С 1918 года дорога мимо Смоленского и Охтинского кладбищ, а также Александро-Невской лавры превратилась для жителей тех районов Петрограда в аттракцион ужаса. Народ с суеверным страхом рассказывал о высоких существах, передвигающихся прыжками. Была у них и еще одна жуткая особенность – обезображенные лица, светящиеся во тьме. При виде такого посланника ада, перепуганные люди отдавали все, что у них было. А милиционерам около двух лет пришлось играть в «охотников за приведениями».
В 1918 году и без того загруженных милиционеров стали все чаще и чаще отвлекать от работы смертельно напуганные петроградцы. Не проходило и пары дней, чтобы в отделение не явился бы какой-нибудь человек с рассказом о жутких созданиях, ограбивших его в районе Смоленского и Охтинского кладбищ или близ Александро-Невской лавры. Слова потерпевших сводились к одному — в городе завелись последователи легендарного англичанина Джека-прыгуна. И хотя граждане упрямо заявляли, что они повстречали «живых покойников», милиционеры сразу отсекли все мистические версии. Было понятно, что преступники умело воспользовались расшатанной психикой петроградцев. Времена в стране настали трудные, народ был готов поверить во что угодно, даже в прыгающих трупов, которым зачем-то понадобилась шубы…
«Попрыгунчики», как их прозвали стражи порядка, быстро стали популярными. Даже Алексей Толстой в романе «1918» (трилогия «Хождение по мукам») упомянул преступников: «В сумерки на Марсовом поле на Дашу наскочили двое, выше человеческого роста, в развевающихся саванах. Должно быть, это были те самые «попрыгунчики», которые, привязав к ногам особые пружины, пугали в те фантастические времена весь Петроград. Они заскрежетали, засвистали на Дашу. Она упала. Они сорвали с неё пальто и запрыгали через Лебяжий мост. Некоторое время Даша лежала на земле. Хлестал дождь порывами, дико шумели голые липы в Летнем саду. За Фонтанкой протяжно кто-то кричал: «Спасите!» Ребёнок ударял ножкой в животе Даши, просился в этот мир».
По словам потерпевших, из-за могильных оград неожиданно выскакивали высокие существа, одетые в саваны и колпаки, а их лица светились в темноте. Появление сопровождалось леденящим кровь завыванием. Забрав у жертвы все самое ценное, они резкими прыжками скрывались в темноте.
Иван Бальгаузен, которого чаще звали Ванька Живой Труп, еще до смены власти приобрел широкую известность в уголовной среде. В отличие от многих преступников того времени, он к делу подходил творчески, с фантазией. При этом Ванька старался не пачкать руки кровью своих жертв. Поэтому за годы преступной деятельности на его счету числилось лишь два трупа.
Поскольку в 1917 году уголовный сыск и полиция были упразднены, а милиция только-только вступала в права, настало идеальное время для криминала. Помогла еще и амнистия, освободившая множество заключенных.
В банде Ваньки Бальгаузена появился жестянщик по фамилии Демидов. Хотя он и прослыл как жуткий пьяница, однако, мастером было первоклассным. Демидов изготовил специальные пружины, крепящиеся к ногам. С их помощью преступники и смогли передвигаться прыжками. Причем без ущерба для здоровья бандиты перепрыгивали не только могильные ограды, но выскакивали из окон первого и даже второго этажей зданий. Демидов же придумал и сделал жуткие маски, покрытые фосфором. А Манька Соленая (Мария Полевая) сшила преступникам саваны покойников и колпаки.
Люди, выбитые из колеи неразберихой в стране, охотно верили в оживших покойников. Правда, для чего им нужны были шубы и драгоценности — никто не задумывался. «Бизнес» Ваньки процветал. В 1920 году численность банды Живого Трупа достигала двадцати человек, а количество преступлений перевалили за сотню. Петроград накрыла паника…
Несколько раз милиционеры были буквально в шаге от поимки некоторых попрыгунчиков. Но тем откровенно везло. Владимир Александрович Кишкин, который в то время возглавлял Петроградский уголовный розыск, находился под сильным давлением сверху. Начальство требовало у Циклопа (его так прозвали бандиты, поскольку один глаз Кишкин потерял еще в юности) немедленного наведения порядка. Но все усилия были тщетны. Зато количество заявлений от потерпевших все росло и росло.
И тогда Владимир Александрович решил попробовать метод ловли на живца. По весне 1920 года в излюбленных «трупами» районах все чаще стали появляться пьяные мужички при деньгах. Никого не стесняясь, они цепляли прохожих и предлагали им выпить — отметить удачное дело или большую зарплату. Понимал ли Живой Труп, что они подставные или нет — ответить сложно. Скорее всего, да. Поскольку на живцов преступники клюнули не сразу. Возможно, кто-то из банды нарушил приказ Бальгаузена и погнался за легкими деньгами.
Однажды из-за могильных ограждений выскочили воющие монстры и потребовали у нескольких прохожих деньги и драгоценности. Но вместо испуга и паники, жертвы внезапно достали оружие и предложили «покойникам» сдаться. Выбора у преступников не было… Во время допроса они сдали всех подельников, в том числе и Ваньку с Демидовым. В доме № 7 по Малоохтинскому проспекту милиционеры накрыли всю «малину». Во время обыска они обнаружили около сотни шуб и несколько десятков золотых колец и прочих драгоценностей.
Судебное разбирательство было скоротечным. Бальгаузена и Демидова приговорили к расстрелу, а Маньку вместе с остальными бандитами отправили в исправительные лагеря. На этом история петроградских «живых покойников» и закончилась.
© Дилетант
«Живые покойники» Петрограда. (Прочитано 1212 раз)