На мой восьмой день рождения отец подарил мне диаскоп. Для последующих поколений сообщаю, что это такая железная коробка с объективом, отбрасывающая кадр на всю стену от вставленной пленки.
К моей немалой досаде, диафильмов отец не подарил. Просматривать было нечего. Зато дал целый ящик пустой пленки. Только вырастив собственного сына, я понял, как он был прав. Первый раз я нарисовал на пленке обычной ручкой маленькую рожицу. Со стены на меня уставилась огромная забавная морда. Нас было четверо друзей, фантазия наша была неисчерпаема...
К обеду поток штучной живописи кончился, пошли сериалы-комиксы. К вечеру наши сериалы стали цветными – кто-то сбегал за фломастерами, в ту пору большой диковиной. На следующий день родилась мультипликация – научились рисовать пофазно и протаскивать пленку со скоростью. Звук появился на третий день – друг Андрей притащил обшарпанный бобинник.
К нам стали приходить на сеансы друзья друзей числом до двух десятков, сметая все эклеры, которые пекла моя мама. Знали бы вы, какой это кайф, когда широкая публика смеется твоему творению, и ты это слышишь. На третий день папина здоровенная коробка с несколькими сотнями пустых пленок была исчерпана. Мы занялись чем-то другим.
Вспомнил я об этом только сегодня, посмотрев фильм про раннюю историю кинематографа. Оказывается, кино стало цветным еще в конце позапрошлого века – только на студии Луи Лепренса двести девушек от рассвета до заката раскрашивали кадры черно-белых фильмов цветными кисточками. А потом публике приелось. От всей эпохи немого кино осталось, оказывается, не больше четверти фильмов, уцелевших случайно. От цветных той эпохи – единицы. От коробки из моего детства, увы, ничего. Кроме этой истории...
Е. Смекалкина
Жили-были (Прочитано 607 раз)