдовой, на тот момент ей было тоже 39, они были одноклассниками — школьная любовь. Анна недолго вдовствовала, через 2 года сошлась с мужчиной, ее избранник оставил жену с двумя детьми и переселился в шикарный дом Анны на правах хозяина. Опять народ засудачил: мужика увела из семьи, грех-то какой.
Пролетело еще три года и вот новая скоропостижная смерть, умирает Анна, в 42 года. Последние месяцы Анна сидела на диете, худела и принимала таблетки для похудeния. Стал болеть желудок, образовалась прободная язва, Анну спасти не удалось. Старший сын в это время находился в армии, приехал по вызову, еще успел застать мать в больнице. Младшую сестренку на похороны матери не взяли, не хотели травмировать. Эта третья смерть владельцев данного участка и дома породила множество слухов в небольшом городишке.
Вот тогда-то соседи вспомнили о безумной старухе Тарарах, первой владелице участка. Как оказалось, тогда Алексей приобрел этот участок каким-то обходным путем. Старушка на тот момент находилась у родственников в Белоруссии около двух лет, а когда приехала, то ее домик был снесен. На участке уже хозяйничал Алексей. Старуха кричала в бессильной злобе на нового владельца. Она посылала ужасные проклятия, махала руками и плевалась. На этом месте жить никто не будет, все будут умирать, — орала Тарарах.

Проклятие начало работать, когда в доме стали жить люди, и свело в могилу троих молодых людей в самом расцвете сил.

Автор: Inga